Звездопад сожалений

— Славься Император! — Ура! Ура! Ура! — Демон повержен! Мы победили! Голоса вторили друг другу, возносимые гомоном счастливых визгов и поздравлений. Сильнейший представитель демонической расы на континенте — Тёмный Владыка Ойкава Тоору пал. Объединенные войска небожителей, людей и предавших господина демонов радостно пели и танцевали, подбрасывали букеты цветов и затупленные клинки. Перед демоническим дворцом, некогда настолько тёмным и ужасающим, что даже земля прогнила, толпа воинов и простых жителей восхваляли нового императора — Ушиджиму Вакатоши. Всегда серьёзный воин божий (ох, как визжат дамочки, завлекая его этим именем) стоял на разрушенном балконе. Дьявольская обитель почти полностью уничтожена: от острых пиков не осталось даже кирпича, дыры в стенах грозят сложит высокое здание карточным домиком, а осколки витражных стёкол усыпают завядшие клумбы. Но на небе впервые за последние шесть лет сияет солнце. Император Неба, как теперь величают Вакатоши, красуется: стоит с идеально прямой спиной, его белые одеяния с фирменными фиолетовыми лентами и каёмочками сверкают — ни одна капля проклятой крови не запятнала их. В его глазах нет ни презрения, ни торжества: он лишь смиренно принимает почести. Внутри просторной залы с разрушенным троном его ожидали верные соратники: генерал Небесного Войска Савамура Дайчи осматривал помещение, подёргивая белыми пушистыми крыльями; два командира демонов — Куроо и Бокуто — перебрасывались камешками; рыцарь в потёртых и местами треснутых доспехах сложил руки друг на друга и хмурился. Иваизуми предал лучшего друга. Что ещё хуже — он даже не увидел, как убили Ойкаву. Словно по чьему-то (хотя понятно по чьему) приказу остатки демонического войска и разгневанные души павших накинулись на его батальон. Император тогда первым влетел в замок, пробив собой окно и пол стены высоченной комнаты заодно. Из тронной залы доносились лязг металла, взрывы магии и хруст костей. И когда Хаджиме спустя долгих сорок минут ворвался в знакомый зал, увидел только лишь огромное кровавое пятно прямо перед троном. — Что с ним?! — завопил он тогда. Куроо на это лишь криво усмехнулся, бросая чёрный платок на кусок того самого доспеха. От сильнейшего демона в истории не осталось даже дюйма плоти. Рассматривая то, что теперь ему предстояло захоронить, Иваизуми не заметил, как сурово кивнул теперь уже Император полководцу демонов. И спустя каких-то жалких двадцать минут, будто по мановению какого-нибудь дерьмового бога, вечно тяжелые тучи растворились под жаром весеннего солнца. Природа ликовала вместе с народом. Только внутри тронной залы сохранялось гробовое молчание. Когда Ушиджима разобрался с народом, произнеся короткую речь о новом государстве, Дайчи поспешил руководить парадом людских масс. Иваизуми собирался сегодня же отпить нерадивого друга и, раскрошив кусочек доспеха в пыль, захоронить его в лесу. Но император встал перед ним белой стеной, положил руку на плечо и отправил отдыхать. В замке никому остаться не разрешили: предстояли долгие работы по устранению отравляющей тёмной энергии и отстройки повреждений в более светлых тонах. Засыпая с первыми лучами рассвета, Иваизуми думал о том, в какой момент они свернули не туда. Проваливаясь во тьму, он понял. Всё было неправильно с самого начала. *** Подземелья знаменитой Дьявольской Обители поражали своей надёжностью: запутанные коридоры создавали лабиринт, а каждая камера была оснащена не только мощной магической защитой, но и располагала всеми условиями для пыток — даже кроватей тут не завелось. Просыпаясь от пролитой на голову ледяной воды, Ойкава первым делом натянул излюбленную ухмылочку и лишь затем открыл глаза, поднимая тяжелую голову. За спиной неподражаемого Небесного Императора стояли двое: некогда самый доверенный министр Куроо Тецуро и эксперт по запечатывающим заклятьям Савамура Дайчи. — Доброе утро, Ушивака-чан, — хриплым голосом засмеялся демон. — Всё поешь, господин Тоору? — глаза бывшего советника сверкнули жёлтым. — Боже-боже, сколько пренебрежения в голосе, — покачал головой пленный. Их обмен любезностями прервал Ушиджима. Он присел на корточки перед разбитым противником и стал сверлить его взглядом. Ойкава знал, что он пытается понять, сколько сил у демона осталось и насколько надо усилить магические барьеры, чтоб ни сантиметра его силы не просочилось наружу. Сломанные запястья были надёжно прикреплены особыми запечатывающими наручами, встроенными в стену. — Выбрал для меня самую лучшую комнату, да, Ушивака-чан? — кривая ухмылка рассекла окровавленное лицо. Беглый осмотр камеры дал демону много информации: он находится на самом нижнем уровне. На внутренних стенах кровью расписаны ослабляющие магические круги. Даже одного хватило бы, чтобы демоническое создание со средним запасом сил (что обычно превышали силу любого человека в сотню раз) упало обездвиженным телом ничком. И угадайте сколько таких печатей увидел Ойкава? Не меньше шести. И это только самые крупные, на всю стену. А, как известно, всякую сильную печать сопровождают не меньше четырёх поддерживающих. Что сказать, прямо… — … королевские апартаменты. Ты же это подумал, Ойкава? — Тецуро обнажил острые зубы. Конечно, как не первому помощнику Его Демонического Величества знать о его помыслах. — Уверен, что и обслуживание будет соответствующим, — Тоору сплюнул густую чёрную кровь под ноги поднявшемуся воину неба. Ушиджима проигнорировал его. Он ждал, пока Савамура трижды и ещё один раз тщательно перепроверит все заклинания, написанные токсичной для демонов ангельской кровью. Запирая толстую стальную дверь, пропитанную магией неприкосновенности, Вакатоши бросил тихое: — Я вернусь. И ушел, оставляя поверженного короля демонов одного в темноте, освещаемой вспышками боли и едва поблёскивающими магическими кругами. *** Ушиджима пришёл к нему через 3 дня, посчитать которые у