Призма счастья

      Слот первый: диван.       Слот второй: стена №1.       Слот третий: стена №2.       Слот четвёртый: окно.       Слот пятый...       Ах, мозаика! Старый-добрый пазл на пару тысяч элементов, предельно сложный, и такой же манящий. Доказать всем, что ты можешь многое — бесценно, особенно в компании самого себя, оставляя нарциссизм за главную парадигму собственной жизни.       ... слот шестьдесят четвёртый: человек.       ... слот шестьдесят пятый: пони.       ... слот шестьдесят шестой: жизнь.       Я проснулся.

КОНТАКТ. Угрюмый крокодил это небо проглотил, Слышишь, Солнце? Выходи!

      Я надеялся. Я выжидал. Но чуда не случилось.       Живая пони лежала чуть поодаль от меня, видимо, следила, гадина. Личная галлюцинация или реальность? Правда или вымысел? Я уже не знаю, что мне делать, Господи... неужто и правда Ему молиться теперь двадцать четыре на семь? Что вообще делать в ситуациях, когда у тебя дома живёт инопланетянин? Обычно, любые художественные произведения гласят, что надо радоваться жизни и дружить, несмотря ни на что, а тут... стоит поверить? Или всё-таки надо идти к врачу?       Ситуация, несмотря на всю её абсурдность, требовала скорейшего решения. Но вся ситуация обострялась сакральным днём: суббота. На дворе был чёртов выходной. Впрочем, всё же один метод по успокоению самого себя у меня есть... достаточно просто взглянуть в окно, улыбнуться новому миру, и спрыгнуть нахуй проверить, насколько мир приветлив. Проще говоря, проверить, в зените ли всё ещё Луна, стоит ли вечная ночь, или всё же Солнце дало отпор силам зла.       «Впрочем, глядеть даже и не было смысла», — подумал я, когда распахивал в стороны шторы, из которых бил свет. В комнату явились тёплые солнечные лучи, освещая летавшую всюду пыль, тёмные углы, а также меня самого. Моментально в комнате воцарилась духота, жара, а снаружи... лёгкий ветерок колышет зелёные листья, радостные люди беспечно идут куда-то по своим мелким делам, скорее всего на отдых, или в магазин, или ещё куда-нибудь, в место где нет галлюцинаций.       Сзади послышался тихий вздох. Я судорожно оглянулся — она, кажется, проснулась. Еле-еле разлепляя глаза, она посмотрела в мою сторону. Дурак, ну конечно же. Открыл шторы, и солнечные блики тут же удрали ей в глаза. Теперь у меня нет шанса по-тихому скрыться. А если она всё же... настоящая? Проверить был только один способ, к которому я не смогу прибегнуть в ближайшие несколько недель уж точно, просто потому, что их использование грозит неясными, но чудовищными по своему масштабу последствиями.       — Лежи пока здесь. Прошу, только не ходи за мной, — сказал я, быстро удаляясь прочь из комнаты в сторону кухни. — Я позову тебя, как завтрак будет готов.       На данный момент верить, что это проделки моего хитрого мозга пока рано. Симптомы прошли, и этот должен был пройти тоже. Но не прошёл — значит, вовсе не симптом, а суровая правда жизни, что я встретился с инопланетянкой. Но не такой первый контакт человечества с другими формами жизни я представлял! И совершенно точно — не на ТАКУЮ форму жизни я рассчитывал. В общем, отложив на время эти мысли в сторону, я открыл холодильник, смотря на то, что можно такого приготовить? Думаю, на данный момент ответ был очевиден: мне — яичницу, ей — простой салат. А потом, за разговором, придётся всё же узнать, какое питание она предпочитает обычно...       Сделать всё это мне не представляло никакого труда: разбить яйца, вылить их на сковородку с маслом, и быстро, быстро (т.