Гарри Поттер и игра смерти
1-й уровень
Глава девятая: Ремус Люпин совершает ошибку.
— Ты дурак, Ремус. Круглый дурак. Ремус замер перед полусобранным сундуком. Сборы к отъезду и подготовка к экзаменам шестого курса подождут. Ведь даже после многих лет отсутствия опеки и одного года полного этой опекой, упрек в голосе Минервы Макгонагалл по-прежнему причинял ему боль. — Я надеялся, что поумнел за столько лет, Минерва, — ответил Ремус легким тоном. С годами он узнал, что капелька юмора может разрядить многие напряженные ситуации. — Некоторые из ваших задержаний действительно просочились, даже если в то время этого не было. Полная негодования женщина наглядно показала, что выбранная стратегия не работает. — Я допускаю, что у тебя и других мародеров были косяки в прошлом, но настолько глупой ошибки вы еще не совершали. —Вы хотите сказать, что я полный идиот? Женщина подошла ближе к Ремусу. — Абсолютный идиот. Прямо сейчас ты занимаешь престижное и уважаемое место, подобного которому ни один оборотень не занимал в этом мире. Место, где ты можешь обучать и формировать новое поколение молодых умов. И что ты делаешь с ним? Воспользуешься ли ты возможностью бороться за равенство и взаимопонимание, как ты говорил Альбусу, Филиусу и мне в начале года, когда мы наняли тебя? Нет! Ты отказываешься от своих же слов при первых признаках неприятностей! Ремус пристально посмотрел на нее. — Это нечестно, Минерва, и ты это знаешь. — Ой ли? — женщина положила обе руки на свои стройные бедра и приподняла бровь, глядя на него. Ремус вздохнул про себя, закрывая крышку сундука. Черт возьми. Похоже, не было другого выбора, кроме как поговорить с ней. — Это был невероятный опыт, Минерва. Я буду вечно благодарен за это, — мягко сказал Ремус. Он повернулся к своей собеседнице и сел на край пустого стола. — Хотя я понимаю, что вы имеете в виду. Я считаю, что стал обузой для этой школы. Я должен уволиться ради общего блага и безопасности. Ремус посмотрел на каменный потолок. — И зная это, я использую эту коротенькую передышку, чтобы достойно уйти и сохранить ваши репутации. А также чтобы помочь дорогому другу, в которого я должен был поверить более двенадцати лет назад. — Черт побери! — рявкнула Минерва. — Если вы действительно хотите помочь Сириусу, то работа учителем вас не остановит. Вы уже полностью пересмотрели все уровни курса; корректировку их с учетом любых изменений в учебной программе можно было бы сделать за несколько недель до сентября. Все лето - а это почти целых три месяца - чтобы помочь Сириусу снова встать на ноги, как только Альбус и Амелия смогут очистить его имя. — Но это не учитывает... — Я еще не закончила говорить, Ремус, — яростно сказала разъяренная женщина, подходя к нему ближе. — Что касается достоинства всех участников… какая польза от достоинства, Ремус, если оно позволяет ужасным бедам оставаться незамеченными и безнаказанными? Скажи мне. Ах. Да, в этом была определенная логика. Та, которую Ремус изо всех сил старался игнорировать и продолжит уклоняться даже сейчас. — Я уверен, что тот, кого Альбус выберет следующим профессором, будет боле компетентным. Возможно, они будут даже лучше; я слышал, что Грюм может скоро уйти на пенсию, и я уверен, что Альбус ухватится за возможность привести его, чтобы служить примером для юного Гарри. — О, нет, Ремус. Не смей так уклоняться от моего вопроса. Зеленые глаза женщины, обрамленные волосами цвета воронова крыла, смотрели ему прямо в глаза, когда она вошла в его личное пространство. Ремус почувствовал, как его кожа начала покалывать от явной ярости женщины. Доказательства того, что женщина перед ним была, без сомнения, вторым по силе человеком во всем Хогвартсе не только в названии. — Мы с тобой оба знаем, что