Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой

      Гарри сидел за столом в кабинете Снейпа, снова с тревогой ожидая, что же будет дальше, хотя на этот раз у него предположительно не было неприятностей.       «Он найдёт причину», — мрачно размышлял Гарри.       — Хорошо, покажи мне, на что ты способен.       — Что угодно? — Гарри посмотрел на Снейпа.       — Всё, что угодно. Я хочу, чтобы ты поработал со своей магией, расширил свои границы. Волшебники обычно пользуются палочками, чтобы сфокусировать и усилить магию. Твоя способность обходиться без палочки говорит о том, что ты очень сильный волшебник, и всё, что тебе надо — это концентрация и опыт. Ты должен быть готов делать всё, что можешь — с палочкой и без. Возможно, даже больше, потому что тебе не нужно знать заклинание, чтобы сказать своей магии, что делать. Так что поиграйся с этим, посмотри, что ты можешь.       Гарри немного подумал, а затем вытащил большую горсть желудей из кармана, куда положил их раньше. Их форма и тактильные ощущения нравились Гарри, и теперь он понял, что они пригодятся в трансфигурации во что-то другое. Схватив сначала один из самых крупных, он сконцентрировался на том, чтобы его увеличить. Жёлудь стал немного больше, но затем раскололся с одной стороны, и Гарри сообразил, что вместо того, чтобы увеличивать его целиком, он пытался раздуть его, как воздушный шар.       «Чёрт».       Взяв ещё один жёлудь, Гарри преобразил его в полый резиновый мячик, а потом таким же образом увеличил. Когда мячик стал размером с большое яблоко, Гарри, держа его в руках, начал окрашивать поверхность в жёлтый цвет, и ему пришла в голову просто блестящая идея. Он сосредоточился на том, чтобы заставить мяч светиться. Примерно через пять минут концентрации до него дошло, что мячик довольно ощутимо нагрелся, а резина стала липкой.       «Чёрт, чёрт, чёрт».       Быстро отложив мяч в сторону, Гарри вспомнил единственное заклинание, которое знал, связанное со светом, и применил самый яркий люмос, с каким только мог осознанно справиться, значительно осветив комнату. Схватив кончик своей палочки, он сконцентрировался на огоньке, с третьей попытки сумев перенести его на указательный палец правой руки. Взглянув на уже остывший мяч, Гарри взял его в левую руку и снова сосредоточился. Свет погас при расщеплённой концентрации, а мячик перестал светиться. Вздохнув, Гарри попытался пропустить определённые шаги и просто зажечь люмос. В какой-то степени это сработало, но всё равно вместо пальца или шарика засветилась палочка.       «Почему я не удивлён? — подумал Гарри. — Только трансфигурация работает так, как надо».       Справившись с разочарованием, Гарри снова «стянул» свет с кончика палочки на палец.       «Теперь нужно просто засунуть его в этот проклятый мяч».       Разозлившись, Гарри запихнул огонёк внутрь. На долю секунды он почувствовал, как из его руки в мяч вырвалась сила — слишком большая сила! — и понял, что понятия не имеет, как её удержать. Гарри в ужасе смотрел, как мяч, вырвавшись, бешено запрыгал по всему кабинету Снейпа. За пару секунд он расколотил лампу и несколько пустых флаконов из-под зелий, опрокинул чернильницу на столе профессора и заляпал чернильными кляксами все поверхности, на которые попадал, прыгая.       «Но, по крайней мере, он светится…»       Гарри поморщился, когда особенно большое пятно чернил растеклось по карте каминной системы, висевшей на стене кабинета Снейпа. Не в силах придумать, что ещё можно сделать, Гарри вскинул руку и крикнул:       — Вернись сюда!       Следующее, что он помнил: Снейп пригнулся, когда мяч с невероятной скоростью просвистел мимо его головы и сильно ударил Гарри по руке.       «Ой! Блядь! Идиотская штуковина!»       В порыве досады он чуть не отшвырнул мяч, но, мгновение посмотрев на него, улыбнулся и бросил прямо на деревянный пол. Как он и предполагал, мячик отскочил обратно ему в руку, и Гарри ухмыльнулся Снейпу.       — Я сделал прыгающий светящийся мяч!       — Я вижу, — слабо отозвался Северус, со смесью ужаса и изумления оглядывая разрушения в своём кабинете, потом успокоился. Это же временно. — Отличная работа. Как думаешь, ты смог бы это повторить?       — Наверное, — Гарри проигнорировал тепло, вызванное похвалой этого человека. — Мне кажется, я… я почувствовал то, что сделал со светом, так что, думаю, в следующий раз получится не так… э-э-э… разрушительно.       — Хотелось бы надеяться.       — Ммм… — Гарри оглядел кабинет и снова посмотрел на Снейпа. — Может, нам стоит сделать это в Выручай-комнате?       — Возможно, — согласился Северус, взмахом палочки починив лампу и очистив чернила, заметив при этом, что давние пятна на столе остались, но всё остальное оказалось легко исправимо.       «Боже упаси, чтобы на моём столе, помимо пятен от зелий, ещё и чернильные кляксы появились».       Подняв глаза, Северус увидел, что Гарри наблюдает за ним, явно встревоженный.       — Ничего такого, с чем не справится домашний эльф.       — Хм, — буркнул Гарри, но Северус заметил, что его плечи немного расслабились, и решил считать это победой.       — Хорошо, у нас осталось примерно двадцать минут. Я полагаю, ты был бы признателен за паузу?       «В самом деле?» — подумал Гарри.       — У меня будет перерыв?       Северус с недоумением посмотрел на мальчика.       «Мальчишка почти час творит чудеса, как будто это ириска, и не думает, что ему нужен перерыв?»       — Ты работаешь уже сорок пять минут. Или я ошибаюсь, предполагая, что тебе необходимо прерваться?       Сорок пять минут?!       — О… — Внезапно Гарри понял, что он очень, очень устал, и у него начинает болеть голова. — Да, наверное… Я имею в виду, нет, я бы хотел отдохнуть. Я немного устал.       — Перекусишь?       — А?       — Ты чего-нибудь хочешь?       — О, может быть… Можно мне немного сока?       «Худшее, что он сделает, это скажет «нет».       Снейп только приподнял бровь.       — Тыквенный? Клюквенный? Апельсиновый?       — Апельсиновый, — Гарри расслабился.       — А поесть не хочешь?       — Нет, спасибо.       Северус слегка ухмыльнулся.       «Посмотрим».       — Калли.       — Мастер Снейп, мастер Гарри, — в поле зрения между ними двумя появилась эльфийка. — Чем Калли может помочь господам?       — Два стакана апельсинового сока, поднос с печеньем и вазу с виноградом, пожалуйста.       «Снейп ест печенье?»       Гарри задумался. Он никогда не представлял себе этого человека сладкоежкой.       Когда Калли принесла сок, большой поднос с различными сортами печенья и красивое блюдо с нарезанными фруктами, Снейп протянул Гарри тарелку и жестом указал на еду.       — Съешь что-нибудь, тебе необходимо восстановить энергию после только что проделанной работы.       «О, так это для меня», — понял Гарри.       — Эээ…       — Мастер Гарри, сэр, почти не обедает! Он должен что-нибудь съесть, сэр! Может, хозяин предпочтёт тыквенные пирожные, сэр? Или бутерброды с огурцом?       — Калли, я в порядке! — запротестовал Гарри, улыбаясь заботе эльфийки. — Мне не хочется есть! Я возьму немного винограда, тебе не нужно…       — Неважно, голоден хозяин или нет, — Калли упёрла маленькие ручки в бёдра и смерила Гарри твёрдым взглядом. — Хозяин всё равно тощий. Хозяин съест виноград и печенье и выпьет свой сок.       Гарри вздохнул, сдаваясь, и поддразнил эльфийку:       — Да, мэм.       Как обычно, это обращение заставило Калли улыбнуться.       Когда она ушла, Гарри осторожно взял пару печений и гроздь винограда, исподтишка наблюдая за Снейпом. Однако профессор оставался безучастным, и Гарри переключил внимание на еду. Мгновение спустя вернулась Калли, на этот раз со стаканом молока.       — Оу, Каллииии, — взвыл Гарри. — Я ненавижу молоко!       Северус наблюдал, как необычно властная эльфийка почти без борьбы заставила Гарри есть и пить, а по поводу молока они достигли компромисса: Гарри, морщась и вяло протестуя, выпил половину.       «Она права… Он действительно тощий, — отметил Северус. — Хотя выглядит намного лучше… Надо узнать, как он ест в Большом зале».       Домашние эльфы любили кормить людей.       «Я должен был раньше это сделать».       Хотя… Гарри бы ему не позволил.       Едва Калли ушла, Северус повернулся к Гарри:       — Итак, как у тебя оказался домашний эльф?       — Не ваше дело! — неожиданно огрызнулся Гарри, вздёрнув подбородок.       «Он почему-то нервничает».       — Ну разумеется, нет, но это вряд ли сложный вопрос. Я не собираюсь забирать её у тебя.       — Не собираетесь?       Реакция Гарри поразила профессора. Что происходит?       — Нет, с чего бы?       — А почему бы и нет?       — Гарри, — Северус подавил раздражение, — даже если бы я захотел, я бы не смог. Она твоя. Есть только один способ разорвать эту связь. — Внезапно Северус вспомнил простую, но хорошо сшитую одежду, которую обычно носила эльфийка. — Но ты, похоже, тоже обошёл это стороной. Как тебе удалось отдать ей одежду, не освободив её?       — Легко, — Гарри улыбнулся, сквозь его затянувшуюся тревогу проступил намёк на гордость. — Я подарил ей набор для шитья.       — Умно, — признал Северус. На самом деле так оно и было. Он видел домашних эльфов, одетых в тоги и простые юбки-разлетайки, сделанные из кухонных полотенец и тому подобного, но никогда не задумывался о способе подарить домовику настоящую одежду, не нарушив связи.       «Возможно, мне следовало бы это сделать».       Северус задумался. Ребёнком он быстро подружился с «эльфом-носатиком» на кухнях Хогвартса, но так и не освободил его. Домовик умер, когда Северус учился на пятом курсе, и с того времени он ни с кем другим не пытался подружиться. Повзрослев, он вообще перестал замечать домовиков.       Гарри же подметил достаточно, чтобы задуматься, как одеть своего собственного домовика в надлежащую одежду. Простой, продуманный подарок передал целый мир посланий, о которых сам Гарри, казалось бы, совершенно не подозревал. Это было очаровательно и красноречиво.       Отношения Гарри с эльфийкой были любопытными. Он отнюдь не считал Калли ниже себя, скорее, наоборот. Северуса обычно задевало, что Гарри автоматически придавал каждому встреченному человеку или эльфу положение выше собственного, но теперь Северус решил, что это здоровая предпосылка, и понял, что ученики должны слушаться эльфов. До наблюдений за Гарри с Калли он не думал об этом, но, в конце концов, домовики были значительно старше и сообразительнее, чем ученики Хогвартса или Аргус Филч.       — Итак, как ты всё-таки стал её хозяином?       «Он сказал, что не заберёт её… но он не знает, что я её украл».       — Почему вы хотите это знать? — Гарри встряхнул головой.       — В основном из любопытства. Когда я учился здесь, у меня был друг-домовик. Мне никогда не приходило в голову привязать его к себе, хотя я знал о волшебном мире больше, чем ты. Мне любопытно узнать, как получилось, что ты оказался хозяином домашнего эльфа спустя два месяца после поступления в Хогвартс.       «Он дружил с домашним эльфом?»       — Я… я не хотел, — наконец признался Гарри. — Она была моим другом. Я просто хотел сделать ей подарок.       «О, ну конечно, — сообразил Северус. — Вот почему он так нервничает. Он, наверное, думает, что украл её».       Это был малоизвестный факт: домашние эльфы в Хогвартсе были связаны со всей школой — учениками, преподавателями и персоналом. Первоначально это было устроено, чтобы они подчинялись любому, кто отдавал им приказ, и были полезны всем, но это оказалась палка о двух концах: поскольку эльфы принадлежали всем, кто угодно мог освободить их. Дамблдор, конечно, знал об этом, но решил оставить подобное положение дел как способ для эльфов найти новые дома, если они того пожелают. В конце концов, если их случайно освободят, а им это не понравится, они всегда могли вернуться и восстановить связь с Хогвартсом.       — Ты дал ей одежду?       — Да, — тихо сказал Гарри. — Блузку, которую Гермиона случайно слишком сильно уменьшила. Но Калли была действительно очень счастлива и попросила меня дать ей имя, и я только после этих слов понял, что… украл её.       — Ты не украл её.       — Но…       — Ты не крал её. Директор устроил всё так, чтобы ученики могли освободить домашних эльфов, если эльфы того пожелают. Она по праву твоя.       Гарри нахмурился, но не мог придумать, как сказать, что она ему не принадлежит. Он действительно чувствовал связь между ними, в конце концов, видел, как она должна была повиноваться ему. И всё же, хотя…       — Она не моя, она просто… — и он умолк, не в силах объяснить.       К его удивлению, Мастер зелий задумчиво кивнул.       — Я понимаю. Она связана с тобой, но при этом сама по себе. Я просто имел в виду «твоя» в магическом смысле; «твоя» как часть тебя, это обоюдно, и, возможно, ты тоже принадлежишь ей.       — Да, — Гарри слегка улыбнулся, подумав о том, как сумасшедшая маленькая эльфийка усыновила его. — Что-то в этом роде.       — Когда ты с ней познакомился?       — Во время Первой мировой войны, — озорно улыбнулся Гарри.       — Прошу прощения?       — На второй неделе, когда вербовал союзников и искал убежища, готовясь к нападению со стороны Германии.       Северус покачал головой.       «Несносный ребёнок».       — Я всё ещё не понимаю. — Северус, конечно, знал, что такое Первая мировая война, поскольку вырос в семье отца-магла, но метафора, которую использовал Гарри, всё равно была для него непонятна.       «Какое отношение к чему-либо имеет Первая мировая война?»       — На второй неделе семестра, — Гарри вздохнул и заговорил напрямик, — когда я прятался от вас… от вашего наказания… я стал тусоваться на кухне вместо того, чтобы ходить в Большой зал. Когда я пришёл в первый раз, Калли встретила меня у двери и дала мне поесть.       — Как ты нашёл кухню?       — Фр… ммм… Некоторые друзья знали, где она находится.       Гарри не знал, рассердится ли Снейп на близнецов за то, что они помогли ему избежать наказания, и, конечно, не мог рассказать профессору о Карте Мародёров. Бережёного бог бережёт.       «Наверняка Фред и Джордж Уизли. Если кто-нибудь и знает, где находится кухня, то несомненно эти двое».       — Понятно. Полагаю, это была часть «вербовки союзников». А Германия — это я?       — Да, — Гарри на мгновение гордо поднял подбородок, ухмыляясь, затем, осознав, немного притих. — …ну, вы были Германией, но потом я проиграл… так что, думаю, вы в конечном итоге стали Центральными державами.       — «Убежищами» в то время были кухня и гостиная Гриффиндора?       — Да, — смущённо улыбнулся Гарри.       — Хорошо. Кстати, как тебе удалось пройти мимо меня?       Гарри вспомнил этот момент и широко улыбнулся, потом сосредоточился на голосе Снейпа.       — Впритык к отбою, мисс Вудман? — сказал Гарри, подражая обычной интонации Снейпа, чтобы соответствовать голосу, который он перенял.       — Я думал, это она вошла! — Северус уставился на Гарри.       «С ума сойти…»       Увидев Снейпа таким удивлённым, Гарри почувствовал огромное удовлетворение и, осмелев, признался:       — Хотя я ещё не знал, как делать голос, поэтому не мог говорить.       — Но ты всё равно одурачил меня. Впечатляет, — задумчиво произнёс Северус. Он не мог сердиться — прошёл уже целый месяц, и поэтому решил отнестись к случившемуся с долей юмора. Гарри продолжал удивлять его.       «Действительно, слизендорец».       Гарри ухмыльнулся. Может быть, он всё-таки принадлежал к Слизерину. Ничто другое, что он делал, не казалось особенно умным, но у него были некоторые навыки в «коварных делах», как выразились бы близнецы.       «А Снейп не бесится, — сообразил Гарри. — Наоборот, кажется почему-то довольным тем, что мне удалось пройти мимо него. Странно. Наверное, потому что он тоже слизеринец».       Наконец время Гарри почти вышло, и Северус, допив остатки своего апельсинового сока, с любопытством спросил:       — Был ли «прыгающий светящийся мяч» конечной целью в твоём проекте, или это шаг к чему-то другому?       Учитывая некоторое удивление мальчика, когда мяч сам по себе оказался хорошей игрушкой, Северус решил, что вряд ли это было осознанной целью Гарри, возможно, он просто дурачился.       — Нет, я собирался сделать кое-что другое.       — Хорошо. Что касается домашнего задания, закончи то, что хотел сделать, и принеси мне на следующей неделе.       — Домашнее задание? — Гарри слегка сморщил нос, но протестовать не стал. По правде говоря, он сам очень хотел закончить задуманное.       «Сначала я просто сделаю новый светящийся шар, — решил он. — Не хочется готовый испортить. — Он не мог дождаться, чтобы показать Снейпу свою задумку. — Если подумать, я, вероятно, мог бы вернуть его волосам яркий цвет, если бы он захотел… Но пришлось бы заставить его пообещать не убивать меня, если они выпадут, хотя…»       — Ладно. Значит, я могу идти?       Северус вздохнул.       «И это он ведёт себя относительно вежливо».       Впрочем, мальчик был на удивление готов сотрудничать на уроке.       — Да, можешь идти.

