Простая история

– Чумной Доктор – я? – переспросил Игорь. Он бы, наверное, даже съязвил или посмеялся в лицо Стрелкову, если бы мог. Однако почти все его силы ушли на беготню по заброшенному складу и драку с психом в маске. И все это – только для того, чтобы получить самое идиотское из всех возможных обвинений. – Ты, – подтвердил Стрелков. На его лице заиграла недобрая бандитская улыбка. И тут Игорь начал понимать. – Первое преступление было совершено около десяти вечера двадцать пятого сентября, – продолжал «чупа-чупс» уверенным насмешливым тоном. – Где ты был в это время? – Дома, – Гром пожал плечами. – Кто-нибудь может это подтвердить? – Нет, – отвечал Игорь. Он никогда и представить себе не мог, что будет сидеть вот так, в допросной, один на один с московским дармоедом и совершенно без алиби. – Видишь, – осклабился Стрелков. – А что насчет девяти вечера седьмого октября? Игорь припомнил события того вторника. Он задержался в участке допоздна. – Работал, – усмехнулся Гром, внимательно разглядывая ФСБшника. – Дежурные подтвердят, на камерах есть записи. – Допустим, – Стрелков улыбнулся еще шире. Его искусственные зубы так и просились под Игорев кулак. – Однако госпожа Исаева, судя по показаниям, не раз заявляла о твоей причастности к ограблению. Итак, в тот вечер на месте преступления находился твой сообщник. «О да, – подумал Игорь. – Мой сообщник». После их с Доктором разговора эта фраза звучала как бред сумасшедшего. – Отстранение от дела не входило в твои планы, и вам пришлось заменить предварительно выбранный склад «Красного флага» на заброшенный цех. Ты постарался, чтобы полиция не приехала вовремя. Для правдоподобности имитировал драку. – Таким образом, – «чупа-чупс» разжал ладони, сложенные в замок, и постучал пальцами по столу. – Что мы имеем? Запугивание, пытки, шантаж, кража со взломом, незаконное проникновение в жилище, похищение человека, служебное преступление… За такое светит не один годок в местах не столь отдаленных [1]. – А мотив? – спросил Гром. Ему было интересно, каковы пределы фантазии у Стрелкова. – Ты мне скажи, – ухмыльнулся тот. Разумеется, это был грязный блеф. И все же Игорю было неприятно, что поначалу он купился на такую простую уловку. – У меня его нет, – ответил Игорь. – А вот у Доктора есть, да еще какой. Стрелков усмехнулся. – То есть Доктор – твой сообщник? – спросил он. – Против меня нет улик, – напомнил спокойно Гром. – В самом деле, – «чупа-чупс», не переставая улыбаться, посмотрел Игорю прямо в глаза. – Пока что нет. – А теперь все по порядку, – потребовал он. – Как ты оказался на складе? И с этого момента потянулся долгий и странный допрос с пристрастием. Грому пришлось выкладывать все как есть: и про то, как он догадался об ошибке, и про то, как искал вход, про то, как нашел Доктора, как валялся с ним на полу и бегал с этажа на этаж, как стащил с него маску и потерпел сокрушительное фиаско по вине старого шкафа; про то, как приехал Дима с ребятами, и про то, как нашелся журналист. Стрелков постоянно перебивал и задавал вопросы как будто бы невпопад, однако Игорь начал видеть в этом закономерность – скорее всего, «чупа-чупс» был из тех, кто постоянно сбивает фигуранта с толку и наблюдает за его реакцией: тот, кто врет, всегда находит заранее выученный ответ на любой вопрос. И тем не менее, когда все закончилось, Гром уже был готов собственноручно придушить Стрелкова здесь и сейчас, под видеокамерами и на глазах у Прокопенко. – Свободен, – наконец снисходительно объявил ФСБшник, бросая на Игоря последний оценивающий взгляд. Гром не спеша встал и смерил «чупа-чупса» ответным взглядом – сверху вниз. «Я тебя не боюсь, гнида», – сказал он без голоса и жестов, одной своей позой. А затем покинул допросную. – Ну что, – спросил Прокопенко без тени иронии, – познакомился со своим «другом»? В его кабинете было холодно, но Федор Иванович все равно снял куртку и пиджак. Он стоял около своего кресла, совсем непохожий на сурового полковника: руки в карманах, галстука нет – очень торопился приехать в участок. Весь дикий клубок, в котором сплетались Доктор со своим пафосом и робин-гудовскими идеями, его незадачливые жертвы, московский «гость» со своими методами