ты делаешь, — сказала Минерва, перемалывая слова, как будто она жевала чешую дракона. — Вы напуганы, вы просто в ужасе. Боитесь, что из-за обнаружения одной из твоих тайн, Дамблдор, да и все мы, станем легкими мишенями для политических противников. Боитесь, что это навредит Гарри. Хоть раз в жизни тебе, возможно, придется стоять на своем и противостоять тем, кто будет преследовать тебя. Ремус вздрогнул от ее резких слов. Его разум был в панике, и из глубины его груди вырвался рык, не имевший смысла, когда его внутренний оборотень огрызнулся на вызывающие слова Минервы. Возможно, он давно отбросил свою гордость и достоинство, но ее слова зашли слишком далеко. — Не смей говорить это мне, Минерва. Не смей! — сердито выплюнул Ремус. — Я всю свою жизнь сталкивался с дискриминацией за то, кем я являюсь. Я боролся, спорил и работал против тех, кто навешивал на меня ярлык или называл меня недочеловеком, насколько я помню. И когда Альбус позвал, я стал палочкой защищаться от Пожирателей Смерти Волан-де-Морта и горевать вместе с тобой о смертях тех, кто так и не вернулся. Что дает тебе право называть меня трусом за то, что я отступил сейчас? Ведьма невозмутимо смотрела на него. Но ее слова и глаза смягчились, когда она наклонилась и положила ладони на спинку ближайшего стула. — Хотя я теперь твой друг, Ремус, я когда-то была твоим учителем. И двенадцать лет назад, когда умер Волан-де-Морт и вокруг нас разразился хаос, я видела, как ты принял такое же решение и жил, чтобы сожалеть об этом. Это изменило вас. Это заставило вас быть потерянным для нас в течение более чем десяти лет. Я отказываюсь от того, чтобы позволить вам делать ту же ошибку снова, не пытаясь донести какой-то смысл в ваш дьявольски толстый череп. На этот раз Ремус не смог скрыть свою дрож, потому что ее слова ударили его по больному месту. Вместо этого он отошел от стола и начал расхаживать. — На этот раз все по-другому, Минерва. Тогда, сразу после смерти Джеймса и Лили, все было… грубо. Я только что понял, кто я на самом деле и чего я действительно хочу, когда единственные три человека, которых я когда-либо рассказывал об этом внезапно… исчезли. Двое погибли, а третий был отправлен в тюрьму за убийство другого друга. Минерва смотрела, как он шагает и с грустью в глазах следила за каждым его движением. — Ты прав, Ремус. На этот раз все по-другому. Сын Джеймса и Лили здесь, прямо перед тобой, и он нуждается в твоей помощи. И в отличие от того времени, когда ты только что вернулся в деревню из вашего шпионского задания, вы в настоящее время можете оказать ему помощь, в которой он нуждается. Затем его старый профессор подняла руки со стула и вместо этого села на него. Клочок вороньих волос вылетел из пучка, удерживающего его, и она с раздраженным вздохом сдула его с глаз. — Разве ты не видишь этого? Вот почему я так упорно борюсь против этого твоего глупого решения. Потому что на этот раз у тебя есть сила, чтобы помочь изменить жизнь мальчика к лучшему. И тем самым начни залечивать свои раны, которым позволил гноиться внутри вас более десяти лет. Ремус провел рукой по своим светло-каштановым волосам. Он ненавидел, когда она таким образом навязывала ему чувство вины. Использовать Гарри против него было совершенно несправедливо. Ремус сказал это, хотя он не мог встретиться с ней глазами, пока говорил. Факт, за который ухватилась Минерва. — Это нет? — она настаивала. — Если не считать веских причин, о которых я говорила ранее, разве этого мальчика недостаточно, чтобы остаться здесь? — Конечно, да! Но... что я могу ему предложить? Как учитель, такой человек, как Муди, имеющий многолетний опыт борьбы и обучения других сражаться против темных ведьм и волшебников, - мог бы предложить Гарри гораздо