Золотое перо первой любви

      Темный длинный коридор не имел конца. Потерянная, я шла вперед, пытаясь найти выход и не находила его. Давящее плохое предчувствие заставляло сердце быстро биться, а нервы никак не хотели успокаиваться. Я бродила по этому коридору, казалось, целую вечность. Картинка не менялась, а в душу пробирался страх, что я никогда не выберусь из этого места.       Наконец справа показалась дверь, невзрачная, совершенно обычная, но подойдя к ней, я сглотнула слюну, с опаской хватаясь за ручку. Я чувствовала, что то, что за ней увижу, может меня сломать. Может сжечь все то хорошее, что я пыталась в себе сохранить несмотря на черные крылья за спиной.       Открывать не хотелось, но и блуждать дальше по бесконечному коридору я не могла. Легкий толчок, и помещение прорезал леденящий душу скрип не смазанных петель. Страх сковал внутренности, обжигая холодом. Свет внутри был приглушен, навевая еще более пугающую атмосферу. Мне открылся вид на спальню, не знакомую прежде. Темные стены, темная мебель, все здесь было очень мрачное и отталкивающее.       На кресле сидел Геральд, он словно не замечал меня, не отреагировал на открывшуюся дверь и когда я обратилась к нему по имени. Меня словно не было здесь вовсе. Все выглядело таким неестественным, и я допустила мысль, что происходящее не может быть явью.       За спиной Геральда стояла демоница. Высокая, статная, невероятно красивая. Ее длинные волосы черными локонами ниспадали до талии. Хищный взгляд зеленых глаз был прикован к демону. Моему демону. Тонкие изящные руки обвивали его плечи, поглаживая, массируя. Талия была затянута в жесткий корсет, делая силуэт еще тоньше и фигуристей. Пышная грудь взымалась от тяжелого дыхания, так и норовя выскользнуть из декольте. Темные крылья, лишенные цветных перьев, отливали изумрудом, что удивительно сочеталось с ее глазами. Рядом с ней я вдруг ощутила себя серой мышью, настолько она была красива.       Геральд откинул голову на спинку кресла, устремляя взгляд на нее. Он что-то сказал, но я не слышала слов. В ответ она наклонилась, касаясь кончиком носа его щеки, ластясь прижалась, а после впилась поцелуем в его губы, получив ответ в то же мгновение.       В моей груди образовался колючий ком. Я не могла, не хотела на это смотреть. Качая головой, я сделала шаг назад, но вместо двери, наткнулась спиной на стену. Слезы подступали к горлу. Боль разливалась внутри, не позволяя сделать вдох. Я зажмурилась, закрыла руками глаза, с силой растирая лицо. Это сон. Я должна только проснуться.       Крик боли и отчаяния сорвался с моих губ, и я резко села на постели, окутываемая руками и крыльями моего демона. Защитная реакция сработала неожиданно даже для меня, и я с силой оттолкнула его, отползая к изголовью кровати, сжимаясь в крошечный ком, пряча лицо в коленях.       — Вики, родная, что тебе снилось? Ты кричала, — обеспокоенный голос заставил поднять глаза и взглянуть на него. Геральд не стал подбираться ближе, видя мое состояние. Оно его напугало.       — Ничего, все нормально, — голос хрипел и срывался, слезы безостановочно текли по щекам.       Это сон. Просто сон. Этого не было.       Я понимала это головой, но в душе все рвалось на мелкие кусочки. Не в силах больше выносить это самой, я рывком потянулась к нему, утопая в горячих любимых объятиях. Это сон. Я продолжала повторять это в своей голове, силясь взять себя в руки и успокоиться. Геральд прижимал меня к себе, гладя по волосам, нашептывал ласковые слова, пока дрожь в теле не унялась.       — Вики, нам не снятся сны. Расскажи, что ты видела? — когда я перестала всхлипывать, он приподнял мое заплаканное лицо за подбородок и заглянул в глаза. Он действительно переживал за меня.       — Расскажи, как выглядела Веррье, — я прошептала это, отворачиваясь, ведь не хотелось смотреть на него, видеть эмоции, которые появятся от воспоминаний. В любое другое время, но не сейчас.       — Что? Зачем? — Геральд в непонимании свел брови, пытаясь поймать мой взгляд.       — Просто опиши ее внешность. Пожалуйста.       Он сел на кровати, повернувшись ко мне спиной. Рука взъерошила волосы, с силой их оттягивая. Было видно, что Геральд сильно волнуется и не хочет говорить о ней, тем более сейчас, когда я в таком состоянии. Но мне было это важно. Важно понять, кого я видела. Пауза затягивалась. Он не решался начать говорить.       — Брюнетка, очень красивая, с яркими зелеными глазами и черными крыльями, отливающими еще более зеленым оттенком? — я спросила это шепотом, так как ждать больше просто не могла.       Геральд резко оглянулся, с удивлением и сомнением вглядываясь в мои глаза. Я поняла, что оказалась права. Это была она. В груди кольнуло ревностью и болью, снова. А я ведь только успокоила бушующие внутри чувства.       — Я не понимаю. Она умерла почти две тысячи лет назад, ты не могла ее видеть, — он был совершенно растерян.       — Но я видела! — снова начала терять контроль, срываясь в истерике. — И не только ее!       Геральд притянул меня к себе, успокаивая. Мы молчали какое-то время, пока я не начала дышать глубоко и спокойно. Это просто сон. Или видение, которое кто-то мне прислал.       — Покажи, что ты видела, — демон снова заставил посмотреть в его глаза, но копаться в воспоминаниях не стал, позволяя мне самой решить, хочу я этого или нет.       Описывать на словах все было невыносимо, а потому я показала от начала, и до конца. Все, что видела. Пока он смотрел, брови съезжались к переносице, а взгляд становился злее.       — Это не Веррье. Точнее, не совсем она, — он поднялся с кровати, нервно вышагивая из стороны в сторону.       — Как это «не совсем»? Кто же это тогда был?       — Веррье была сильной, но до высшей возвыситься не успела, на ее крыльях были цветные перья. На картинах же она всегда требовала их убирать, чтобы не осталось следов ее слабостей, когда приблизится к власти. Этот сон не соответствует действительности и событий таких не было.       Геральд присел на колени у самой кровати, обнимая меня за талию и прижимаясь лицом к животу. Я чувствовала, что он огорчен тем, что я видела, но пытается сосредоточиться на насущной проблеме.       — Получается, тот, кто прислал мне это видение, не был знаком с ей лично? — я погладила его волосы. Нервы успокоились, и теперь я старалась мыслить здраво.       — Получается так. И меня терзают смутные догадки о том, кто это может быть.       Я понимала, что Геральд говорил о Ребекке. Она так не желала, чтобы мы были вместе, что опустилась до клеветы, пытаясь нас рассорить. За ней не заржавеет найти старую картину и прислать мне подобное.       — Геральд, — я приподняла его голову, заставляя посмотреть на меня. — Прости за такую реакцию. Я оказалась не готова.       — Ты не виновата. Поверь, я понимаю, что ты испытала, и Ребекка поплатится за это.       Горечь в голосе Геральда сменилась злостью. Я видела, как на него повлияло это видение, но не понимала, какой именно цели могла преследовать моя мать. Он был прав, никого другого связать с этим кошмаром я не могла.       — Геральд, я тоже считаю, что видение послала мне Ребекка, но не понимаю для чего.       — Отвлечь нас, — он потер рукой заднюю сторону шеи. — Когда мы вернемся, начнется почти апокалипсис. Серафимы будут пытаться не допустить, чтобы я стал директором. И первое, на что они будут смотреть, это то, как я контролирую эмоции. Она понимает, что двоим нам противостоять будет труднее, чем если мы будем поглощены переживаниями за наши отношения. А ревность будоражит чувства сильнее всего прочего.       Это звучало логично. Только теперь я совершенно не знала, как лучше поступить. Никто не сможет встать между нами, мы оба этого не допустим. Но подыграть Ребекке было очень заманчивой идеей. Дать ей поверить, что затея удалась, заставить ее расслабиться, почувствовать себя победительницей, а после ткнуть носом в ее же игры.       Геральд повернулся ко мне, с интересом разглядывая, будто видел, как быстро бегают в моей голове мысли.       — Я знаю, о чем ты думаешь, — он улыбнулся. — Но даже играть на публику, будто у нас все не очень гладко, не хочу. Тем более, ты теперь живешь у меня, и съехать я тебе не позволю. Иначе потом нам и трех шкафов не хватит, чтобы разложить все, собранные дочерьми Мамона вещи.       Я рассмеялась, прижимаясь к его груди. Стоило примерной картине происходящего предстать перед глазами, как стало намного спокойнее. И пусть мы не до конца понимали мотивы моей матери, само осознание виновницы этих видений дало возможность вздохнуть полной грудью. С ней мы справимся в любом случае.       — Значит покажем, что ей нас не сломить даже такими грязными способами.       Мы посмотрели друг другу в глаза, окончательно успокаивая злость, ревность и прочие чувства, оставляя на первом месте лишь любовь. Для меня Веррье не была угрозой хотя бы потому, что прошлого не изменишь и не вернешь. А тот факт, что Геральд принадлежал мне, не вызывал и грамма сомнения.       — Мы так и не разобрались, что с твоим пером.       Он встал на ноги, подходя к зеркалу и поворачиваясь к нему спиной, в попытке разглядеть перо. Глубоко черного цвета, оно сияло по периметру чистым золотом, завораживало, притягивая взгляд.       — Я никогда о таком не слышал, но стоит спросить у Мисселины. Она всю жизнь ведет учет золотым перьям, и если такое случалось прежде, она должна знать.       — Когда мы вернемся в школу? — очень не хотелось, но я знала, что мы и так украли эти сутки полной безмятежности и счастья.       — Скоро. Но у нас еще есть время.       Геральд вернулся к кровати, укладываясь и стискивая меня объятиях. Я растворялась в жаре его кожи, пользуясь шансом урвать еще хоть немного покоя.