и показухой, навалился на него как снежный ком. – В команде работать не хочешь, должностные инструкции тебе не указ, – Прокопенко устало покачал головой. Такую беседу они имели уже не раз, не два и даже не три. – Ты мне вот скажи, Игорь: а если бы ты проиграл? – Да у меня все по плану шло, – соврал Гром уверенным голосом. С другой стороны, частично это было правдой: позови он с собой патрульных, Доктор наверняка заметил бы их из окон второго этажа и мог бы уйти. Времени оставалось в обрез, Диму ждать было долго, а дожидаться Стрелкова, поехавшего за город, означало не только упустить преступника, но и не встретиться с ним вовсе. – Ну мне-то не заливай, – Федор Иванович посмотрел на Игоря в упор. Похоже, безрассудное поведение товарища майора возмутило его не на шутку. – Нет у тебя никогда планов. Все по ситуации смотришь. Оно, конечно, хорошо, когда нужно быстро сообразить. Но плохо, когда требуется стратегия, а не просто тактика. Грому вдруг пришло в голову, что они с Доктором в этом отношении – полные противоположности. Доктор был расчетлив и готовился к преступлениям, очевидно, с особой тщательностью. Игорь же чаще всего полагался на импровизацию и, как следствие, уповал на случай. Вместе они могли бы составить отличный полицейский дуэт. Вот только Доктор был вигилантом – или как там Дима его назвал? – а Игорь – человеком, который обязан был его поймать. И сделать это он намеревался любой ценой. – В любом случае, – голос Прокопенко вывел Грома из странных размышлений, – ты должен был подстраховаться. Оружие взять, на худой конец! – И как только Федор Иванович уже узнал об этом? Впрочем, удивляться тут было нечему: в этом улье все и всё всегда знали. – Мой косяк, – заметил Игорь с улыбкой. Полковник снова поглядел на него в упор. – В следующий раз чтобы никаких «косяков», – пояснил он твердым тоном. – Иначе «послеследующий» станет последним. – Прокопенко вздохнул и провел рукой по лбу. – Вот опять: сам же все знаешь, зачем я тебе объясняю? Он отвернулся и посмотрел сквозь стекло на полупустой участок, все еще полный оживления и энергии. Шел четвертый час утра. – Завтра у тебя выходной, – сказал Федор Иванович, вновь обращаясь к Игорю. – И чтоб духу твоего здесь не было! – грозно добавил он, давая понять, что разговор окончен. Подниматься по старенькой крутой лестнице на самый верх оказалось делом неприятным – в основном потому, что не горел свет. Со всем остальным можно было смириться: за годы работы в полиции и занятий боксом Игорь привык практически к любой боли и усталости. Провернув ключи в замочной скважине, Гром отпер дверь и вошел в квартиру. Дома было темно и в этот час как-то даже уютно. Сквозь большое окно, наполовину заставленное докторским профилированием, виднелся мерцающий ночной город. Игорь не стал включать свет в комнате, поставил чайник, сходил в ванную, посидел немного за чаем, которого оставалось как раз на одну чашку, и отправился спать. Вынув из куртки «нокию», он с досадой обнаружил небольшие щербины на корпусе – вот кого схватка с Доктором потрепала больше всего. Гром бережно уложил телефон на стул и подключил к зарядному устройству. Немного помедлив, тускловатый зеленый экранчик вспыхнул, и крошечная заставочная батарейка начала пускать вверх штрихи. Ну, вот и все. Теперь можно было спать спокойно. Несмотря на усталость, Игорь проспал только до одиннадцати утра. Холодное ноябрьское солнце уже давно пробралось в мансарду и теперь освещало один из углов комнаты. Со своего места в кровати Гром видел, как лучи весело раскрашивают паркет. Однако ему было совсем не до веселья: раз сегодня путь в участок ему заказан, он будет работать дома. Наскоро одевшись и умывшись, Игорь зашел на кухню, где обнаружил полное отсутствие еды. Доказательства ее недавнего существования в виде пустой упаковки овсянки и половины зачахлого помидора в холодильнике были налицо, однако легче от этого не становилось. Нужно было идти в магазин. Когда Игорь вышел из подъезда, на улице стояла непривычная тишина. В осеннем воздухе застыла прохлада грядущей зимы, солнце больше не грело, в голом сквере тоскливо каркала ворона. Однако на Игоря все это действовало умиротворяюще: мало людей и