Ойкавы не было ни малейшей возможности. Голод судорогой сводил онемевшие от холода ноги, а засохшая кровь неприятно стягивала кожу вокруг левого глаза. «Морщины будут», — думал Тоору, встречая блёклую полоску света коридорных факелов. Магические круги засветились ярче синим и фиолетовым светом, встречая того, чьей кровью они были написаны. Ойкава поднял глаза, оставляя потяжелевшую голову опущенной. Рога его росли крайне неудобно: начинались чуть выше висков и лёгким изгибом шли ниже, чуть огибая голову. Толстые в основании и острые на конце они упирались в любую поверхность, если она оказывалась выше уха демона хотя бы на миллиметр. Оттого легче было оставить голову отягощать шею, чем неестественно выгибаться, пытаясь найти удобное положение для ноющей шеи и сломанных запястий одновременно. Хоть Ойкава был гордым, даже горделивым, он рационально полагал, что всякий презрительный взгляд потерпит, пока его тело не найдёт комфортную позу в условиях максимальных ограничений. Ушиджима чинно прошествовал к демону. — Ты знаешь, зачем я здесь? — басистые нотки сотрясли дряхлые стены подземелья. — Не имею… ни малейшего понятия, — промочив потрескавшиеся губы слюной, прошелестел пленный. — Я могу освободить тебя, — кувшин возник перед взором демона. — Это что, свадебный подарок? — Ойкава вытянул шею, чтобы гневно уставиться на ангела, спрятавшего белые крылья в скрывающей магической завесе. — Ты должен выйти за меня, и тогда я дарую тебе свободу. Мгновенье закостенелой тишины убито хриплым смехом. Ойкава знал, что Ушиджима туповат, но не настолько же! Даже если предположить (фу такое предполагать!), что их чувства взаимны, существует тысяча и одна объективная причина, почему свадьба не может состояться. Да где это слыхано, чтоб поверженного тирана вели под венец?! Этот желторотый император что, вообще не думает о своей репутации?! Ушиджима спокойно ожидал, пока приступ истерического смеха пройдёт. Его не трогали ни язвительность, ни откровенная ненависть демона. Ему нужен был этот брак, и на то было аж несколько причин, которые надёжно прятались от чужого посягательства на их объективность в сердце ангела. — Ты что, совсем тупой?! — зарычал Ойкава, едва не прикусив язык. — Да чтоб я, за тебя!.. Удар пришёлся на сломанное ребро. Зажмуренные глаза спрятались за длинной чёлкой повисшей головы. Его ноги в белых туфлях, казалось, не сдвинулись ни на миллиметр, только крохотная капелька тёмной крови виднелась на мыске. Ушиджима присел и грубым движением поднял лицо демона за подбородок. — Не важно, сколько времени на это потребуется. Ты согласишься. — Не просьба, не угроза, — факт. — Мефтай, — сквозь сдавленные щёки прошипел Тоору. Перед уходом Вакатоши методично вливал в сквернословящий рот всю до последней капли чистой воды. Дверь ещё не успела со скрипом захлопнуться, как в спину император услышал проклятья и трехэтажный мат. Уголки ангельских губ едва приподнялись. *** Иваизуми устроился помогать в замке. Нынче это не Дьявольская Обитель, а Небесный Замок. И хотя ангелы имели десятки намного более красивых дворцов в облаках, многие вельможи и воители спустились вниз помогать правителю. Под началом Ушиджимы собрались земли множества крошечных герцогств, два крупных людских государства, повстанческие демонические поселения, заселившие леса и горы, и, конечно же, Небесная Империя. Суммарно теперь под флагом белого солнца собралось три четверти континента. Огромные территории требовали не только огромных затрат, но и грамотного управления: ангелы метались в разные концы Империи, сверкая белоснежными перьями; демоны бегали на своих двоих (чтоб не напоминать пугливым людям о только что свергнутом отродье) и в основном занимались строительством и ремонтом; люди всех мастей рубили леса, пекли хлеб и варили целебные отвары. Перетаскивая тяжелые булыжники, оставшиеся от некогда центра «всего зла на земле», Иваизуми вслушивался в суматоху мирной жизни. За прошедшие три недели замок оброс новыми белыми стенами, вышитыми золотыми орнаментами. Остались только скошенные чёрные пики починить, вставить окна и полностью переделать интерьер. Кроме библиотеки, в которой поселилось едва ли не полсотни учёных на любой вкус и цвет и столовой, чистке подверглось всё: мебель выбрасывали прямо с окон и сжигали, даже краску со стен отмывали и сдирали. Людям казалось, что с каждой уничтоженной частичкой, принадлежавшей тирану, их новый мир становится чище и радостнее. Занимаясь уборкой, все пели и пританцовывали. Некогда тёмные залы осветились, избавившись от тяжести толстых тёмных штор, а пыльные узкие коридоры обросли цветочными горшками и запахли свежестью. Всё посветлело: полупрозрачные ажурные занавеси пока заменяли изготавливающиеся окна, партиями завозилась бело-золотая посуда и светлая мебель. Каждой комнатой занимался лично Император, и потому уверенность в прекрасном будущем возрастала с каждой секундой. Сразу отделились комнаты прислуги и вельмож, императорские покои и комнаты приближённых. Все они были схожи качеством убранства, но степень роскошности интерьера Ушиджима оставил на свой вкус. Иваизуми был вызван убирать две комнаты, смежные друг с другом: кабинет и опочивальня дьявола соответственно. Всякую мебель, кроме сломанной кровати, двух тумбочек, небольшого шкафа с книгами и рабочего стола уже вынесли и сожгли, радостно развеяв по ветру. Император стоял у окна. Покои бывшего короля не были самыми высокими, как могло казаться. Выше находились служебные помещения, комнаты «друзей» (видимо, кто-то любил хороший вид), небольшие складские помещения и тренировочные залы. Но у Ойкавы никогда нельзя было отнять одного — чувство вкуса. Если пройтись по всем двадцати этажам (включая чердачные), то поймешь, почему он поселился именно здесь: из комнаты семнадцатого этажа открывался особый вид. Только из этой комнаты можно увидеть, как восходящее солнце встаёт