— Что? Кого ты пригласил? — громко, с явным недовольством вскрикнул Ники, обращаясь к своему отцу, который сейчас стоял в дверном проеме комнаты блондина и без каких-либо эмоций глядел на своего сына. — Репетитора для меня? Ты издеваешься?
— Во-первых, я его не приглашал, он позвонил мне сам, — поправил танцора мужчина, — а во-вторых, я и сам хотел уже к кому-то обратиться, чтобы для тебя нашелся достойный учитель, который смог бы вправить тебе мозги на нужное место. Пора бы тебе уже как следует взяться за учебу. За всю историю семьи Нишимура таких раздолбаев, как ты, у нас никогда не было! Это позор для нашей семьи.
Рики цокнул и закатил глаза: он так устал слышать от своего отца одни и те же слова каждый день подряд. У какого ребенка вообще возникнет мотивация и желание что-либо делать, если собственный родитель постоянно оказывает на него моральное давление, зацикливаясь лишь на недостатках и совсем не замечая достижения? Естественно, ни у какого. Блондин, если быть честным, даже не помнит ни единого дня, когда бы отец действительно искренне похвалил его за старания и успехи в танцах или любых других начинаниях. Так есть ли смысл пытаться получать хорошие оценки, если все старания оценены не будут?
Определенно нет.
— Знаешь, Чонсон-хен вообще-то отлично справляется с ролью моего учителя, он помогает мне с математикой и некоторыми другими предметами, — возмутился танцор. — Зачем мне кто-то другой? Я не хочу.
— Разве меня когда-то волновало, чего хочешь ты? — холодно произнес мужчина. — А Чонсону твоему я уже не особо доверяю... О Джейке вообще молчу. Я не могу позволить, чтобы эти двое обучали тебя.
— Что? — шокировано вскрикнул Ники, подняв обе брови и округлив глаза. — Может ты еще и общаться нам запретишь?
— Время покажет, — сказал мужчина. — Я понимаю, что они твои единственные друзья, но иногда лучше быть одному, чем с такими людьми.
— Тебя просто не устраивает, что их родители не такие богатые, как ты, да?
Мужчина не спешил отвечать. Он лишь усмехнулся, и от этой усмешки у Рики внутри все болезненно сжалось — он понимал, что отцу с этой ситуации не больше, чем просто смешно.
Отвратительно.
— Какими бы плохими ты не считал моих друзей, они, в отличии от тебя, всегда понимали и поддерживали меня. Джей защищает и оберегает меня от плохих людей, а Джейк заботится о моем самочувствии.
Ники поднял голову и посмотрел своему отцу прямо в его глаза, наполненные леденящей пустотой, а затем твердо произнес:
— А что
ты сделал для меня, пап?
Мужчина нахмурился. Кажется, он начинает по-настоящему злиться. Рики определенно знает, как выводить старших, и даже сейчас у него это отлично получается. Только вот он и не старается сейчас разозлить отца — просто хочет высказать все, что так долго таилось в душе. Отец Ники сделал глубокий вздох.
— Дом, в котором ты живешь, еда, которую ты ешь, кровать, на которой ты спишь, техника, которой ты пользуешься — все это куплено на мои деньги, — спокойно ответил он. — Смотри сколько всего у тебя есть благодаря мне. Да другие дети в твоем возрасте каждый день молят Бога, чтобы он дал им такую же жизнь! А ты еще и заявляешь, что я ничего не делаю для тебя. Где твоя благодарность?
— Мне все это от тебя не нужно, — парень грустно усмехнулся. — Мне не нужна вся эта роскошь, дорогая одежда, куча техники, завтраки на золотых тарелках, эти надоедливые слуги... Это никогда не сможет осчастливить меня. Те дети, которые так слезно умоляют о такой же богатой жизни не понимают, что даже в ней не все так классно, как представляется. И даже ты не понимаешь, похоже.
У Рики есть абсолютно все, чего он хочет, но самого главного, единственного, что сможет сделать его счастливым, у него не было с тех пор, как его мать покинула этот мир — родительская любовь, понимание и забота. Да, у него есть лучшие друзья, которые могут ему это дать, но ведь и у них вскоре могут появиться те люди, с которыми они станут проводить все свое время и отдавать всю свою любовь.
Больше всего на свете Рики боится остаться совсем один.
— Что-то ты погрустнел, — заметил мужчина. — Твоя грусть ничего не изменит, потому что во мне нет ни капли жалости.