шума, никаких очередей, продавцы не общительные и сонные, а овощи еще по скидке. Возвращаясь домой с пакетом, Гром размышлял о том, что будет в декабре: интересно, как собирается Доктор лазать по крышам и бегать по складам, если до настоящих холодов его еще не поймают? Вернувшись домой, Игорь заставил себя разобрать сумку и сварить макароны. От кофе уже тошнило, поэтому он заварил чай и наконец приступил к «разбору полетов». Итак, Чумной Доктор действительно пригласил его на встречу – не побоялся разоблачения и поимки. Пригласил затем, чтобы предложить кооперацию. Следовательно, загадка в виде шифра была не просто частью игры – это была проверка умственных способностей. Доктор и в самом деле искал союзников и, скорее всего, по-настоящему верил в справедливость самосуда. Его жертв связывало только определенное социальное положение и относительная известность благодаря СМИ, однако они не были близко знакомы между собой, практически не оказывались в одних и тех же местах и не совершали по-настоящему опасных преступлений вроде серийных убийств. Отсюда следовало, что поведение Доктора скорее напоминает внезапный приступ активности или обыкновенный срыв, когда лимит терпения под гнетом обстоятельств наконец иссякает. Еще одним общим «звеном» в цепочке жертв был Разумовский. Выяснилось, что журналист Самохвалов, которого Игорь пробил в интернете, посещал презентацию «Вместе 2.0» и требовал интервью, однако Разумовский отказал – впрочем, как и всем остальным. И все же на видео репортажа нашелся интересный нюанс: оператор заснял, как настойчивого Самохвалова несколько раз довольно грубо и сильно отталкивал в сторону телохранитель Разумовского – тот самый, которого Игорь видел в парке. Лицо этого типа было не просто мрачным: казалось, оно выражало скрытую агрессию. Возможно, все дело тут было в бороде или отдаленном сходстве с Григорием Распутиным – как ни крути, а оно действительно прослеживалось! – однако сейчас Игорю пригодилась бы любая зацепка. Если сам Разумовский не был «рэйнджером» в птичьей маске, то мог оказаться хорошим прикрытием для преступника-телохранителя или же его сообщником. Гром мысленно вернулся к их с Доктором поединку. Сам Игорь был ментом и боксером – в общем, бойцом без правил со стажем. Доктор, похоже, не был ни тем, ни другим, но дрался очень хорошо и имел какую-никакую броню. Однако на человека с военной подготовкой все же не тянул. С другой стороны, его сноровку могла притуплять неудобная маска и неподходящий для серьезной борьбы костюм. Таким образом, «новый Распутин» – то есть Олег Волков – вполне мог подходить на роль Чумного Доктора по физическим параметрам. Но как быть с параметрами интеллектуальными? Игорь, конечно, всякое повидал, но с трудом мог представить себе военного, увлекающегося символикой и искусством Средневековья. Впрочем, этому тоже могло существовать разумное объяснение: не так давно Волков вернулся из Сирии – и судя по всему, весьма неожиданно, поскольку в течение нескольких лет официально числился погибшим. Кто знает, что ему довелось пережить на войне? Если у него была травмированная психика, то и странные увлечения вдруг могли появиться. Тем не менее все могло объясняться гораздо проще гипотезой о том, что Разумовский и телохранитель – сообщники. Но у этого предположения тоже были свои слабые места. Например, Разумовский, похоже, с удовольствием ходил на светские попойки и не испытывал открытой ненависти к богачам-беспредельщикам. Некоторые из них даже дружили с ним, и он как человек дальновидный выискивал новых спонсоров где только мог – наводить панику среди них ему было попросту невыгодно. Олег же, как показалось Игорю, плохо подходил на роль исполнительной марионетки, особенно для такого странного представления. Однако все это ничего не опровергало и ничего не доказывало. Нужны были факты. После игоревых «грязных» приемчиков у Доктора все еще мог хрипеть голос, на шее точно остались гематомы, а на лице – хотя бы один синяк. И проверить Разумовского и телохранителя по этим «параметрам» можно было при личной встрече. Не теряя времени зря, Игорь взял «нокию», выбрал нужный номер и нажал зеленую трубку. Пошли гудки, прервались, и вдруг женский