Откровение Адриана

Перед самим рассветом горизонт расчертила линия ярких красок. Контраст четко обозначил темноту под этой линией. Тьма ночи рассеялась, превратилась в тени, отбрасываемые от препятствий, для солнечных лучей. Восход солнца, сопровождаемый красочным изменением неба, отождествляется человеком как что-то завораживающее. На деле же, свет Солнца это движение фотонов, доходящих до Земли за восемь минут, что общеизвестно. Этот феномент – обычное физическое явление, связанное с вращением Земли вокруг своей оси. День сменяет ночь, а ночь сменяет день, совсем не как на Луне, где одна сторона все время находится во тьме, а другая – постоянно освещена. И наша солнечная система –только одна деталь огромной мозаики реальности. Завораживающее здесь масштабность. Сколько всего таят в себе эти бескрайние просторы космической темноты? Помимо солнечного света, до Земли, из глубин космоса, долетают различные космические излучения и частицы, которые с недавних пор астрофизики научились регистрировать, т.е. видеть. Есть ли где-то там разумная форма жизни? И можно ли допустить, что она может или уже смогла достигнуть Земли, просто человечество об этой не знает? Истина где-то там. Утро Адриана ничем не отличалось от обычного. Усталость, изнеможённость и вымотанность – уже неотъемлемые спутницы юноши. Даже к этому можно привыкнуть, на то человеку дана отличная способность – адаптация. Зарядка и холодный душ стали для него утренним ритуалом. Нацепив на лицо маску «все в порядке», парень спустился в столовую, после чего взгляд упал на одно-единственное накрытое место за длинным столом, предназначавшееся для Адриана. Отца, как всегда, не было. Какую вообще роль играет этот большой зал с этим вечно пустым столом? Возможно раньше, когда резиденция была открыта для гостей; когда мама была жива, и была жизнь в этих стенах, два года назад, это и имело смысл. Но не сейчас. Сейчас Адриан предпочел бы более маленькое и уютное место для трапез – кухню, к примеру, вместе со слугами, или свою комнату, в одиночестве. Но он не так воспитан, нет. Отец не потерпит такой протест со стороны сына. Аппетит растворился в небытие. Тем не менее он отметил старания повара, который так кропотливо работал над завтраком. Надломленный кусочек свежевыпеченного багета, намазанного маслом, сочно прожаренный бекон, горячий шоколад и стакан грейпфрутового сока. Все как любит Адриан. Поджав губы, он все же выпил сок, и заглянул в свежую газету. Новость на первой странице говорила о юной победительнице шахматного чемпионата во Франции. Девушка на фотографии и впрямь была молодой и привлекательной. Красивая, талантливая, умная – не девушка, а сказка – так расхваливала статья о ней. Помимо этого, автор статьи рассуждал о шахматной партии, которая состоялась в финале. Адриан ничего в этом не понимал, он не владел знаниями об этой игре и тем более тактическими навыками. На занятия его отвозил шофер-телохранитель, имя которого юноша не знал. А надо было? Адриан про себя называл его Гориллой или Немым. Крупный мужчина: широкий в плечах, ростом в два метра, который нелепо смотрелся в тесной машинке, но в то же время производил впечатление для устрашения как телохранитель. И он правда был немым. Его рыка было достаточно, чтобы неугодные лица разбежались по углам. С учебой у Адриана не было проблем, он и так много читал и до перевода в коллеж Франсуа Дюпон усердно занимался с частным преподавателем. Но скукота съедала его живьем. Нет целей, нет мотиваций, учись и радуй папу. Ему хотелось большего: общения со сверстниками, работа в команде и завестись настоящими друзьями. Так преподносилась школа в его книгах. И вот он в школе, вернее, в колледже, поднимается по лестнице в свой класс и садится за свою парту. Рядом, как всегда, его лучший друг Нино о чем-то говорит. Адриан кивнул, но услышал ли? Парень со смуглой кожей и никогда не снимавшейся красной кепкой сел позади, рядом со свой девушкой. Адриан все еще смотрел куда-то вниз, даже не обращая внимание на пустое место рядом с собой. В его голове ютился рой мыслей, который не давал покоя хозяину. Мысли возвращали его к статье в утренней газете, о шахматах. Внезапно