— Души и сердца в тебе нет, — буркнул танцор.
Ответить на слова Ники его отец не успевает: по всему дому раздается громкий звонок в дверь. Ох, черт, точно. Репетитор. Блондин уже успел совсем забыть о том, что он должен прийти именно сегодня, но даже не подозревал, что этот человек будет здесь уже так скоро.
— Если этот учитель окажется каким-нибудь занудным шестидесятилетним стариком, я даже в комнату его к себе не пущу, ясно? — Нишимура встал со своего стула и уставился на отца.
— Не волнуйся, не окажется, — негромко сказал мужчина. — Этот паренек твоего возраста, так что, думаю, вы сможете найти общий язык. Вероятно, с трудом, но сможете.
— Какого черта? — Недовольно закричал Рики. — Меня что, будет учить школьник? Ты вообще в своем уме? Да чему он меня научить сможет вообще?
— Вот и посмотрим, — мужчина пожал плечами. — По крайней мере, он сказал, что у него уже имеется достаточно большой опыт с детьми в сфере репетиторства, так что я не сомневаюсь, что он будет доходчиво объяснять тебе весь материал и сможет подтянуть твои оценки и знания.
— Я похож на человека, который будет его слушать? — безэмоционально возмутился танцор.
— Нет, но ты
будешь его слушать, ясно?
Ники снова закатил глаза. Когда его отец вышел из комнаты, чтобы спуститься на первый этаж и открыть дверь репетитору, японец взял свой телефон в руки, сразу открывая там какую-то тупую игру, чтобы сделать вид, что в занятии с новым преподавателем он никак не заинтересован. Уже спустя пару минут послышались чужие приближающиеся голоса.
— Да, к сожалению, мой сын один из тех детей, с которыми довольно сложно справиться, но надеюсь, что это не доставит тебе сильных неудобств, — голос отца был отчетливо слышан за дверью. — Будь с ним строгим, ладно? Кричать, если он будет не слушаться — нормально.
— Но я обычно не пользуюсь такими методами, — ответил парень. — Если он будет что-то не понимать или плохо вести себя, я попытаюсь найти к нему подход другими способами. Вот увидите, я справлюсь.
«А вот и репетитор приперся», — подумал Ники. Отчего-то голос парня показался ему таким знакомым, словно.. Словно он его уже слышал
где-то. Но кто это мог быть? Отец японца не стал бы приглашать сюда на роль учителя кого-то из друзей Рики, тогда где он слышал этот голос...
Наконец, дверь открывается и слышится громкий голос отца:
— А вот и он! — сказал мужчина. — Рики, что это за манеры? Убери телефон, к тебе уже пришли.
И, на самом деле, лучше бы Нишимура голову не поднимал, потому что увиденное заставило его замереть на одном месте ровно на минуту и будто вообще ни о чем не думать, а после тихо выругаться и разозленно посмотреть сначала на своего отца, а затем и на нового репетитора, на лице которого тоже, кажется, был шок. Как такое вообще возможно? Что происходит?
— Какого черта
он здесь делает? — Закричал блондин, вскочив со своего стула, а затем подошел ближе к темноволосому юноше. — Можешь убираться отсюда, тебя-то уж точно никто не ждал.
— Рики! Что ты себе позволяешь?!
— Все в порядке, сэр, — спокойно произнес паренек, с трудом выдавив из себя улыбку. — Вы предупредили меня, что ваш сын — не самый легкий случай, так что я уже приготовился к худшему.
— Ким Сону, — прошипел младший японец, — лучше уходи отсюда сейчас сам, иначе мне придется вышвырнуть тебя силой.
— Подождите, вы что, знакомы? — мужчина недоумевающе посмотрел на двух парней.
— Нет, — резко ответил Рики.
— Да, — следом за ним произнес свой ответ Сону. — Мы учимся в одном классе и ходим в одну танцевальную студию.
— Замечательно! — воскликнул отец Ники. — Тогда, надеюсь, что вы подружитесь. Ты выглядишь очень примерным учеником, Сону.
— Спасибо, сэр, — брюнет скромно улыбнулся. — Мы, наверное, начнем занятие прямо сейчас.
— Да, конечно, — кивнул мужчина. — Занимайтесь, я вас оставлю. Все детали мы с тобой обсудим после.
