Змея подколодная

В темной камере слышны падение капель, что медленно заполняют щели между камней на полу. Тени решеток вздрагивают при малейшем движении огня от факелов. Тихая размеренная мелодия разрывает тишину. Все бы хорошо, если бы не плохое состояние камеры. Затянув ошметок порванного плеча кимоно. Девочка выдохнула теплый воздух на руки, потерла и снова выдохнула. Холод окутывал тело, мурашки неприятно прошлись по коже. Чтобы отвлечься в голове всплыли заученные строки из свитков: для сохранения тепла в холодной местности, не имея возможности развести костер, следует прогонять чакру по сосудам, не давая просочиться наружу. Способ быстрый, но не долговечный — долгая концентрация выматывала. А если придется выполнять миссии в холод, техника окажется бесполезной, хорошие сенсоры сразу почувствуют чакру. Сосредоточиться, а потом направить, делая эти упражнения, Акира смогла спокойно расправить плечи. Тепло распространилось по телу, даруя покой. Воспоминания о дождливых днях, когда Фина, вглядывалась вдаль, смотрела в окно, кажутся далекими, желанными. Человек никогда не ценил настоящие, горевал о прошлом и мечтал о будущем. Жаль, что Акира осознала это сейчас. Может, стоит радоваться своим нынешнем положением? Хотя в деревне было лучше. Тогда ей не приходилось сражаться на грани смерти и жизни. Учителя всегда присматривали за молодыми шиноби, не допуская смерти детей. А здесь, будь она чуть слабее — умерла бы, не дожив до сегодняшнего дня. Вот бы вернуться назад. Здесь не видать вечно пасмурного неба, не было детей, что пробегали мимо, нет той пыльной маленькой комнаты Фины, нет такого знакомого запаха жареного, только что приготовленного, мяса, который распространялся на весь дом. Ничего нет. Было лишь лужа, что воняла мочой, и Акира. Находясь под землей, за решеткой девочка как никогда завидовала прошлой себе. — Эй, вставай, — хриплый голос прервал мысли, встрепенувшись, девочка вскочила, и тут же пожалела об этом. Все закружилось, в глазах помутнело, подождав пару секунд, она повернула голову и с трудом тихо приблизилась к двери. Только сейчас Акира почувствовала усталость, хотя проспала день, а чакра восстановилась, но недоедание давало знать. Солдат в поношенной форме стоял у соседней камеры, звеня ключами. Раздраженно сплюнул, тот ударил ногой железные прутья, испугав этим действием Акиру. Лязг эхом раздался по помещению. — Давай же! Мне некогда нянчиться с тобой, — громче заговорил солдат, повел плечом и вставил нужный ключ. Разве здесь должен быть человек? За все это время девочка никого не почувствовала, а слух не уловил простого шуршания одежды при движении, дыхания… Все это время он скрывал присутствие? Прислонившись к решетке, Акира прищурила глаза, стараясь рассмотреть незнакомцев. Тень встала и приблизилась к отпертой двери. — Э-хе-хе, даже поспать не дают бедному старику, — на свет факела показался дед, в большой, не по размеру для худого тела, одежде. Вытянув руки, хрустнул костями, старик бодро спросил: — Неужели завтрак? Или ужин? Хотя…- наклоняясь к мужчине, спросил тот, а после громко шмыгнул своим большим носом, довольно заключил. — Судя по вашему запаху, вы недавно ели сыр, значит сейчас обед, — но тут эмоции сменились на лице старика, вспомнив о еде, тот воскликнул. — Как же так, все проспал! Живот тихо заурчал, от упоминания еды. Акира сглотнула только что образовавшую слюну, смяла ткань на одежде. Обед? Она давно уже нормально не ела, и сыра не ела. В деревне уже несколько недель не приплывали торговцы, а сами жители не держали коров. На окраине были маленькие огороды, а так в основном крестьяне занимались рыболовством и реже охотой. А так хотелось бутерброд с сыром. Мужчина брезгливо поморщился и отодвинул заключенного в сторону. Похоже, они не услышали ее. — Ага, смерть свою проспал, — фыркнул солдат, закрывая дверь на замок. — У тебя только одно на уме: жратва, сон да болтовня, которая, к слову, всех достала. Когда же ты откинешься? — Ну, ну, не будьте злым, господин охранник. Как будто вы не