к. ещё при выходе из комнаты я услышал отголоски урчащего живота моего новоиспечённого «соседа») жарить-жарить-жарить! Попутно стругая мытые овощи, и себе, и ей, перекладывая всё в тарелки, ставя на стол... наконец, с гордостью можно было сказать, что завтрак готов, осталось лишь позвать новую гостью, и... с этим, скажем так, возникли некоторые проблемы, потому что я ощутил острый приступ фатализма по всему происходящему, полную фрустрацию, и тело сковала неподвижность, будто парализовало. Впрочем, меня быстро отпустило, т.к. пони сама вышла из комнаты и направилась в сторону стула, видимо, учуяв запах еды.       В её действиях и походке улавливалось невыразимое спокойствие, несмотря на абсурдность происходящей ситуации. Хотя, в заспанных глазах можно было уловить тоненькую искру того самого безумия, которое называется «объективность ситуации». А объективность была проста — творится какой-то адский, сука, трэш, который даже не каждому заядлому наркоману привидится в трипе.       Салат ей пришёлся, кажется, по вкусу, она увлечённо тыкала вилкой в помидоры, огурцы, будто никогда их не видела, и удивлялась всякий раз, кладя их в рот, пробуя на вкус — будто видела их в первый раз. А что? Звучит очень даже правдоподобно. Мало ли, какие у них в мире овощи... если они вообще есть.       Так или иначе, я принялся за свою еду, которую, впрочем, очень быстро съел, запихивая комья яичницы себе в рот. И есть-то было нечего, но я насытился — просто потому, что желудок вообще не просил никакой пищи, из-за переизбытка стресса. Мне всё не давало покоя, что я прямо сейчас завтракаю с представителем иного мира, и вовсе ничего не спрашиваю, ничего не выпытываю, а просто готовлю салат. Насколько сюрреалистичный вид может представиться наркоману? Уверен, это покажется по сравнению с его фантазией просто небоскрёбом, в то время как любая его выдумка покажется нелепой фикцией, так, пустым ничем.       — Ну, как, вкусно? — неловко спросил я.       — А? — вдруг озарилась она, будто я явился из ничего. — Д-да, спасибо.       Просто чудно. Первичный контакт налажен. Кажется, она в таком же диком ахуе, как и я сам. Даже и не понятно было, что делать дальше, но судьба, кажется, возымела свои планы.       Наши взгляды случайно пересеклись, и что-то я увидел в ней, что-то она во мне, но мне стало ясно всё сразу. В бездне её зрачков я увидел что-то трагичное, что-то весёлое, какие-то страхи, свои мысли на каждый счёт — я увидел будто самого себя в отражении зеркала. У нас много общего, оказывается.       Она тут же подала голос.       — Я-я... м-м, мне н-надо в душ. Можешь его показать?       — Конечно.       Я радушно сопроводил её до туалета, открыл дверь, показал ванную.       — Думаю, как работает, разберёшься сама?       — К-конечно.       — Приятного мытья.       Я удалился, закрыл дверь, и прислонился к стене, медленно стекая по ней вниз к полу. Тяжело выдохнув, я понял, что надо выпить ещё одну таблетку. Но не сейчас — лучше вечером. Вот чего мне сейчас хотелось сделать точно — так это выкинуть всё из головы и лечь на диван, отдавшись сну на час-другой. Я медленно встал, попутно хрустнув коленным суставом, и неспеша пошёл в свою комнату, быстро исполнив желание.       Заснул я настолько быстро, что даже не понял, когда успел оказаться в сне. И была бы на то Божья Воля — забыть про всё то, что я увидел! Перетерпеть амнезию любой тяжести было бы в сто крат легче, чем пережить все те события, произошедшие со мной в этом дьявольском дурмане.