автоматизированный голос сообщил: «Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Гром завершил вызов и уставился на монохромный экран телефона. – Ну и где же ты? – спросил он у «нокии», которая, ясное дело, ему не ответила. Впрочем, если бы телефон вдруг начал разговаривать с ним, Игорь бы тоже стал подозревать себя в том, что он – Чумной Доктор. И в этот момент произошло то, чего Гром не ожидал совершенно: раздался звонок в дверь. Игорь встрепенулся, выныривая из задумчивости, и поглядел в сторону прихожей – вернее сказать, угла с вешалкой. Звонок повторился: значит, точно к нему. Пришлось подойти, посмотреть в глазок. На лестничной площадке стоял белобрысый парень в очках – Дима Дубин. Пока Гром колебался, пускать его или нет, стажер позвонил в третий раз, и это решило все. Открыв дверь на цепочку, Игорь высунулся в проем и спросил: – На работе не сидится? – Меня с поручением прислали, – отшутился Дима. – Вот, Федор Иванович сказал, что вы такое потребляете. – И он протянул Игорю бумажный пакет. Внутри, судя по форме свертка, находилась шаверма. Прокопенко, как всегда, времени даром не терял – раз уж представилась хорошая возможность подружить Игоря с кем-то на работе, ее непременно нужно было использовать. В ответ Диме Гром только хмыкнул и запер дверь, чтобы открыть ее целиком и впустить нежданного гостя. Стажер выглядел очень довольным: наверное, думал, что его план с шавермой сработал. Впрочем, в каком-то смысле он был прав. – Только ничего не трогай, – велел Игорь, когда Дима оставил верхнюю одежду на вешалке и кинулся рассматривать доску с профилем Доктора. – Так-так, мои рисунки, что-то новое… – прокомментировал стажер. – Постойте-ка. Юля Пчелкина что, была у вас дома?! «Шустро соображает», – подумал Гром. – Ага, – сказал он. – Вместе с Доктором – видишь, портреты с клювами развесили? – Я серьезно, – Дима повернулся к Игорю. – Как она вас нашла?! – Давай на «ты» уже, – отмахнулся Гром. За все время общения с Дубиным он усвоил одну простую истину: избавиться от этого умника не получится никаким легальным способом. – Давай, – ответил Дима. Теперь он выглядел еще более довольным. Совместное потребление шавермы закончилось обсуждением докторского дела и, как ни странно, холодильников. В отместку за комментарий про Юлю Игорь принес стажеру попить кипяченой воды, а сам вернулся с кухни со стаканом чая. Дима, конечно, возмутился, но спорить не стал и чай попросил только после того, как допил воду. Это было смешно. Дискуссия относительно следующих жертв Чумного Доктора шла полным ходом, когда в дверь снова позвонили. Игорь с Димой переглянулись, и Гром пошел на разведку. На этот раз его ждал настоящий сюрприз – у порога его жилища стояла госпожа Пчелкина собственной персоной. «Вспомнишь заразу…» – подумал Игорь, усмехнувшись. Любопытный взгляд Димы он буквально ощущал спиной. Можно было, конечно, притвориться, что дома никого нет, но… – Я знаю, что ты там, – сказала Юля, глядя прямо в глазок. Игорь сдался и повернул ключ в замке. Незваные гости в последние несколько месяцев зачастили в его квартиру – и в его жизнь. Однако не впускать их почему-то не выходило. – Сегодня даже без парика? – пошутил Игорь, приоткрыв дверь перед Юлей. – Просто не знала, что он тебе так нравится, – ответила она, пожав плечами. И все же улыбнулась. – Я пришла сказать «спасибо». – Пожалуйста, – ответил Гром. Ему было интересно, что еще она скажет. – Может, хоть зайти пригласишь? – осведомилась Юля с некоторой долей сарказма. – Может, – предположил Игорь. Однако дверь все-таки распахнул шире, и девушка, сочтя это за приглашение, уверенно вошла внутрь. Дима, который наблюдал за всей сценой из комнаты, встал с дивана. – Юля Пчелкина?! – удивился он, подходя ближе. – Я за нее, – ответила Юля. – Ну а ты? – Дима, – сказал тот просто. И тут же поинтересовался:– Как ты умыкнула у нас профиль Доктора? – Не у «нас», а у «меня», – хмыкнул Игорь. Он запер дверь на ключ и вернулся к дивану. Оба гостя последовали за ним. – Не умыкнула, а сделала достоянием общественности, – самодовольно поправила Юля. – Мои рисунки тоже там были, – возмутился Дима, обращаясь к Игорю. Так начался, наверное, самый странный разговор