знаете, что для старых людей необходим здоровый сон, вкусная еда три раза в день. Три раза, слышите, а не два! И общение, как уж без общения выживешь? Человек существо социальное, в одиночестве жить та еще мука. А, так насчет обеда, поделитесь со мной хлебом? Я очень голоден, даже не помню, когда в последний раз ел… — Это было вчера, — скептично посмотрел охранник на старика, прервав его жалобу. — Вчера? Правда? Что-то не припомню, — задумчиво почесал голову заключенный, затем, как ни в чем не бывало, старик продолжил, указав пальцем на желанный предмет. — Но все же, мой живот требует еды, слышали, как урчал? Вон, вон там у вас в кармане лежит, я же чую, мой нос не обманешь, — Акира на пробу принюхалась, моча вдарила в нос. Зажмурившись от отвращения, закрыла нос рукой. Как они могли не обращать внимание на этот ужасный запах? Да и разговаривал старик с солдатом, словно он старый друг. Сколько времени этот человек пробыл здесь? — Хлеб? — удивленно вскинул брови, тот повесив кольцо, на которой висели ключи, на ремень. Засунул руку в карман штанов и вытащил ломоть хлеба, — Ах, да… Хлеб, чуть не забыл. — Да, да, хлебушек! — вытянул руки в ладоши, старик широко улыбнулся, будто ребенок ждал конфету от родителя. Солдат задумчиво посмотрел на предмет в руках, показательно повертел и выбросил в сторону. Было этакое удовольствие смотреть, как улыбчивая морда заключенного меняется на хмурое выражение. Как говориться: сделал гадость, на сердце радость. Стряхнул крошки с ладони, мужчина презрительно посмотрел сверху вниз на собеседника и, ухмыляясь, сказал: — Ты с начало заработай еду, а потом проси. Даже от грызуна больше пользы, чем от тебя, вот и пусть жрет эту гадость. Старик поджал губы и разочаровано посмотрел на него, как на последнего предателя. — Господин охранник, нельзя же так, нельзя разбрасываться едой! Я ведь голодным из-за вас останусь или вообще умру с голоду, — возмущенно воскликнул тот, резво качая головой. — Будет моя жена горевать по мне да винить вас. Закатив глаза, Джамир в который раз спрашивает у себя, за что ему сдался этот ненормальный. Приказали присматривать за стариком, а не предупредили, что у старика не все дома. Взрослый шестидесятилетний человек, а ведет себя хуже малолетнего ребенка. Вот у других рабы как рабы, послушные, тихие, не возникают попусту, а этот… Опять завел свою шарманку, а это только цветочки. Пора прекращать цирк, на арене будет выступать, а он не намерен выслушивать этот повторяющий в энный раз пустой треп. Мужчина толкнул в бок деда, схватил за шкирку и потащил вперед по коридору, подальше от камер к лестнице: — Переживу. А старик даже, не пытался подняться, повис на своей большой одежде и был похож на мешок, что тянут по полу. — Мои дети отомстят вам, а если не выйдет, то дети моих детей смогут! — погрозил пальцем и покачивая головой в знак достоверности своих слов. Обреченно вдохнув, охранник вскользь прошелся глазами по камерам. Он заметил ее, но ничего не сказал. В то же время Акира просто молчала, хотелось о многом спросить, но почему-то боялась заговорить. Его неестественные желтые глаза приковывали на месте, заставляя задержать дыхание от страха. — Да и не только дети моих детей! — воодушевленно продолжал вещать тот, пока солдат не прервал его. -Ваши внуки — равнодушно подсказал охранник. — А? Да, да внуки… — Растерялся старик, задумавшись на секунду, будто что-то вспомнив, махнул рукой, продолжил: — Ай, неважно! В общем, вся моя родня в деревне ополчиться на вас, господин охранник! И тогда вам будет не до шут… Их голоса затихли, когда они начали подниматься по винтовой каменной лестнице. Акира перевела взгляд с лестницы на хлеб. Он рядом, у стены. Голова уже не кружилась, Акира присела, потянула руку и не дотянулась — слишком далеко. Недовольно поджав губы, та вернулась назад. Голод одолевал ее, живот болезненно стягивало. Пить тоже хотелось, но воды похоже в ближайшее не предвидеться. Замерев, Акира прислушалась — тихо. Нет ни шагов, не слышны голоса, только треск факелов. В