***

      — Правда?       — Конечно. Я имею в виду, если я облажаюсь…       — Мне всё равно! Сделай это! Пожалуйста!       — У тебя нет инстинкта самосохранения, да?       — Нет. Мой отец говорит, что я бы прыгнул с моста просто потому, что это весело, не говоря уже о том, если бы кто-то другой сделал это первым. Давай же! Это была твоя идея!       — А твой отец не явится за мной, если я случайно сожгу их?       — Нет, он просто решит, что это я придумал.       — Ты возьмёшь на себя всю ответственность.       — Ага. Давай же! Сделай это!       — Хорошо, хорошо, уже делаю.       Гарри сжал двумя пальцами прядь волос Тео и, сосредоточившись, достаточно легко придал желаемый синий цвет, но только локону, защемлённому в пальцах. Гарри разочарованно вздохнул, но Тео, наблюдавший за происходящим в зеркале, с восторгом поднял глаза.       — Оу, круто! А следующий сделай красным!       И вот так получилось, что через полчаса волосы Тео пестрели яркими, как у клоуна, оттенками красного, синего, зелёного, жёлтого, оранжевого и фиолетового, в зависимости от фантазии Тео. Тео был на седьмом небе от счастья, но Гарри в тревоге прикусил губу, уверенный, что наверняка попадёт из-за этого в неприятности.       «Сейчас выходные. Это не нарушает никаких правил до понедельника», — напомнил он себе и не мог не улыбаться выходкам Тео, когда взволнованный сосед по общежитию бегал по гостиной Гриффиндора, демонстрируя свою новую причёску.       «Это того стоит, — решил Гарри, успокаивая себя, как делал это много раз. — Особенно учитывая, что в понедельник у нас зелья… Надеюсь, мадам Спраут не заставит Тео вернуть всё обратно до того, как он явится на урок к Снейпу».       Прошло слишком много времени с тех пор, как Гарри в последний раз дёргал тигра за хвост. Он знал, что играет с огнём, но это того стоило. Снейп легко поймёт, что это дело рук Гарри, и всё же у него не будет оснований наказывать мальчика.       «Жаль, что ему всегда нужна причина, — подумал Гарри, усмехаясь. — Даже если это глупая причина. Он не накажет меня только за то, что я его разозлил».       Удивившись, Гарри прикинул так и этак и понял, что это правда. Снейп всегда объяснял, что Гарри натворил, рассердив его, и у него всегда была причина поступать так, а не иначе, даже если Гарри с этим не соглашался. Это оказалось… приятно… знать, что если он что-то натворит, не придётся беспокоиться о неприятностях. Дома лучше всего было просто предусмотреть беду и заранее спрятаться, если там был дядя. Тётя иногда помогала, если Гарри был послушен в течение дня и не колдовал: посылала его работать в саду или красить сарай, хотя они оба знали, что он уже закончил работу по дому.       Гарри не особенно нравился Снейп, но теперь он знал, что не нужно прятаться от этого человека. Он даже мог поддразнить профессора, и это казалось всё более и более забавным, теперь, когда Гарри узнал, как далеко он может зайти со Снейпом, не получив ничего, кроме нескольких отработок.       «Мне нужно что-то придумать на Хэллоуин, — решил Гарри. — Я мог бы сделать лучший костюм на свете».       Покончив с Тео, Гарри вернулся к своему проекту, вытащив старый светящийся мячик и новый жёлудь.       «Сначала резина, — вспомнил он и, за двадцать минут сделав то, что раньше заняло сорок пять, улыбнулся. — А теперь дальше. Хмм…»       Прикусив от усердия язык, Гарри прикинул и наконец решил сделать «земной шар», а затем работать сразу с двумя мячами. Он создал новый резиновый шарик размером с первый мячик и раскрасил его синими и зелёными пятнами, чтобы приблизиться к виду планеты «земля», которая в конечном итоге будет вращаться вокруг «солнца». Отложив новый шарик в сторону, Гарри сконцентрировался на светящемся мячике и понял, что лёгкая часть проекта — трансфигурация — закончилась, а остальное будет так же сложно, как было поместить свет в шар, или хуже. Он застонал.       «У меня никогда это не получится».       Тем не менее, полный решимости, Гарри сначала сосредоточился на том, чтобы заставить светящийся шар парить в воздухе. Шар пролетел через гостиную, почти угодив в старосту Стоуна. Гарри слегка поклонился, извиняясь, и старшекурсник с терпимым видом просто бросил эту штуку обратно.       Решив, что лучше не экспериментировать с едва управляемой магией в гостиной, Гарри перебрался со своим проектом наверх, в общежитие. Полчаса спустя он обнаружил, что может метать мяч повсюду и даже вверх, но не в силах контролировать его, не используя руки, чтобы «толкать». А поскольку ему хотелось, чтобы эта штуковина парила независимо, это был не вариант.       «Чёрт. Чёртчёртчёрт. Дурацкая магия».       Гарри в очередной раз «толкнул» мячик вверх, наконец заставив его балансировать в дюйме над вытянутым указательным пальцем, и повёл рукой, как будто вращал баскетбольный мяч. Шарик быстро закрутился в воздухе, но, к сожалению, он всё ещё «прилипал» к пальцу вместо того, чтобы свободно парить, как хотел Гарри. Гарри провёл пальцем под мячом, чтобы попытаться «перерезать» соединение, но как только это сделал, мяч упал ему в руку.       «Всё, забей!»       Уставший и расстроенный, Гарри запихнул весь проект в свой сундук и спустился вниз пообедать.