— Хорошо, — Ким кивнул головой в ответ, и мужчина вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
Не может быть! Ники не верит, что все это действительно происходит. Ему не хочется верить, что это не какой-нибудь глупый сон, а реальность. Парень томно вздохнул и уставился на старшего.
— Ты все еще здесь? — спросил он с явным наездом, слегка приподняв брови. — Я же сказал, что мне не нужен репетитор, особенно такой, как ты. Можешь идти.
Вероятно, японец думает, что если Сону никогда не злится на него и терпеливо выслушивает каждое унижение и грубое слово в свою сторону, то и сейчас никак реагировать не станет, а если повезет, то вообще уйдет отсюда, сказав отцу Нишимуры, что водиться с его наглым сыночком просто невозможно. Но Ники порой бывает слишком наивным. Неужели он уже забыл, как совсем недавно повел себя Чонвон? Не стоит забывать об этом и надеяться на то, что Сону полная противоположность своего друга и даже постоять за себя не сможет. Ведь Киму уже когда-то, на одной из тренировок, приходилось поставить младшего на место. Похоже, придется и сейчас.
— Так, а сейчас слушай меня, — брюнет подошел к однокласснику и, схватив его за запястье, резко усадил на стул, находящийся рядом с письменным столом. Сам он сел на еще один стул, уже заранее приготовленный для него. — Я не знал, что буду именно твоим репетитором, окей? Мне очень нужны деньги, так что я был вынужден согласиться на любую работу, на которую примут подростка. Так уж случилось, что у меня в кармане лежало только объявление с номером твоего отца. Я бы ни за что не пришел, если бы знал, что его ребенком окажешься ты.
Японец замолчал на пару секунд и виновато опустил взгляд. Вряд ли ему было стыдно, просто, скорее всего, ему не нравилось, когда на него ругаются и кричат. Он вместе со своим стулом подвинулся ближе к столу и вновь взял в руки телефон, открывая диалог с кем-то, показательно начиная переписываться в нем. Конечно, надеяться, что после слов старшего он хоть как-то одумается и начнет заниматься было глупо. Очень глупо.
— Ники, убери телефон, — серьезно произнес Ким, но реакции не последовало. — Ники, я сказал тебе убрать телефон, нам надо начинать занятие. Ники!
— Отвали, — буркнул Нишимура.
Ну, Рики, ты напросился сам.
Потеряв последнюю каплю терпения, брюнет не придумал ничего лучше, как отобрать у младшего телефон. Вырвав его из рук блондина, парень спрятал его в кармане своих джинс и с легкой усмешкой взглянул на Ники — лицо японца в этот момент выражало нечто смешанное между злостью, разочарованием и удивлением.
— Не смотри на меня так, — сказал Сону. — Я верну тебе твой телефон после нашего урока. Идет?
— Я заберу его раньше, чем он начнется, — сообщил младший.
— Даже не пытайся пробовать.
И тут Ким заметил, как взгляд Нишимуры стал похож на щенячий: такой, когда какая-нибудь маленькая хорошенькая собачка пытается что-то выпросить у своего хозяина и смотрит так умоляюще-грустно, отчего сразу хочется подарить ей весь мир и даже чуточку больше. Вот и Сону сейчас моментально захотелось отдать в руки Ники всю эту огромную вселенную, наполненную лишь любовью и счастьем. Еще чуть-чуть и он точно не выдержит — мягко поцелует японца в его пухлые губы, а после крепко обнимет и больше никогда-никогда не отпустит.
— Отдай мне телефон, — спокойно попросил Рики, не прекращая смотреть на Кима такими щенячьими глазами. — Пожалуйста,
хен.
Брюнет замер на месте. Ники сейчас что, назвал его хеном? О нет, ему точно послышалось.
— Что ты сказал? — спросил парень.
Нишимура победно ухмыльнулся, словно нужная вещь уже была у него в руках. Как же оказывается легко управлять Кимом.
— Я сказал: верни телефон, — он вдруг приблизился к уху старшего и перешел на шепот, — Сону-хен.
Ким опешил. Что этот японец вообще себе позволяет? Неужели думает, что раз они сейчас в его доме, то ему теперь можно абсолютно все? Ну уж нет. Так не пойдет. Очевидно, младший надеялся, что своими словами шокирует корейца и, пока тот будет удивленно хлопать глазками, с легкостью заберет свой айфон из чужого кармана. И, на самом деле, сделать это у него бы точно получилось, если бы Сону вовремя не отпихнул его от себя, не дав даже возможности протянуть руку к карману.