в жизни Грома: за всю его богатую практику никогда еще ботаник-стажер и радикальная блогерша не обсуждали кражу улик, которые не были уликами, у него в квартире. «Нокиа» проснулась без двадцати восемь – от ее дикого трезвона Юля с Димой вздрогнули на своих местах, а Игорь, относительно привыкший к таким неожиданностям, едва не вздрогнул. Дотянувшись до телефона, Гром посмотрел на экран. Звонил «ясное-дело-кто». – Ну, – сказал он вместо приветствия, – вспомнил? – Привет, – отозвался подозрительно тихим голосом Разумовский и с некоторым удивлением поинтересовался: – А что я забыл? Если ты про себя, то я и так помню. Гром поморщился. Он, вообще-то, не это имел в виду. – Есть пара вопросов, – продолжал он. – Игорь, – начал Разумовский деловым тоном. – Я в Китае. – Где? – не сразу понял Гром. – В Китае, у меня переговоры. Заказ на крупный проект локальной соцсети, – пояснил Разумовский. – Ты когда улетел? – потребовал Игорь. Как ни крути, а снова выходило так, что у Разумовского алиби. – Вчера, – невозмутимо сказал Разумовский. В его голосе сквозило явное недоумение. – А когда вернешься? – задал Гром последний вопрос. За такой звонок с него наверняка сдерут кругленькую сумму. – Ммм… – протянул Разумовский как будто задумчиво. – Не раньше следующей недели. Я позвоню тебе как только смогу. – Позвони, – попросил Игорь – тоном, не терпящим возражений. – До встречи, – пообещал Разумовский. В его голосе звучало не то легкое веселье, не то что-то еще. Телефон зашелся гудками. – Кто это? – одновременно спросили Юля и Дима. – Фигурант, – уклончиво ответил Гром. Обсуждать Разумовского с ними двумя ему совсем не хотелось. Словно уловив настроение Игоря, оба гостя стали собираться на выход. – До свид… То есть пока, – сказал Дима, прощаясь на лестнице. – Увидимся, – сказала Юля с улыбкой. Закрывая за ними дверь, Гром подумал, что с Юлей они увидятся еще не раз. Игорь, вообще-то, не собирался включать телевизор. Он сопротивлялся до последнего, но Доктор, неумолимо взиравший на него с доски, извел его в конец. Гипотезы плодились, а фактов категорически не хватало. Требовалось срочное размягчение мозгов, а с этой задачей лучше зомбоящика не справился бы никто. Пролистав пару каналов, Гром остановил выбор на вечерних новостях. Пока ведущая рассказывала о предстоящих выборах в госдуму, он сходил еще за чаем, а когда вернулся, показывали уже новый сюжет. – Активистка и блогерша Екатерина Заря была найдена мертвой в своей квартире несколько часов назад, – вещала бесстрастным тоном Анна Теребкина. – Незадолго до гибели она опубликовала видео, где прощалась с единомышленниками и утверждала, что именно Чумной Доктор помог ей вновь доказать причастность журналиста Вадима Самохвалова к аресту петербургских активистов, в том числе ее мужа. Напомним, что несколько лет назад супруги Екатерина и Александр Заря проводили масштабные антиправительственные акции, итогом которых стало разоблачение коррупционеров. Позднее Александр был приговорен к двадцати годам лишения свободы за незаконный сбыт наркотических веществ. Репортаж нашего корреспондента Владимира Николаева. Вот она, очередная простая история. Игорь даже не сел на диван – остался стоять в руках с чашкой. «Ну как, – мысленно обратился он к Доктору, – правосудие, значит?» Репортер на фоне многоквартирного дома тем временем рассказывал, как Заря после ареста мужа развернула настоящую кампанию по его освобождению, а затем, когда ничего не вышло, – по обвинению Самохвалова в подлоге наркотиков и лжесвидетельстве. В антураже все той же парадной у многоэтажки местный полицейский дал интервью, в котором были гипотезы и предполагаемые мотивы и не было никаких официальных заявлений. Показали и фрагмент из последнего ролика Зари, в котором она упоминала о встрече с Чумным Доктором и даже о том, что одолжила ему свою симку, чтобы заманить журналиста в ловушку. Еще она просила винить в своей смерти только Самохвалова и выражала надежду, что ее гибель не будет напрасной. Игорь понимал, о чем речь: Самохвалов действовал по приказу «сверху», признание было всего лишь словами, которые ничего не значили, а доискаться до фактов было попросту невозможно. Так что единственное, что