ему показалось, что будь он тактиком, все его проблемы были бы решены. Но что из себя представляет эта древняя игра? Противоборство? Некоторые ответят, что это некая форма конфликта, при котором стороны противостоят друг другу с целью выиграть и отстоять свою позицию, свою правоту, свою идею. Всего две стороны, как черное и белое, сильное и слабое, положительное и отрицательное, мужчина и женщина – вечная борьба противоположностей, одного без другого не бывает. На шахматной доске стоят фигуры, их не так много, самые важные уже заняли свои места. Итог игры предопределен как неизбежный финал, и он заключен в четких правилах шахмат, где каждый совершает ход поочередно, может видеть ходы противника, просчитывать возможные варианты его действий. Непременно, в этой схватке выиграет одна сторона – более сильная, хитрая или везучая, неважно какое качество выведет его в победители, ведь смотрят на результат, а не на методы. Это мир борьбы, страстей и обманов. Король другой стороны будет казнен ферзем, после того как его даму загонят в угол. Партия еще в разгаре, и заведомо проигравший игрок обдумывает следующий ход, он понимает – слишком поздно, хитро выстроенная ловушка противника сработала – вот что называется гамбитом. Я не хочу проиграть. В этой игре я просто должен выиграть! Должен найти выход из этой чертовой запутанной ситуации. Сам. Сделать выбор. Кто я: черный или белый? Эти очень важные для него мысли захватили его так сильно, что он не заметил, как рядом бесшумно села девушка с длинными каштановыми волосами, завязанными в хвост. Сладкий запах окружил его, проникая в нос, наполняя грудь, затуманивая голову, оставляя его прежние мысли на задний план. Она и была источником данного парфюма. Девушка пролепетала сладким певучим голосом что-то одноклассникам и повернулась к Адриану. Лиса. Ее острая улыбка обнажала задние зубы, напоминая оскал настоящей лисы. Адриан нервно сглотнул, ощущая на себе голодные глаза хищницы, в которых отражался беззащитный кролик. – Так у тебя проблемы со слухом? – Не угроза, вопрос. Знакомый женский голос прозвучал совсем рядом – мягкий, уверенный, возмущенный, раздраженный. Маринетт стояла прямо перед их партой, в пиджаке, бриджах и с собранными в два хвостика волосами. Она смотрела на его новую соседку, уперев руки в бока. – Да, тиннитус уже замучил. Постоянно звенит в левом ухе. У меня лопнула барабанная перепонка, когда я спасала котенка Джаггеда Стоуна из-под взлетающего самолета. Адриан смотрел на девушек и пытался уловить нить их спора. Он почти уверен, что это спор. – Но разве у Джаггеда Стоуна не крокодил? – Ну теперь-то да. – С уст слетел негромкий приятный смех. – Но у него был котенок, пока у него не проснулась аллергия на шерсть. И девушка тут же обернулась к соседу по парте, придвинувшись к нему ближе. Ее плечо коснулось его, она слегка нависла над ним, прижавшись к нему. Краем глаза Адриан все еще мог наблюдать красивые ножки, в коротких шортиках. – Ну что ж, Адриан, раз ты хорошо учишься, ты сможешь мне помочь наверстать программу, которую я пропустила, пока путешествовала? Ты выручишь меня, правда? – Оливковые глаза могли бы прожечь в нем дыру. Соберись. Соберись, черт возьми! О чем вообще идет речь? Котята, крокодилы, путешествие. Да, логично же! Она пропустила программу пока путешествовала. Неужели просит помощи у меня? – Конечно, Лила. – Любезно улыбнулся юноша, стараясь немного отодвинуться к краю стола: дистанция между ними была сейчас так важна. Ему не хватало воздуха. Юноша старался держать прямую осанку, если не внешне, то точно в голове. – Мадам Бюстье, а почему именно меня пересадили на заднюю парту? Невидимый пузырь наконец лопнул, и на мальчишку обрушилась огромная волна реальности. Пузырь, который удерживал Адриана в дреме, в своих мыслях, в неведенье. Оба берега его сознательного и бессознательного встретились, пришло понимание и озарение. Пересадка. Он не заметил, что все сидели на других местах, что Нино сел с Алей, что Лила заняла место друга. Маринетт же, потеряла свое прежнее место, на котором теперь восседал довольный Нино, оставалось только уйти на задние парты. Задние парты… – А у