Вмешательство со стороны.

       На похоронах Роджерса играл национальный оркестр Соединённых Штатов. Для проведения церемонии Старк упорно договоривался похоронить его со всем почётом и уважением. Людей было воистину много, но для церкви самое то. Скамьи были заполнены всякими военными, политиками, а так же друзьями и коллегами Стива, да и всех Мстителей в целом. Его похоронили в десять утра, после поздней осенней зари. Могло казаться, что солнце вставало из-за его гроба. Для кого-то это было символом возрождения, но для знающей Свонг это была уходящая с новым днём душа.        Людей, желавших сказать доброе слово об ушедшем, было так же много, как и гостей в целом. Многие откровенничали и задыхались от слёз. Нат же говорила обо всём уже с каменным, но сочувственным лицом. То сколько слёз Романофф вылила за эту ночь было пропорционально количеству выпитого алкоголя, поэтому сейчас, слёзы уже не падали. Старк в этот день носил солнцезащитные очки, не желая показывать зеркало своих глаз. Тор с уважением глядел на положенный на гроб флаг, нервно сжимал кулаки перед своей речью. Уилсон сидел и молча глядел на гроб, а Баки Барнс… Его взгляд был полностью холодным, презрирающим и наполненным ненавистнью. Он глядел не на гроб. Нет. На Свонг. Она сидела на самом краю первого ряда, спокойная, но серьёзная. И этот прожигающий затылок взгляд, очень ей мешался. Барнс был уверен, что в смерти Роджерса виновна Свонг.        Когда зачитали молитву, Свонг стояла с поднятой на гроб головой, с руками за спиной и шептала вслед за священником. Она знала слова наизусть, так что те отскакивали от зубов. Но кто же знал, что она будет слышать эту молитву на похоронах Роджерса? Хотя, Бог конечно же знал, но его умысел всегда был дальше и глубже, чем могла бы понять Свонг. И сейчас она так же не понимала, почему её Творителю нужна была его смерть.        В небо пустили пули ряд абсолютно одинаковых солдат, закончив они отдали честь и ушли. И тогда стали закапывать гроб. Люди потихоньку расходились. Оставались лишь те, кто желал остаться с надгробием наедине, может высказаться или пооткровенничать.        Мина нервозно удалилась, хромая шла по каменной плитке. Давно её не посещало желание выкурить своё напряжение. Вероятно, со времён позапрошлой вселенной, где она была. Зажгла сигарету от одного взмаха пальцев и с каждой затяжкой чувствовала, как в груди растекается спокойствие и принятие. Принятие всей ситуации в целом.        Пару дней назад она всё так же находилась в состоянии аффекта и не могла в самом деле обдумать, всё произошедшее.        Воздух с утра и так был туманным, поэтому выдыхая дым, его и вовсе было сложно разглядеть. Свонг была неприятно удивлена, узнав, что Фуат будет на похоронах. Сущности Бесконечности ушли, вероятно расползлись по всей вселенной и конечно же встречи с ними ей было не избежать. Но Свонг не была уверена, что хочет их всех видеть. Оставив на неё Камень Магии они сделали ей подарок. Мощь, несравнимая ни с одной силой во вселенной оказалось при ней и это не могло не радовать. Но какой ценой?        Она прижала руку к груди, где под слоем одежды висел прекрасный Камень.        — Я не готова платить за эту силу…        Теперь жизнь должна была бы наладиться, ведь главная проблема её существования исчезла. А что дальше? Что делать и как быть? Неужели спустя все эти годы жизнь вернётся на круги своя?        — Свонг, — послышался голос Барнса у неё за спиной. По правде говоря, Мина ожидала, что он подойдёт, поэтому спокойно обернулась, выдыхая еще дыма, — Скажи…        — Что на этот раз? — она внезапно стала раздражаться. Смотрела на мужчину одетого с иголочки, в чёрном костюме и такой же чёрной рубашке. Под его глазами залегла скорбь, а в волосах был беспорядок мыслей, тяготящих по ночам. Свонг уронила сигарету на землю, наступая на него каблуком и спокойным шагом приблизилась к мужчине, — Дай угадаю, что ты хочешь сказать: Что я наделала? Как я могла? Сожалею ли я о содеянном?        Его взгляд прошёлся по ней с верху в низ, а дальше остановился на том, как дрожали её руки. Это было из-за весёлой ночки, наполненной неожиданно поступившим жаром и тревогой о будущем. Она не спала, просто не смогла, вспоминала последние несколько лет, ища причину, по которой Господь мог захотеть смерти Роджерсу. Было ли это из-за его жизни после заморозки или из-за грехов. Но таковые не должны помешать тому после смерти оказаться в лучшем месте.        — Нет, — твёрдо отрезал Барнс, — Я лишь хотел узнать, как там Роджерс. По какой причине он умер? Объясни мне, я уверен, что хочу это знать, пусть даже мне будет так же больно, как и сейчас.        — Откуда мне знать?        — Да, ладно, — он всплеснул руками и до ушей Свонг дошёл тихий скрежет металла, — Не делай вид, словно ничего не знаешь. Я уверен, что тебе было не плевать. Ты переживала о наших жизнях, и пусть, как рассказывал Стив, лишь по заданию, но давай будем честны. Будь это лишь заданием, была бы ты сейчас здесь? Оставалась ли бы на его похороны?        Мина молча слушала его, глядя прямо в глаза. Её лицо было почти непроницаемым, лишь губы незаметно сдались.        — И даже если ты не хочешь этого признавать, даже для себя, то сделай это ради Стива. Он был добр к тебе, хоть даже изменял своим принципам, хоть даже считал тебя жестокой и бессердечной, он всё равно находил в тебе, в твоём сердце капельку добра.        Его палец указывал на её сердце. И даже если молчание со стороны Мины было невыносимым, он уже разглядел всё самое важное в её глазах.        — Он на суде, — она сжала ладони в кулаки, а потом сложила руки на груди, — Ему присваивают уйму грехов, как бы то ни было, его геройства не забывают. Его отстоят на суде, а когда мы закончим с похоронами, его уже отправят в Рай.        Барнс заметно расслабился, глубоко задышал и внезапно обнял Свонг, обхватывая за плечи и прижимая к груди. Это было знаком благодарности. Не важно было скажет ли он это в слух или нет, всё было понятно и молча. Без всяких лишних звуков или слов, просто стоя в его объятиях, Свонг хлопала по спине его, как маленького ребёнка. Явно ощущалось, сколь сильно уход Роджерса опечалил Барнса.        — Те сухие слова в твоей речи не были правдой, не так ли?        — Нет, — выдохнула она, немного мотяя головой из стороны в сторону.        Над их головами прозвучал звук истребителей, оставляющих за собой яркие краски флага Соединённых Штатов. Это была персональная просьба Барнса. По его словам, Роджерс желал однажды увидеть, как небо окрашивалось яркими цветами празднования и пусть он не увидит это живым, но хотя бы мёртвым сможет.

***

       Сидя на диване в башне Мстителей Свонг провела много времени. Просто выпивая дорогой виски и разговаривая со Старком по душам. И не было фоновых звуков, как включённый телевизор или же гудение от работающей кофемашины. Романофф тихо отдалилась в свою комнату, когда Мина лежала на диване, глядя на уснувшего усталым и пьяным сном Тони. Глаза закрывались от приятного полумрака комнаты. Но Свонг решительно их не закрывала, глядя в закрытые веки Старка.Ведь стоило их перекрыть, как перед глазами всплывали те самые воспоминания.        И ведь она знала, что люди хрупкие, что могут умереть от одного лишь неправильного прикосновения. Однако, при всей своей хрупкости они стояли с поднятыми головами, бок о бок со Свонг, доказывая обратное. Сейчас смерть кэпа, словно холодная вода, окатившая столь внезапно, напомнила о смертности людей. Но то ли дань уважения, то ли самая обыкновенная жалость не давала вновь изменить свои мысли. Мина, решила не судить о людях по смертности.        Ей на плечо легла холодная ладонь, заставляя дёрнуться, но не обернуться.        Приложив палец к губам, она призвала к сохранению тишины. Локи с непониманием уставился на лежащие напротив тело, напоенное до состояния отключки. Его несколько бесило то, что Свонг была столь нежна и внимательна к другим, но не к нему. Или же не столь нежна, как ему хотелось бы.        Вероятно, он был слишком жаден.        Вероятно, он просто ощущал свою жгучую ревность…        И ещё много таких «вероятно», которые он не озвучит вслух. Не соберётся с силами.        Свонг встаёт, скидывая с плеч его руки, тянется до бутылки, и устало потягивается от долгого сидение. Раны дают о себе знать. Колено, хоть теперь и вправленно, зафиксировано лишь одним тейпом. Через грудь повязка, а на рёбрах пурпурные синяки. Она вскидывает рукой на Тони, покрывая его тоненьким пледом и только тогда поворачивается на прервавшего их Локи.        — Позволишь украсть у тебя эту ночь? — он протягивает ей ладонь, глядя в весёлые от напитков глаза Свонг. Он не знает сколько времени у них осталось, не знает, как долго сможет наслаждаться ею.        — Если это будет Асгардское пойло, то я абсолютно не против, — она приняла его ладонь последовав в глубь коридора.        Её шаги были не столь уверенными, чем ранее. Проходя мимо ранее принадлежавшей Роджерсу комнаты она и вовсе замедлила шаг, заставляя себя отвести взгляд. Видеть то, как Свонг отвлекалась на такие ничтожные воспоминания Локи раздражался, может даже ревновал. Ибо её внимание во время их редких встреч не было полностью обращенно на него, когда как он впитывал её образ глубоко под свою кожу.        