могла сделать Заря, – это испортить ему карьеру повторным обнародованием всех материалов на него и протестным самоубийством. По мнению Грома, она совершала ужасную ошибку и разменивала самое дорогое на дешевую месть. Клеветник, разумеется, не стоил ее жизни, но Заря, как и многие радикально настроенные активисты, думала иначе. Игорю даже не хотелось представлять себе, что будет с ее мужем, когда он узнает о ее гибели. И тот факт, что Доктор был причастен к этой истории, только сильнее подстегивал желание Грома поскорее его разоблачить. Досмотрев репортаж, он принялся изучать разные видео на канале Зари, новости и публикации, связанные с ее деятельностью, а также сайт петербургских активистов, где единомышленники вывесили некролог и обсуждали в комментариях сложившуюся ситуацию. Когда Игорь, наконец, решил посмотреть на часы, они показывали половину второго ночи. Завтра – точнее, уже сегодня, – была суббота. А значит, сон откладывался до будних дней. В субботу Гром заглянул в участок после полудня. Прокопенко не было, Стрелкова – тем более, да и все остальные как-то почти не обращали на него внимания. Зайдя к экспертам, Игорь справился о найденной позавчера бумажке и получил ответ, что потожировые на ней практически не сохранились. К тому же отпечатков было немного – бумажку трогали руками в перчатках и явно мяли. Таким образом, Доктор оказался предусмотрительным даже тут. И все-таки записку он потерял, а следовательно, шансы на его поимку неуклонно росли. Дома Игоря ждал запутанный клубок истории Самохвалова. Судя по всему, тип он был действительно мерзкий и свой «гроб» заслужил по праву. Однако помимо наказания Доктор обеспечил ему дополнительную популярность: про него без умолку трещали СМИ, фанаты Доктора в группах, число которых неуклонно росло, общественные деятели, а также все кому не лень. Все эти люди, как водится, разделились на два лагеря: «за» и «против», «виновен» – «невиновен». Дело пахло скандалом, активисты осаждали редакцию, требуя уволить Самохвалова, над Питером сгущались тучи – в общем, все как всегда. Немало долгих часов Гром потратил на поиск связей между Самохваловым и супругами Заря. Оказалось, что Александр Заря и журналист были однокурсниками и хорошо общались, однако пути их разошлись, когда Самохвалов пошел на телевидение. Он метил высоко и, вероятно, готов был пренебречь свободой слова ради полноты кошелька. Неизвестно, участвовал ли он в подлоге наркотиков и клеветал ли в суде, однако Игорь предполагал, что ради карьеры Самохвалов мог пойти на такое. Ну, а дальше, несмотря на протесты, дело быстро замяли и таким образом избавились от лишних проблем с радикальными активистами. И вот теперь Доктор вновь разворошил их радикалистское гнездо. У него явно был какой-то план, и Гром подозревал, что план этот ему очень сильно не понравится. Остаток субботы Игорь провел, заделывая дырку в потолке, оставленную еще в прошлом месяце упавшей боксерской грушей. В воскресенье гулял по центру, обдумывая и взвешивая все, что происходило на неделе, а потом сходил на тренировку. Понедельник, как водится, оказался днем тяжелым. Утро в участке началось со Стрелкова, который опять стращал Грома увольнением и кое-чем похуже из-за взятой с места преступления улики, а еще с Димы, который тактично напомнил про ворованные холодильники. «Разборки» с предприимчивым владельцем лотка на Сенном рынке были организованы еще до обеда, однако продавец позвал друзей, возникла некоторая «ситуация» в виде драки, и обед плавно сместился на время ужина. Во вторник Дима, настрочивший последние отчеты, получил известие об окончании стажировки и официальном принятии на работу. Весь день он буквально светился не хуже цветущего одуванчика, чем здóрово раздражал Игоря, но под вечер Гром смирился и даже согласился немного отметить это дело в баре. Однако Доктор, казалось, не желал оставлять Игоря ни на минуту, и потому даже за барной стойкой разговор снова повернул к происшествию на складе. – Я вот что подумал, – сказал Дима, вытащив картонную подставку из-под бутылки и указав ею на Грома. – Ты говорил, что Доктор довольно неплохо ориентировался в темноте. – Ну говорил, – ответил Игорь. – И что? – А что