тебя есть проблемы со зрением или со слухом? – Ровный голос учительницы, обращённый к Маринетт, окончательно отрезал Адриана от размышлений. – Я могу сесть назад! – Внезапно вскочил парень, вклиниваясь в спор, тем самым найдя для себя такое решение «проблемы». – А вы можете сесть впереди. Я не против. – Это было бы идеальным решением. Идеальным для Адриана. В этот момент он совсем не думал об обидах Маринетт. Сейчас ему хотелось бежать отсюда, от густого запаха, от пристальных оливковых глаз, от тесноты между ним и ней. Раз девушкам нужно так это место, почему не… – Нет! – Хором возмутились девушки. Удар под дых. Он медленно опустился на свое место, сразу обращая внимание на то, как победоносно Лила откидывает прядь прямых волос назад, оголяя свою тонкую шею карамельного цвета. Значит дело не в месте. На этом спор прекратился, Лила осталась рядом с Адрианом, а Маринетт громко прошествовала на заднюю парту. Было слышно, как она скрипит зубами, стреляет искры в Лилу и что-то нашептывает – наверняка проклятья. Парень оглянулся на нее, то ли с завистью, то ли с сочувствием. От чего-то его кольнуло в сердце. И почему ему так сложно понять свои чувства по отношению к ней? Маринетт. Такая яркая, импульсивная и эмоциональная девушка – легкая нажива для Бражника. Но в то же время она собранная, смелая и уравновешенная. Столько эмоций в одной хрупкой девушке, она удивительна. Стоило уроку начаться, девушка с задней парты уже сконцентрировалась на учебе, отодвинув обиды и злость подальше. Адриан же включиться в школьный процесс, увы, никак не мог. Он неосознанно наблюдал за итальянкой, думал о ней, фантазировал. С закинутой одной ножкой на другую она слушала учительницу, прижав ручку к узеньким влажным от блеска губам. «Ни девушка, а сказка» – вспомнил он цитату из утреней статьи, и самому стало смешно от собственных мыслей. После занятий, когда большинство одноклассников уже покинуло аудиторию, к нему снова обратилась Лила, напоминая о помощи с учебой. У Адриана эта просьба совсем вылетела из головы, возможно, что он даже не помнит, когда она успела… нет, когда он успел согласиться. – О, я понимаю, у тебя совсем нет времени на друзей. Я хотела сказать, что твое расписание, должно быть, очень загружено более важными делами, ведь ты преуспевающая модель. – Нет, все в порядке, я могу помочь тебе с предметами. – Правда? Ты сможешь? Какой ты замечательный! Ты просто спаситель! – Она выпрямилась, демонстрируя идеальную осанку, и радостно захлопала в ладоши. В ней сочетались сразу два человека: взрослый и ребенок. – Да ерунда, Лила, рад помочь. – Тешил он Лилу-ребенка. Адриан видел в ней сочетание обидчивого ребенка с соблазнительной девушкой. И если девочка с поджатыми губами, опущенным взглядом и надломленным тоном появлялась иногда, то вторая ее сторона не давала себя забыть никогда. Маринетт скользнула под парту и подобралась чуть ближе, подслушивая их разговор. Естественно, такое странное и подозрительное действие девушки было замечено, но Адриан, в силу своей воспитанности, не придал этому значения. На самом деле, эта импульсивность не делает ее хуже в его глазах, напротив, это кажется ему своеобразным шармом Маринетт. – Марине-е-етт. – Пропел шепчущий голосок Альи Сезар рядом с подругой. За партой раздался приглушенный писк, который на секунду, но все же привлек внимание Адриана. Они находились не так уж и далеко в почти пустом классе. Их было слышно. – Я совсем не шпионила за Лилой, я завязывала шнурки. – Да не переживай ты, Нино сказал, Лила точно не претендует на Адриана. Лила покосилась назад, на ту парту, за которой как раз и прятались девушки. Парень уловил загадочный прищур в оливковых глазах, и губы вытянулись в довольную улыбку. – Может сегодня? Мы можем поехать заниматься к тебе? Там будет гораздо спокойнее. Что? Мне это не послышалось? От такого двусмысленного предложения у него округлились глаза, а дыхание сбилось. Мысль о возможном сексе с ней словно молния пронеслась в его голове. К такому повороту он совсем не был готов. Но совсем недавно думал об этом. В горле запершило, хотелось выкашлить осознание своей извращенной натуры. Не меньше удивляла и