***

      — Блейз знает что-то, чего не знают остальные, да?       — Нет! — Гарри слишком поздно понял, что его ответ прозвучал слишком агрессивно, чтобы в него можно было поверить.       — Он знает, да? — тихо переспросила Гермиона. — Ты просто не любишь об этом говорить.       Гарри проигнорировал её, сделав вид, будто читает учебник по чарам. Однако он никогда не читал в Большом зале, так что фарс был очевиден. Или, по крайней мере, так бы оно и было, обрати Гермиона хоть какое-то внимание на язык тела Гарри.       «Оставь меня в покое. Ты не думаешь, что я уже достаточно тебе наврал?»       — Ты ударил Блейза после того, как он поговорил с тобой, а затем подрался с Роном, когда я спросила, почему ты так сильно ненавидишь взрослых, — задумчиво продолжила она.       «Грёбаная всезнайка. Что тебе надо устроить, чтобы ты отвалила?»       — Почему бы тебе не спросить Блейза?       — Он ни за что не расскажет, если ты не захочешь.       — О, правда?       «Он рассказал Снейпу».       — И почему я должен рассказывать что-то, чего я не хочу, чтобы Блейз тебе сказал?       — Ну а зачем ты сказал Блейзу, если не хотел об этом говорить?       — Я не говорил ему! — Это раздражало.       «Он сам догадался».       — Да?       Это, казалось, успокоило её на мгновение, и Гарри снова сосредоточился на учебнике.       — Ты не ответил, почему так сильно ненавидишь взрослых.       — Нет, не ответил.       «Мои поздравления, ты поняла, о чём я не хочу говорить. По идее, это должно было привести к тому, чтобы ты оставила меня в покое».       — Ну так ответь!       Гарри начал жалеть, что пригласил сегодня гриффиндорку за слизеринский стол. Блейз и Тео ещё не пришли, а Рон решил сесть со своими братьями, так что Гарри застрял с Гермионой, которая воспользовалась возможностью, чтобы изводить его.       — Не хочу!       «Понятное дело».       — Но почему? Я не могу понять, почему ты нам не говоришь. Если всё в порядке, то тебе нечего скрывать, значит…       — Что — значит, Гермиона? Что всё, что я не хочу рассказывать, всё равно должно стать общественным достоянием?       — Нет, но если ты в опасности или что-то в этом роде, я возьму на себя ответственность выяснить это.       — Ты так думаешь, да?       «Ты, Блейз и весь остальной мир, видимо. Неужели я действительно единственный, кто считает, что неприкосновенность частной жизни что-то значит?»       — Пожалуйста, я просто хочу знать, что взрослые сделали с тобой! Это выглядит плохо, Гарри, правда.       — Что правда? Что ты видишь такого «плохого», Гермиона? Я что, выгляжу так, будто со мной что-то не в порядке? — Гарри увидел, как в холле появился Блейз.       «Если я просто выдержу её секунду или две…»       — Нет, но, честно говоря, Гарри, разве ты сам себя не слышишь? Ты ненавидишь взрослых, ты опасаешься, что Снейп набросится на тебя, когда он тебя явно защищает на каждом шагу, ты неделю прятался от него в гостиной Гриффиндора, когда у тебя были отработки…       — И он неоднократно просил тебя оставить его в покое, — закончил Блейз, — и теперь, будучи хорошим другом, ты это сделаешь.       — Как ты можешь так говорить, Блейз! Ты знаешь, что происходит? Он может быть в опасности, в реальной опасности, и ты думаешь, я просто так оставлю это?       — Да. Честно говоря, Грейнджер, думаешь, что если у Гарри есть проблема, ты справишься с ней лучше, чем Снейп? И кто теперь не доверяет взрослым?       — Я правда доверяю Снейпу, просто…       — Как интересно. Ты не пытаешься помочь Гарри, тебе просто любопытно. Отстань от него.       Гермиона уставилась на Блейза, сжав губы, в то время как Блейз холодно смотрел в ответ, пока Гермиона не выдала отрывистое «хорошо» и не поспешила прочь.       Гарри некоторое время смотрел ей вслед, потом прошептал:       — Спасибо.       Однако, когда он встретился глазами с Блейзом, тот ответил:       — Я помогу сохранить твои секреты, Гарри, но не думай, что я забыл. Если бы Снейп уже не вмешался…       — Но он вмешался. Отвали.       — Я не собираюсь уходить в сторону только потому, что ты этого хочешь, — Блейз казался невозмутимым. — И что гораздо важнее, я не позволю тебе подвергаться опасности.       — Я понял, — Гарри был тронут, хотя не пожелал этого показывать. Впрочем, кивнув, он заговорил чуть более вежливо. — Отстань, ладно?       Блейз слегка улыбнулся и вернулся к своему обеду, позволив Гарри молчать, чего тот так жаждал.

