Позже

«Моё счастье — это…. » «… Рэки», — додумал Ланга про себя, но вслух не сказал. Боязно. И у них сейчас заезд — финальный, обещанный, рассветный. Символичный: тут только он и Рэки, их скейты и дорога к солнцу. А про счастье он как-нибудь потом скажет. Скорость, ветер в ушах, адреналин. Бесконечная, безудержная радость: от скейта, получающихся трюков и главное — того, что Рэки рядом. Не отстаёт. Выдаёт финты не хуже Ланги. Улыбается азартно, сияет самым желанным для Ланги светом — но это тоже как-нибудь потом, а сейчас — гонка. К финишу, заранее прочерченному ещё с вечера, они не подъехали — подлетели. Буквально. И скорость, ветер в ушах и адреналин бушевали в крови у обоих с таким пьянящим отзвуком, что уже не имело значения, кто победит. На самом деле ни одному из них это не было важно. Они в любом случае уже выиграли, оба. Свою бесконечность, поделенную на двоих. Но об этих мыслях Ланга скажет Рэки позже. Наверное, сильно позже. А сейчас, наблюдая нарисованную мелом линию под своим скейтом, Ланга задыхался от скорости и ослепительного света. Затем он скосил глаза: Рэки, задорно улыбаясь, перелетел через финиш чуть левее и практически одновременно. В голове у Ланги мелькнула мысль о том, что им надо было что-то придумать на случай фотофиниша — как теперь узнать, кто победил? Впрочем, зачем, они ведь оба… БДЫЩЬ. Это Рэки, который только что был левее, за долю секунды оказался прям перед Лангой, и Ланга успел повернуть, но недостаточно, и они, столкнувшись, кубарем полетели на асфальт. Ланга с ошарашенным восторгом обнаружил себя лежащим на спине, а на нём самом распластался Рэки. Как тогда, на гонке с Адамом, только наоборот. Как тогда, они оба ничуть не смутились, заглянули в лица друг друга и улыбнулись. Оба. Прислушавшись к своим ощущениям, Ланга сделал вывод, что он ничего не сломал и не растянул. Пара ушибов, возможно, синяк на бедре — ничего страшного. Решил уточнить у Рэки: — Ты в порядке? — Ага! — лучезарно улыбнулся Рэки, — ерунда, заживёт. Кстати, кто победил? Мы вроде одновременно пришли, а камеры не было. — Думаю, это был ты, — искренне сказал Ланга. — Неа, уверен, это был ты! Ты так летел! — Вот именно, летел, а ты проехал над чертой раньше. — Хммм… — А это важно, Рэки? — Вообще нет! — улыбка парня стала хитрой, — пусть это будет наша общая победа. «Так-то лучше», подумал про себя Ланга. Ведь это в любом случае так. — Договорились, — протянул он вслух. Они глядели друг другу в глаза, довольные и счастливые. Рядом валялись их скейты, со стороны моря дул освежающий ветер, утро было прекрасным и… И тут до Ланги дошло, что Рэки по-прежнему лежит прямо на нём, поза у них — недвусмысленная, а губы Рэки, такие желанные, растянутые в лёгкой улыбке и наверняка сногсшибательные на вкус — совсем рядом. Кажется, Рэки что-то такое тоже понял, потому что предпринял аккуратную попытку встать — и был остановлен. Ланга обвил его руками, не пуская и не отпуская. Рэки вырываться не стал, только густо покраснел и удивлённо расширил глаза: — Ланга? — Рэки. Помнишь, мы обсуждали, в чём наше счастье? — Ну… да? — Моё счастье — это ты, — просто сказал Ланга. Даже буднично — как будто это было чем-то само собой разумеющимся. Собственно, так и было — для него. Но не для Рэки. Теперь тот выглядел ошарашенным и смущённым: — Ээээ… это щас признание в любви было? Теперь пришла очередь Ланги смущаться и отводить взгляд. Да, было. Конечно, было. Но в его голове оно звучало более поэтично и не так категорично, что ли. Ты моё счастье — это так правильно и изящно, думалось ему. Признание в любви — это… — Ланга? — напрягшемуся Рэки не хотелось давать время на раздумья о формулировках. «Чёрт с ним», — решил Ланга. — Да. — Блять, — с чувством сказал Рэки и положил голову Ланге на плечо. Подумал о том, что это было неожиданно. А ещё — так желанно: Рэки мигом вспомнил, как накануне вечером кончил в душе дважды, и думал он в этот момент только о Ланге. Ко всему прочему это было так странно. Или нет? Их дружба с самого начала ходила по краю более интимных отношений, и всем было комфортно. Пожалуй, это было скорее неловко. Тем временем Ланга серьёзно заметил: — Если тебе неприятно, можешь ничего не отвечать. Мы же всё равно сможем общаться, да? Пожалуйста, — в спокойном голосе Ланги засквозили страх и просьба: вдруг Рэки теперь отвернётся от него? Пожалуйста, не надо! — Да нет же. Тьфу, блин, — вконец запутавшись, ответил Рэки. — Блин? Не сможем? — Ааааааргх!.. Ланга, я не это хотел сказать. Погоди. Дай мне минуту. Ланга кивнул. Рэки вновь приподнялся, навис над лицом друга. Хотел что-то сказать, но не мог. Слова все казались громкими, резкими и никак не могли донести всё то, что сейчас бушевало и крутилось внутри него. Говорить было страшно. Он никогда не произносил ничего подобного вслух. Много раз при этом представлял, как говорит о своих чувствах, искренних и огромных, Ланге — и в его мыслях сказать об этом было просто. В реальности это оказалось невозможно. Панически невыполнимо. Ланга ждал, ждал и любовался — подсвеченным солнцем Рэки с очаровательно красными щеками. «Чёрт с ним», — решил Рэки, не дождался конца свой минуты и прижался своими губами к губам Ланги. Тот удивлённо открыл глаза. Рэки почти сразу отстранился. Ланга за эту секунду успел лишь подтвердить догадку про сногсшибательный вкус. Сердца обоих колотились в бешеном танце. Теперь Ланга залюбовался милым и смущённым лицом Рэки. Но такого мимолётного поцелуя было мало — и Ланга сам привстал, потянулся, нежно заглядывая в глаза. Рэки молча кивнул и охотно ответил на поцелуй, ставший более глубоким, изучающим и жадным. Подумал о том, как же сильно он любит Лангу. И обязательно скажет об этом позже.