больше, чем я когда-либо мог. — Муди еще не ушел на пенсию, Ремус, так что не рассчитывай, что он унаследует твое положение. — голос Минервы стал ниже, когда она хрипло рассмеялась. — И Аластор Муди, несмотря на все его обширные знания и опыт, не из тех, за кем я могла бы с комфортом наблюдать, как он очень долго преподает классы, состоящие из детей, без каких-либо катастрофических последствий. Ремус горько рассмеялся. Она была права. Грюм был профессионалом в том, что делал, даже гением, но за гениальность этому человеку пришлось заплатить очень высокую цену. — Кроме того, — тепло сказала она, — я видела, как вы общаетесь с Гарри. У вас двоих возникла связь. Та, которую может быть очень сложно создать с маленьким ребенком, и от этого очень ценную. — Значит, я должен остаться, потому что у нас с Гарри возникла связь? — возразил Ремус. — Чтобы не придавать этому большого значения, Минерва, но это плохая причина держать рядом с собой человека, само существование которого может стереть десятилетия хорошей работы, проделанной вами и другими. Минерва отмахнулась от его слов. — Тогда подумай об этом по-другому, ты упрямый дурак. Два предыдущих человека, которые занимали твою позицию, пытались навредить бедному парню. Один пытался стереть его разум обливиэйтом, а другой пытался убить его! — Да, да, я знаю обо всем этом, Минерва. Дамблдор и Гарри рассказали мне эти истории. Я даже знаю о Василиске, которого он убил в прошлом году мечом Гриффиндора, так что вам не нужно вдаваться в подробности. В комнате воцарилась тишина. И когда по прошествии нескольких секунд женщина все еще ничего не сказала, Ремус повернулся, чтобы посмотреть на нее. Ее лицо стало полностью белым. — Вы хотите сказать, что… упомянутый Альбусом василиск похоронен в зале Слизерина и на самом деле был убит… Белое лицо женщины внезапно начало краснеть. Глубокий красный цвет, такой же яркий, как волосы Лили, спускался от ее щек до впечатляющей впадины между ее большими грудями. Затем женщина прыгнула в воздух со своего места, проклиная так быстро, как могла произносить слова. — Почему этот слепой, костлявый старик! — закричала Минерва, ее обычно слабый шотландский акцент выступил на первый план. — Я e'en Канна считает , что о„е e'er пытался сказать, что бедный Гарри wasnae участвует в slayin“, что существо! Не сказал мне, что Beastie были убиты глупой лавиной Локхарта. Не то , чтобы... Гарри... Гарри из все люди… АРГХ! Ремус хмыкнул, когда Минерва силой оттолкнула его локтем, чтобы он занял место в центре кабинета. Длинные черные мантии потрясающей женщины кружили вокруг ее точно стая летучих мышек, а ее глаза казались достаточно огненными, чтобы плевать… огонь. То, на что она вполне могла быть способна, как однажды предположили Сириус и Джеймс много лет назад. Похоже, Ремус упустил то, чего не должен был. Очевидно, Дамблдор не рассказал ей всей правды о том, что произошло в Тайной комнате. Это означало, что Ремус только что случайно оказался в центре довольно серьезной проблемы, где Дамблдор и Минерва были на противоположных сторонах. И это была не самая приятная позиция, в которой, можно остаться. Забыв о своем гневе из-за вполне реально нависшего над ним зла от разъяренной женщины, шагающей по его кабинету, оборотень подошел к своему столу и открыл нижний, правый ящик. Он сунул руку внутрь и вытащил из его глубины длинную ручку старого скотча. Сотворив два толстых стакана с большой сферой льда, Ремус сумел наполовину наполнить первый стакан, прежде чем Минерва схватила его со стола. После чего разъяренная ведьма выпила все сразу. Затем разгневанная женщина швырнул стакан обратно на стол, чтобы он наполнил его. Ее кожа все еще пылала огненно-красным. Однако, когда она заговорила снова, ее