если в его маску встроен прибор ночного видения? – предположил Дима. – Слишком громоздкая штука, – опроверг Гром. – Вообще-то, в сети уже ходят слухи о подобных линзах компактных размеров, – уточнил Дима. – Хочешь сказать, что раз наш черный ворон где-то достал себе дорогой костюм, то и линзы такие достать сумел? – недоверчиво спросил Игорь. – Именно так, – подтвердил Дима. И вздохнул: – Хоть бы Стрелкова этого назад в Москву отозвали. Чумного Доктора должны ловить мы. – Ну-ну, – усмехнулся Гром. Впрочем, где-то в глубине души он тоже хотел бы надеяться, что дело мстителя в маске снова вернется к нему. Среда тянулась долго и монотонно, четверг – тоже, а вот в пятницу произошло два знаменательных события. Во-первых, в шесть тридцать не сработал будильник. Игорь все равно проснулся раньше и к своему неудовольствию обнаружил, что «нокиа» не работает. После уговоров и некоторых решительных действий она все-таки очнулась и относительно нормально проработала весь день, однако Гром теперь вынужден был зорко следить за ее поведением. Во-вторых, именно в пятницу решилась дальнейшая судьба Самохвалова – в каком-то смысле. Разъяренные активисты и особо настойчивые граждане все-таки добились своего: федеральный канал, где работал горе-журналист, официально объявил о его увольнении в связи со скандалом. Таким образом, Самохвалов теперь и впрямь был наказан, однако это наказание явно не соизмерялось со всеми затраченными для этого усилиям. Игорь, получивший новое, довольно кислое дело по угону автомобилей, ждал только одного – возвращения Разумовского. И вот, наконец, в субботу Разумовский ему позвонил. Для этого он, как водится, выбрал самое «подходящее» время: Гром как раз застегивал спортивную сумку, собираясь выйти в зал на тренировку. Увидев имя абонента, Игорь испытал странную помесь раздражения и удовлетворенности. Каким образом этот человек умудрялся вызывать у него одновременно столь противоречивые эмоции, до сих пор оставалось загадкой. – Да, – бросил Гром в трубку как бы неохотно. – Игорь, – голос Разумовского звучал спокойно. – Не занят? – Ты приехал? – прямо спросил Гром. Желание устраивать с Разумовским словесную перепалку как-то само собой поутихло за последние недели. – Приехал, – подтвердил тот. – Во сколько тебя ждать? Разумовский говорил так, словно все уже было решено. Словно Игорь просто собирался заглянуть к нему в гости. Словно они были друзьями, и связывало их не расследование, а самые обыкновенные человеческие взаимоотношения. Игоря бесила эта показная простота – и в то же время будила в нем подозрение и профессиональный азарт. Если все это было игрой в кошки-мышки, значит, Гром собирался выйти из нее победителем во что бы то ни стало. – К четырем, – ответил Игорь на вопрос Разумовского. За неделю синяк на лице Доктора уже наверняка успел сойти, однако следы на шее, достаточно уязвимой для ударов, все еще могли остаться. – Буду ждать, – сказал Разумовский на прощание. В его ровном тоне Гром явственно слышал улыбку. Интересно, предложит ли он сыграть в шахматы перед тем, как Игорь заставит его во всем признаться? Игорь заметил что-то странное еще издалека, на подходах к небоскребу. У светлого подножия башни «Вместе» колыхалась живая черная масса. Разумеется, это была толпа – вдобавок ко всему, еще и шумная и настроенная довольно серьезно. В новостях Гром слышал, что недовольство фанатов Доктора, которые активно пользуются соцсетью Разумовского, растет с каждым днем – и все потому, что он удалил видеообращения и их размноженные копии, а также ограничил поклонников Гражданина в своих высказывания. И вот теперь они пришли под его окна требовать «справедливости». Чем ближе подходил Игорь, тем громче слышались крики: «Гражданин не будет молчать! Гражданин не будет молчать!» В общей сложности толпа была немаленькая – люди в черных нарядах и птичьих масках практически оцепили широкое крыльцо и крупную площадку перед ним, не оставив никаких подступов к башне. А кроме того, они размахивали транспарантами с разнообразными картинками и надписями. Скудный запас охраны, имевшийся в распоряжении бизнес-центра, сдерживал митингующих едва ли не у самого входа. И все же Гром намеревался