Домой

      Когда Армин, наконец, увидел горизонт, душа затрепетала с новой силой. Его родина, его дом были уже так близко, но страх, от этого возвращения нарастал с каждой минутой. Любой ценой нужно было отстоять мир, за существование которого было пролито слишком много крови, ради которого были разрушены жизни.       Вокруг было море, море о котором он грезил всё своё детство. Иногда казалось, что оно снилось ему ещё даже до того, как родители соорудили воздушный шар и были убиты из-за этого, до того, как дед отдал ему их книгу. Но сейчас, Армин даже не обращал внимание, на перламутровые переливы волн, дельфинов, сопровождающих их корабль и пену, из которой, по Марлийской легенде выходили русалки и серены, утаскивая моряков за борт.       Армин думал о доме, который был уже так близко, о встрече со старыми друзьями, о будущих переговорах со своими земляками. Они плывут рассказать свою историю, идут за принятием своих поступков. Они плывут за миром и свободой.       "Ты до сих пор с нами, Эрен?" — Армин проследил за птицей, сопровождающей их с самого отплытия с Континента, который постепенно стал снова расцветать и восстанавливаться после Гула. — Энни... только сейчас я понял, что возвращаюсь домой, — Едва слышные шаги по деревянной палубе отвлекли его от размышлений, вернули в настоящее. Армин вновь почувствовал солёный запах моря, прохладный, влажный ветерок, треплющий волосы, тепло в сердце, греющее его уже почти три года, которое подарила ему голубоглазая блондинка, разделившая с ним эти тяжёлые три года. Он не мог оторвать взгляд от горизонта, но чувствовал присутствие девушки рядом. Холодные пальцы Энни коснулись его лба, убирая непослушные пряди с глаз. Ей не нужно было говорить, чтобы успокоить его, вселить уверенность в успешности плана, стратегии, разработанной бессонными ночами. Даже сейчас, когда Разведки, казалось бы, уже давно не существовало, он продолжал быть командором, направляющим элдийских послов, наконец-то, после долгой экспедиции, домой.       Армин схватил перо, упавшее с груди птицы, которая, как ему казалось, сопровождала корабль, словно указывала нужную дорогу. — Что будет сразу после...? — голос Энни заставил Арлерта, наконец перевести на неё взгляд. Иногда он чувствовал, что не достоин её, не достоин внимания и поддержки, любви, которую дарит ему эта загадочная девушка с континента. Но, когда мистер Леонхарт вызвал его на "серьёзный разговор", Армин для себя всё решил, и принял, наконец, то, что пытался оттолкнуть, в попытках скрыться в постоянных дипломатических дебатах, принял чувства, которые постоянно ставил под сомнения. Теперь на нём лежала ответственность не только за успешность переговоров, но и за человека, которого он любит, и который любит его. — Отправимся туда, откуда всё началось. В Шиганшину, — Энни утвердительно кивнула и улыбнулась одними уголками губ, но Армин оставался серьёзным. Страх не покидал его сердце и продолжал прожигать душу. Парень развернулся к ней и прижал к себе, словно пытаясь сокрыть от всего мира. Ей он пожертвовать не мог, не мог ставить под удар голубые, спокойные глаза, блестящие волосы, которые напоминали ему нежное весеннее солнце. — Не отходи от меня, ни на шаг. Я не исключаю возможности, что нас могут попытаться убить. Если будет хоть малейшая опасность, я обязан тебя защитить, и я это сделаю.       Энни ничего не ответила, тая в его объятиях. Она не отойдёт от него, как он и просил, но, как и Армин, она была готова отдать свою жизнь за него. Бой, который, казалось, был завершен три года назад, возобновился, после долгого перемирия. Вновь на Парадизе.

***

      "На самом деле, Микаса, я долго размышлял над твоим предложением, но понял, что вернуться не смогу, как бы мне не хотелось. Ты сильнее меня, Аккерман, остаёшься рядом с Эреном даже после его смерти, а я, пускай и собственноручно опустил его кости в могилу, боюсь увидеть грёбаное надгробье. Спасибо, что ухаживаешь за цветами, которые мы с Ханджи посадили. Им бы понравилось. Вместе с Арлертом отправил тебе небольшой набор. Как получишь, напиши мне пару строк.       Пишу эту часть письма уже в конце дня. Эти двое мелких снова вывозили меня "погулять". Такие же отродья, как и вы, когда только пришли с кадетского корпуса. Неиссякаемая энергия и жажда знаний. Мы ведь ради этого и воевали, ради того, чтобы такие, как они могли бы хранить память и жить нормальной жизнью. Ещё раз хочу сказать спасибо тебе за письма, Микаса. Не ожидал я, что эта переписка так долго продлится. Спасибо, что стала мне другом. Береги себя.

Л. А."