акцент снизился до своего обычного приемлемого уровня. — Не говоря уже о том, как этот гнилой старый… э-э, директор… для удобства упустил значительный уровень участия юного Гарри в отношении Василиска, это знание служит лишь лучшей иллюстрацией моей точки зрения. Ремус осторожно посмотрел на нее, наливая ведьме еще один стакан. — Которой из? — Что между некоторыми из его учителей, Василиском, и той настоящей ордой дементоров, навязанной нам в этом году шутом, который возглавляет наше министерство, мальчику нужен кто-то вроде тебя в своей жизни. И здесь, в Хогвартсе, и где-то еще. — Минерва выпила стакан, который Ремус налил для нее, допила тот, который налил для себя. Посмотрела на него глазами, слишком ясными для того, кто только что выпил столько алкоголя. — Возможно, даже больше, чем тебе ему нужны были его отец и Сириус, когда ты был моложе. Хорошо, что пошло и сделало это. Ремус вздрогнул, когда ее резкие слова пронзили до костей и ударили ближе сердцу, чем любые другие слова, сказанные ею до сих пор. Чувствуя горькую неудачу, поднимающееся в его груди, когда он обдумывал ее слова, оборотень налил себе стакан, прежде чем отойти. Он заглянул в него надеясь, что это может дать ответ на его проблемы. Но, как мог бы сказать ему любой пьяный на улице, стакан молчал, и тихая надежда Ремуса умерла невысказанной. Поэтому он сделал глоток и зашипел, когда огненный ликер обжег его горло. Ремус ответил, только тогда, когда его стакан наполовину опустел. — Ты права, Минерва. Поступая так, я действительно убегаю от всего. Но в отличие от первого раза, когда умерли родители Гарри и Сириус отправился в Азкабан, это не потому, что я думаю, что могу представлять опасность для него и других. Это потому, что я знаю, что я опасен. — Ты знаешь, что это неправда, Ремус. С Северусом в штате у тебя более чем достаточно доступа к… Ремус поднял руку, чтобы не допустить ее предстоящего спора. — Возможно, ты не в курсе, Минерва, но я основываю свои аргументы не только на гипотезах. На этот раз они основаны на опыте. Как всего несколько ночей назад я трансформировался, находясь рядом с ним и двумя его друзьями. Да, я сделал это, когда в моем теле не было ни единой капли зелья Волчьей погибели. Лицо Минервы застыло при его словах. — Я слышала от Поппи, что возникла проблема, но вы не хотите сказать… — Что я напал на него? Да, я напал. Я напал на Гарри и его друзей и, вероятно, убил бы их всех, если бы Сириус чуть не погиб, пытаясь остановить меня. — Ремус поднес холодное стекло в руках к виску, пытаясь облегчить внутреннюю боль прохладной поверхностью. — Теперь, когда мальчик увидел чудовище, которое таится во мне. Как я изменяюсь, когда теряю контроль. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь стать тем, кому он может доверять или восхищаться. — Я бы не стала недооценивать мальчика, Ремус, — тихо возразила Минерва. — Я бы тоже не стала недооценивать его друзей. Джеймс и Сириус не сбежали от тебя, когда узнали твой секрет, и я не думаю, что Гарри и остальные тоже. Ремус в ответ склонил голову. — Возможно, ты права, но это спорный вопрос. Я дал клятву его родителям, что помогу ему, если с ними что-нибудь случится. И с моей точки зрения, лучший способ сдержать эту клятву в данный момент, держаться от него как можно дальше. — Но... Той ночью он перебил ее во второй раз. Что было в два раза больше, чем он сделал за всю свою жизнь. — Я принял решение по этому поводу. Возможно, ты права, Минерва. Возможно, я снова убегаю, и я могу сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Но, учитывая неприемлемый уровень опасности, которую я сейчас представляю для Гарри, я не думаю, что мое решение изменится в ближайшее время. — И я ничего не могу сделать или