над одинокой горой, становясь её нимбом на мимолётные несколько секунд. Так как замок был построен на манер шпиля, практически все комнаты шли по кругу, отчего почти невозможно увидеть один и тот же пейзаж даже в двух комнатах, находящихся друг над другом. Сейчас, когда идёт перестройка, шпиль разрастается и в ширину. Многочисленные узкие башни становятся красивым обрамлением основной постройки, и оттого всё кажется устойчивее и более сбалансированным. — Зачем вы меня позвали, Ваше Высочество? — нарушил тишину рыцарь. Ушиджима медленно повернул голову, отрываясь от чудесного пейзажа. Отойдя от подоконника, он выпрямился и чуть улыбнулся: — Иваизуми, я уже говорил тебе, что наедине можешь звать меня по имени. — Хорошо, господин, — Хаджиме почтительно склонил голову. Он правда пытался куда-то деть свой гнев и растерянность, но каждый раз его мысли возвращались к Вакатоши. Если бы не он, возможно — только возможно! — Ойкава бы одумался и отказался бы от своих вселенских замашек. Обида, совсем не свойственная ему, начала искать выход в дерзости и остротах. Ушиджима не обращал внимания. — Я принял решение, что именно эта комната станет моей. — Иваизуми вскинул голову в недоумении. — Только здесь есть достаточно удобный сдвоенных проход, расположение до важнейших комнат идеально. Не говоря уже о том, что это центральная башня, откуда я смогу на крыльях долететь одинаково быстро до любой точки замка. — Ясно. Иваизуми чувствовал в этом подвох. И как всегда не мог придраться к непробиваемым аргументам правителя. Никто не мог, таков был Ушиджима Вакатоши — воплощение идеала, надёжности и силы. Воплощение божества. В его противостоянии с Ойкавой Хаджиме углядел тонкую иронию судьбы, на что смог лишь сжать губы тонкой полоской негодования. — Мне потребуется твоя помощь в выборе мебели. — Разве мои вкусы удовлетворят ваши? Император недолго помолчал. Его скулы слегка шевелились, выдавая мыслительный процесс. В конце концов он выдал: — Думаю, только ты сможешь сделать эту комнату достойной короля. — Он подошёл к застывшему рыцарю и положил левую руку на плечо. — Не торопись, подумай. Я выслушаю твой ответ позже. Дверь с тихим щелчком закрылась. *** Ячи сама не знала, каким боком её занесло на королевскую кухню. Толстые тётки с ближайших деревень постоянно ругали её, меся тесто и бесконечно нарезая овощи и мясо. Девочке едва ли смогли доверить разнос тарелок перед обеденным перерывом. Подготавливая деревянные тарелки на улице, она наблюдала, как все сплотились: людей не пугали рога, когти или крылья. Наоборот, демоны активно хвалились, как вовремя одумались и сменили сторону. Всюду звучал смех разношёрстных компаний. Сбоку незаметно примостилась Шимидзу. Главная помощница и организатор всех процессов, происходящих в замке. Именно благодаря этой ангельской красавице стройка смогла начаться быстро и продолжаться без перебоев целый месяц. Её навыки высоко оценивались самим Императором. Даже ходили слухи, что без нее все замки Небесной Империи рухнули бы в один миг из-за паники во время «производства». Только когда девушка коснулась её шелковым крылом, Ячи осознала, что две минуты своих размышлений просто пялилась на первую красавицу небес! Закрыв пылающее лицо руками, Хитока сжалась, спрятавшись за большим столом с посудой. Через полминуты девочка выглянула сквозь едва разведённые пальцы и увидела ту самую улыбку. О, об этом выражении лица непревзойдённой Шимидзу-сан ходили легенды. Говорят, якобы любой больной, чьё зрение ещё может лицезреть сие божественное выражение, моментально излечивается от любой хвори. Рыбаки, к которым на днях отправили Ячи, судачили, что, мол, у одного даже нога отросла, когда счастливчик увидел Улыбку Небес. И правда, эффект подручная почувствовала мгновенно, будто неведомая ей магия ветром проскользнула через сердце. Сразу всякое волнение улеглось, и Хитока смогла, всё так же смущенная, приступить к работе, едва успевая пихать голодным трудягам наполненные тёплым супом чаши. Да, она была занятой девочкой на побегушках. Туда отнеси, там подай, это забыла, там разбила, ещё во-о-он там надо подмести и убрать, чтоб никто не разбил хрустальную вазу, и ещё куча-куча-куча дел. Несмотря на неуклюжесть, всем девчушка полюбилась. Лавируя между строителями, основная масса которых была в два раза выше и крупнее неё, она доставляла еду, поручения, даже личные письма успевала! В общем, результативность Хитоки была на высоте, хотя и убытков не меньше… Шёл второй месяц, когда Альянс Небес превратился в Империю Белого Солнца. Чистые флаги вились почти над каждым домом, жизнь начала налаживаться: убытки были возмещены, все вернулись к своим обязанностям после затяжных праздников. В замке ещё не закончена отделка внутренних комнат, хотя снаружи обновленный замок выглядит законченным — белый и чистый, как и перед ними будущее. И вот Ячи вызвал сам Его Высочество. Кратчайший путь к верхним этажам лежал через тронный зал — одно из немногих помещений, оставшееся практически нетронутым. Пробегая мимо посветлевшей круглой залы, она ненароком загляделась на разбитый трон: осколки величественного кресла валялись рядом с лестницей, полностью разбитой и не восстановленной, шторки, украшавшие место предыдущего владыки, лохмотьями путались в сломанные деревянных столбиках и рухнувших кованых украшениях. Жуть. Вздрогнув, она мышкой побежала дальше. Император временно расположился на одиннадцатом этаже — ровно над тронным залом. Идеально заправленная кровать была доверху закидана свитками и списками. Тоже происходило и с рабочим столом: едва ли можно разглядеть тёмную макушку за кипой важных документов. Когда её невысокие каблучки чечёткой пробежались по мрамору пола, её король поднял голову, расправляя широкие плечи нерасторопными движениями. — Хитока Ячи, верно? — Д-да! — она забыла поклониться! В ужасе девочка мяла складки простого жёлтого