***

      — Мистер Нотт, этот цвет не подходит для классной комнаты. Пожалуйста, приведите свои волосы в порядок в соответствии со стандартами дресс-кода.       — Извините, сэр, но я не могу этого сделать, — Тео весело улыбнулся, казалось бы, совершенно не обеспокоенный мрачным настроением Снейпа.       — Можете и сделаете. Итак, мистер Нотт…       — Нет, я имею в виду… — Тео наконец виновато опустил голову. — Я действительно не могу, сэр. Я не знаю как.       Несмотря на слова и язык тела, в его голосе не было и намёка на сожаление, и ученикам, которые хорошо знали Тео, пришлось подавить смешки.       — Мистер Нотт, у нас прошло уже два месяца учебного года. Наверняка теперь вы знаете, как обратить вспять свои собственные заклинания?       — Ну, в том-то и дело, сэр, — сказал Тео с некоторой гордостью, — что это не я делал, поэтому и не знаю, как вернуть. Я бы хотел, но…       — Понятно, мистер Нотт, — сказал Снейп, вопросительно посмотрев на Гарри. Тот одарил Мастера зелий откровенно невинным взглядом, и глаза профессора сузились. — В таком случае кто же это сделал?       Тео покосился на Гарри, и тот слегка кивнул, ухмыляясь. Тео мотнул головой в его сторону:       — Это Гарри, сэр.       — Мистер Поттер. И почему я не удивлён? Верните ему приемлемый облик, пожалуйста.       Гарри кивнул, наклонился к Тео и прошептал:       — Какого цвета ты хочешь волосы? Просто выбери что-нибудь достаточно естественное.       Тео понимающе ухмыльнулся:       — Как насчёт Малфоя-блондина? Я бы с удовольствием посмотрел, как он будет доказывать, что это противоречит дресс-коду!       — Могу сделать, — усмехнулся Гарри в ответ.       Схватив как можно больше волос Тео, Гарри попытался представить, как его магия струится по всем прядям, и вызвал в памяти почти белые волосы своего заклятого врага. С удивившей его лёгкостью Гарри почувствовал, как шевелюра Тео откликнулась на его требование, превратившись в идеальные, сияющие, белокурые локоны.       Северус, вздыхая про себя, наблюдал за заговором обоих мальчишек.       «Конечно, он не мог просто нормально сделать это. Почему, во имя Мерлина, я должен был ожидать чего-то другого?»       Увидев, что волосы Теодора Нотта приобрели необычный блондинистый оттенок, Северус обжёг Гарри свирепым взглядом.       — Мистер Поттер, это не… — Вовремя спохватившись, он бросил короткий взгляд на волосы Драко и сказал не то, что изначально собирался: — …не обычный цвет волос Нотта.       Он чуть не выругался, заметив, как Тео и Гарри обменялись ухмылками.       «Ладно, Поттер, этот раунд ты выиграл… — Он покачал головой. — Слизендорец».       — Вы сами сказали, что это должно соответствовать дресс-коду, сэр. Нет никакого правила, запрещающего чрезмерно светлые волосы, — внёс свой вклад Тео. — В противном случае…       — Я в курсе, мистер Нотт, спасибо, — Северус ущипнул себя за переносицу, пытаясь унять головную боль.       «Не стоит об этом говорить. Мерлин, меня перехитрили двое одиннадцатилетних мальчишек».       — Хорошо. — К этому времени весь класс уже хихикал, а Драко кипел от ярости. — Откройте свои учебники на странице двести пятьдесят восемь и приступайте к варке зелья. Молча.       «Хе-хе, — подумал Гарри. — Я выиграл».       В этот момент Рон подсунул ему клочок пергамента. Гарри мельком взглянул и заухмылялся, увидев таблицу, похожую на ту, в которой Фред и Джордж вели счёт в соревновании против Маркуса Флинта. Здесь было написано следующее:

«Кто станет худшей занозой в заднице? Снейп против Гарри: Гарри: разноцветные волосы — 5 очков животные в кабинете — 15 очков животные в классе — 10 очков выдавать себя на уроке за Малфоя — 10 очков изменение причёски Тео на волосы Малфоя — 5 очков Итого: 45 очков Снейп: Отработки x 16 — 3×16 = 48 очков Домашний арест — 10 очков Итого: 58 очков».

      Внизу Рон приписал:       «Отстаёшь, приятель. Соберись!»       Гарри улыбнулся и написал в ответ:       «Ты забыл, что я ускользнул от него на первой неделе и покрасил дверь его кабинета в цвета хиппи… хотя, возможно, тебе захочется дать ему очки в целом за остроумие».       Он передал записку обратно и увидел, что Рон яростно пишет. Мгновение спустя записка вернулась.

«Гарри: разноцветные волосы — 5 очков животные в кабинете — 15 очков животные в классе — 10 очков выдавать себя на уроке за Малфоя — 10 очков изменение причёски Тео на волосы Малфоя — 5 очков раскрашенная дверь кабинета — 5 очков одна неделя успешного уклонения — 15 очков Итого: 60 очков Снейп: Отработки x 16 — 3×16 = 48 очков Домашний арест — 10 очков В целом за остроумие — 10 баллов Итого: 68 очков».

      «Извини, приятель. Ты всё равно отстаёшь. Может, тебе стоит заколдовать его или что-то в этом роде?»       «Несправедливо! — написал в ответ Гарри. — Он получил больше очков за количество назначенных им отработок, чем я за оригинальные шутки».       «Точно! — быстро написал Рон. — О! Если ты смог превратиться в Малфоя, то и в Снейпа можешь?»       Гарри вздохнул. Это было бы здорово. Тем не менее он написал в ответ:       «Он слишком большой».       «Ещё лучше! — не сдавался Рон. — Почему бы не сделать мини-версию?»       «Ты пытаешься меня убить или что-то в этом роде? — Гарри чуть не рассмеялся вслух, но покачал головой и сдержался. — Прийти на урок в качестве мини-Снейпа?! Он убьёт меня! Хотя было бы забавно… Я подумаю. Кстати, кем ты будешь на Хэллоуин? Наряжаются ли волшебники?»       Однако, прежде чем он успел снова передать записку, она просто вырвалась у него из рук. Они с Роном одновременно подняли глаза и увидели, как Снейп, опустив палочку, поднял другую руку и поймал записку.       «Дерьмо!!! Надо же так облажаться!»       Однако Снейп отреагировал не сразу. Гарри с тревогой наблюдал, как он прочитал записку, что-то написал на ней и подошёл к Гарри. Пока Снейп просто стоял перед ним, Гарри приподнял бровь, подражая собственному классическому взгляду Мастера зелий.       «Ты собираешься что-то сказать или нет?»       К удивлению Гарри, Снейп ничего не сказал, просто вернул записку и прошёл дальше по классу.       Изнывая от любопытства, Гарри прочитал записку и отметил несколько мест, где Снейп внёс изменения. Теперь в ней было написано:

«Гарри: разноцветные волосы — 5 очков животные в кабинете — 15 очков животные в классе — 10 очков выдавать себя на уроке за Малфоя — 10 очков изменение причёски Тео на волосы Малфоя — 5 очков раскрашенная дверь кабинета — 5 очков одна неделя успешного уклонения — 15 очков Итого: 60 очков Снейп: Отработки x 17 — 3×17 = 51 очко Домашний арест — 10 очков В целом за остроумие — 10 очков Итого: 71 очко».