сказать, чтобы убедить тебя в обратном? — Нет, мой дорогой, старый профессор, нет. — Очень хорошо. Я буду уважать твое решение. — Минерва покорно вздохнула. — Но, прежде чем закрепить свое решение на камне, сделай хотя бы одну последнюю вещь для меня. Сделай это, и я никогда больше не подниму эту тему с тобой. Ремус осторожно подвинул стакан к голове, чтобы смотреть на нее одним открытым глазом. Это предложение было слишком хорошим, чтобы быть правдой. — И что это будет? Если это будет разговор с директором, то это будет пустой тратой времени для всех. Я уже знаю, что Альбус хотел бы, чтобы я остался, и я бы предпочел не спорить с вами обоими за одну неделю. Красивая ведьма нежно улыбнулась ему через край своего бокала, слабые морщинки в уголках ее глаз сморщились, когда она это сделала. — Нет, последнее, что я хочу, чтобы вы сделали - что вам нужно сделать - это поговорить с Гарри. Поговорите с ним в последний раз, прежде чем подавать заявление об увольнении. Сделайте это, и я верю, что вы можете уйти. Наша школа с вашей совестью настолько чистой, насколько это возможно в данных обстоятельствах. Черт возьми, но его старый учитель никогда не просил кого-то идти легким путем, не так ли? Ремус передвинул стакан в руке, обдумывая ее предложение. Ремусу будет трудно разговаривать с мальчиком. Смотреть в глаза Лили, смотрящей на него с лица Джеймса. Но если он мог сделать это и все же уйти… тогда, скорее всего, Минерва была права. Было бы больно, но это могло бы помочь ране зажить быстрее. Ремус взглянул на Минерву с грустной тихой улыбкой. Конечно, она могла бы предложить это сделать. Общеизвестно что директор Хогвартса должен быть утвержден Замком, чтобы занять эту должность, но мало кто знал что нужно сделать чтобы стать главой Дома Хогвартса. Сам Ремус только после того, как стал учителем, узнал, что кандидат в Глава Дома должен будет пройти тест, установленный Основателем, Дом которого они были назначены руководить. Тот, который решал бы, насколько достоин кандидат и соответствуют ли ценности кандидата ценностям рассматриваемого Основателя. И кроме Лили, никто из тех, кого Ремус когда либо встречал, лучше понимал, что значит быть в Доме Гриффиндора, Доме Храбрых, чем женщина перед ним. — Хорошо, Минерва, — сказал он с видом поражения. — Я сделаю так, как ты просишь, и поговорю с Гарри обо всем, прежде чем сдать документы. Печальное выражение лица Минервы несколько посветлело, когда она кивнула. — Это все, что я могу попросить у вас. Ремус кивнул и поднял стакан, чтобы сделать еще один глоток. Но как только напряжение от жесткой дискуссии начало покидать его тело, Ремус внезапно обнаружил, что не может пошевелиться. Его глаза переместились к могущественной ведьме. Она только что наложила на него заклинание полного окаменения! И почему? По какой причине? Их разговор завершился тем, что она добилась от него уступки, не так ли? Несмотря на это, Минерва Макгонагалл, превозносимая образцом многих добродетелей, принадлежащих Дому Гриффиндора, положила палочку с хищным блеском в глазах. Выражение ее лица, которое всего несколько мгновений назад было наполнено грустью и добротой, теперь приобрело дикий оттенок. Иногда Анимаги могли сохранить несколько… неудачных черт выбранной ими трансформации. И хотя он умел решать проблемы, с которыми сталкивались его друзья, до сегодняшнего вечера Ремус понятия не имел о сохраненных чертах Минервы Макгонагалл. Но между глазами женщины и ее кровожадной улыбкой Ремус мог начать делать несколько предположений. Ничего из этого не предвещало хорошего исхода. — Теперь, когда мы закончили с вашим вопросом, Ремус, я считаю, что было бы хорошее время вернуться к предыдущему пункту нашего обсуждения, который вы совершенно случайно подняли. — Минерва спокойно произнесла эти слова, подходя к бутылке виски, стоявшей рядом с его стаканом. — Пора тебе рассказать мне, что Альбус скрывал от меня, когда дело касается Гарри. Я хочу знать все о его инциденте с Василиском и обо всем, о чем Альбус, возможно, рассказал тебе о... приключениях юного Гарри, не так ли? Скажем, во время его пребывания в этом замке.***