платья, закусывая губу. — Я слышал о тебе много хороших отзывов, — вставая из-за стола, сказал Ушиджима. — Говорят, ты ответственная, хотя и неуклюжая, и многие тебе доверяют. У тебя хорошая память и ты умеешь хранить секреты. Все верно? Выслушивая льстивую характеристику, Ячи нервничала. Отчего-то Император рисовался ей не в меру жестоким. Сказывалась её боязнь всего большого и мускулистого. Она нерешительно кивнула. Казалось, король выдохнул с облегчением, устало потирая шею. Он немного выгнулся в спину, хрустя застоявшимися позвонками, и продолжил: — У меня будет к тебе поручение. О нём не должен знать никто, даже мои приближённые. Особенно Дайчи и Шимидзу-сан. — Ч-что за п-поручение? — она несмело подняла взгляд. Зарделась. — В подземельях содержится один преступник. Я не могу его казнить, но никто не должен знать, что он вообще существует. Тебе нужно будет раз в два дня относить ему миску водянистой каши без сахара и специй. Справишься? Почувствовав важность такой секретной задачи, она встрепенулась. Преступник? Звучит страшно и неоправданно рискованно. Неужели кто-то остался в темницах ещё со времён Владыки? Вроде Император всех выпустил под расписку и наблюдением… — Кухарки могут знать об этом? — Скажи любой из них, что у тебя появился друг или собака, которую нужно иногда кормить. Да, скажи, что ухаживаешь за собакой по моему приказу. — Поняла, — и хотя её голос подрагивал, взглядом она была серьёзна. — Знаешь Куроо? Он проведёт тебя завтра. Выбери время, чтоб никто тебя не видел. И да, кроме него и меня никому ни слова. Никто не должен об этом знать. На последних словах Ушидмижа ещё сильнее распрямился, подсознательно угрожая. Хитока ситуацию прочувствовала и сказала, что будет ждать Куроо-сана у входа в подземелья на рассвете следующего дня. Император ей доверился — нельзя подвести. *** — Ну привет, тихоня, — отсалютовал «кошачий» генерал. Солнце буквально минуту назад показало миру первые розовые лучи, а этот пронырливый демон уже морозит копчик в тронной зале, продуваемой всеми ветрами. — Д-доброе утро! — в руках Ячи держала миску, доверху наполненную кашей не самой приятной консистенции. Куроо, увидев сие произведение кулинарного искусства, только скривился, иронично вздёрнув бровь. — Следуй за мной. Не отставай, — советник императора звякнул ключами, отпирая незаметную узкую дверь в углу, и вошёл первым. Шли долго. Быстро ступеньки из ухоженных стали холодными и разбитыми. В этом проходе, ведущим строго вниз, не было окон, а факелы казались давно стухшими, словно ими не пользовались несколько десятилетий. Девочка часто была на ногах больше десяти часов к ряду, но впервые её ноги устали так быстро. Руки начали подрагивать сильнее, и Тецуро лёгким движением забрал дрожащую миску: — Знаешь, сколько подземных этажей в Обители? — М-м, — покачала она головой. — Почти столько же, сколько и над землёй. Пятнадцать. Чем ниже этаж, тем больше магическое давление. — Он провёл рукой по шершавой стене. — Магия берётся не из воздуха, хотя из него тоже. Всё дышит ею: земля, небо, вода и так далее. Представь себе торт с начинкой, спрятанной в самой его глубине. Тем ниже ты спускаешься, тем больше начинки встречаешь. — То есть, чем мы ниже, тем больше магии рассеяно вокруг? — она заправила прядь за красное от холода ухо. — Верно. Но почему же тогда это место выбрано для заключения? — он показушно задрал палец вверх. — Потому что основатели этого чудесного строения вмонтировали в камень руны, обращающие любую магию в запечатывающую. Это редчайшие артефакты, ими пронизан каждый кирпичик этой подземной тюрьмы. — О-о, — Ячи спускалась по влажной лестнице по следам провожатого. — И потому даже обычные люди могут почувствовать магическое давление, исходящее от самих стен. А теперь внимание, вопрос на засыпку: почему Его Величество поручил такое важное задание именно тебе, девочке без магии? Хитока покумекала-покумекала, но смогла выдать только: — Потому что люди не так восприимчивы к магии?.. — Почти верно! — он одарил её сверкающей в темноте улыбкой. — Любое магическое создание впитывает магию ото всюду, потому что без неё выжить становится в разы сложнее. Люди же сродни формочке для торта. Если вас не наполнить начинкой, вы останетесь пустыми. Поэтому даже когда запечатывающая магия проходит сквозь ваше тело, ей становится просто нечего запечатывать. Хитока кивнула. Куроо не мог увидеть этого спиной, но, словно почувствовав, продолжил: — Конечно, от человека к человеку ситуация может отличаться, везде есть одарённые, гении и исключения. — Нехотя, советник добавил: — Даже среди демонов… Чтобы замять неловкую паузу, Ячи спросила: — Но почему тогда воздух такой тяжелый? — они стали делать паузы между фразами больше, стараясь надышаться разряжённым воздухом двенадцатого подземного этажа. — Потому что магия весит, и притом много. Чем она сильнее, тем большее влияние оказывает на материальный мир, даже будучи незадействованной напрямую. — Подождите, Куроо-сан. А как же вы? Если, по вашим словам, я почти не восприимчива к магии, то как же вам- — …Всё в порядке. — Он продолжал идти уверенно, спускаясь на первую ступеньку пятнадцатого этажа. — Я же демон высшего ранга. Конечно, нахождение здесь курортом не назовёшь, но и задерживаться мы не собираемся, верно? Петляющие коридоры привели их к единственной камере на этаже. Уже по пути к ней Ячи встретила свыше десятка различной силы заклинаний и магических артефактов. Миску ей вернули. Она видела, что Куроо старается держаться, но даже некогда демонического генерала пошатывает от количества давящей магии, настроенной против демонов. — Слушай меня внимательно, — остановил её Тецуро, легонько надавив на плечо. — Сейчас ты заходишь, ставишь миску перед ним и тут же убегаешь. Не смотри ему в глаза, не разговаривай и не задерживайся. Сделай это как можно быстрее. Ячи кивнула и уже готова была зайти, как услышала