      «Отстаёшь, приятель. Соберись!»       «Ты забыл, что я ускользнул от него на первой неделе и покрасил дверь его кабинета в цвета хиппи… хотя, возможно, тебе захочется дать ему очки в целом за остроумие».       «Извини, приятель. Ты всё равно отстаёшь. Может, тебе стоит заколдовать его или что-то в этом роде?»       «Несправедливо! Он получил больше очков за количество назначенных им отработок, чем я за оригинальные шутки». //Действительно. Я бы также отметил, что проклятие профессора может привести к тому, что вас исключат//       «Точно! О! Если ты смог превратиться в Малфоя, то и в Снейпа можешь?» //Не советую//       «Он слишком большой».       «Ещё лучше! Почему бы не сделать мини-версию?»       «Ты пытаешься меня убить или что-то в этом роде? Прийти на урок в качестве мини-Снейпа?! Он убьёт меня! Хотя было бы забавно… Я подумаю. Кстати, кем ты будешь на Хэллоуин? Наряжаются ли волшебники?» //Убийство — это… грубо. Не сомневаюсь, такой творческий ум, как ваш, понимает, что я придумал бы что-то более интересное, чем лишение жизни, чтобы справиться с такого рода шутками, мистер Поттер. Я бы посоветовал вам пересмотреть свои действия. И да, некоторые волшебники действительно наряжаются на Хэллоуин. Если вам интересно, то меня среди них нет. Когда будете передавать записку, пожалуйста, сообщите мистеру Уизли, что у вас обоих отработка со мной сегодня в семь вечера. Не опаздывайте//       Гарри вздохнул. В семь значит сразу после дневной «беседы» с этим человеком. В общем, сегодня Гарри застрянет со Снейпом на четыре часа.       «Мерзавец».

***

      Когда Гарри пришёл в Выручай-комнату, Снейпа ещё не было.       «Я рано припёрся. Чёрт. И что мне теперь тут делать?»       Быстро заскучав, Гарри вспомнил свой разговор с Роном.       «Отставание на одиннадцать очков. Хмм…»       Он задействовал свои способности к метаморфизму и кое-что из трансфигурации. Он по максимуму использовал помощь Фреда и Джорджа. Он даже предпринял попытки с зельями, которые с треском провалились.       «Мне нужен новый материал, — решил Гарри. — Мне просто не с чем работать».       В тот день на чарах они изучали заклинание прилипания.       «Интересно, смогу я сделать это без палочки? Вроде не слишком сложно…»       Любопытствуя, Гарри приложил руку к стене и пожелал, чтобы она прилипла так же, как предметы, которые они использовали в классе.       Как Гарри и ожидал, изучение заклинания на уроке позволило относительно легко воспроизвести его без палочки, и вскоре обнаружил, что одной рукой прилип к стене.       «Какое полезное умение, — саркастически подумал он. — Блестяще, Гарри. Ты можешь воспроизвести без палочки эффект прилипания языка к холодному замку́. Фантастика!»       Затем ему пришла в голову другая мысль. Оторвав руку от стены, он поднял её повыше, а другую руку опустил чуть ниже. Быстро скинув свои слишком большие кроссовки, Гарри упёрся одной ногой в стену на высоте примерно в восемнадцать дюймов и оттолкнулся от пола, как будто взбирался на скалодром, но без опоры на руки. Поставив вторую ногу над первой, он одну за другой переставил руки выше по стене.       «Классно! Интересно, как высоко я смогу забраться? Снейп заявится в любую минуту… Успею я добраться до выступа к тому времени, как он придёт сюда? Пусть тогда гадает, как я туда попал!»       Карабкаясь так быстро, как только мог, Гарри продолжал подниматься — рука-рука, нога-нога — на стену. Добравшись до выступа, он посмотрел вниз и понял, что за несколько минут поднялся почти на тридцать футов.       «Класс! Я как геккон или что-то в этом роде!»       Внезапно Гарри услышал, как открылась дверь.       «Он здесь».       Не удержавшись, Гарри высунулся из своей ниши, чтобы посмотреть на Снейпа. Однако не успел он это сделать, как Снейп поднял глаза и встретился с ним взглядом.