— И это было последнее, что мы увидели после того, как открыли дверь, — заключил Гарри. — Что думаешь? На лице умной девушки было задумчивое выражение, и она обдумала этот вопрос. Он только что закончил рассказывать Гермионе все, что они с Роном видели после того, как нашли Комнату Требований. И хотя у него было полчаса, чтобы подумать над этим, он не был близок к тому, чтобы придумать способ найти крестраж самостоятельно. — Просто чтобы убедиться, что у меня все в голове, позволь мне сказать тебе это, — спокойно заявила Гермиона. — Во-первых, Добби вернулся в замок, и это он рассказал тебе об этой комнате. Верно? Гарри кивнул. — Это правильно. — И когда он рассказал вам об этой комнате и о том, как открыть ее, думая о том, чего вы желаете, вы подумали об открытии какой-то потерянной и найденной комнаты? — Пока что. — И эта комната, когда она появилась, была заполнена до краев грудой предметов, некоторым из которых были сотни лет? — Насколько мы с Роном смогли понять, да. — Хорошо. В таком случае, вы пытались представить себе комнату, в которой находится только сам крестраж? — Конечно, я… — Гарри остановился на полуслове. Он подумал о том, что только что собирался сказать. Потом просмотрел это снова. О боже. Почему он не подумал о таком? Это было так просто! Его внимание привлек небольшой смешок. Гермиона смотрела на него с весельем в глазах, прикрывая рот рукой. — Все в порядке, Гарри, — сказала она с ухмылкой чеширского кота. — Это не такая уж блестящая идея, и обычно намного легче обдумывать подобные ситуации, оглядываясь назад. Кроме того, помочь вам собрать все части головоломки вместе, как эта, - одна из тех вещей, ради которых я здесь, верно? Гарри немного поворчал на ее слова и отвернулся, чтобы она не могла видеть его лицо. Даже если это было правдой, Гарри чувствовал, что ему не нужно полагаться на нее почти во всем. Это было то, над чем ему нужно было поработать летом. В конце концов Гарри повернулся к ней лицом. И хотя Гермиона вернулась к просмотру страниц статистики, которые она записала, ее мягкие губы все еще были скривлены в почти кошачьей улыбке удовлетворения. При виде этого Гарри по какой-то странной причине подумал о профессоре Макгонагалл. Мысль, от которой у него по спине прошла сильная дрожь. Профессор трансфигурации мог быть великолепен - только у гораздо более молодых женщин-профессоров Синистры и Авроры было больше последователей среди студентов мужчин, - но Гарри не хотел думать о строгой и суровой женщине в таком ключе. Хотя каким образом и почему можно так думать о Гермионе из всех людей , было тем, что Гарри отказывался признавать даже в святости собственного разума. Весь вопрос был заперт в запретном месте, и никогда не открывался и не исследовался подробно. Единственный способ, которым это могло когда-либо выйти, состоял в том, чтобы Гермиона действительно могла читать его мысли, как она, казалось, делала так часто. И Гарри не нравилась мысль о том, что кто-то сможет украсть каждый его… маленький… секрет… Все дело было заперто в запретном месте, чтобы его нельзя было ни вскрывать, ни исследовать подробно. Единственное, из-за чего это могло произойти, - если Гермиона действительно могла читать его мысли, как она, казалось, делала так часто. И Гарри не нравилась мысль о том, что кто-то сможет украсть каждый его... маленький... секрет... — О