помещении никого нет. Если не может достать руками, то нужно что-то подлиннее. Затянув потемневший от засохшей крови рукав, оголив руку, представив образ нужный предмет в голове, активировала печать. С едва слышным хлопком появился кунай. Взяв за рукоять, приложила его на левую руку, острый кончик темного лезвия доставал до локтя маленькой руки, только дрогни — разрежет кожу, а еще горло — быстрая смерть и больше не нужно мучиться. Мотнув головой, прогоняя неприятные мысли, девочка прикинула расстояние, положила оружие на пол и достала из печати леску. Протянув через кольцо у рукояти металлическую нить, завязала его. — Должно хватить, — хрипло прошептала девочка. Не было сил думать, куда подевали оружие, чем она убила льва. Сейчас бы поесть. Удобно схватила рукоять, прицелилась и метнула кунай в хлеб. Раздался металлический лязг, кунай попал прямо в цель. Те двое не услышали ее? Не остановились где-нибудь рядом? Или кто-то другой не идет сюда? Застыв, девочка настороженно прислушалась — шагов не слышно. Почувствовалось облегчение, осторожно потянула леску к себе, схватила кунай и стянула еду с лезвия. Наконец-то она поест. Стряхнула грязные крошки мусора, Акира откусила кусочек. Грязный, потертый, пропахший потом. Как этот дед вообще смог почуять запах хлеба? Сглотнув комок пережеванной пищи и откусила еще, но вкуса не было. Рецепторы не среагировали на еду во рту. Будто хлеб перестал быть хлебом и ест она пустую оболочку. Как будто Акира потеряла вкусовые ощущения, а желудок лишь заполнял пустоту. Прислонившись к стене, устало прикрыла глаза. Боли от ран совсем не чувствовалось, только страх: за себя, за свою судьбу, за свое будущие. Здесь все странное и страшное, хуже только люди. Их чакра пугает, заставляет чувствовать себя добычей перед хищником. Даже не так. Это не совсем чакра. От размышления девочка открыла глаза, нахмурившись. Какая-то энергия, что беспрерывно течет всюду и везде, по воздуху наполняя все сущее и забирая обратно. У шиноби все по-другому: благодаря объединению духовной и физической энергии и создается чакра, а природная чакра переполняет окружающий мир. Здесь же что-то другое… Сев в позу лотоса, Акира сложила руки в печати концентрации. Какая-то смесь заполняло все вокруг. Инстинкты кричали об опасности, внутренности сжались от страха. Потоки текли, подобно маленьким ручейкам, чем-то напоминая природную энергию. А еще духовную. Из рта вырвался выдох, Акира прервала медитацию. Как же хочется домой. Тут даже трудно восстановить чакру, не говоря об угрозе, что даже в воздухе витает. Словно весь мир настроился против нее. Что с ней станет? Ей опять сражаться на арене? Слушать эти ужасные голоса, что желают ее смерти? Слезы потекли, Акира шмыгнула носом. Обняв колени, обреченно положила голову на них. Акира не помнит, сколько времени прошло, пока не услышала шаги, легкие, с цокающим звуком. Это женщина? За ней пришли? Ее отведут туда же, куда и старика? Или на арену? Подняв голову, паника захлестнула ее, крошки хлеба лежали на одежде, а оружие было рядом с ногами. Быстро запечатав назад кунай с леской, а после стряхнула крошки, она встала и внутренне пыталась успокоиться. Прикрыв глаза, та пыталась отогнать панику. Человек остановился, повернувшись к камере, и сказал: — Хм, надо же выжила. Резко раскрыв веки, Акира сглотнула. Без приветствий и вежливых поклонов перед собеседником, что обязательно первым должен выполнить младший к старшему. Весь этикет, что с таким трудом вбивали в голову девочки, пропал. Взгляд страшной женщины, которая была выше даже ее брата — а ведь он самый высокий в семье! — сразу дал знать, что о тех добрых ирьенин стоит забыть. Хотя здесь все были страшные, даже тот странный старик. — Чего молчим? Или мы язык проглотили? От ее слов стало еще хуже, сделав шаг назад, Акира отвела взгляд. — Чего дрожим? А? — сузив глаза, требовательно спросила женщина и скрестила руки под грудью. –Тот лев и язычок твой успел откусить? — Не-е-ет, — замотав головой, проблеяла девочка. -Радость, то