вкрадчивый шёпот на самое ухо: — Не жалей его. Тот, кто заперт там, заслужил это. Чтобы ты не увидела, не дай себе проникнуться этим. Иди. Лёгким толчком её направили внутрь тёмной камеры. Стоило девочке пройти три крохотных шага, как магические круги вспыхнули тусклым светом. Она подняла глаза от миски с кашей и невольно замерла на месте. На стенах и полу кровавыми фейерверками разбросаны следы чужих страданий. Разорванная в клочья верхняя одежда заключённого открывала вид на едва освещённые гематомы и синяки размером с саму Ячи. Свешенная голова блестела цепями, а струйка крови и слюны, тянущаяся к сломанной правой ноге, вытянутой в сторону, открывала поистине ужасающий вид. Напротив неё полулежал обмотанный цепями и грязными бинтами он — Владыка Демонов. Дрожь её рук разбудила тирана. Звякнули цепи, потянулись, шурша по всей комнате, заскрипела кожа шеи в попытке приподнять голову. До этого не слышное дыхание стало почти ощутимым, явным, осязаемым. Девочка практически слышала, как медленно воздух циркулирует внутри израненного организма. Присутствие того, кого она никогда не пожелала бы встретить, стало давить на неё. Тяжелая голова начала отрываться от пола, и это привело Ячи в чувства. Нужно во что бы то ни стало успеть убежать, пока он не поднял на неё глаза! На трясущихся ногах она в три широких шага достигла цели, опустила миску прямо под нос демону и со всех ног бросилась в приоткрытую дверь, ойкнув от испуга. Стоило ей выскочить из камеры с бешено колотящимся сердцем, как Куроо с силой захлопнув увесистую дверь. Ключ повернулся трижды, и они одновременно выдохнули. — Почему так долго? — взяв дрожащую девочку под руку, он устремился на выход. И так дышать нечем. — … — Хочешь знать, почему меня не отправили на это задание? — Ячи помотала головой, не решившись отнять глаза от ступенек. — Потому что если я зайду, то уже не выйду оттуда! — Куроо резко развернул её к себе лицом. — Там столько печатей, что я, честно говоря, едва стоять могу! А ангелы, спросишь ты? Им, видите ли, противопоказано в такие грязные места соваться. Блуждающий пугливый взгляд наконец сосредоточился на жёлтых глазах с узкими зрачками. Некоторое время они шли в тишине, уже перестав бежать прочь от пугающего места. — Тебе доверились, потому что ты: а) человек; и б) умеешь держать рот на замке. Надеюсь, так будет и впредь, — голос демона смягчился. — В-вы буд-дете … — Да, буду. Каждые два дня на рассвете. Это просто меры безопасности. Даже несмотря на все эти побрякушки, он всё ещё может убить тебя, если у него будет хоть капелька от прежней силы. — Он настолько сильный? — её брови изломаны от одной мысли о возможной расправе. — Сильнейший из демонов. Возможно, если бы на его стороне остался хотя бы один сильный воин, Империя Солнца не смогла бы зародиться вовсе. Ячи отчаянно хотела думать, что всё это — чья-то злая шутка, но о таком не шутят. Только не о смерти. Она вновь почувствовала единение со своим теперь таким разношёрстным народом. Ей становилось спокойнее, чем дальше она уходила от места заточения предыдущего Владыки. — Но, хвала небесам, таковых среди нас нет. Чувства они разделяли. И это вселяло уверенность. По крайней мере, картинки скорой кровавой расправы от зуб Владыки становились блёклыми и чуть менее реалистичными. Но от того не менее ужасающими. Когда солнце встретило их утренней прохладой улицы, она поняла, почему и зачем все высшие чины стоят на ушах. Один неверный шаг — и они все умрут, не успев даже закричать «Помогите!». И не будет уже от кругов со сложными заклинаниями никакого толку. *** — Акааши, вы только взгляните, какие свитки! Что ни говори, а предыдущий король знал толк в редких артефактах и знаниях! — оперения ангела радостно трепетали. — Суга-сан, пожалуйста, успокойтесь. Мы в библиотеке, — демон поправил тонкие очки, удобнее устраиваясь на стуле из тёмно-красного дерева. Звякнули тонкие золотые цепочки, прикреплённые к дужкам. Сугавара был известным лекарем. Он только недавно вернулся из поездки по окраинам империи, но уже вовсю брался за исследование древних свитков. Акааши, как бывшего королевского астролога и одного из выдающихся умов нынешней объединённой нации, приставили неусидчивому ангелу в помощь с переводом. Большинство уникальной информации, запечатанной в огромной круглой зале высотой в три этажа, было записано на древнем языке, прародителе демонического. Более того, каждый особо важный документ (коих здесь хранилось более пяти тысяч) зашифрован особой магией из-под руки лично Дьявола, отчего перевод становился практически непосильной задачей. С первой недели в библиотеку нахлынуло больше сотни знатоков и учёных со всех уголков нового государства, но многие из них уже успели покинуть священные залы разочарованными в собственных познаниях. Спустя три с половиной месяца библиотека приобрела тот вид, о котором мечтал Акааши: единицы посетителей, и каждый из них знает свою задачу, тишина, покой и жажда познания. Никаких лишних шумов и раздражающих переговоров, чаще всего пустых и бесплодных в своей сути, но содержание которых слышно было по всей библиотеке из-за особо расположения стеллажей и вечно закрытых окон. И хотя Акааши тайно недолюбливал ангелов, особенно самых шумных представителей их расы, должен был отдать им должное. Светлокрылые внесли огромный вклад: объединив знания всех трёх народов, почти одну сотую книг удалось расшифровать и перевести. Сам же Сугавара сосредоточился на медицинских книгах, в то время как Акааши занялся астрологией, предсказательством и магией гаданий. Иногда к ним заходили другие важные шишки, как, например, Министр Обороны и советник по делам военным Савамура Дайчи. Сугавара в такие моменты становился ещё более активным, чаще лепетал, его речь становилась похожей на жалкие попытки маленького ребёнка впечатлить взрослого умными и длинными словами. Иронично, что это