нет! — в ужасе прошептал себе Гарри. Мысль о том, что Гермиона может читать мысли, привела к гораздо более ужасной возможности вскинуть голову. Потому что Гермионе было бы неловко читать его мысли, но были и гораздо худшие возможности. Если кто-то, затаивший на него злобу, такой как Снейп или Волан-де-Морт, имел возможность заглянуть в его мысли… ну, даже возможности того, что это произошло, было достаточно, чтобы укол страха пробился сквозь тело Гарри. Это было неизбежное чувство, когда Гарри считал свой довольно плохой послужной список с такими вещами, как волшебные существа, мошеннические бладжеры, пророчества и Темные лорды. Сделав мысленную пометку о том, чтобы исследовать этот вопрос позже, Гарри сделал все возможное, чтобы выбросить все мысли читателей из своей головы. Вместо этого он снова начал говорить, пытаясь продолжить исходный разговор. — В любом случае, если решение настолько простое, тогда, я думаю, нам нужно действовать прямо сейчас. Чем раньше мы уничтожим крестраж, тем лучше. Гермиона кивнула в ответ. — У меня была такая же мысль. Мне просто нужно немного прибраться, и тогда мы сможем уехать. Обеспечив безопасность одного из своих товарищей, Гарри повернул голову, чтобы найти другого товарища. Три головы обычно лучше, чем две, и, несмотря на его слова об обратном, Рон часто оказывался полезным для группы в самые тяжелые моменты. Но когда Гарри наконец смог обнаружить другого мальчика, он обнаружил, что Рон полностью потерял сознание и храпит на соседнем диване. Гарри крикнул имя мальчика несколько раз так и не получив ответа. Бросив в него несколько книг и не получив реакции, Гарри отказался от этого безнадежного дела. Каждый раз, когда Рон погружался в такой глубокий сон, разбудить его было почти невозможно. Он сел на диван рядом с Гермионой с мрачным выражением лица. — Что ж, похоже, Рон проиграл по счету. Гермиона бросила на него вопросительный взгляд. — Ты уверен в этом, Гарри? Потому что, я хотела бы уехать как можно скорее, присутствие Рона может действительно помочь, если что-то случится и потребуются три человека. Гарри покачал головой. — Я понимаю тебя, но чем раньше мы это сделаем, тем лучше. Я не хочу, чтобы работа профессора Люпина оставалась в опасности дольше, чем это необходимо. Потому что кто знает, что еще может случиться, если мы будем ждать еще. — Если ты ищешь другого человека, не возражаешь, если я пойду с тобой? Профессор Люпин хороший учитель, и я бы хотела, чтобы он остался здесь в следующем году. Гарри чуть не подпрыгнул от неожиданного восклицания и посмотрел вверх. Менее чем в одном футе от него было лицо Джинни Уизли, торчащее из-за края дивана. Светло-карие глаза молодой девушки с любопытством смотрели в глаза Гарри, пока она ждала ответа на свой вопрос. Гарри почесал в затылке, обдумывая это. Хотя он особо не пытался скрыть свой разговор с Гермионой, он действительно должен был слышать, как кто-то приближается к ним. Когда девушка неожиданно подошла, это несколько сбило с толку, даже если он знал ее несколько лучше, чем большинство своих собратьев-гриффиндорцев. Он решил отложить ответ на вопрос Джинни, задав ей свой собственный. — Так, эм, как долго ты... — Была там? — Джинни закончила с улыбкой. — Задолго до вашего прихода. Гермиона помогала мне решить проблему с зельями, которую я ошиблась на экзаменах в конце года, и как только это было сделано, я начала работать над некоторыми заклинаниями, которые Билл, один из моих старших братьев, посоветовал мне попробовать в недавнем письме. Но сейчас я только на стадии теории, поэтому я была такой тихой. — О, я вижу. — Гарри посмотрел на Гермиону и увидел, как она кивнула в подтверждение того, что сказала Джинни. Он также видел, как она пыталась скрыть