какая! — притворно улыбнувшись, женщина похлопала в ладоши, — значит говорить мы все же умеем. И тут же нахмурившись, достала ключи и воткнула в замок. — Я лекарь, лечить твое никудышное тело пришла. Вздумаешь сбежать — своим переломанным плечом не отделаешься, все кости переломаем, поняла? — презрительно фыркнув, та поправила волосы. — Д-да-а, — сжав рукава, быстро закивала Акира. Вот опять, почему ей никак не удается успокоиться? Покрутив ключ в замке, лекарь нахмурила брови, раздраженно воскликнула: — Да что это такое! Мне что ключ не тот дали? Мало того, что здесь воняет как в свинарнике, так еще и эту мелкую не позволили осмотреть в моем кабинете! Ах, эта вонь, — зажмурив нос пальцами, та смешным голосом продолжила возмущаться. — Говорила же, починить туалеты сверху, так нет. Всем деньги жаль, на ремонт видите ли не хватает, тут же даже с потолка просачивается эта дрянь! Забавное ворчание лекаря разбавило атмосферу, пара секунд и несколько обыденных слов, и женщина не была похожа на ту страшилу, что только что появилась перед Акирой. Улыбка впервые за время, проведенное в этом мире, коснулась губ девочки, страх немного стал уступать. Она тихо засмеялась. — Чего смеешься? А? — отпустив нос, та надавила на дверь бедром, не оставляя попыток открыть дверь. Лекарь разозлилась — сегодня и так день выдался не самым лучшим, так над ней еще смеются! Тупые пустоголовые гладиаторы, что постоянно рвутся из койки в бой, хотя раны не зажили, а потом жалуются на боль. Но хуже всего драка в медпункте, идиоты что-то не поделили друг с другом, отстаивая свою никому не нужною честь, и давай крушить все, ломая мебель. Не успели их оттащить, как заговорили про ущерб, так они слиняли! Новички, так называемого стража порядка, видите ли не смогли этих придурков удержать. Слабаки! Только и умеют бухать да разгуливаться по борделям! И кто теперь должен платить за сломанную койку? А за шкаф с новым лекарством? Ей! Простой лекарке, с небольшой зарплатой! Видите ли раз заведует медпунктом, так следовательно и ответственна за всех и все! Мало бед на ее бедную голову, так над ней еще потешаются. –Смешно тебе, а? Ты недо-горе-боец, который так тупо сражался? Надо же было подставиться под удар огромной пасти льва, чтобы потом убить его?! Акира побледнела, резко стало не до смеха. Она видела ее вчера? Повертев ключ и толкнув дверь, та наконец открылась. Вернула ключ на место, женщина грозно подошла к девочке. — Такого самоубийцу я еще не видела в жизни! А если бы он вместо плеча, твою голову бы откусил? Ты хоть знаешь сколько я на тебя сил перевела, чтобы вернуть тебя с того света?! А лекарств? Ммм? Нет, мы ничего не знаем! Не знаем как нормально сражаться и не знаем как не ранить себя?! — яростно вскрикнула женщина, всплеснув руками. — Простит-те-е, — заикаясь, пытаясь сдержать слезы, девочка отошла к стене, подальше от этой разгневанной женщины. Та сделала шаг, схватила Акиру за щеки и болезненно потянула их так, что девочка заплакала. — Простите? Ха, твое «простите» говори этим гребаным торгашам, которые постоянно задираю цены на лекарственные травы. Знаешь сколько я денег за эти последние дни потратила, на таких как ты? Я выходных лишилась из-за твоего безрассудства. Ах, бедная я. — Отцепившись от нее, лекарь схватилась за голову, задрожала, а от накативших эмоций и вовсе заплакала. — Я не хотела, пожалуйста, простите меня, — пуще прежнего заревела Акира. Вот опять она виновата, опять доставляет всем проблем. Почему она такая никчемная? — Я все верну! Только не плачьте. Внезапно повернувшись и перестав плакать, женщина приблизила лицо к красноволосой, смотря в глаза, и недоверчиво спросила: — Правда? — Да, — закивала та, стараясь вытереть слезы. — Хм-м, — задумчиво протянула лекарь, оценивающие глядя на ребенка. — Ну-у-у, может от тебя и будет польза, — тут же глаза блондинки загорелись, щелкнув пальцами, та бодро, словно не было только что истерики, заявила. — Хотя ты же у нас боец! Вот и отработаешь мне долг. Не ожидая такой быстрой перемены, девочка неуверенна