сама Лила. В один день, как вернулась из своих путешествий, умудрилась перевернуть мир вокруг себя под себя. Все улыбались ей, крутились вокруг нее, верили ее откровенной лжи, поддакивали, делали то, что хотела Лила. Это талант манипулировать людьми ничуть не уступает способностям Бражника. Адриана такое положение слегка напрягало. – Отец ни за что не согласится. – Поверь, я заставлю его передумать. – Загадочно подмигнула ему она. Обольстительница взяла его руку в свою и быстро повела за собой, оборачиваясь не на Адриана, а на заднюю парту. Они сбежали по лестницам колледжа вниз и спустились к машине, которая уже ждала у парадной. На пути встал широкоплечий высокий телохранитель, на котором был строгий серый костюм поверх черной водолазки, даже в такой жаркий день. Лила, не обращая внимания на молчаливого великана, хотела сесть в машину вместе с Адрианом, на что он угрожающе прорычал. Но девушка обворожительно улыбнулась, пустив в силу простую ложь, и вот он уже сам открывает ей дверь машины, приглашая внутрь. Пока они ехали по привычному маршруту к резиденции Агрестов, Адриан смотрел в окно и размышлял о мире Лилы Росси, интересном, захватывающем, блестящем, о таком притворном мире. В начале учебного года одноклассница распространяла утверждение, что в близких дружеских отношениях с Леди Баг, а также, что сама является потомком супергероини. Но Леди Баг не согласилась с этим и довольно резко пристыдила лжеподругу. Это было жестоко по отношению к Лиле, даже если та столько наврала, она не заслуживала такой резкости от героини Парижа. В тот момент, когда девушка убегала с мокрыми глазами, Адриан понял, как на самом деле она уязвима. Лила воздвигла вокруг себя надежную защиту в виде замка – сладкая ложь. Таков ее мир. И все же, какова реальность этой девушки? Сможет ли она когда-нибудь довериться ему, как человеку её круга, впустить в свою реальную жизнь? Парень хотел помочь ей, ему было знакомо такое чувство закрытости, ведь он сам был пленником своего замка. Замка Агрестов. Она смотрела в окно быстро едущей машины, перед её глазами плыли прямые улицы столицы с богатой историей и еще сохранившейся средневековой обшивкой. То и дело мелькали одинаковые дома с ажурными балконами, плотно прижатые друг к другу. Красный кирпич, белый камень и черные шиферные крыши своеобразно гармонируют и создают лаконичную архитектуру. Париж зачаровывает своей многоликостью, для каждого она представляется в разном свете. Кто-то его любит, а кто-то ненавидит, но все равно он притягивает к себе. «Праздник, который всегда с тобой» – так назвал столицу Франции один знаменитый американский писатель прошлого века. – Никак не могу привыкнуть к этому городу. Он такой… – Задумчиво произнесла Лила, не отрывая взгляд от окна. – Необычный? – Обманчивый. Смотришь на него и видишь красивую открытку, а на деле даже он куда отвратительнее. Его образ четко передан в его же символе, наверное, поэтому парижане так не любят Эйфелеву башню. Она словно с луны свалилась. Что-то искусственное и монолитное, не имеющее никакого замысла, проста и сложна одновременно в понимании. Но я бы не сказала, что Париж мне неприятен… Ее откровение удивило Адриана, он внимательно слушал ее, он бы хотел и больше услышать ее собственного мнения о столице Франции. Но та замолчала, так и не договорив. Адриан всю жизнь провел в Париже и слышал о нем разные мнения. Его же этот город привлекал своим историческим и культурным наследием. Он так долго просидел в своей скорлупе, что теперь этот город был открыт своей истинной красотой. Париж — город символов. Его культура — это искусство, которая стала неотъемлемой частью жизни каждого жителя. Архитектура. Она нарастала с каждым веком, оставляя целую историю о деятельности людей из прошлого, об эстетических художественных представлениях. Природа создала человека, он же сотворил культуру. Культура стала важным этапом его развития. Как жаль, что Лила не разделяет его восхищения «городом влюбленных». – Ты же из Италии, а откуда именно? – Рим – мой родной город. О-о, это потрясающий город, центр величайшей империи в истории человечества. Строения величественные, самобытные, виды