***

      Я очнулся на некой платформе, сделанного из обсидиана. Почему-то я подумал об этом в первую очередь — даже не обратив внимание на то, что было вдалеке. Вокруг меня ширилась и тлела невыразимая пустота, содержащая в себе поразительно ничего и слишком много чего-то. В дальних-дальних уголках виднелись мелкие звёзды, что наталкивало на мысль, что я остался совершенно один, на краю неприветливой Вселенной. Надетый на меня скафандр плотно сжимал тело, создавая мои движения со стороны очень нелепыми и неумелыми.       Я плавал среди абсолютной бездны, смотря на изредка подмигивающие светила дальних систем. Какие они? Мёртвые или жилые? Сколько световых лет нужно преодолеть, чтобы до них добраться? На каком краю я оказался, для чего, кому выгодно, чтобы я здесь был? Так или иначе, а мой взгляд перенёсся на самую главную, гнусную достопримечательность этого злополучного места — по-видимому, главное святилище местных обитателей (кои либо сгинули, либо просто улетели из этого клочка невменяемости) — большой остров, сделанный из неясного, слегка желтоватого камня, испещрённого углублениями разных параметров.       Следующее же, что я смог рассмотреть в этой чёрствой мгле — башни. Не один десяток чёрных, пронзающих остров насквозь мегалитов, чья форма и эстетика напоминала чем-то и полотна Рериха, и странные изваяния древних поселенцев Земли, строивших свои мрачные, мистические курганы на отшибах лесов, подальше от взгляда людей. От одного вида этих кромлехов становилось не по себе, грудь сковывала невыразимая тяжесть, отчего воздуха становилось недостаточно, будто вместо лёгких — лишь небольшие, крохотные баллоны с газом. Некий тихий голос мягко нашёптывал мне, что я должен попасть на этот клочок безумия, и что мой путь, мой мост — это лежащий на краю платформы кинжал.       Я взял его в руки — древнее остриё выглядело старше чего-либо на свете, даже, казалось, самой Земли. Он был выполнен из того же материала, что и платформа, и, кажется, отвратительные небоскрёбы, томно таившиеся в тумане космического пространства. На его лезвии, а также рукоятке, был вырезан некий символ, выглядящий со стороны как коловрат, но всё же имеющие какие-то свои, собственные уникальные детали. Его очертания смутно мне что-то напоминали, но вот что именно из головы вылетело напрочь. Всё, что мне необходимо было сделать для перемещения — вырезать на скафандре такой же узор.       Много времени это не заняло — по каким-то магическим причинам из моего изрезанного скафандра не просачивался воздух, удерживаясь внутри. Как только я вырезал нужную дьявольскую фигуру, я лёг назад на платформу, в позу эмбриона, и закрыл свои глаза. По моим ощущениям прошло секунды две, но голос тихо нашёптывал, что прошло несколько часов — и я очнулся уже на другой стороне пропасти — прямо на острове.       Здесь, рассмотрев все детали поближе, я заметил, что камень, из которого был вылеплен этот клочок земли, был не только с неровной поверхностью, но также в некоторых местах содержал останки того геометрического силуэта, что я вырезал на себе. Мне сразу стало не по себе от осознания этого факта. Тем не менее, я продолжил свой путь в центр, куда и вёл меня чужой голос, и с каждым шагом идти становилось всё тяжелее и тяжелее, пока мне стало совсем не по себе. Однако, даже того, казалось бы, небольшого маршрута, хватило, чтобы окончательно свести мой рассудок с ума.       Отсюда виднелся уже почти весь остров. На вершинах исполинских менгиров виднелись некие висящие в воздухе фиолетовые кристаллы, плавно перемещающиеся то вверх, то вниз, но всё же, оставаясь почти на одном и том же месте. Где-то впереди, за завесой лёгкого тумана, виднелся древний обелиск из неизвестного мне материала, чей вид описать практически невозможно: он выглядел как гранит, но одновременно как и обычный булыжник, но в его цвете, в его маленьких трещинах было что-то совершенно внеземное, абсолютно чужеродное и неправильное, отчего лишь один взгляд, упавший на этот материал, мог свести человека с тропы адекватного рассудка, предоставив контроль низменным инстинктам к побегу.       