срабатывало. Иногда, конечно, эти двое вели вполне осознанный конструктивный диалог, наполненный важными сведениями, планами и стратегиями на будущее, но чаще… Акааши в такие моменты отлучался в самые дальние залы, осматривая бесконечно высокие полки в поисках чего-то мало-мальски полезного, чего-нибудь, что помогло бы ему хоть немного сбросить с плеч непосильный груз перевода сотен тысяч страниц замороченного текста. Порой он грешным делом думал, что будь здесь Владыка, вся библиотека перестала бы быть гробницей его цветущей молодости и стала бы просто местом, в котором можно прочитать любую книгу. И, конечно же, отбрасывал эту мысль. Не хватало ещё его возвращения. М-м, нет, нет и ещё раз нет. Сейчас, когда система находилась в беспорядке, когда народ всеми силами пытался поставить разваливающуюся вагонетку обратно на рельсы благополучной жизни, некому было даже принести ему чашечку чая или знаменитого кофейного напитка. Об этом напитке ходили легенды среди знати. Говорят, что такое редкое растение можно получить только путём тщательных ухаживаний на Небесных Плантациях. И только потомственные мастера своего дела могут сварить по-настоящему вкусный напиток, достойный своей репутации. От Сугавары часто пахло пряным кофе и корицей. Этот запах пропитал многие книги, проник в каждую частичку деревянной мебели тёмного властелина. Когда-нибудь Акааши спросит у него про кофе. Но не сейчас, когда работы в два раза больше, чем можно было изначально предположить, и объёмы которой лишь росли с каждой открытой книгой. Кейджи пришлось по личному приказу императора изучать запечатывающую магию. И, как назло, большинство встречающихся ему трактатов были посвящены разведению редких животных, ювелирному делу или атакующей магии. И зачем только Его Величеству понадобились чрезвычайно редкие заклятия запечатывания сил?.. Акааши выскользнул из огромной библиотеки только за полночь. Любимые им звёзды встречали его бледным сиянием чистых помыслов. В голове всплывал Бокуто, который всегда утверждал, что Акааши пошли бы ангельские крылья. Люди говорят, что демоном или ангелом рождаются за помыслы, терзавшие душу в прошлой жизни. Акааши не согласен. Он, Бокуто и Куроо принадлежат к представителям редчайшего демонического вида — перевёртыши. Не оборотни, нет. Чуть благороднее, но суть примерно та же. Акааши и Бокуто имеют совиные крылья. У Котаро они серые, с чёрными прорехами, пушистые и объёмные, как его причёска. У Акааши крылья серые только у самых кончиков. Он похож на падшего ангела, — шепчут люди. Но крылья его намного острее безвольных ангельских перьев, которыми только подушки набивать. Акааши рождён демоном, и с этим ему ничего делать не хочется. Верхние башни отстроили, и теперь там буквально есть жёрдочки для птиц, где беззастенчиво демон-астролог коротает ночи, наблюдая за бесконечно красивой картой звёздной пыли. Лёгкое дуновение — рядом приземлился филин с человечьей головой. Обернулся человеком — мускулистым и крепким снаружи, но пушистым и мягким внутри. — Здравствуйте, Бокуто-сан. — Привет, Акааши. Акааши любил ночь. Особенно за то, что только при свете луны Котаро становился спокойным, как и подобает демону его вида. Бокуто совиными глазами смотрит на растущую луну и мечтает, как будет оттуда рыбачить, когда они с Акааши станут свободными. Не то чтобы они чем-то ограничены сейчас. Груз потерь и сожалений навсегда останется их оковами. Бокуто приобнимет его серым крылом, закрывая от порыва холодного ветра. Близиться лето, и даже в вечно холодном Царстве Демонов должно хоть немного потеплеть. Апрель забирает последние холода с медленно заходящим серебряным диском. Птицы жмутся к друг другу, греются. Пока они вместе — им тепло. *** В этот раз к их маленькому эскорту доставки пищи заключённому присоединился сам император. Он молчаливо шествовал впереди, белыми одеяниями прокладывая путь сквозь бесконечно тёмную мглу. Ячи постеснялась спросить, зачем Его Высочество изъявил желание самолично спуститься вниз. Ей думалось, что она где-то ошиблась, что кто-то всё-таки услышал её вздохи. Она исправно носила Владыке пресную кашу на протяжении почти двух месяцев. Но картинки никак не складывалась. И она всё ломала голову, но ни к чему так и не пришла. Наверное, император решил вынести приговор. Такие мысли посетили светлую голову, когда молчаливая процессия достигла запечатанной двери. Куроо привычным движением отварил врата в ад, Ячи так же быстро прошмыгнула, но не успела и шагу ступить, как впервые встретилась с его глазами. И невдомёк маленькой служанке было, что яростный взор направлен на фигуру позади неё. — Опять ты? Тебе не надоело сюда таскаться, а, Ушивака? — губы Ойкавы изогнулись в ироничной усмешке. Хитоку он игнорировал ровно до тех пор, пока она не опустилась перед ним с миской на самом деле отвратной кашицы. — Благодарю, юная леди, — шепнул он ей едва слышно, смягчив черты лица. Она, конечно же, перепугалась и в мгновенье ока отскочила за спину императора. — Каков твой ответ? — Ушиджима заложил руки за спину, сделав шаг вперёд. — Пошёл на хер, вот мой ответ, — сплюнул демон. Ушиджима едва развернул голову и кивнул подчинённому. Куроо поманил девочку прочь и запер дверь, когда она выбежала наружу. Ячи была смущена и дезориентирована, а Тецуро, глядя на это насмешливо-понимающим взглядом, сказал, что Ойкава прослыл дамским угодником, поэтому юной барышне стоит поберечь поднимать юбку перед кем попало. От стыда Хитока хотела провалиться под землю, но ниже падать просто некуда. Смотря вслед убегающей девочке, Куроо подпер собой дверь, складывая руки на груди. Вакатоши снял окровавленную перчатку, выбросив её на очередную разбитую миску. Ойкава сипло посмеивался, сплевывая кровь. Этот чёртов ангел уже четвёртый месяц каждые три дня приходил к нему с одним и тем же вопросом: «Ты выйдешь за меня?». И каждый раз получал отказ. Естественно, остолопа