просто прекрасные, небо чистое и необъятное. Я могу говорить о нем много, Рим «бесконечен», а твой Париж – нет! Парень улыбнулся такой откровенной сговорчивости подруги. Ему казалось, что он узнал ее чуточку больше. Чуточку больше она стала ему симпатичней. Он не мог не согласиться с ее восторгом, его радовало, что девушка видит в своем родном городе ту же красоту, что и Адриан в своем. Они въехали на территорию резиденции Агрестов, минуя большие ворота с высокой каменной стеной, ограждающей периметр. Перед ними возникло трехэтажное симметричное здание с умеренным количеством декора и высокой мансардной крышей из черепицы. Архитектура времен Людовика XIV, выполнена в стиле барокко и облицована натуральным камнем молочного оттенка. А интерьер дворца — это французский классицизм с использованием натурального мрамора. Удивительно как замок дожил до наших дней, в центре Парижа и не был затронут османизацией (градостроительство проводившиеся в XIXв). В нынешнее время замки находятся в государственной собственности, или используются в качестве отелей частными лицами, а чаще становятся музеями. Уход за ними очень сложен и дорогостоящ. Имение Агрестов выглядит и изысканно, и статусно. Машина остановилась у широкой лестницы, которая вела к парадному входу особняка. Где уже ожидала их ассистент Агреста старшего, управляющая особняком и в то же время гувернантка Адриана. Отец любил взвалить на одного человека сразу несколько должностей, это позволяло избавиться от ненужного персонала. Свои волосы женщина всегда укладывала в высокую сдержанную прическу, хотя выбивающаяся алая прядь выдавала молодую бунтарку в ней. Одевалась она тоже строго – всегда темный пиджак с брюками – и это немного огорчало Адриана: такой строгий костюм скрывал стройное молодое тело. Санкер начала говорить спокойно, размерено, четко, как строгая гувернантка нерадивому ребенку: – Прости, Адриан, но ты же знаешь своего отца… – Извините, мадам. – С этого началась магия обольщения и убеждения интриганки. Каждое ее слово сопровождалось завораживающей актерской игрой, где имеет значение каждой вздох, поворот и жест. Адриан знал Натали как непреклонную, педантичную, скрупулезную женщину, относившуюся к своим обязанностям под стать отцу. Поэтому юноша не верил, что на нее возможно повлиять. Но он не ожидал, хотя должен был, что Лила будет так легко апеллировать фактами и ложью смешивая их в какую-то новую историю. Она припомнила недавнее признание Адриана о самой низкой его оценке и перевернула все так, как будто не ей, а ему нужна помощь в подготовке. – Это правда займет полчаса? – Удивилась «нянька» Адриана, уже поверив или может убедив себя, что речь идет именно об учебе. – Замечательно! Раз вы не против, я остаюсь. Что происходит со всеми сегодня? Он не верил своим ушам. Эта история казалось такой глупой и неубедительной, что даже ребенок смог бы усомниться в правдивости. Но на лице строгой гувернантки отражалась материнская обеспокоенность, которую ему раньше не доводилось наблюдать. Бесспорно, она не была глупа, но по какой-то причине приняла её рассказ за чистую монету и дала своё согласие. Он не мог разгадать этот поступок Санкер, это было выше его понимания. Не теряя время на размышления, итальянка схватила Адриана за руку и быстро повела в особняк, по коридорам, будто зная куда вести. Она знает? – Видишь, достаточно просто попросить. – Разве это называется не ложью? – Ты же сам сказал, что получил «пять с минусом» по математике, так ведь? С самого начала эта авантюра представляла собой черный ящик для Адриана, где неизвестным оставался мотив подруги: она руководствуется только лишь учебой или чем-то другим? Парень кашлянул в кулак, отведя взгляд от ее стройных ног в коротких шортиках. Что дальше, Лила? Они зашли в его комнату. В место, не привыкшее к гостям, тем более к женской персоне. Гостья сразу углубилась в помещение, осматривала его, обращая внимание, – специально или нет, – только на спортивно-развлекательную атрибутику и игровые автоматы. Он проследил за ней глазами, отмечая вспыхнувший интерес в ее лице, и тут отвлекся на смятую постель, на фотографию, видневшуюся из-под подушки. Брови