— Твой отец был прав, когда сказал, что с тобой будет сложно справиться, — брюнет негодующе покачал головой. Ну почему этот японец не может хоть раз вести себя, как нормальный подросток? Неужели ему всегда необходимо как-то отличиться... — Вот ответь мне на один вопрос, Ники.
— Какой? — совсем не заинтересованно спросил Нишимура. — Что за вопрос?
— Ты со своими друзьями себя так же ведешь? Как они вообще терпят тебя? Ты же такой наглый, вредный и.. и бесчувственный!
Кажется, называть Рики бесчувственным было неправильно — это слово ему
настоящему явно не подходит. Он закрытый, не желающий показывать другим людям свои настоящие эмоции, не любящий делиться своими искренними ощущениями, не доверяющий самую глубину своей души никому и боящийся каждый раз вновь ошибиться, обжечься, наступить на одни и те же грабли. Вот какой он, но уж точно не бесчувственный.
Нишимура поджал губы. Киму было ясно — что-то очевидно задело японца в его словах. Ох, черт, Сону не хотел прозвучать как-то грубо или обидеть младшего, он просто хотел, чтобы тот наконец-то задумался над своим поведением.
И, возможно, ему действительно стоило.
— Ты что, правда так считаешь? — опустив голову, тихо спросил блондин, нервно и до боли кусая зубами внутреннюю сторону щеки.
— Нет, — поспешил ответить кореец. — Конечно нет, я так не считаю. Прости, я совсем не это имел в виду. Ну то есть, ты и правда часто переходишь черту своим характером, но ты в силах исправить это, понимаешь?
Нишимура недовольно нахмурился. Ему никогда не нравилось, когда кто-то указывает ему, что делать или дает непрошенные советы. А советы, поступающие от Кима, ему не нравились еще больше, как и сам парень.
— Почему ты.. почему ты все время пытаешься сделать этот мир лучше? — почти возмутился Ники. — Никто тебя об этом не просит, так почему? Каждый раз я только и слышу, как ты говоришь людям одну и ту же чушь наподобие: «я верю, что ты хороший и можешь исправиться» или «я знаю, что в тебе есть добро, не дай кому-то заглушить его и остаться в тебе неуслышанным». Что это за бред вообще?
— Это не бред, — обиженно буркнул Сону. — Я просто хочу, чтобы все вокруг были счастливы, а наша планета стала светлее. Разве это так плохо? Если в тебе такого желания нет, это еще не значит, что подобные мысли у других бесполезны!
Японец усмехнулся. Да, слова старшего для него определенно казались смешными и слишком наивными. И сам Ким казался ему смешным и наивным, потому что, по мнению Рики, верить только в хорошее — это глупо.
— Это бред, — снова сказал парень. — Полнейший бред.
Сону невольно надул губы и свел брови: он никак не мог понять, почему же японец такой упрямый. Темноволосый тихо вздохнул и негромко произнес:
— Неужели ты не находишь ничего хорошего в этой жизни? — он посмотрел на младшего глазами, что были наполнены пустыми надеждами о том, что хотя бы что-то может радовать Нишимуру и заставляет его
чувствовать.
— Не нахожу, — сухо ответил парень. — Я не такой, как ты, ясно? Я не радуюсь каждой секунде своего существования и не горю желанием вселить во всех любовь и счастье. Я не такой, понятно?
Сону кивнул.
— Понятно, — уверенно сказал он.
И что-то все равно казалось Киму странным — не таким, каким оно должно быть на самом деле. Словно.. словно Нишимуре действительно нужна помощь в чем-то, но только, как понять, в чем именно, если он никому никогда не открывается? Ситуация, однозначно, сложная, но Сону честно дает себе обещание разобраться со всем этим. Он пойдет на все, чтобы парень, из-за которого его сердце каждый день грозится вырваться из груди, был по-настоящему счастлив.
Даже если Сону придется пройти через огонь и ледяные скалы, он дойдет до своей цели — научит Нишимуру Рики быть счастливым и покажет ему, что такое искренняя, неподдельная любовь, от которой в животе бабочки, а в сердце только лишь теплота и стремление
жить.
— Мне кажется, нам уже пора бы начать занятие, — мягко произнес кореец и достал из своего рюкзака несколько учебников, которые остались там не выложенными еще со школьного дня. — Так, посмотрим, что тут у меня есть... Физика, английский язык, химия и биология. Это все, что я с собой сегодня брал в школу, прости. Что выберешь?