это не остановило. Сначала он морил демона голодом почти два месяца, а потом просто решил избивать его. Видимо думал, что это ускорит процесс. Чёрта с два. Ушиджима поднял его голову, потянув за слипшиеся от крови пряди. Дождавшись, пока взгляд светлого-шоколадных глаз сфокусируется, он продекламировал: — Завтра я приду в последний раз. Если ты добровольно не согласишься, я заставлю тебя сделать это. — Интересно, как? — губы снова растянулись в усмешке. — Завтра увидишь. Его голова снова безвольным грузом повисла на исхудавшей шее. Четыре месяца терпеть унижения, чтоб завтра его всё-таки казнили?! Пошёл к чёрту этот Ушиджима. Только к другому, не к нему! Император коротко постучал, и дверь натужно отворилась, чтобы закрыться со звуком прокрутки тяжёлого ключа, заставившего выехать три мощные защёлки из запирающего лилового кварца — без «пароля» и ключа либо без рук останешься, либо попросту не выйдешь. Завтра их всех ждёт весёлый день. *** На рассвете следующего дня, датируемого последним апрельским днём, у входа в темницы собралась интересная компания: император, демонический бро-тандем Куроо и Бокуто, мастер барьеров Дайчи и первый советник Его Высочества Тендо Сатори. Хоть Тендо и был ангельской крови, повадки у него далеко не белые и пушистые. Многие до сих пор задаются вопросом, а не приделал ли кто ему крылья часом, чтоб скрыть демоническое нутро? Дружным строем они спускались вниз. Сатори насвистывал себе под нос ангельский похоронный марш, Савамура нервно поправлял белый халат, расшитый золотыми узорами по кайме, а демоническая парочка молча следовала позади. Никто из них не знал конкретной цели визита, только Тендо вслух делал ставки. Если бы Куроо знал, в какую задницу они идут, он бы попросил денёк выспаться. И алкоголя. Много алкоголя. Красноволосого «ангелочка» оставили на стрёме. Он отпер дверь и джентельменским движением пропустил всех до единого, плотно притворив ограждающую сталь за их спинами. Темница по обыкновению осветилась магическими кругами, представив поджидающего их дьявола. Ойкава насколько мог отодвинулся от стены, чтоб предстать перед главным своим врагом с ровной осанкой и гордо поднятой головой. И хотя рога неудобно упирались в холодный влажный камень позади, взгляд его резал, как клинок плоть без брони. — Зачем пожаловали, господа и ублюдок? — он наклонил голову. — Спрошу в последний раз. — Ушиджима проигнорировал оскорбление. Вздохнув поглубже, он задал роковой вопрос. — Ты выйдешь за меня? Сказать, что все остальные офигели, — это ничего не сказать. Каждый был уверен, что они пришли сюда устраивать экзекуцию, но не свататься же! Ойкава спокойным голосом ядовито выдал: — Скажу в последний раз — пошёл к чёрту, Ушивака. Император устало выдохнул. Подозвав Савамуру, он что-то тихо шепнул, отчего брови генерала взлетели вверх, но под напором нового короля его лицо быстро приняло бесстрастное выражение. Достав тонкую длинную иглу, ангел проколол себе палец до крови и начал творить отпирающее заклятье. Наручники с тихим щелчком раскрылись, громко упав на ледяной пол. Со стоном сломанные запястья прильнули к телу. Кожа частично успела зарасти, но из-за перекрутки конечности была колкой, жёсткой и неприятно тянула. Но это так, приятные мелочи. Ушиджима быстро подошёл к Ойкаве и разорвал остатки верхнего одеяния, оставив демона в одних портках. — Тащите его на центр, — велел он. Куроо и Бокуто спохватились и оторвали взгляд от тощего тела, полностью усеянного разной степени насыщенности гематомами. Подхватив владыку под локти, они вытолкали его на центр камеры. Следуя указаниям императора, они прижали дьявола за плечи спиной к полу. Савамура встал у его ног, выводя в воздухе магический круг высшей сложности. Вакатоши поделился своей кровью, и белый круг, расписанный замысловатыми ангельскими символами, окрасился в ярко-красный. Тоору долго вглядывался в письмена, напрягая память. И когда, наконец, нужное воспоминание осенило его, демон вскинулся: — Да что ты о себе возомнил?! Думаешь, я позволю сделать себя рабом?! — из зубов высеклись четыре клыка, а рот его широко раскрылся в рыке. Даже Бокуто потребовалось приложить усилие, чтобы пригвоздить брыкающегося демона обратно. — Я предупреждал. Ушиджима вытащил тонкий клинок из ножен, приставив его к центру магического круга. Его уменьшенная копия закрепилась на кончике клинка, став похожей на огромное клеймо разгорячённой кочерги. Император обошёл Бокуто, вставая напротив сердца заключённого. Ойкава рыпался и проклинал весь его род, бился рогами, выбивая пыль и осколки из тысячелетнего камня. — Я, сын Неба и отец Земли, клянусь приютить блуждающую душу, наставить на путь истинный. Да послужит кровавая клятва узами повиновения. Повелеваю, — ангел запрокинул клинок, — подчинись мне! И опустилось клеймо на левую грудь демона. Скворчащий звук и вонь горелой плоти разрезали стылый запах камеры. Крик перекрыл тихий шёпот Дайчи, начавшего читать закрепляющее заклятье, недавно переведённое в библиотеке. Выгибающееся тело напоролось на ангельский клинок. Ойкава так сильно изгибался, что темечком уткнулся в землю. Слышались хруст позвонков, звуки разрывающейся кожи и связок. Сломанные конечности как заведённые плясали по полу. Над демоном раскрылась огромная печать-двойник, кристально-белая. Она закрутилась, словно юла, расслоилась на несколько других кругов, и все они белой энергией устремились вниз, к телу, пронзая его тысячей копий. Печать на конце клинка ожила, задрожала в такт отчаянно бьющемуся сердцу. Белые ниточки поползли к ней, оплетая демоническую грудь, закольцовывая в оковы покорности. Белая печать под потолком на секунду замерла, дожидаясь последних строк мантры. Когда голос Савамуры стих, заглушаемый слёзным воем, магический круг расширился на всю комнату, и резко сузился до размера точки. Ещё миг — и пулей вонзился в центр лба Ойкавы. Ушиджима