небольшую ухмылку, которая имела для него мало смысла. В любом случае утвердительный ответ Гермионы и кажущееся принятие другой девушки поставили Гарри в затруднительное положение. Единственными людьми, которые действительно знали, что происходит с Игрой Смерти, были Гермиона и Рон. Гарри знал, что может им доверять, знал, как они работают вместе, и знал, как они оба действуют под давлением благодаря своим предыдущим приключениям. Но что касается Джинни, Гарри почти ничего не знал о ней ни в одной из важных областей. Для него она была младшей сестрой Рона и единственной девушкой, которую Гарри знал наверняка, которая когда-то была влюблена в него. Но учитывая, что он почти не видел ее весь последний год, и то, что она сейчас говорила с ним нормально, вместо того, чтобы краснеть и заикаться, может быть, все кончено, и она преодолела это увлечение. Гарри еще раз взглянул на спящую фигуру Рона. Другой мальчик был здоров и действительно проиграл по счету, и, когда он ушел, появилось свободное место для нового участника в этом приключении. Может быть, выполнение квеста с Джинни станет своего рода испытанием? Способ узнать, есть ли другие, кроме Гермионы и Рона, которые могли бы вместе с Гарри противостоять темным и злым тварям, с которыми он, казалось, неизбежно сталкивался из года в год. Гарри обдумал вопрос полностью. Взвесив все «за» и «против», он решил действовать, руководствуясь интуицией. Что означало доверить Джинни сопровождать его и Гермиону и посмотреть, как дальше пойдут дела. — Конечно, Джинни, — кивнул Гарри. — Ты можешь присоединиться к нам. Но хотя это должно быть безопасно, я должен предупредить тебя, что это также может быть опасно. Ни Гермиона, ни я действительно не знаем, что может случиться, когда мы доберемся туда, куда нам нужно. Ты согласна с этим? Джинни обдумала это. Ее красивое лицо сморщилось в задумчивости, когда она размышляла над его словами. — Мы говорим о стометровом опасном василиске? — Лучше бы не так! — воскликнул Гарри, решительно покачав головой. — Нет, это не должно быть настолько опасно. Я думаю, что, в худшем случае, это может быть что-то на уровне тролля. Или, возможно, выводок голодного акромантула. — Тогда посчитай меня, — сказала Джинни с ослепительной улыбкой. — Если вы с Роном смогли справиться с троллем в первый год и сбежать от акромантулов во второй, то я не понимаю, почему мы втроем, работая вместе, не смогли улучшить этот стандарт. Гарри не ожидал, что она так дерзко отреагирует на его оценку угрозы. Это отличалось от краснеющей и заикающейся девушки, которую он знал в предыдущие два года. Но ему это нравилось, и он не мог не посмеяться над ее заразительной самоуверенностью. — Здорово! — тепло сказал Гарри. Он протянул ей руку, которую она нетерпеливо пожала. — Тогда добро пожаловать в команду, Джинни. Рад видеть тебя. И с этим дуэт Гарри на время вернулся к трио. Все трое проверили Карту Мародеров, от которой Джинни пришла в ярость, узнав, что Фред и Джордж держали ее в секрете от нее, и вышли, когда поблизости не было никого, кто мог побеспокоить их. A / N: Если вы продолжите читать, вы увидите, что мне нравится использовать точки зрения других персонажей, кроме Гарри, при написании. Я чувствую, что это придает изюминку рассказу и может сделать его более интересным для чтения. Я также делаю это как попытку улучшить свои собственные тексты, поскольку это заставляет меня балансировать многие вещи (такие как разные личности, отношения персонажей, ложные и точные повествования и многое другое). Гарри всегда будет главной точкой зрения и будет составлять основную часть литературного повествования, но его сцены будут уменьшаться по мере того, как я добавляю больше персонажей в его орбиту. До скорого, Эльсил.