Несколько лет назад
Смит с аккуратностью глянул на приготовленный соус. Жидкость имела бледно-розоватый оттенок — прекрасно подходят для рыбы, белого мяса, как соус к пицце. Готовят их по разнообразным рецептам, часто ингредиенты для них всегда под рукой. Для большинства обычных людей — и людей вообще — это посчитается деликатесом, но не для специалиста. Эрвин не понимал, почему тут столько блюд? Разве кто-то ещё придёт? Или Аккерман решил его откормить? Его глаза расплывались в дорогой еде. Салат из говядины с морковью и сыром — отлично подходит для такого случая, но тут ещё был чёрный соус… Креветки и гуляш могли подаваться на ужин в каком-нибудь скромном ресторанчике и Смит редко их ел, но его удивило, что на ужине они есть. Помидоры с растительным маслом и зелень в лучших традициях Италии. Подходят для супа, но удивительно придают всему этому экзотический вкус. Ничего подобного Смит раньше не пробовал. Было слишком много всего. — Интересно, будет на ужин салями и итальянская ветчина? — спросил блондин, когда Аккерман принёс свиное жаркое со шкуркой. Коротышка кивнул, рассматривая как глава отдела косится на аппетитный слой жира и тёмного пива, покрывающий кусок мяса, и сглатывает слюну. Коротышка был мужчиной лет за тридцать, с грубыми чертами лица и серо-голубыми глазами. Он часто носил очень дорогую рубашку с длинными рукавами и коричневые брюки. Он показался Смиту каким-то незапоминающимся. Но его мнение редко совпадало с мнением Аккермана. — Я думал, что с Вами придёт Ваша жена. — произнёс Аккерман. Блондин вздрогнул и смутился, но быстро взял себя в руки. Леви сел сбоку, положив ногу на ногу, с улыбкой уставился на Эрвина. — Доктор, нам надо подготовиться, прежде чем прийти вместе, а то Вы найдёте сразу несколько недугов. — ответил Эрвин, пошутив. Аккерман молча вздохнул и уставился в свой бокал. Но, несмотря на общий разговор, их беседа не выходила за рамки норм вежливости. Каждый из них ждал новостей от другого. Ничего не изменилось. — Вы хотели о чём-то со мной поговорить, это связано с Эреном. — нарушил тишину Леви, взяв из ведёрка бутылку «Пино Гриджио» и наполнил два бокала. Выпив свой бокал, он вытер губы, поставил его на стол, облокотился на спинку стула и уставился на своего гостя. — Эрен Вас подозревает, думает, что Вы потрошитель. — сказал Эрвин. Леви молча уставился на него, и его взгляд стал ледяным. Наконец он нарушил молчание. — То есть, обвиняет, конечно. На самом деле он вовсе не обвиняет, просто пытается дискредитировать Вас. — Эрен ошибается. — ответил Аккерман, опрометчиво повысив голос. Взгляд Эрвина посуровел. — Дело в том, что его обвинение направлено на мою моральную чистоту. И, кроме того, на порядочность. Моя моральная чистота является результатом многих лет моей общественной деятельности. Я простой тихий человек, не совершающий резких или насильственных поступков. То, что Эрен считает меня потрошителем — лишь недопонимание, или же он склоняется к тому, что каждый человек является убийцей. Поэтому, то, что он делает, морально давит. Он хочет меня дискредитировать, поскольку сам не верит в невиновность окружающих его людей и видит в моей невиновности угрозу для собственной карьеры. — Я Вас уверяю, Эрен ничего подобного не делает. — сказал Эрвин, сбавив тон. — Он просто пытается дискредитировать Вас. Я уверен, он совсем не думает о Вашей моральной чистоте. Также я думаю, что он хочет просто очернить Вас перед нашим руководством. Знаете, когда вы решили с ним поужинать, он дал понять, что собирается нагадить Вам в душу, и это его желание не будет проявлено до тех пор, пока Вы не сломаетесь. — Значит, Эрен хочет очернить меня перед Вашим руководством? Я не ослышался? Значит, он хочет очернить меня перед Вами? — переспросил Леви, чувствуя, как внутри него закипает обида. — Да, именно так. Вы бы слышали, как он это сказал. Это было видно даже по его лицу. И вообще, он начинает создавать вам проблемы. Он говорил, что хочет… — Я не собираюсь терпеть такого хамства от людей, занимающих важное положение. — Я и сам терпеть не могу тех, кто раздражает меня или моих коллег. Я уже имел возможность видеть таких. Ничего не поделаешь, господин Леви, это наша работа. Для нас нет ничего важнее этой работы. — ответил Эрвин и развёл руки. — Если Эрен пытался сделать мне больно, у него это получилось. Если бы он мне сделал больно, я бы стер его в порошок. — Уже довольно поздно. Пожалуй, мы на сегодня закончим. — Да, конечно. — улыбнувшись, произнёс Леви. Он не рассчитывал, что на этот раз их разговор закончится так быстро. Впрочем, от Эрена можно было ожидать всего, что угодно. Когда Смит шагнул за порог, Аккерман откинулся в кресле и закрыл глаза. Лёгкие словно щекотал лёгкий бриз, глаза начинали слипаться. «Слишком долгий день» — думал он. — «Слишком долгий день, черт возьми. Меня не должно это так утомлять», — убеждал он сам себя. Но прежде, чем он окончательно заснул, мозг подкинул ему последнюю фразу, которую он не стал додумывать. «Эрен Йегер считает, что нет ничего важнее этой работы. Что ему известно о работе? К сожалению, только то, что её постоянно делают».***