любыми силами попасть внутрь. Подступив к толпе, он вытащил руки в перчатках из карманов и принялся бесцеремонно расталкивать яростно скандирующих фанатов. Ребята в масках, однако, не растерялись – они стали все плотнее смыкать ряды, замедляя продвижение Игоря к стеклянным дверям. Всего за пару мгновений он оказался зажат в громких черных тисках и окунулся в людской поток буквально с головой. Вокруг него все смешалось. Поплыло без воды, зашипело и засвистело без ветра. Как и всегда в рассерженной толпе, здесь витал дух безумия и неукротимости. Здесь все были заодно и одним целым, а деление на части оказывалось таким же бессмысленным, как борьба с гравитацией. Гром перестал сопротивляться. Что-то было не так – он, скорее, почувствовал это, чем понял. Повернул голову направо, потом налево. Толкотня, локти, шум, птичьи маски. Доктор был здесь. Он был здесь, со всеми своими последователями, как общая идея – и в то же время присутствовал здесь лично. Настоящий Доктор находился где-то в толпе. Игорь должен был найти его и поймать. Внезапно людской поток рядом с ним всколыхнулся. Движение пошло вправо, и Гром вместе со всеми оказался оттеснен в сторону от предыдущей своей позиции. Фанаты в масках или без них вновь потянули Игоря за собой, и в этот момент ему показалось, что где-то сбоку маячит черная, странно знакомая фигура. Он попытался обернуться, но едва ли смог разглядеть что-нибудь в хаосе и суматохе. И все-таки, судя по странным рывкам, кто-то весьма успешно прокладывал себе путь сквозь сомкнутые ряды и был близок к свободе. Игорь должен был следовать за ним во что бы то ни стало. Он позволил черной волне нести себя дальше и, выждав нужный момент, снова пустил в ход руки и локти. Давка немного ослабла, а Гром сумел протиснуться вперед, прежде чем люди снова принялись яростно давить на него. Так, постепенно, он стал продвигаться к углу башни. Впереди кто-то неизвестный делал то же самое, причем даже успешнее и быстрее – казалось, он расталкивал митингующих с удвоенной силой и агрессией, так что они невольно отступали. Игорь застрял всего метрах в четырех от края толпы, когда увидел выбравшуюся из тисков мужскую фигуру в черном плаще. Прическа мужчины показалась ему знакомой – этого человека он уже видел или встречал. Напрягая все свои силы, Гром принялся с удвоенным усердием расталкивать людей. И все же человек в плаще оказался быстрее: прежде чем Игорь успел выйти на относительно свободное пространство, он уже скрылся за углом башни. Выбравшись, наконец, из людской давки, Гром что было силы рванул следом. Но когда он свернул за угол, там не оказалось никого. Игорь побежал дальше, вдоль правой стороны небоскреба, и притормозил у боковой, явно служебной двери. Подергал ручку несколько раз, попытался надавить, но все усилия оказались напрасны – дверь была заперта. На всякий случай он дошел до конца стены и выбрался на заднюю площадку. Однако и здесь было пусто. Сделав полукруг, Игорь остановился неподалеку от толпы, пристально рассматривая митингующих. Если человек в плаще не обогнул башню сзади, значит, он вошел в служебную дверь. А если он вошел в служебную дверь, значит, у него был ключ. Ситуация в целом складывалась дурацкая: преследовать было некого, толпа у небоскреба бесновалась все яростнее, полиция до сих пор не приехала, а Разумовскому в своем гнезде у самого купола было, естественно, не до бесед. Игорь отлично понимал: ждать у моря погоды нет никакого смысла. Раздраженный, он направился обратно в сторону метро, по привычке сунул руку в карман – и вдруг нащупал там какую-то бумажку. Ожидая увидеть что-нибудь бесполезное вроде забытого магазинного чека, Гром достал находку и развернул ее. И вдруг остановился как вкопанный – этот листок принадлежал явно не ему. Помятая офисная бумага, оторванная по линейке, и надпись крупным красивым шрифтом с засечками: «Пир во время чумы». С минуту Игорь в мрачной задумчивости разглядывал находку – записку ему однозначно подбросили в толпе. Сомнений в том, что это новое приглашение Доктора, не было никаких. Похоже, в ближайшее время Чумной Доктор собирался появиться на публике. И в это «ближайшее время» майор Гром собирался составить ему компанию.