кивнула. Ей придется найти денег, чтобы вернуть долг? Или помогать лекарю на работе? Задав эти вопросы, женщина фыркнула: — Ты умеешь лечить? Хах, по глазам вижу, что нет. Свободных вакансий нет, значит, вернешь деньгами. Заработаешь, украдешь, хоть на дороге найдешь, не важно. Главное верни 47 золотых, и мы в расчете. Уже увереннее закивав головой, Акира обрадовалась, не знай, сколько это 47 золотых, но она найдет деньги. Отплатит за свое спасение. Окончательно успокоившись и оставшись довольной, что не ей не нужно раскошеливаться, лекарь представилась: — Имя мое — Майя, а ты? — Акира. — Ммм, Акира? Странное имечко… Из Темного континента? Ты вроде как фаналис? Мм, но силенок как-то маловато, — задумчиво пробормотала Майя. — А? — не поняла Акира. Темный континент — это где? — Впрочем, мне это особо не интересно, — махнув ладонью, лекарь присела, чтобы быть на уровне глаз Акире, потребовала. –Снимаем свою одежду. Неуверенно посмотрела на женщину, девочка замялась. — Ну? Чего застыли? Ты мой пациент, не тяни время, — раздражение вернулось, не дождавшись ответной реакции, Майя нетерпеливо стянула верхнею часть кимоно. Бинты на месте, раны не открылись. Хоть здесь девчонка не натворила дел. Лекарь нашла узел, начала снимать бинты. Условия отвратительны, не здесь заниматься лечением, но против начальства идти себе дороже. Акира замерла, затаив дыхание. Было неловко полуголой находиться рядом с человеком так близко. — Что-нибудь болит? Голова кружится, тошнит? Все же не хило тебя тогда приложило головой. — Нет, боли не чувствую. Голова кружилась, но сейчас все в порядке. — М? Правда? Неужели тот торгаш продал мне качественные таблетки, что даже обезболивающие до сих пор действует? — Удивленно пробормотала Майя, продолжая осматривать рану. Удивительно, но кости уже начали срастаться, таким темпами и через неделю девчонка поправится. — У тебя хорошая регенерация, может ты полукровка? — А? Нет! Мои родители из одного клана, хоть и папа дальний кузен мамы, но… то есть…- запротестовала Акира, однако быстро стушевалась, смутившись. Полукровка? Как она могла так думать! Ее родители — уважаемые люди. Смешивать кровь с чужаками или с крестьянами порицалось. Правда есть браки по расчету с клановыми шиноби, или находили людей с развитой чакрой, дабы не было вырождения. — Хм, значит все же из Темного континента, — удовлетворенно заключила та, почти заканчивая осмотр, наложив повязку пропитанный лекарством. Надо же, удивительно встретить в живую дитя, рожденное в результате инцеста. У ее клана настолько мало людей, что даже на родственниках женятся? На вид не уродка, не особо-то отличается от других детей. Возможно, повезло с генами? Впрочем, жаль, что ребенок не потомок фаналиса. Была бы им, то не выиграла бы с такими потерями в схватке. Быстро сменив бинты, которые достала из сумки, женщина встала. — Одевайся, я закончила. Ох, моя спина, — потянувшись, Майя стряхнула юбку. — Камера у тебя грязная, так что молись, чтобы инфекция не попала на рану, еще морока тебя повторно спасать. Послушавшись лекаря, девочка затянула кимоно и тихо поблагодарила. — Ха? Ну, хоть спасибо за спасибо, удивлена, пациент в этот раз нормальный попался, — смущенно ответила Майя, выйдя из камеры и закрывая замок. Но тут же, вернув строгое лицо, пригрозила: — Только попробуй слинять, не вернув долг. Память у меня хорошая, не жалуюсь. Нарисую твой портрет — поверь, я хорошо обучалось, не составит труда вспомнить твое личико и перенести на бумагу, — будешь в розыске, тебя быстро найдут! Поняла меня? — Да, не волнуйтесь, я обещаю все вернуть, — ответила девочка, помявшись, набрав смелости, от сердца поблагодарила, поклонившись. — Большое спасибо, что спасли меня. Я, правда, благодарна вам. Довольно хмыкнув, Майя развернулась и направилась к выходу. Заглянув в соседнею камеру, недовольно отвела глаза: опять Джамир забрал этого прохвоста. Сам старик не появляется на осмотр, а ей за ним бегать. Устало вздохнув, Майя поплелась по лестнице. Еще не вечер, а она так устала.