      Микаса сложила листок с аккуратными буквами и убрала его обратно в конверт, так она хранила все письма, которые получила за три года, проживая в Шиганшине. По лепесткам белых хризантем, растущих на могиле Эрвина Смита, 13 командора разведкорпуса, стекали маленькие капельки, блистая, на только вышедшем из-за туч, солнце. Она всегда читала письма Леви на могиле его, наверное, самого близкого человека, имя которого он написал ей лишь один раз.       Взгляд девушки пробежался по холодным строкам, начертанным на граните: "Ты отдал своё сердце за человечество и забрал с собой наши." Надгробье, собственноручно сделанное Ханджи и Леви никто не менял, по настоянию Микасы, она пользовалась безмолвным уважениям, несмотря на то, что старалась жить максимально незаметно и отстранённо от всех. Девушка стала невольным наблюдателем за жизнями и событиями других, лишь гадая, что будет с ней.       Аккерман поднялась с колен, отряхнула юбку, и направилась прочь с кладбища, на котором были похоронены тела тех, кто смог отбить Шиганшину в 850 году. Большой постамент, с расправленными крыльями свободы встречал посетителей на входе, ведь они, упокоенные, её обрели.       Дорога до холма занимала не так много времени. Вперёд по тракту, а затем, её тропинкой, до могилы, которую никто кроме неё не посещал, никто не знал, кто был там похоронен, да бы не осквернять память лишними спорами. Из города, заметно разросшегося за последние три года, постоянно доносился шум: от стройки, споров, от колокольного звона и строевого шага.       "Мы ведь ради этого бились? Ради спокойной жизни, которая прерывалась бы лишь суетой улиц, наполненной счастливыми людьми? Эрен, почему до сих пор они готовятся к войне? Зачем, ты, тогда, ушёл от меня?"       "13 сентября 857 год. Я только что покинула могилу Эрвина... Хризантемы, наконец зацвели. Сегодня приедет Армин, я получила весточку от Хистории. Их дела в столице временно улажены, по крайней мере, их головы уже не пытаются насадить на штыки. Волнуюсь. Боюсь увидеть их, особенно ребят из 104-го, старых друзей."       Микаса облокотилась о широкий ствол дерева, закрыла глаза, вдыхая аромат природы. Раньше они играли здесь в догонялки, втроём, Эрен бежал за Микасой, которая всегда вырывалась вперёд, а за ними торопился Армин, который, пускай никогда и не выигрывал, всегда искренне заливался хохотом. Сейчас, под этим деревом она сидела в одиночестве, разговаривая с птицами, в которых всякий раз видела Эрена, где писала новое письмо, роняя слёзы на бумагу, за что, в ответах получала жёсткие слова от Леви, заставляющие, как и прежде, проглотить свою боль, и тёплые, но разрывающие её сердце, Армина. Несколько раз она видела его фотографии в газетах, с небольшими статьями о том, как проходили переговоры. Если бы она не знала Арлерта с самого детства, наверняка, и предположить не могла, каким этот, теперь уже, серьёзный молодой человек был, о том, как вместе с лучшим другом мечтал посмотреть мир, увидеть море и мир без войны, где все его близкие счастливы и спокойны.       Его глаза стали другими, Микасе хотелось верить, что так ей кажется из-за искажения фотографий, но в глубине души, она понимала, что Армин, как и она, изменились, и дороги назад уже никогда не будет. На нём лежало слишком много ответственности. "Я и не знал, что ты был самым сильным из нас..." — слова Эрена, сказанные о друге, который, тогда, семь лет назад, едва не умер, пришлись сейчас как нельзя кстати.       На могильную плиту снова сел поморник*. Он внимательно рассматривал Микасу, переминаясь с лапки на лапку, а потом вспорхнул и улетел прочь, по направлению к тракту. Девушка проследила за ним и поднялась на ноги. Две повозки показались на тракте. Резкий порыв ветра растрепал её волосы и поднял вверх красный шарф, который она едва удержала, и снова скрыла за ним лицо.       «Эрен, они здесь! Армин дома!» — девушка не отрывала взгляд от приближающейся делегации. Вот, у самого подножья холма, кучер остановил лошадей, а из повозок вышли люди. Первым спустился Армин и подал руку Энни, потом показались, Жан и Конни, а Райнер, Пик и Хистория появились позже, из второй. Микаса заметила, как Армин указал на холм, и что-то внушал остальным, и когда наконец, Хистория кивнула одному из стражников, который находился всегда возле неё, блондин сорвался с места и устремился на холм.       Недолго думая, Микаса побежала ему навстречу. Слёзы, которые она пыталась сдержать, вновь полились из её глаз. Эрен, наблюдал сейчас за ними, он был сейчас счастлив, она знала это. Он был горд и счастлив за него, отстоявшего своё право быть свободным на своей родине, прибывшего домой.

"Если я приеду, значит всё удалось... В любом случае не вешай нос, думаю, мы справимся. Встретимся у дуба на холме, где, как ты мне говорила всё и началось. Армин."

      Они резко столкнулись обнимая друг друга, и плакали уже в голос, не стесняясь никого. Боль пронзила сердце Микасы с новой силой, а горечь разлуки наконец ушла. Последний раз она видела Армина в тот самый день, тогда, последний раз они были втроём, и вот, они вновь могли поговорить, глядя друг другу в глаза, поддержать друг друга, не в длинных письмах, а вживую, в том месте, где их жизни дважды перевернулись, и переворачивались сейчас в третий раз. — Добро пожаловать домой, Армин... — Микаса уткнулась лицом в плечо Армина. Грубый форменный пиджак друга колол её кожу, но ей было сейчас всё равно. Армина немного трясло от слёз, но он не переставал крепко обнимать старую подругу. — Он здесь, Микаса. Ты же знаешь? — Голос блондина исказился от слёз и переживаний. Армин действительно изменился, это не сокрылось от глаз Микасы, но его по-прежнему доброе, трепетное сердце сейчас билось слишком быстро и часто, от чего девушка забеспокоилась и, наконец, оторвалась от него. Аккерман утвердительно кивнула на его вопрос и обернулась к небольшому надгробию у самого ствола дерева. На самой нижней ветке, которая почти касалась земли сидел поморник, наблюдая за долгожданной встречей.