На следующий день
Йегер отошёл от Смита, напрягаясь и сжимая кулаки в тот момент, когда Смит шагнул к нему. Парень с самого утра был не в настроении — какая-то угрожающая походка, хруст пальцев через каждую минуту — он изо всех сил старался выглядеть как можно более беззаботным и самоуверенным. Но у него получалось не очень. Его вспыльчивость уже становилась заметна окружающим, и это только злило. Кроме того, он ненавидел, когда на него жаловались его друзья, и изо всех сил старался показать, что и сам со всем справится. Однако, за столом он сразу же стал объектом долгой и едкой критики — Йегер поднимал голос сразу после еды и просто из-за своей гадкой привычки портить всё, что говорит, делал это часто и тихо. — Да как же ты не поймёшь, Эрвин! — возмущался Эрен, стараясь говорить как можно громче, чтобы перекричать его. — Доктор Аккерман и есть потрошитель! Ты не замечал, что после того, как происходит убийство, то Аккерман всегда устраивает ужин? Вот так у него и крутится — по пять убийств в день, и каждый раз разные — таким способом он пытается запутать нас и заманить в ловушку. Он специально тянет с убийством, пока есть хоть какая-то надежда его поймать. — А меня ты не пытался запутать? — сердито огрызался Эрвин, зло косясь на Эрена. — Ведь когда ты наорал на меня, что у меня все мысли заняты только начальством, ты при этом думал про Аккермана. Ты же решил, что он пытается заманить нас к себе в кабинет! А что, разве Аккерман ходит в кабинет для убийств? Разве он специально приводит пациентов к себе, чтобы их съесть? Тогда почему я ещё жив? — Ты не так всё понял. Я не собирался тебя обманывать. Просто Аккерман играет с нами в психологическую игру, но мы это упустили, потому что он профессионал в этом. Он психопат, а психопаты выглядят всегда идеально. — пытался оправдаться или же доказать свою правоту Эрен, но его оппонент уже его не слушал. Йегер вспоминал тот день, когда Аккерман заточил его в психиатрическую больницу Мария, где работает его единокровный брат — Зик. Он является главным администратором Митровской государственной больницы для душевнобольных преступников и «коллекционером психопатов». Первоначально в его больнице находился Кис Шадис, который был заперт в течение двух лет после убийства своей жены и ее семьи. Старший Йегер был убежден, что Кис также был потрошителем, и это привело к тому, что Шадис действительно убедил его в том, что он был Потрошителем с помощью психотерапии. Эрен также находился под «опекой» Зика после ареста по подозрению в убийстве и содержался в больнице до оправдания. Он пережил три покушения на свою жизнь. Зик Йегер — очень гордый и высокомерный человек, стремящийся к славе в высших психиатрических кругах, размещая различных опасных психопатов, а затем пытаясь их реабилитировать. Он утверждал, что у него даже был Митровский Потрошитель в больнице, убежденный, что это был Кис Шадис, и случайно создал в своем сознании образ Потрошителя. Из-за этого в его больнице была убита невинная женщина. Эрен не зря был с ним холоден, ведь его брат совсем не уважает младшего, да и как он понял, единственное, что их связывает — ненависть к Аккерману. Зик видит репутацию Леви и тихо завидует. Лучший психотерапевт, который помог многим людям. Он каждый раз, услышав его фамилию, изумляется, приговаривая: «Как так-то…». Его очки сползают вниз, а руки готовятся, как будто его ждёт сложный раунд, хотя он просто начинает разговор с Аккерманом. Поэтому предположение Эрена о том, что Леви является потрошителем, заставило старшего Йегера улыбаться и кричать в голосину. Потому что ему нужна коллекция психопатов и, если Леви им является, то он готов помочь, но это будет не так легко, как кажется. — Я найду все доказательства, Смит! Поверь, ты будешь сам жалеть, что мне не поверил! — провозгласил Эрен, со свирепостью в глазах. Он резко развернулся и ушёл, не посмотрев на лицо Эрвина, который уже подумывал над этим… Продолжение следует…