Отчаянье на двоих

Сравни с собой или примерь на глаз любовь и страсть и — через боль — истому. Так астронавт, пока летит на Марс, захочет ближе оказаться к дому. Но ласка та, что далека от рук, стреляет в мозг, когда от верст опешишь, проворней уст: ведь небосвод разлук несокрушимей потолков убежищ.

      Даня еще долго сидит в аэропорту. В зале прилетов шумно и в какой-то мере радостно. Но на душе пусто. Этери сейчас садится в свой самолет и в голове у нее врядли остается место для того, чтобы думать об отдыхе. Ведь впереди очень много работы.       Тот, кто уезжает, всегда в более выигрышном положении. Он возвращается в привычное русло и даже единственное, к чему привыкает-- это к старому дому. А потом быт затягивает обратно.       Тот, кто остается, обычно не так просто переживает расставания. Ведь все вокруг напоминает о том, что многое безвозвратно изменилось.       Даня стоит у большого окна и смотрит, как взлетают самолеты. Какой-то из них уносит в холодную Москву его Этери. И ни один из самолетов больше ее не вернет. Даня прекрасно это понимает: такая Этери, которую она провожал, никогда не вернется. Но, может, это и к лучшему?       Даня трет ладонями лицо, пробуждает себя от ненужных мыслей и идет к выходу. Возле сувенирного киоска останавливается. Среди всех подарков внезапно видит набор открыток. Не с видами города, к которым уже привык и которые отфотошоплены до одури, а с фотографиями отца. Теми, на которых он сам и море, те, которые так хотелось не вспоминать раньше, но которые никуда не делись за столько лет.       Рука тянется к глянцевым картинкам, листает их, пересчитывает. Пятнадцать штук. Если посылать Этери по одной каждую неделю, то хватит аж до марта. При условии, что на Новый год она обещала быть тут.       Даня улыбается, покупает открытки даже не из-за картинок, а из-за цитат надписей на них. Все они о море и любви. И не удивительно, ведь мама помогала сделать этот набор до того, как умерла. Даня и забыл про такой проект, а теперь тот сам его нашел.       Судьба, наверное. Так по крайней мере хочется думать.       Даня улыбается сам этим мыслями, закутывается в шарф и идет к выходу, рассматривая немногочисленных прилетающих. Аэропорт гудит не так, как в сезон, да и обслуживает не только их городок, а еще несколько десятков, находящихся рядом.       Может, поэтому Даню и привлекает, стоящая у выхода девушка, которая пытается разобраться с телефоном. У нее темные волосы, большие глаза и огромный пуховик, в котором она почти тонет.       --Что за хрень,--тихо ругается она на чистом русском, думая, что ее не понимают.       --Чем вам помочь?--улыбается Даня.       Девушка смущается, но тут же отвечает.       --Мне нужно добраться до города, а интернета нет, вай фай сломался в аэропорту, роуминга нет, а такси похоже тоже не хотят работать.       Даню кивает, у судьбы явно есть чувство юмора, потому что девушке нужно как раз в его город и она прилетела из Москвы. Она п была тут в детстве и сейчас хочет снова переключиться. Девушку зовут Оля и она журналист.       Даня узнает это все за то время, пока они едут вместе в город, а Оля рассыпается в благодарностях.       Интересно устроена вселенная, которая не терпит пустоты, заполняя ее чем-то другим, чтобы не оставлять ненужное пространства. Дане кажется, что это то ли насмешка, то ли подарок, чтобы не ехать одному в пустой машине обратно.       Оля говорит быстро и жестикулирует руками, видно, что общение никогда ее не тяготит, а только подпитывает. В ее глазах жажда приключений и перемен. Там нет отчаянья или тоски, в которых можно утонуть. И это Даню радует. Значит, не все приезжают в его город за исцелением. Иногда все бывает иначе.       --Я подвезу вас, куда нужно, только по пути хочу заехать за мороженым.       Оля кивает.       --Ко мне лучше обращаться на ты, а мороженое я не очень люблю, поэтому могу просто выпить там кофе. В Италии он божественный.       Даня кивает. Оля снова рассказывает о том, как любит Москву и работу журналиста, как ищет новый интересный сюжет для себя, а еще, как на спор решила поехать в маленький город , чтобы немного передохнуть, но скорее всего долго тут не сможет.       --Этот город точно не для тех, кто любит движение и шум, особенно в несезон. Но, надеюсь, вам...тебе понравится.       В джелатерии все также спокойно, Оля выбирает себе капучино с миндальным сиропом, отказываясь от джелато. Даня же сам не знает, что выбрать пока Франческа не протягивает ему креманку с тремя шариками.       Яблоко с корицей, имбирь с лимоном и горький шоколад. Даня благодарно улыбается, чувствуя ту необходимую нежность внутри. А еще тепло.       --Спасибо. То, что нужно.       Они сидят с Олей за столиком у окна и продолжают разговор, пока сумерки не начинают поглощать улицы.       --Это выглядит, как картинка к волшебной сказке,--вдруг произносит она и Даня слышит в ее голосе странную печаль.       Будто город постепенно замедляет все процессы у Оли в голове и дает эту необходимую передышку, меняя что-то внутри.       --Есть такое,--Даня кивает.--Это ты еще не послушала море...и да, зря ты отказываешься от мороженного. Тут оно лучшее в мире.       Оля пожимает плечами, пьет свой кофе.       --Может, в следующий раз,--в ее словах нет ни тени сомнения, что следующий раз будет.       Даня доедает последний шарик, наблюдая, как фонари становятся еще больше похожи на далекие звезды.       --Amore,--вдруг произносит Оля.--На этот столике написано "любовь" по-итальянски, да?       Даня рассматривает буквы, кивает.       --Да, на каждом своя надпись...на этом именно такая.       Оля вдруг улыбается, широко и ясно.       --Это хороший знак, мне кажется. Когда ты приезжаешь в город и начинаешь с любви.       Даня машет на прощание Франческе, помогает открыть дверь.       --Наверное,--а потом продолжает.--Это хорошо, когда есть любовь, но лучше, когда ей заканчивается, а не только начинается.       Оля задумчиво кивает.       --И то верно.       Даня рассказывает про город, пока они едут до маленького отеля у моря, высаживает девушку у двери, слушая, как вдалеке шумят волны,прощается.       --Удачи тебе,--произносит на прощание.--Надеюсь, твой отпуск принесет тебе то, за чем ты прилетела.       Оля кивает.       --Я тоже. Может, еще увидимся.       Даня усмехается.       --Может. Город маленький,--он понимает, что, наверное, Оля ждет чего-то большего, что можно было бы дать свой телефон на всякий случай, но не делает этого.       Еще пару недель назад не задумывался бы даже, сохранил номер на всякий случай, сходил бы куда-нибудь вечером. А вот теперь просто не хочется. Не потому что Оля плохая, а потому что на самом деле в этом нет никакого смысла. Даня не врет, город обязательно столкнет их еще, возможно не раз, в новом месте, но прилагать к этому усилий он не хочет.       --Хорошего вечера, Даниил,--произносит Оля на прощание.       --И тебе.       От этого Даниил, а не привычного Даня, внутри все правильно и хорошо. Город ведет его обратно домой по полупустым улицам, уже возле последнего поворота на телефон приходит сообщение: "я долетела, все хорошо, поговорим завтра".       Даня не успевает ответить, как вдогонку прилетает следующие слова:" я тебя люблю."       С ними он и входит в дом, подсвечивая экраном и улыбаясь, как полный дурак.       " Я тоже тебя люблю",--отсылает сразу же, а потом включает свет.       В комнате кажется непривычно пусто и тихо.       Если бы у Дани спросили, чем пахнет отчаянье, он сказал бы, что это запах духов любимой женщины в спальне, в которой ее уже нет.       Но, если бы его спросили, чем пахнет любовь, ответ был бы тем же.       Может, поэтому Даня после душа обнимает подушку, чувствуя этот знакомый запах и создавая иллюзию, что Этери все еще где-то рядом.       Еще пару недель назад он думал, что отчаянье это то единственное, что ждет его в ближайшее время, но все оказалось иначе. Он снова перечитывает последнее сообщение Этери на телефоне и засыпает.       Картина девушки у моря, на которую падает лунный свет из окна, напоминает о самом важном. То, что начинается с надежды и заканчивается любовью, гораздо правильнее, чем то, что начинается с любви и заканчивается надеждой.