взмыли верх, а уши словно загорелись и сдвинулись ближе к затылку. Стало чертовски неловко. Обычно Адриан никого не впускает в свою обитель, сам убирается. И обычно тут чисто, но не сегодня. Юноша поспешил пригладить покрывало кровати, подобрать на скорую руку салфетки и отправить ловким броском в урну. Фотографию девушки в красном накрыл подушкой. Осмотрелся. На кожаном диване лежала куча книг с брошенным носком на вершине, на журнальном столике уже засохли крошки от дурацкого пахучего сыра, – отвратительно, Плаг, – исписанные бумажки, выдранные из блокнота, кофта на полу. Глядя на весь этот бардак, невозможно представить, что Адриан опрятный, чистюля и всегда исполняет свои обязанности. Одним махом он смел всю грязь в корзину, носок и кофту закинул в ближайший шкаф, бумажки замел под диван, а книги сформировал в стопку и отнес к столу, рядом с которым стояла Лила. Комната Адриана – это его личный мир, его тюрьма в доме известного дизайнера. Большую комнату с высокими потолками и вторым этажом заливали закатные лучи света через панорамные окна, вычерчивая огромную сетку из теней рам на полу, на стенах, на Адриане. Сетка, напоминавшая тюремную решетку. Жалкая имитация реальной свободы. В прошлом в этой комнате был слышен детский смех, крики восторга и радости, когда Адриан-ребенок выплескивал всю свою энергию, карабкаясь по скаладрому, перебираясь с каменных зацепок на линию каната, пересекавшую всю его комнату с наклоном вниз. Зацепившись за блочное крепление в виде стальной палки, он с визгом съезжал вниз, в объятия отца. Или возомнив себя космонавтом, он надевал шлем, защиту, садился на скейтборд и отталкивался от вершины рампы. Колеса стремительно несли его вниз по гладкой доске; наклон – и он взмывал вверх, выкрикивая что-то вроде: «Бесконечность не предел!» и потом, обрушивался на заготовленную кучу подушек. Мама тогда жутко волновалась, она умоляла Адриана быть осторожным и всегда, «всегда!» надевать защиту, а еще лучше и вовсе не рисковать так. Ушло то время, когда все это вызывало в нем улыбку. Отец запер его здесь, в этом месте. Для чего? «Чтобы защитить», – вторил голос отца. Адриан не был хозяином своей комнаты, у него не было свободы распоряжаться этим пространством. Он не мог приглашать друзей, выходить гулять, когда ему захочется, да и свободного времени у него практически не было. Отец заставлял жить по графику, по правилам. Он всегда отличался организованностью и пунктуальностью, но после смерти мамы эти качества дошли до крайности. Адриан переводит взгляд на свою гостью, которая подошла к кровати. Его дыхание замерло, а сердце от чего-то пропустило пару ударов. Ненароком он кинул взгляд на подушку, которая уже казалась плохим укрытием для той фотографии. Но ее заинтересовала другая фотография, в рамке, на прикроватной тумбочке. Фотография фехтовального клуба. Адриан на ней стоит впереди, рядом с азиатской, одетой в красную форму; она, как яркое пятно, сильно выделялась от остальных участников клуба, облаченных в белое. – Девочка в красном симпатичная, кто это? Какая тебе разница? – Это Кагами. – Юноша отошел от стола, на который облокачивался и подошел к своей гостье. – Мы с ней ходим на фехтование. – Произнес он, забирая фотографию из ее рук и ставя на место. Близко к ней. Адриан почувствовал ее оборванный выдох и манящий запах духов. Близко. Между ними тяжелел воздух и росло напряжение. До его ушей донеслась тихая ухмылка девушки, ее тело изящно развернулось, и она опустилась на кровать, закидывая одну ногу на другую. Их взгляды пересеклись, его сомнение и ее уверенность. Глаза медленно скользнули по ее ямочкам над ключицами, изящному изгибу женских плеч. Он не заметил, когда она успела снять с себя красный пиджак, прикрывавший голые плечи с пересекающими полосками лямок от топа. Топ обтягивал ее торс, особо подчеркивая ее аппетитную грудь. Затем его взгляд спустился к ее широким бедрам. Она точно знала куда он уставился, иначе это не назовешь, потому то развернулась к нему боком, демонстрируя свою мягкую, округлую попку в коротеньких шортиках. Опять чертовы шорты. Его руки сжались в кулаки. Губы пересохли, от чего захотелось… впиться