Он стал замечать, что с её приходом в его комнату, тут становилось не столь мрачно. Даже её серьёзный взор и статная фигура не рушили этого волшебства.        — Это было интересное путешествие, — она разворачивается к нему, стоящему у только что захлопнутой двери, — Как видишь, даже я выношу новые уроки и ты тоже должен тянуться к новым знаниям, дабы стать достойным правителем.        Он подходит ближе, заставляя Свонг поднимать на него голову.        — Я скоро уйду…        О, Один, как же ему хочется заткнуть её, не давая говорить дальше.        Он хотел сказать больше, чем это было возможно. Прикосновениями пытаясь заставить Мину замолчать, он подтолкнул её к стене. Вкус её губ всё ещё хранил вкус алкоголя, наполняющего её вены. Локи хотелось целовать её и целовать, выбить из её головы таким образом мысль об исчезновении.        Но смог бы он настолько же сильно на неё подействовать?        Да, определённо она была его самым сильным наркотиком, его запретным плодом, растущем слишком высоко и самим упавшим в его руки. Только с ней он мог почувствовать этот интерес, всё растущий с каждым мгновением нахождения в её обществе. Но сможет ли он отказаться от этой привязанности?        Злостно откинув от себя эту мысль, он скользнул руками по плечам Свонг, по запястьям, лежащим по бокам, до самых бёдер, скрытых под чёрными широкими штанами.        Он почувствовал, как пытаясь отстраниться, она теряет равновесие, не сумев опереться на больную ногу. Поэтому поднимает под бёдра, желая более глубоких прикосновений. Больно лишь от того, что она уже второй раз отвечает на его страсть под пеленой алкоголя, а не любви.        — Если не обхватишь мою шею, то обязательно упадёшь, — он усмехается ей в губы, когда она злостно толкает его в плечо.        — А я думала, что ты не позволишь этому случиться.        — Как всегда, ты права, — он прижимает свои бёдра к её, столь плотно, что не будь этой одежды между ними, он уже был бы в ней, получая новую дозу эйфории.        Ему в самом деле нравятся её губы. На удивление мягкие и податливые, манящие его к себе, даже когда просто разговаривает или ухмыляется. Ему нравится уделять им особое внимание. Он никогда раньше не любил так часто целоваться со своими пассиями, темы, кто сами липли, нарочно соблазняли или делали всё что он пожелает, чуть ли не виляя хвостиком, словно собачка. Сейчас, на фоне Свонг они кажутся ему такими жалкими и не стоящими внимания. И сами их тела не были столь же хрупкими и сильными одновременно. И их ауры были лишены того могущества и свежести. Их взгляды были узкими, в отличие от их грязных глоток.        — Всё, всё, прекращай Лафейсон, — она несильно надавила на его плечи, заставляя опустить её не землю. Он не отрывал от её бёдер руки, прижимая к себе, но позволил отстраниться от своего лица, — Я хотела поговорить, а не заниматься всякими делами.        — Я тебя прекрасно слушаю, — отвечает, а потом вновь опускается к её белой шее, оставляя на ней свои наполненные приторной нежностью поцелуи.        Она лишь гладит его по плечу, словно успокаивая, как ответственная и понимающая мать.        — Я скоро уйду и… — он не даёт ей закончить, достаточно сильно кусая кожу, — Ауч! Что ты творишь?! — выступающие капельки крови он слизывает, получая какое-то странное удовольствие от её крови. Словно имея нечто больше, чем просто её губы. А к тому времени её руки дают лёгкое сопротивление, которое Локи смело игнорирует. Зато теперь он поднимает на неё лицо, вглядываясь в эти глаза, — Это ничего не поменяет, я уйду, нравится тебе это или нет. Но ты должен знать одно — я уйду не надолго, разберусь с делами и приступлю к следующим. Ты — будешь мне помогать, как наследник Йотунхейма, понял?        — Что ты собираешься сделать? Восстановить планету? — он узгибает бровь.        — Именно, — она слышит в его голосе сарказм из-за чего хмурится, — Я найду способ всё исправить и Йотунхейм вновь обретёт былую жизнь и силу. Не пойми меня неправильно, это делается не ради тебя или из-за моей прихоти. Таков всемирный баланс. Асгард не должен был быть полностью разрушен, и Йотунхейм не должен был пасть из-за твоего отца. Раз уж я не на своём должном месте, то смогу задержаться здесь подольше. Жди меня, понял?        — Всенепременно слушаюсь, — нарочито серьёзно говорит он, пытаясь вновь сжать её в своих объятиях, да слиться воедино.        Но она исчезает, а вместе с ней и то волшебство, витающие в комнате в её присутствии. И как бы его это не бесило, но остаток ночи он проведёт один в холодной постели, наслаждаясь лишь одними интимными и столь же запретными воспоминаниями их редких моментов страсти.