моментально прокусил большой палец и прижал его туда, откуда фонтаном била белая энергия. Крик замер. Демон выгнулся, вставая на сломанные ноги, но стоило заклятью затухнуть, рухнул на пол. Голова откинулась и перекатилась в бок. Слёзы орошали его лицо, дрожащее сердце кроликом хватало воздух. Император выпрямился. Расправив плечи, он громко и чётко произнёс: — Ойкава Тоору. Голова демона дёрнулась на голос, но только глаза смогли найти цель краем белого шума. — Ты выйдешь за меня? Куроо и Бокуто подняли безвольное тело за плечи, поддерживая обессилевшую голову за шею. Слёзы, кровь и слюна смешались. Тецуро чувствовал страх и ненависть бывшего господина — столь концентрированной была энергия вокруг него. — …Да, — против воли выдал он едва слышно осипшим от крика голосом. Белая печать на левой стороне груди радостно заискрилась, внимая голосу настоящего господина. Магический круг раскрылся над сердцем, когда Ушиджима продолжил: — Отлично. Тогда с этого дня тебе разрешено покидать темницу, но при следующих условиях. Тебе запрещено нападать на кого-либо внутри стен замка. — Белый круг совершил оборот, подобно диску. — Ты не имеешь права покидать стены замка без разрешения. — Ещё один оборот. — И тебе запрещено пытаться убить меня. Белоснежное клеймо заискрилось пуще прежнего, неистово закрутилось, расслоилось и наконец улеглось в самом сердце. Кожа в том месте заросла, скрывая все следы. Потухшие глаза закатились, когда до уплывающего сознания донеслось: — Через неделю состоится свадьба, тебя подготовят. — Подумав, он добавил. — Я рад, что ты согласился. *** У Куроо тряслись руки. Он не знал, куда их деть, чтоб никто не заметил. Посмотрел по сторонам. У Бокуто — тоже. Хоть они оба всеми фибрами прогнивших душ ненавидели Ойкаву, но видеть столь изощрённый способ пытки на собрате, пусть и нежеланном, — жутко. Тецуро кивнул сам себе, мол, сделал правильный выбор. Никому из демонов он не пожелал оказаться на его месте. Когда они вышли наружу, Вакатоши распорядился подготовить объявление о свадьбе. Тендо присвистнул и вызвался заняться украшениями вместе с Шимидзу, Бокуто улетел к Акааши с пустыми от пережитого ужаса глазами, а Куроо попросился отдохнуть. По пути он нагло взял бочку пива и в комнате прикончил меньше, чем за минуту. Щупая рога, он вспоминал, как дрожали они у него, когда страшное заклинание запечатывало его волю. Хотя рога выглядят крепкими и неприступными, если демон истощён, они становятся его слабым местом. Случайно задев чешуйчатый орган, Куроо на долю секунды смог прочувствовать весь спектр боли, испытываемый Ойкавой. Тецуро был не самым сильным, очевидно, но покрепче многих. Если бы эта пытка длилась все десять минут, он бы просто умер. Умер бы от разрыва сердца, сошёл с ума от боли или ещё чего-нибудь. Но его шансы пережить такое заклинание, да ещё и в настолько ослабленном состоянии, отрицательные. «Если после этого Ойкава сможет членораздельно разговаривать или хотя бы ходить, я пожму ему руку», — подумал он. И ради чего такие зверства? Свадьба. Всего-то! Мурашки ходили маршем по нему до следующего утра. Отдохнуть не получалось. Но получилось понять, почему Ушиджима не дрогнул. Он знал, что Ойкава достаточно сильный, чтобы пережить это. Усмехнулся. «Скоро начнётся представление», — поднялся он. Пора идти в тронную залу, смотреть на реакцию народа. *** Иваизуми ворвался в королевские покои, пинком раскрыв дверь и едва не сорвав дверь с петель. Ворвался и сразу взял за грудки, меча молнии глазами и проклятья — ртом. Вакатоши был готов, как всегда спокоен и непрошибаем. — Ты знал?! Ублюдок, ты знал?! — Да. — Так почему не сказал мне?! — Хаджиме вздёрнул правителя. — Ты бы помешал. — Помешал?! Чему?! Этому безумию! Чего ты добиваешься этим?! Ушиджима лапищей сжал удерживающие его руки и насилу оторвал от себя. — Его не было смысла убивать. — Хах?! — истерично выдохнул рыцарь. — Тебе не понять, — король отвернул голову. — Он жив, и этого достаточно. Ты сможешь защищать его. Разве ты не доволен? У Иваизуми дёрнулся глаз. Конечно, Его-охренительно-умное-Высочество был прав. Рыцарь разжал кулаки, сделав глубокий, натужный выдох. — Я не одобряю этого мероприятия. И не дай бог с ним что-нибудь случится, — он ткнул пальцем в грудь в белых одеждах, — я убью тебя. И вылетел из кабинета. Вакатоши пригладил помявшийся пиджак и пробормотал: «Кто тут ещё безумец?». Лёгкая улыбка озарила лицо ангела. Если бы этот человек был по-настоящему против свадьбы, возможно, император был бы уже с клинком под сердцем, но нет. Ведь для этого человека важно только одно — чтобы Ойкава был жив. Кстати об этом, пора готовиться к торжеству. Народ долго успокаивать не пришлось. Одно лишь слово, что от сил владыки не осталось и сотой части, и все выдохнули. Нашлось много недовольных, но умные люди сделали своё дело — породили слухи и предположения. Зачем Владыка Демонов понадобился Императору Неба? Конечно, потому что дьявол знает много всего и наверняка поможет их государству расцвести, раз даже на свадьбу согласился! Бредовые идеи плодились со скоростью света, но одно устаканилось — недовольных значительно поубавилось. Портные и ткачихи, кухарки и пекари, ювелиры и мастера — все были задействованы. Белые залы расцветали в буквальном смысле. Над каждой шторкой появлялся корзинка нежно-розовых роз, букеты цветов украшали каждую колонну, ковровые дорожки стирались и заменялись на ярко-красные — поистине королевский размах. Наконец-то занялись тронной залой. Разрушенный престол заменился высоким белым троном и широким пышным креслом с низкой спинкой — для Его Супружеского Высочества. Огромный порванный круглый ковёр заменили красным с золотой каймой, расшитым высоким ворсом. Полупрозрачные шторы на высоких окнах подобрали золотыми лентами, подоконники украсили цветами. Когда Ойкава увидит это, он блеванёт, — подумал Куроо. А ведь до свадьбы ещё пять дней.