в ее влажный рот. Но вместо этого он их сжал. Огонь в глазах плескался, пробужденный страстью огонь. Что это, как не вожделение? Вожделение эгоистично и корыстно, оно неотъемлемо от природы человека. В нём граничит желание удовлетворения собственных потребностей за счет другого человека, за счет чужой свободы. Юное мужское тело нуждалось в разрядке. Он однозначно не испытывал глубоких чувств к Лиле, но его влекло к ней, к ее губам, к ее телу, чтобы удовлетворить животную страсть, утолить вожделение и снять сексуальное напряжение за её счет. Так надо. Иначе я сойду сума. Мысль о девственности внезапно возникла в голове. Волнение. Колебание. Но все это отметается в ту же секунду, когда ее нога слегка коснулась его ноги, а затем плавно стала подниматься выше. Плевать. Тело само знает, что делать. Но честно ли это по отношению к Миледи…. Всплывшее имя как молния прошибла, останавливая и заставляя задуматься. Холодный ветерок, проникший в комнату через открытое окно, скользнул по спине Адриана. Он только сейчас понял, как разгорячилось его тело. Смятая под рукой Лилы подушка приподнялась, высвобождая уголок спрятанной фотографии его взору. Ее взгляд словно осуждал. На языке стало горько. Что это? Она осуждает меня? Что за бред. Мы никто друг другу. Я в праве выбрать себе любую девушку. Ту, за которой мне не нужно бегать по всему Парижу. Ту, которая не станет меня динамить на свиданиях. Ту, которая сама будет желать меня. А не наоборот… На самом деле Адриан вряд ли мог бы полюбить другую, ведь на протяжении этих двух лет знакомства, он не переставал одинаково питать к ней животную страсть и в то же время возносить до небес, благоговеть перед ней как перед высшей драгоценностью этого мира. С ее появлением его жизнь сильно переменилась. Он нашел то, ради чего можно жить, то, что приносит ему радость. – Адриан? – Девушка заметила странную внезапную перемену в лице парня. Не удивительно, ведь его лицо выражало сомнение. – Не беспокойся. Я предусмотрительна. Волшебным образом в ее руке оказался презерватив со вкусом клубнички. Лила положила упаковку рядом, на кровать. Всегда готова, как взрослая девушка. От такого озарения его бровь поднялась вверх. Взгляд вернулся к ее лицу, к хитрому прищуру, к приоткрытым облизанным губам. Уже не остановиться… Он склоняется над Лилой, ему не важна ее реакция или разрешение, его губы впиваются в ее собственные, жадно, высасывая из девушки все силы. Адриан не такой, каким его привыкли воспринимать. Всего лишь маска вынужденного образа жизни. Его руки скользят по ее телу, одна остается на ее талии, притягивая к себе ближе, вторая рука скользит вдоль тела, задевая и задирая ткань топа, еле касаясь твердого соска, скользит вверх по линии шеи, с силой сжимаясь на ее волосах. Тянет назад, от чего ее голова запрокидывается, он облизывает загорелую ключицу. Нет, не так. Он видел совершенно иной цвет ключицы, совершенно иной вкус, совершенно иной девушки. Глаза ли его обманывали? Миниатюрная девушка, абсолютно обнаженная, с длинными черными волосами, закрывающих половину лица, алые припухшие губы, приоткрытые и манящие. Тоненькие руки красиво покоятся над головой, на черных шелковых простынях, собравшихся под ней складками. В очертании которых молочная кожа красавицы словно светилась. Грудь маленькая, но такая мягкая и сладкая, с девичьи маленькими сосками багрового цвета. Он нежно проводит языком под грудью вверх, слегка касаясь маленькой капельки на вершине. Прикусывает. Она тихо стонет и дрожит. Кажется, даже покрывается мурашками. Волна удовольствия накатывает на него. Он хочет большего. Больше ее отзывчивости, ее реакции, ее стонов. Руки девушки вздымаются вверх, обхватывают его лицо, она притягивается к нему. Он смотрит только ей в глаза. До боли в сердце, знакомые глаза цвета холодного неба. Его дыхание замирает, когда их языки соприкасаются. Она ему нужна, только она. Он прикрывает глаза. Останься, не исчезай. А когда открывает их…, иллюзия рассеялась. Он злиться. Не на Лилу, на себя. Как долго он уже прибывает в этих грезах? Этому не суждено случиться. Она не позволит. Никогда! Сердце болезненно сжалось. И сам он тоже