Но самое главное, что я увидел здесь, точно пошатнуло мой и без того слабый ум, навязывая премерзкое наитие, страсть ко всему оккультному. Я стараюсь держать себя в руках, чтобы не закричать и не побежать во все стороны, схватясь за голову, ведь то, что мои глаза посмели заметить, распознать, не поддавалось никакому объяснению с любой стороны. Я уже напрочь забыл о том, что я был всего лишь во сне, всё происходившее казалось мне гнусной реальностью, чья несправедливость ко мне нарастала с каждой секундой.       Возле обелиска лежал труп гигантского дракона, уже почерневшего от гнилостных процессов, чьи внутренности доедали мерзкие личинки, крысы, вороны, и прочие инопланетные существа, чей вид которых даже не навеивал никакого сходства с земными представителями — обладающие крыльями, лапами и руками одновременно, имеющие и не имеющие глаза, но всегда острую, широко открывающуюся пасть, разных расцветок, от лилового до переливающегося градиента цвета неизвестных мне миров.       Но самое страшное, что в глазах этого сгинувшего существа виднелись те же символы, что и на камне и кинжале, а само лицо напоминало чем-то птичью морду, своей изящной вытянутостью. Лапы были с длинными, острыми когтями, которые могли пронзить кого или что угодно. Но только сейчас, пристальнее посмотрев на этот неясный мне символ я понял, что именно он мне напоминал. Именно такой же, в виде поставленного наживо клейма на телах мертвецов, ведьм и вурдалаков я видел в своём мире, во время ужасающих событий двухлетней давности.       Кажется, именно отсюда брала своё начала Кровавая Луна.       От осознания этого факта мне окончательно стало плохо, рот раскрывался в отчаянном крике, ноги несли меня из стороны в сторону, пока я наконец не упал от усталости на мерзкую каменную почву, и, закрыв глаза, наконец-то оказался в нашем мире.

***

      Я проснулся от чьего-то крика. Я тут же открыл глаза и понял, что стою. Проморгавшись, я также понял, что стою на кухне, с ножом в руках, а с левой руки медленно стекает какая-то жидкость. Постояв ещё пару секунд, я понял, что это моя кровь, сочившаяся от моих собственных порезов. А источником крика стала Твайлайт, стоявшая в проходе, прямиком из душа. Честно говоря, к такому меня жизнь точно не готовила. Надо было как-то срочно успокоить гостью, пока сам не окочурился.       Я быстро подбежал, сел на колени и обнял её, тут же нашёптывая, что всё в порядке. Что я делал — не понимал даже я сам, будто это всё делал не я, а кто-то другой. Однако, это помогло. Я отправил её на диван в мою комнату, а сам побежал к аптечке, валявшейся под ванной, чтобы найти всё нужное для перевязки. Хвала Богам, что рана была неглубокая, и задетых вен не виднелось. Так что я быстро обработал её перекисью, зелёнкой, затем замотав бинтом так, чтобы не было видно ничего.       Пока я всё делал это, я думал лишь о том, что вообще могло произойти. Я чётко помню, как ложился спать, чётко помню сон, чётко помню, как «проснулся». Но почему я изрезал себя? Что это вообще был за сон такой? И, в конце концов, — самое настораживающее, — почему вместо некоего бессвязного пореза на моей руке красовался тот самый символ, что был на кинжале? Особенно всё это странно выглядело при тех условиях, что лунатизмом я никогда не страдал, и никаких предпосылок к этому у меня совершенно не было.       Единственное логическое объяснение произошедшего я могу найти только в Кровавой Луне. Каким-то образом она повлияла на меня, изменила.       И мне предстояло выяснить, каким образом. И, по возможности, изменить это. Но это потом. Сейчас — разговор с Твайлайт. Я, уже перебинтованный, вышел из ванной и аккуратно вошёл в комнату, на диване которой лежала заплаканная Твайлайт. Что ж, разговор будет не из простых...       — О, это ты, — безэмоциональным голосом заявила гостья, повернув голову на меня. — В порядке?       — Вполне. — я присел рядом. — Можешь рассказать, что случилось? Потому что я... совсем не помню. Просто, как ты только ушла в душ, я тут же уснул у себя на диване, а проснулся от твоего крика и... ну ты дальше всё сама помнишь.       — Да, конечно! — она оживилась. — Кхм. В общем, я вышла и-из душа, и-и вот ты стоишь на кухне, держа в руке нож. Я у тебя спросила: «Что собираешься готовить?», но ты не отвечал. И только потом я заметила, что ты держишь нож... странно. Как будто хочешь кого-то заколоть, но не можешь. Я-я собиралась подойти поближе, а ты взял свою руку, и... — у неё начали появляться слёзы на глазах, — и начал себя резать!       Она резко, громко и сильно заревела, уткнувшись лицом мне в плечо. Её вой перемешивался с судорожными вздохами; шмыгая носом, она пыталась что-то сказать, но голос вяз в шуме несвязанного плача. Я её аккуратно погладил по спине, всячески успокаивая словами. Да что, чёрт возьми, со мной происходит? Будто бы сам не свой...       — Я-я никогда крови в жизни не видела, не видела, как другие существа режут... Святая Селестия, я никогда такого не видела!.. — прошептала она сквозь плач.       — Добро пожаловать в наш мир.       Идиот! Что ты только что ей наговорил? Хочешь её до инфаркта довести?!       — То есть, я хотел сказать, что... ну-у, иногда дерьмо случается, надо его пережить. Самое главное, что я в порядке.       — Я думала, что останусь одна!.. Без еды, без чьей-то помощи... я же совершенно не понимаю, куда попала!       Так, стоп. Я идиот? Ну да, идиот, так ещё и по второму фронту: какого чёрта я не расспросил всё ещё вчера? КАК она вообще сюда попала? КТО она такая? ОТКУДА она? Конечно, это не самый лучший момент разузнать насчёт этого, но лучше сейчас, чем позднее, и попасть в какой-нибудь конфуз. При условии того, что у меня есть вопрос, ответ на который я найти так и не смог...       К счастью, она успокоилась достаточно быстро, чтобы просто сесть рядом и вытирать оставшиеся на щёках слёзы. Вновь повисла неловкая тишина, которую, впрочем, я знал, как разбавить.       — Можно спросить?       — К-конечно...       — Откуда я знаю твоё имя?       Она отпрянула от меня, осмотрев сверху-вниз. О чём-то пару секунд подумав, она ответила:       — Вероятно, заклинание. Только я не помню, чтобы такое накладывала на себя, но... видимо, просто забыла. Странно.       — Да уж, странностей здесь хватает, как ты могла заметить.       Теперь мне оставалось как-то плавно подвести её к главным вопросам.       — Ты спрашивала, где ты? Иди сюда, выгляни в окно.       Она послушно сделала то, что я просил, и, увидев, обомлела.       Зелёные деревья, машины, люди... всё было в неспешном движении с жизнью, где ласточки летели куда-то к своим домам, а мелкие муравьишки шли по своим архитектурным делам. Солнце медленно шло по небосклону, а высокие, многоэтажные дома отбрасывали свою тень на асфальт и траву. Так или иначе, для её взгляда вся эта привычная, невыразительная обыденность, превратилось в некое божественное откровение, снизошедшее откуда-то свыше. Я морально готовился к любому исходу со стороны пони, так как было очевидно, что такие эмоции пережить даровано далеко не каждому.       — Значит, то заклинание сработало правильно...       И вот тут-то мы и цепляемся!       — Какое заклинание?       Она вновь резко озарилась, а затем помотала головой.       — Точно, я же не говорила...       И вот тут-то Остапа понесло!       — Я даже забыла представиться... какая глупая... — она протянула копыто вперёд, — моё имя ты уже знаешь, а вот как твоё звучит?       — Владимир.       — V... Vlad... Vla... можно ты будешь просто «V»? — неловко спросила она с небольшой улыбкой на лице.       — Конечно, — невозмутимо ответил я.       — Приятно познакомиться! — я пожал ей копыто. — Я принцесса Дружбы и ученица Селестии! Надеюсь, ты такую знаешь?       Мне оставалось лишь отрицательно помотать головой. Откуда ж мне её знать...       — Значит, моя догадка была верна... я переместилась в параллельный мир.       — Расскажи-ка подробнее. Как ты сюда попала? Зачем? У меня столько к тебе вопросов, ты бы знала!       — Я... постараюсь ответить на все. Но для начала. С чего мне начать?       — Расскажи кратко о своём мире.       — Что ж...