***

      Северус услышал лёгкий шум, поднял голову и поймал взгляд Гарри. Он почувствовал, как глаза медленно лезут на лоб, когда сообразил, что мальчишка каким-то образом оказался на выступе в тридцати футах над полом, а в пределах видимости не наблюдалось никаких лестниц.       «Пора бы к этому времени уже научиться предвидеть всякие неожиданности, Северус. В этом нет ничего странного».       Старательно не выказывая нервозности, которую он почувствовал, увидев Гарри, сидящего на небольшом выступе на тридцатифутовой высоте, Северус сухо поздоровался:       — Поттер.       — Снейп, — нахально улыбаясь, ответил тем же Гарри.       — Профессор Снейп.       — Мистер Поттер.       — Гарри.       — Северус.       Северус вздохнул.       «Мне не выиграть».       — Просто… спуститесь оттуда, пожалуйста, мистер Поттер.       — Э-э… — Гарри посмотрел на землю в тридцати футах под собой. — А как?       Северус почти улыбнулся.       «Не так уж вы и умны, мистер Поттер? Вам не следовало взбираться куда-то, если вы не сможете оттуда спуститься. Глупый ребёнок».       — В каком смысле — как? Тебе ведь удалось подняться туда, не так ли?       — Да.       — Так сделай противоположное тому, что ты сделал, когда поднимался, и спустись.       Когда на лице Гарри медленно появилась улыбка, Северус ощутил, как его нервозность возрастает.       «Что я такого сказал?»       Гарри снова посмотрел вниз со стены и понял, что не так уж сильно боится высоты.       «Он говорит: сделай противоположное тому, что ты сделал, когда поднимался. Могу так и сделать».       Гарри наклонился, положил ладонь как можно дальше на стену, слушая одним ухом, как запротестовал Снейп:       — Поттер!       Игнорируя окрик, Гарри положил вторую ладонь рядом с первой и тоже прилепил её к стене.       — Поттер, что…       Потребовалось некоторое маневрирование, чтобы закрепить одну ногу над выступом, и немного мужества, чтобы перенести свой вес на прилипшие руки, но в конце концов Гарри это удалось. Закончив концентрироваться на чарах прилипания, он снова посмотрел на Снейпа и обнаружил, что профессор выглядит мертвенно-бледным, но больше не протестует. Упёршись другой ногой в стену, Гарри сосредоточился на том, чтобы спускаться по стене вниз головой. Едва привыкнув к этому положению, он понял, что ощущения оказались ещё увлекательнее, чем при подъёме наверх.       «Я могу лазить по стенам и разговаривать со змеями. Теперь мне нужно только научиться облизывать собственные глазные яблоки*, и я буду готов присоединиться к миру рептилий… Может быть, мне стоит стать гекконом на Хэллоуин?»       Спустившись, Гарри обнаружил, что всё ещё бледный Снейп не сводит с него глаз, потом профессор медленно расслабился, убрал палочку и тяжело опустился в одно из кресел.       — Э-э… сэр?       — Предупреди меня в следующий раз, — всё, что сказал этот человек. Он казался не сердитым, а просто… неожиданно измученным.       — Вы же сами сказали сделать противоположное тому, что я сделал, чтобы подняться…       — Я не имел в виду это буквально.       — Ой.       — Действительно.       — Однако это ведь сработало, правда?       — Сработало.       — Так что же в этом плохого?       — У тебя действительно нет инстинкта самосохранения, ребёнок? — Снейп наконец посмотрел на Гарри.       «Ребёнок?»       — А это тут вообще при чём? Я не собирался падать. Я прилепил руки и ноги к стене.       — И тебя не испугало, что ты ползёшь по стене вниз головой?       — Немного, наверное, но мне нужно было спуститься, верно?       Северус только покачал головой.       «У меня просто руки опускаются».       — Полагаю, что верно.       — Ну тогда… тогда я могу вернуться наверх?       — Нет.       — Почему?       «Потому что моё сердце не выдержит этого».       — Потому что я так сказал. Сядь, пожалуйста.       — Хорошо, — Гарри нахмурился, но подчинился, сел на один из диванов и поджал под себя ноги. Потом вдруг вспомнил, что принёс две из трёх книг Шекспира, чтобы вернуть Снейпу, и вытащил их из своего рюкзака.       — Вот, — Гарри положил книги на низкий столик, стоявший между его диваном и креслом Снейпа.       — Они тебе понравились?       — Нормально.       — Просто нормально? Раньше тебе, кажется, действительно нравилась эта Мегера*.       — Ну да, пока Петруччо не испортил её, — возразил Гарри.       — Что ты имеешь в виду?       — Он заставил её стать вежливой. А раньше она была такой классной!       — Ты уверен, что именно так и произошло?       — Конечно! Я хочу сказать, что она произнесла целую речь перед этой паинькой Бьянкой о вежливом поведении.       — А если это было притворство?       «Она разыграла представление?»       — Зачем ей притворяться?       — Сам подумай. Чего она добилась, разговаривая со своей сестрой в такой манере?       — Ничего. Она вела себя как примерная маленькая принцесса, и её ублюдок жених победил.       — Следи за языком, Гарри.       — Вы сами сказали, что здесь я могу говорить всё, что захочу, — напомнил Гарри, внезапно осознав, что разговаривает с профессором.       «Если он начнёт вести себя как придурок, я перестану. Он не может заставить меня говорить».       Хотя в данный момент Гарри вроде как и сам хотел поговорить, если бы набрался смелости признаться в этом.       — Ты прав, — кивнул Снейп. — В любом случае, Петруччо не обязательно победил. Это одна из интерпретаций, но есть и другие.       — Правда? — Гарри невольно стало любопытно.       — Да. Например, многие предполагали, что Катарина скооперировалась с Петруччо, чтобы унизить Бьянку, и что эти двое фактически стали союзниками.       — Хм… Мне так не показалось.       — Очень хорошо, ты имеешь право на собственное мнение. А как насчёт другой пьесы? Тебе понравилась «Двенадцатая ночь»?       — Эта мне понравилась больше, — Гарри не смог сдержать улыбки.       — Полагаю, из-за шутки?       — Да, — согласился Гарри, — это дало мне массу идей.       «На самом деле… Интересно, что бы подумала Трелони, если бы начала получать любовные письма от Снейпа?»       Он слышал от близнецов весёлые истории о сумасшедшей профессорше.       «Держу пари, они помогли бы мне с подделкой, если бы я спросил… хм… «моё внутреннее око предсказывает великие вещи между нами»… Э-э-э…»       Или, может быть, сделать это с Синистрой? Это достало бы их обоих.       «Бр-р… Это ещё отвратительнее».       — О, счастье! — Лицо Снейпа было бесстрастным. — Я живу, чтобы подавать своим ученикам идеи.       — Вы сами виноваты, — заметил Гарри. — Не надо было давать мне эти книги.       «Хотя я рад, что он это сделал».       — Ты прав, — криво усмехнулся Снейп, — я действительно, кажется, деградирую. Должно быть, это из-за наркотиков.       — А я предупреждал вас о них, сэр, — улыбнулся Гарри.       — Предупреждал. И снова получается, что я сам виноват. Кстати говоря, я заметил, что ты не вернул «Макбет». Ещё не дочитал?       — Пока нет, — признался Гарри, прикусив губу, — её довольно трудно читать, поэтому так медленно.       — В этом нет ничего неожиданного. Даже взрослым порой трудно говорить на языке Шекспира. Я ожидал, что «Макбет» займёт у тебя больше времени, так как эта пьеса не такая легкомысленная, как две другие, и сюжет, возможно, более сложный. Не стесняйся обращаться ко мне, если запутаешься.       — Только не про зелье, — заявил Гарри, вспомнив, как Снейп бросил ему вызов, чтобы выяснить, что это было.       — Все необходимые подсказки содержатся в тексте. Любая помощь, которую я бы тебе оказал, сделала бы это слишком лёгким делом.       — Тогда ладно, — согласился Гарри.       «Я всегда могу просто не разбираться с этим зельем, это не похоже на домашнее задание или что-то в этом роде».       Однако ему действительно нравился вызов, это, похоже, могло быть забавным.       — Так что же это было? — спустя пару минут нарушил молчание Северус. — То, что ты сделал в Выручай-комнате в прошлый раз?       — Вы имеете в виду площадку с мячиками?       — Именно.       — Это магловская штука. Они есть в «Макдоналдсе», родители оставляют там своих детей на час или около того, если нужно.       — Я так понимаю, эта игра тебе нравится?       — Да. Я никогда раньше в неё не играл.       — Откуда же ты тогда знал, что тебе это понравится?       — Не знаю. Я просто хотел попробовать. Дадли она всегда нравилась.       — Дадли — твой двоюродный брат?       — Да.       — Вы ладите друг с другом? — Северусу хотелось это выяснить.       — Нет.       — Почему?       — Потому что.       И разговор снова оборвался.       «Есть ли в том доме что-нибудь, о чём мальчик готов поговорить?»       Северус решил сменить тему.       — Итак, что произошло между тобой и профессором Синистрой?       — Что вы имеете в виду? — насторожился Гарри.       — Ну, вы двое, кажется, не ладите… Что случилось?       — Я думаю… вроде того, что произошло на первом занятии по зельеварению, сэр, только более… истерично.       — Расскажи, — приподнял бровь Северус.