— А «ничего» выбрать можно? — Японец рассмеялся, но вдруг сменившийся с доброго и мягкого на серьезный и даже слегка устрашающий взгляд старшего заставил его резко замолчать. — Я так понимаю, что нельзя, да?
— Правильно понимаешь, — ответил старший. — Если не выберешь сам, то выбирать уже буду я, а я обязательно выберу то, что посложнее.
— Ладно, так уж и быть, — лениво произнес Рики. — Тогда... — задумчиво протянул он. — Я выбираю английский. В отличие от всего остального он мне хотя бы может в жизни пригодиться.
— Каждый предмет важен и может пригодиться тебе тогда, когда ты сам не ожидаешь, — заметил Сону. — Да и к тому же, в ближайшее время мне придется подтягивать тебя абсолютно по всем предметам, потому что твой отец хочет, чтобы ты учился только на хорошие оценки.
— Разве от этого есть какой-то смысл? — парень изогнул бровь. — Меня тошнит от этой учебы, клянусь.
— А мне она нравится, поэтому молчи и открывай учебник по английскому.
Блондин томно вздохнул и, безнадежно проскулив, открыл учебник. В какой-то момент ему в голову даже пришла странная мысль о том, что если бы у Джейка и Джея был сын, то он бы определенно был похож на Ким Сону — временами такой же требовательный, как Пак, и такой же мягкий как Шим. По мнению Рики это определенно худшее сочетание из всех возможных.
— Давай сначала посмотрим, какие у тебя вообще знания этого языка, а потом разберемся, что будем делать, окей? — предложил Ким. — Открой, пожалуйста, четвертую страницу и прочитай текст, который там есть.
Младший удивленно округлил глаза:
— Я должен прочитать весь этот текст? — вскрикнул он. — Да он же огромный!
— Ники, читай, — строго произнес парень и японцу не оставалось ничего, кроме того, чтобы добросовестно начать читать. Поначалу ему было сложновато и неловко, но уже спустя пару предложений он начал справляться намного лучше, чем было ранее. — Молодец, — похвалил его Сону с широкой улыбкой. — У тебя отлично получается, продолжай.
Ники не мог поверить своим ушам: его, что, только что искренне
похвалили? Он даже и не знал, что чувствовать, но, если честно, он действительно был смущен, хоть и самую малость. Не то чтобы он вообще никогда в своей жизни не слышал похвалу, вовсе нет, Хисын часто хвалит его на тренировках, просто насчет его учебы ему хорошего еще даже лучшие друзья не говорили. Такая мелочь, но в глубине души все равно почему-то так приятно. Парень продолжил читать. Когда текст закончился, он замолчал и посмотрел на старшего, будто взглядом прося снова похвалить его. Нишимура Рики точно похож на щеночка.
— Ты молодец, Ники, — улыбнулся Ким. Для полноты картины ему оставалось только погладить младшего по голове, но это, кажется, было бы уже слишком. — Подожди, я отойду на секунду, ладно?
Японец кивнул, и Сону вышел из комнаты. Светловолосый сонно зевнул и встряхнул головой, чтобы не дать себе уснуть, но его глаза чувствовались такими тяжелыми и так стремительно закрывались, что он просто не мог не воспользоваться шансом и прикрыть их хотя бы на пару минуточек, пока старший не вернулся.
Однако стоило ему только закрыть глаза, как разум невольно начал отключаться и постепенно вводить своего хозяина в состояние сна. Ники даже не заметил, как уснул, но, когда он проснется, то точно не удивится — кое-кто снова не спал почти всю ночь, а усердно тренировался в танцевальной студии любимого Хисын-хена. Повезло еще, что Ли оттуда никогда не выгоняет, а наоборот, пускает с распростертыми объятиями. Рики его всегда обожал за это.
Когда Сону возвращается, он не может поверить своим глазам: Нишимура крепко спит, головой оперевшись об свои руки, согнутые в локтях. Его глаза закрыты, ресницы на них чуть-чуть дрожат, пухлые губы слегка приоткрыты, а одинокая прядка светлых волос непослушно упала на лицо, заставив парня морщиться от этого прямо во сне. Сону не может сдержать улыбки — такого домашнего, нежного, беззаботного и абсолютно спокойного Рики ему еще никогда не удавалось увидеть. И если еще пару минут назад японец был похож на смелого щенка, что так старательно напрашивался на похвалу, то сейчас он напоминал спящего, совсем незащищенного хрупкого котенка.
