***
Кладбище они покинули нескоро. Леви разговаривал с Эрвином, рассматривая хризантемы, и поднимаясь, чтобы вернуться в город, сорвал один бутон себе. — Не страшно было оставлять дочь вместе с Кирштайном? — съязвил Аккерман, когда они выехали на центральную площадь. — Нет, после нашего отъезда, к ним зашла Энни с Эреном и Миной, — Микаса улыбнулась и остановилась рядом с небольшим заведением с открытой террасой. — М-м-м... — многозначительно протянул Леви, но так ничего не сказал, — здесь, значит, у вас "самый лучший чай" подают? — Да, так, — Микаса протянула ему небольшое меню, которое Леви со скепсисом осмотрел, и протянув тихое "хорошо", отложил его на край стола, — Рада, что ты наконец смог навестить его. — Мне скоро умирать, Микаса, я должен был не только побыть на его могиле, но и посмотреть на то, как устроились мои бывшие подчинённые. — Тебе исполняется сорок восемь, а не девяносто, не говори так, — Микаса хмуро посмотрела на собеседника, а тот лишь отмахнулся. — Теперь, увидев всё своими глазами, я буду спокоен, — Леви расслабился в кресле и, поставив руку на локоть, опёрся о кулак, — Саша мне понравилась, правда, неугомонная как Кирштайн. Рад, что у тебя всё получилось. Аккерман перевёл взгляд от Микасы к площади. Сейчас, этот, когда-то маленький, бедный городишко, стал потрясающе красивым городом, не уступающим Марлийским столицам. Некоторые старые домики жители всё же восстановили, но, в основном все улицы были заново отстроенными. Кирпичные домики с лепниной, чистые улицы и даже подворотни, дружелюбные (сюрприз-сюрприз), полицейские, которые предлагали помощь всем обездоленным и растерявшимся. Солнце ярко светило, согревая горожан своими тёплыми лучами. Вода в фонтане поблёскивала и убаюкивающе журчала, успокаивая Аккермана ещё больше. Чай ему принесли быстро и он действительно был хорош, но не лучше, чем у него в магазине, не лучше того, который он заваривал сам. Микасе он привёз несколько маленьких мешочков, которые ему расхвалили поставщики, а они знали, что советовать ему что-то плохое себе дороже. Аккерман лениво обвёл глазами площадь и заметил небольшую компанию, преимущественно состоящую из детей. Он сразу понял кто к нему направляется и усмехнулся, в ожидании происходящего. — Не долго я успел побыть в тишине, — Леви в последний раз отхлебнул из чашки и искренне улыбнулся. Фалько и Габби, вместе с маленькой Софи, упорно называющей Аккермана "дедой", шагали впереди, что-то бурно обсуждая. Кирштайн пытался удержать за руку дочь и поймать сына Арлертов, который бежал за жёлтой бабочкой, размахивая перед собой деревянным самолётиком. Позади них шла Мина, попутно, собирая маленькие камешки и складывая их в холщовый мешочек. Армин и Энни замыкали процессию, переговариваясь между собой, и, неотрывно следя за детьми и Жаном, который, казалось бы, уже отчаялся, — Скажи мне, Микаса, вместе с именем сыну Арлерта достался и характер Йегера? Микаса согласно кивнула, рассмеялась, и помахала Жану, который выдавил из себя улыбку, и, наконец, поймал дочь. — Деда! Деда! — девочка слезла с рук матери и подбежала к Леви, который тут же её подхватил, — А у меня новые друзья! Леви потрепал ту по макушке и осмотрел руки малышки на наличие грязи. — А ты Микаса, да? — она обернулась к девушке сидящей за столом напротив, — Я Софи! Девочка протянула азиатке свою маленькую ладошку, которую Микаса бережно пожала, — Приятно познакомиться, Софи! — Ну всё, беги к ребятам, оборванка, не убегайте далеко, я на тебя рассчитываю, — Леви спустил девочку на пол, и та, недолго думая, сразу побежала вперёд. Для ребёнка трёх лет она была очень активной и смышлёной. — Здравствуйте, капитан, — Армин приблизился к столику первым и галантно отодвинув стул для Энни сел следом. — Армин не дури, а? — Леви скривился, а затем, неожиданно улыбнулся, — Война закончилась, ребятки.***
Неделю спустя, гости отбыли обратно в Марли, и в доме Арлертов стало менее шумно даже учитывая вздорный характер Эрена. Армин как всегда укладывал детей спать, прочитывая им новую историю и про море, которое они должны были вскоре посетить, и про песчаные дюны, про огненные и снежные земли, про невиданных зверей и птиц. И каждый раз, он опасался расспросов от своих же детей: почему у Шиганшины огромное кладбище, почему в шкафу у родителей висят военные мундиры с неизвестной им эмблемой, почему у дуба на холме стоит чья-то могила, почему сама королева заходит в скромные дома Кирштайнов-Аккерманов и Арлертов, всякий раз, когда приезжает в Шиганшину с визитом, и почему, родители, иногда на долго уезжают вместе с солдатами из Военной Полиции. — Пап, почему господин Аккерман не может сам ходить? Вопрос Хитч застал Армина врасплох. Нет, его дочурка не должна сейчас об этом знать, не должна задаваться такими вопросами. Но голубые глаза смотрели на него непросто с интересом, они жаждали знать истину, правду, а Армин слишком хорошо знал дочь, она была слишком похожа на него и на Энни своим упорством и жаждой знаний, и Хитч найдёт любые пути их достижения. — Они же с мамой говорили, что были военными, — Эрен отвлекся от деревянного самолёта и обернулся к сестре. — Я не слышала всей истории, — Хитч нахмурила маленькие светлые бровки и сжала пальчики в кулачки. Она выглядела весьма угрожающе, но Эрен не унимался, что-то хотел сказать, но Армин его опередил. — Я расскажу, сын, иди сюда, — Армин улыбнулся Эрену, а за тем, обернулся на скрип полов: Энни стояла в проходе в детскую. Длинные светлые волосы её были распущены, взгляд внимательный и вопросительный. Мужчина кивнул на место рядом и через несколько мгновений, женщина уже держала его за руку, — В тот день, все люди вспомнили, в каком ужасе они жили в чужой тени, и до чего унизительно прятаться от неё в клетке.