***

       Семь лет тому назад она стояла здесь, прощавшись лишь с Тором и Тони. Тогда всё было гораздо легче. Отомстить читаури за их глупые предательства и повеселиться самой — такая была её мотивация тогда. И много же воды для неё утекло в этом смертном теле. Кто бы мог подумать, что это случайное появление в этом мире будет наполненно новыми эмоциями. И ничего уже не могло бы её удивить так сильно, как добровольная защита этих людей.        Она в самом деле насладилась проведённым здесь временем.        И тогда, семь лет назад, объятья Максимофф не были бы столь тёплыми, а взгляд Нат не сочился уважением и доверием.        Сейчас всё было по другому.        Мстители не могли в полной мере осознать, что Свонг может просто взять и больше здесь не появиться, ибо они привыкли к её помощи, которая всегда оборачивалась успехом для них и поражением для другой стороны. С ней было легко. И говорить и сражаться. И даже Стрэндж был здесь не только из-за тщеславного желания иметь те знания, скрытые в её хранилище.        — Хоть в несколько лет отправляй нам весточку о своей нескончаемо скучной жизни без нас, — усмехается Тони, тепло улыбнувшись.        — Неприменно приду на ваши поминки, — она закатывает глаза.        И теперь взгляд ложится на статную фигуру Вижена. Зачем он здесь? Дабы просто сопроводить Ванду? Или же поиграться в примерного старшего брата коим он никогда не был? И эта неясность настораживает, поэтому обнимая его за плечи она злостно шипит ему в ухо.        — Если ты натворишь здесь дел, то я несомненно сделаю из тебя драгоценное украшение.        Она отстраняется и нарочито мило улыбается. После этого обращает своё внимание на Тора, стоящего неподалёку вместе со своим братом. Локи смотрит на Свонг непроницаемым взглядом, но таким явным, ощущаемым на коже, как самые близкие прикосновения.        — Одинсон, — начинает она протягивая ему свою руку, — Я верю, что ты будешь хорошим правителем. Но не подумай, что я всё оставлю лишь на тебя. Я буду навещать Новый Асгард и если тебе понадобится моя помощь, то я приду.        Его тяжёлая рука была несомненно теплой и грубой из-за его любви к оружию. Правда, Свонг надеялась, что это пройдёт, так же само, как это прошло у Одина. Ведь тот тоже был той ещё занозой в заднице, завоеватель и жестокий правитель. Однако со временем он поменял свои взгляды и Свонг оскорбиться если не упомянет, что это она его вразумила.        — На последок, — она отходит к краю крыши, открывая перед собой яркий портал, — Не делайте глупостей и идите по своей истории уверенно и без сомнений.        — Так точно, капитан! — усмехается Тони, отдавая честь.        И какими бы они не были сейчас изнурёнными последними событиями, или же напуганными неизвестным будущим, которое неизменно будет сложным, они стояли с гордостью и решимостью, с прямыми спинами и своим позитивным настроением, таким глупым, как ранее казалось Свонг.        Ведь никогда ранее она не получала всё только благодаря этому настрою, или же решимостью. Только лишь властью и запугиванием. Она в самом деле пересмотрит свои взгляды на жизнь и может даже отпустит тех, кого надо отпустить. Будь то Роджерс или Люцифер. Они остануться в прошлом, где не было спокойствия, а лишь смерть и бегство от своего прошлого.        «Я больше не буду убегать».        «Я устала от этого».        «Я хочу наконец-то жить».

Конец Или нет?