Сердце Сону, казалось, вот-вот готово треснуть от умиления и развалиться на тысячи мелких кусочков. Парень, пытаясь быть как можно тише, осторожными шагами добрался до своего стула и, так же беззвучно усевшись на него, устремил свой взгляд на младшего. Он так сладко спал, что даже не хотелось будить его. Он, должно быть, чувствовал себя действительно уставшим, если смог вырубиться за считанные секунды.
Засматриваться на спящего Нишимуру для Кима было
крайне опасно. Ему хотелось разреветься прямо здесь и сейчас от того, насколько сильно он влюблен в этого парня. Чувства начали брать верх над эмоциями, заполняя темноволосого с ног до головы и пытаясь вырваться из него наружу — Сону медленно терял контроль. Дрожащей рукой он потянулся к чужим волосам, убирая мешающую им обоим прядь волос, бережно заправляя ее за ушко; совсем легонько провел по щеке, ощущая твердость чужих скул; пропустил пальцы сквозь мягкие и пушистые блондинистые волосы, с которыми хотелось играться снова и снова. Сону начинал сходить с ума, и он это понимал. Но осознание этого пришло к нему в самый неподходящий момент.
Как только танцор хотел одернуть собственную руку, случилось то, чего он так сильно боялся — японец открыл глаза.
— Что ты делаешь? — спросил парень, нахмурившись.
— Ничего! Я.. Ничего. Просто хотел разбудить тебя, а то ты так бессовестно уснул, — сделав обиженное лицо, произнес старший. — Как ты мог уснуть? У нас же занятие идет, — он сложил руки на своих коленях, теперь и не зная даже, куда их деть. — Ты снова не спал всю ночь, да?
Ники кивнул.
— Я же говорил, что это вредит твоему здоровью, — тихо проговорил Сону. — Наверное, не стоило тебя будить. Или, может быть, я тогда пойду домой, а ты еще хоть немного поспишь?
— А может быть ты лучше прекратишь нянчиться со мной, как с пятилетним ребенком? — с обидной для старшего грубостью произнес Нишимура. — Мне это неприятно, окей? Мы с тобой даже не друзья, почему ты так ведешь себя?
Темноволосый виновато опустил взгляд. Он совсем забыл, что, как бы сильно ему не хотелось быть с Ники ласковым и общаться с ним, как со своим близким человеком, японец будет явно против такого и, как это и произошло, в любом случае оттолкнет Кима от себя, ощутив излишнюю заботу.
А что, если ему просто непривычно, когда с ним обращаются так? С Сону Ники чувствует себя как-то по-другому, словно каждый раз, когда тот рядом, все внимание обращено только на него и больше никого, будто Ким не видит и не слышит никого другого, помимо японца. Странно ли это? Очень. Будет ли Нишимура думать над этим, чтобы понять, что здесь за подвох? Определенно нет.
— Но знаешь, — младший танцор почесал затылок, — я бы все-таки поспал еще совсем чуть-чуть. Только вот тебе придется все это время сидеть тут. С начала занятия прошло тридцать минут, осталось ровно столько же, поэтому ты не можешь выйти ни на минуту раньше.
— То есть, ты сейчас предлагаешь мне просидеть здесь целых полчаса без дела, пока ты будешь сладко спать и видеть десятый сон? — сделал вывод парень, усмехнувшись. Наглости Ники действительно нет предела, но она-то и делает его в тысячи раз привлекательнее. — Ладно, договорились. Но в этот раз лучше не спи, сидя на стуле, а ляг на кровать, хорошо? Так будет удобнее.
— Ты прав, — согласился Рики и, не расправляя постель, плюхнулся на нее, моментально ощутив себя в разы лучше: одеяло было таким же мягким, как огромное пушистое облако, и это позволяло максимально расслабиться даже в самый напряженный денек, каких у парня было немало — в их числе был и сегодняшний. — Только пообещай не пялиться на меня, пока я буду спать. И не болтай по телефону, даже шепотом: это раздражает.
— Ладно.
Уже во второй раз за этот день Нишимура закрывает глаза в надежде на то, что ему удастся спокойно поспать, но ни через минуту, ни через пять уснуть так и не получается.