***

      — …Малфой, Драко.       — Здесь, профессор Синистра, — елейно пропел Малфой. Гарри чуть не стошнило.       — Рада снова тебя видеть, Драко, дорогой. Как поживает твой отец?       — Очень хорошо, спасибо, профессор. Он передавал вам привет.       — Спасибо, и ему тоже передай от меня, — Синистра улыбнулась и снова посмотрела на свой список.       — Нотт, Теодор.       — Тео, — весело поправил Тео. — Я здесь.       — Семья Пожирателей Смерти, — тихо констатировала Синистра. — Твой отец убил кого-нибудь в последнее время?       Тео опустил голову, нахмурившись впервые с тех пор, как Гарри встретил его, но промолчал.       «Хорошо. Раз он ничего не собирается говорить…»       — А как насчёт мистера Малфоя, профессор? Или ему нормально быть Пожирателем Смерти, потому что он такой красавчик?       «Я идиот. Почему я всегда лезу куда не просят?»       — Люциус Малфой — очень уважаемая фигура, мистер…?       — Поттер, Гарри, — пренебрежительно сказал Гарри и услышал, как весь класс повернулся и уставился на него. Но он проигнорировал всеобщее внимание и смотрел только на Синистру. — Сын маглорожденной ведьмы и чистокровного мага, воспитан парой отвратительно мерзких маглов, раз уж вам, похоже, не всё равно. Разве это имеет значение?       «У меня опять неприятности. И почему я такой дурак?»       — По-видимому, — возразила Синистра значительно более пронзительным голосом, — так оно и есть. Ваши родители, возможно, были храбрыми, мистер Поттер, но вы никчёмная мелкая крыса, в то время как Драко явно воспитан по более высоким стандартам.       «Кого ты называешь крысой, сука?»       — Я полагаю, это зависит от того, в чём заключаются ваши ценности, профессор. Я не из тех, кому нравится целовать задницу Малфою, в конце концов, я просто пытаюсь защитить своего друга.       «И да, я действительно круглый дурак».       С другой стороны, Синистра не казалась ни «Верноном», ни «обеспокоенным взрослым» — скорее, «взрослая идиотка».       «Она ничего не сделает».       — Друга — Пожирателя Смерти.       «Так что, мои родители не имеют значения, и я мелкий засранец, но отец Тео делает его Пожирателем Смерти, а Малфоя — святым? Неужели она не понимает, что это полная фигня?»       — Сын Пожирателя Смерти, как и Малфой, — Гарри решил больше не сдерживаться и высказать то, что думал. — И это ни хрена не предполагает, кто он на самом деле. Малфой чистокровный, а я полукровка, и мы оба несносные мелкие «крысы», как вы выразились. Впрочем, неважно, — Гарри откинулся на спинку стула. — Я здесь.       Профессор, казалось, хотела что-то сказать, но затем просто отметила его фамилию в списке и пошла дальше.       — Очень дружелюбно, — улыбнувшись, прошептал Тео. — Верный способ завоевать её расположение.       — Ну а что ты хочешь, чтобы я сказал? — шепнул в ответ Гарри. — Я здесь, мой самый замечательный и очаровательный профессор, пожалуйста, позвольте мне поцеловать ваши пышные ягодицы? Я думал, тебе не нравится Малфой.       Тео и Блейз поперхнулись, захихикав.       — Пожалуйста, скажи это, ну пожалуйста, — снова зашептал Тео. — Ты станешь для меня героем! Я даже заплачу тебе!       — Прости, что разочаровываю, Тео, но не думаю, что даже я настолько идиот за плату так сильно злить профессора на третий день занятий. Я и так зашёл достаточно далеко. Однако не стесняйтесь делать это самостоятельно. Я напишу милую записку с соболезнованиями вашей семье.       — Да нет, — хмыкнул Тео, — это же только Синистра. Папа сказал, что она неплохой учитель, пока ученики её слушаются, но если они этого не делают, она в основном просто визжит. Папа говорит, что от её голоса краска со стен слезает.       — Господа Поттер, Нотт и… — Синистра посмотрела в свой список, — …Забини. Не хотите поделиться своим разговором с классом?       — Не особенно, — буркнул Гарри, в то время как Блейз бесстрастно уставился на неё, а Тео просто улыбался, совершенно не раскаиваясь.       — Это не просьба, мистер Поттер.       — А прозвучало именно так, — Гарри пожал плечами, напрягшись, но стараясь не показать этого.       — Ошибаетесь! — Голос Синистры снова стал пронзительным. — Рассказывайте, мистер Поттер.       «Семь бед — один ответ…»       — Ну ладно, на самом деле мы говорили о вас, профессор, и о том, стоит ли усилий целовать задницу. Мои одноклассники любезно объяснили, что, возможно, мне следует быть более дружелюбным, а я, как видите, не согласился. Как бы хороша ни была задница, я уверен, что предпочту неприятности.       «Только бы Тео был прав насчёт этой женщины…»       — Следите за языком, мистер Поттер! И… Да как ты смеешь! Ты… ты, грязный мелкий засранец!       «Ага, точно прав».       — О, да ладно, обзывайте меня по-всякому. Я даже подскажу, если вы забыли: урод, мелкий ублюдок, говнюк и мудак. Вы меня этим не достанете, уж поверьте. И вообще, кто из нас ещё сквернослов? Вы же первой это начали…

***

      — И поэтому… да. После этого мы уже не так хорошо ладим.       — Могу себе представить, — Снейп приподнял бровь.       — Но она первой обозвала меня никчёмным засранцем.       — Действительно.       — И потом, большая часть моих слов была обо мне, а не о ней!       — Тоже верно. Однако это меня совсем не радует.       — Почему? — Гарри нахмурился.       «Он ведь не собирается наказывать меня? Это было НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ назад!»       — Я уже говорил тебе раньше, что не хочу, чтобы ты так отзывался о себе, не так ли?       «Чёрт».       — Но это было до того!       — Да, и только поэтому у тебя нет проблем, но это не значит, что меня подобное не беспокоит.       — Хм…       «Почему это должно беспокоить тебя, если это не беспокоит меня?»       — Твои родственники, — продолжал Северус, — действительно называют тебя всеми этими словами?       «Я полагаю, что именно там он их и выучил…»       — Ну, среди прочего. В основном, наверное, Вернон — тётя Петуния не любит ругаться. Она просто называет меня уродом или крысой, как Синистра.       — И это, должно быть, лучше?       — Конечно, — сказал Гарри, чувствуя желание защитить тётю. — Петуния намного лучше, чем Вернон.       — Даже так?       Гарри открыл было рот, но промолчал и покачал головой. Что он мог сказать, в самом деле? Что она иногда его кормила? Что не била так сильно? Что всегда промахивалась, угрожая сковородкой как будто просто для вида? Что временами держала его подальше от Вернона?       «Я не настолько тупой, спасибо».       — Ты не ответишь?       Гарри снова покачал головой.       «Извини, но такие вещи людям не расскажешь. Это просто невозможно».       — Я больше не хочу разговаривать. — Гарри обнаружил, что снова напрягся, нервничая от того, какой оборот принял разговор, и поэтому, когда Снейп просто вздохнул, он почти робко попросил: — Я могу идти?       — Время ещё не вышло.       — Я знаю, — Гарри откинулся на спинку стула и недовольно заболтал ногами.       Северус снова вздохнул.       «Он действительно поговорил со мной. Это должно чего-то стоить».       — Попроси вежливо.       — Ммм? — с надеждой вскинулся Гарри.       — Попроси ещё раз, вежливо.       — Могу я идти, сэр? — оживился Гарри. — Пожалуйста?       — Хорошо. Ты свободен. Только не забудь вернуться на отработку. _________ *Центральные державы — военно-политический блок Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии времён Первой мировой войны (прим. пер.) *Речь снова о пьесе Шекспира «Укрощение строптивой» (прим. пер.) *У большинства гекконов отсутствуют веки — точнее, они сросшиеся и прозрачные, как у змей. Так что ящерицы облизывают глаза, чтобы сохранить эти «контактные линзы» прозрачными и чистыми (прим. пер.)