сжался. Больше нет той уверенности, того первобытного желания, которым он всецело отдался. Голос в голове смеялся. Привел к себе девчонку и теперь не можешь ее трахнуть, только потому что «не та». Какой ты жалкий, наивный и глупый. Теплая рука прикоснулась к его щеке, выводя Адриана из ступора. Его взгляд встречается с другим, совсем чужим, но схожим взглядом. Два оттенка зеленного, один цвет жизни, смерти и возрождения. Их объединяло одиночество, несчастье, безжизненность. Какого это жить, как обычные подростки, без притворства. Им нужно было почувствовать этот вкус жизни. Сейчас они нужны друг другу. Их тела сплетаются, отчаянно, будто кто-то из них может упасть в пропасть. Рты сомкнулись, затрудняя дыхание, но это их совсем не волновало. Женское страстное дыхание ласкало ухо, от этого его движения становились более нетерпеливыми и энергичными. И это чертовски приятно. Но образ другой девушки никак не мог покинуть его сознание. Она словно следила за ними и ее холодный осуждающий взгляд морозил его. Уйди, прошу. Но ты же хотел, чтобы я осталась. Хотел. А теперь я хочу ее. Хочу, чтобы ты не видела этого. Его спину обдало прохладным ветерком. Позади открытое окно, на раме которого вполне могла бы стоять она. И наблюдать за двумя телами, вжимающимися друг в друга. Что бы она делала? Злилась? Или быть может… Возбуждение раздулось, быстрые движения, оба задыхаются. Напряжение лопнуло и прыснуло вязкой субстанцией в розовую резину. Ты больше не любишь меня? – Голос в голове леденил. Его взгляд был прикован к выпавшей из-под подушки фотографии. Девушка с белой кожей, с черными волосами, с небесными глазами, на лице маска героини. Черт. Естественно Лила замечает фотографию и успевает ее выхватить из его рук, когда он пытался спрятать ее. – Только не говори, что ты до сих пор увлекаешься …этой… – Последнее слово одноклассница зажевала во рту. Собственно, это было уже не важно, в дверь постучали. Как вовремя. – Время вышло. – Коротко, сухо. Внезапная догадка возникла в его голове: «А что если Санкер все слышала? Слышала их стоны и крики. Выждала, когда шум из его комнаты стихнет и дала о себе знать». – Что ж, это было незабываемо. Как на счет фотографии на память? Не дожидаясь ответа, она прижалась к нему и поцеловала. Края его губ коснулись девичьи губы. Щелчок. Пока парень удивленно хлопал глазами, Лила с довольной улыбкой скрылась за дверью. В голове пусто, ровно, как и в теле. Разве что на душе гадко. Гадко от осознания, всего произошедшего. Но сегодня ли это произошедшее так огорчает его, или быть может задолго до этого началась его черная полоса? Да, он сожалел что повелся на шарм Лилы, что позволил ей попасть в его обитель, что сорвался. Но это произошло, это его жизнь, его опыт. Нет, сожалеть глупо. Он сам этого хотел, хотел получить разрядку. Хотел ясности в голове. Хотел прогнать ее из головы. – Что это было? Я думал вы будите заниматься. – Маленькая черная игрушка котенка возникла перед его лицом, зависнув в воздухе. Плаг. Он назвался квами, правда это ничего не прояснило. Существо это появилось год назад и принесло много изменений в его жизнь. И самое существеннте изменение – магическая сила. – Мы и так занимались, Плаг. Существо прищурилось, сложило маленькие лапки на груди. – Я прекрасно понимаю, чем вы занимались. И мне нет совершенно до этого дела! – Оно развернулось к нему спиной, вздернув кошачий нос кверху. А вскоре опустился на его плечо и тихо проговорил: – но я думал, что ты будешь верен Леди Баг. И эти слова, сказанные вслух, вонзили в его грудь сотню ножей. Это не укор в лице странного существа, это его собственные мысли, которые он так боялся признать. «Верность». – Что такое «верность», Плаг? Разве это не просто чувство? Чувствам свойственно ошибаться. В таком случае и фундамент верности тоже хрупок. В таком случае никогда не знаешь, оправданна она или нет. Своего рода моральное испытание отношений друг к другу. Возможно маленькому существу не понравился этот разговор, возможно он был не согласен, в силу своей же преданности неизвестным Адриану «законам». Но оно промолчало. Адриан бы тоже промолчал, если бы его это так сильно не волновало.