— Сону, — полусонным, чуть хриплым голосом позвал старшего блондин. Тот тут же заинтересованно поднял голову, оторвавшись от своего телефона и прочтения ленты в «твиттере». — Подойди.
Ким делает несколько шагов, преодолевая расстояние от своего стула до чужой кровати, на которой лежит Ники и снова прожигает одноклассника щенячьим взглядом. Ким садится рядом с кроватью на корточки и, положив руки на ее края, окидывает светловолосого вопросительным взглядом.
— Спой мне, — тихо просит Ники.
— Что? — не понимает брюнет.
— Пожалуйста, Сону, спой для меня что-нибудь, — повторяет свою просьбу танцор, но уже чуть тише. — Мама всегда пела мне перед тем, как я засыпал.
Сону хотел было расспросить Рики о его матери, ведь он никогда не слышал о ней ни от самого Нишимуры, ни от кого-то другого — на слуху всегда и везде был только отец. Но что-то остановило его, и он решил оставить этот вопрос на потом. А отказывать младшему в пении было бы самым наиглупейшим поступком, потому что у Кима голос ангельский, а если он сможет помочь Ники уснуть, то радости и гордости за самого себя у корейца не будет предела.
— Хорошо, тогда закрой глаза, — чуть неуверенно, боязно сказал темноволосый, после чего волнительно прикусил губу. — Я спою тебе песню, которую в последние дни слушаю чаще всего.
Сделал тихий вдох-выдох, Сону слабо улыбнулся и, подвинувшись к кровати Нишимуры чуть ближе, начал напевать строчки из любимой песни. Атмосфера в комнате как будто стала спокойнее и уютнее; Рики наконец-то расслабился — его дыхание стало ровным, а все переживания покинули разум и тело. Голос Сону действительно оказался волшебным — он окутывал собой всю комнату, выстраивая вокруг нее «защитный купол», который не позволял чему-то плохому пробраться сюда. Его голос был по-настоящему успокаивающим. Он пел эту песню до тех пор, пока не стало ясно, что Ники точно уснул. Ким улыбнулся.
If I could, then I would
I'll go wherever you will go
Way up high or down low
I'll go wherever you will go
Как и было запланировано, парень остался в комнате Рики еще на какое-то время, пока их занятие не закончится. Часы уже показывали нужное время, но младший все еще спал, поэтому брюнет решил не будить его, а просто тихо собрать свои вещи и выйти из чужой комнаты. В коридоре Кима встретил отец Ники.
— Ну как прошло занятие? — поинтересовался он. — Я не слышал ругательств Рики, неужели у тебя получилось найти с ним общий язык?
— Я еще буду работать над этим, сэр, — со счастливой улыбкой, расплывшейся на губах, пообещал юноша. — Ваш сын хорошо потрудился сегодня, поэтому очень устал и сейчас спит. Не будите его, пожалуйста, ему нужно набираться сил.
Мужчина кивнул и дальнейший разговор с Кимом у них был об оплате и расписании — другими словами, некоторые важные детали, касающиеся новой работы брюнета.
— Спасибо вам, сэр, — в очередной раз поблагодарил танцор мужчину и, еще несколько раз ему поклонившись, выбежал из огромного, словно настоящий замок, дома семьи Нишимура.
В последний раз взглянув на дорогой особняк, в котором ему сегодня удалось побывать, Сону снова широко улыбнулся, кажется напрочь забыв обо всех своих проблемах. Такое ему не снилось и в самых красочных снах. Было ощущение, словно все близится к чему-то, о чем он так давно мечтал. Но любая жизнь, чья бы она ни была, не может быть настолько простой, ведь так?
Внезапно на телефон Кима пришло сообщение от незнакомого номера, с которого раньше точно никто никогда не писал и не звонил.
«Красивый у твоего японца дом, не правда ли? Рано не радуйся, потому что уже скоро тебе будет не до веселья, милашка.»
— Какого черта? — испуганно закричал Сону.
За ним следят. Прямо сейчас кто-то, кто написал это сообщение, смотрит на него. В эту секунду на этой пустой улице, где живут лишь богатые люди, он находится
не один. О, Господи. Танцор быстро набирает чей-то номер и дышит часто, постоянно оглядываясь по сторонам.
— Алло? — дрожащим голосом говорит он. — Сонхун-хен, пожалуйста забери меня. Я скину тебе адрес, только забери меня, прошу.