***

В школе мы первым делом направились к Мисселине. Кроули еще не вернулся, а значит можно было решить не менее важные вопросы. В кабинете ангела как всегда было светло, но в отличии от директорского, уютно. Сама она сидела на диване, и под боком у нее пристроилась малышка Руби. Когда мы вошли, они обе широко нам улыбнулись. Ангелочек стрелой подлетела ко мне, крепко-крепко обнимая, от чего я не смогла сдержать смех.       — Мы не успели познакомиться, — тонкий голосок звучал очень       мелодично. — Меня зовут Руби.       — А меня Вики, приятно познакомиться.       — Спасибо тебе. Спасибо, — она снова сжала меня в объятиях. — Если бы не ты, меня бы здесь уже не было. Мне так жаль, что ты из-за меня пострадала.       Малышка не скрывала своих эмоций, где радость тесно переплеталась с сожалением. Но ведь ее вины в том, что я выжала себя в ноль не было.       — Все же хорошо. Я здесь. Мы обе восстановились и теперь полны сил.       Такой солнечный ребенок. Мир многое бы потерял, лишившись ее. Я снова отметила, что поступила правильно, мой дар пригодился, принес пользу. В пору действительно было говорить Винчесто спасибо.       Руби еще покрутилась вокруг нас, но быстро поняла, что нам нужно поговорить с ее мамой. Даже в таком возрасте такта ей было не занимать. С улыбкой попрощавшись, она вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Мисселина тоже хотела разразиться благодарностью, но я остановила ее, ведь сейчас важнее было другое.       — Мисселина, вы же знаете все о золотых перьях?       — Да, всю жизнь я веду им учет, но почему ты спрашиваешь? — она немного сощурила глаза.       Геральд не стал вдаваться в объяснения, лишь обернулся к ней спиной, приоткрывая крылья, чтобы она смогла лучше рассмотреть. Ее лицо вытянулось, а после на нем поселилась нежнейшая улыбка. Она трепетно коснулась позолоченного пера, и кивнула, о чем-то задумавшись.       — Это очень редкое явление. На моей памяти было всего два случая. Это третий, — Геральд повернулся, переводя взгляд с меня на ангела. — Золотое перо — символ любви, настоящей, крепкой, искренней. И что важнее всего — первой. Такая любовь не проходит со временем, даже спустя тысячи лет она остается такой же сильной.       Мисселина повернулась ко мне, подходя ближе, ласково касаясь моей руки своей. Все это я знала, и понимала, что запрятанные глубоко чувства Геральда к Веррье не утратили своей силы. Осталась память о ней, осталась боль от ее потери. Но Веррье больше нет. А я — есть.       — Геральд потерял того, к кому испытывал эти чувства очень давно. Они жили в нем, скребли словно кошки, терзая душу. Избавиться от этого самостоятельно невозможно, но он нашел выход, запрятав их как можно глубже, запрещая себе чувствовать.       Она говорила так, будто демона сейчас здесь не было, но мы прислушивались к каждому ее слову затаив дыхание. Я поймала его взгляд, полный любви, и до конца ее рассказа мы не отрывались друг от друга.       — А потом появилась ты, Вики. Я видела, как в нем просыпались эмоции, хоть и не знала истинной причины. Ты вернула ему способность чувствовать. Это великий дар, дар Шепфа. Путь к принятию себя очень долгий, но вам удалось его преодолеть.       Она обернулась на Геральда, но заметив, что он не сводит с меня глаз, улыбнулась. Сейчас мы были для нее словно дети, познающие что-то новое, с полной отдачей пускающиеся в исследования. Мы хотели узнать больше о том, что с нами происходит. Вместе. Раз и навсегда.       — Любовь приходит к нам не один раз. Но только к тем, кто позволяет этому случиться. Большинство бессмертных, которые лишились ее однажды, закрывались. Отрезали себя от мира, как это сделал Геральд. Многие прощались с жизнью, не вынося потери. Но некоторые все же находили в себе силы открыться снова.       Она замолчала на некоторое время, отворачиваясь к окну. Задумчиво оглядывала виднеющиеся вдали пушистые облака.       — Любовь не бывает одинаковой. Первая — не сдержанная, страстная, сравнимая с огнем пожара. Но если бессмертный позволил себе полюбить снова, после страшной потери, то эта любовь выходит зрелой, осознанной, более похожей на огонь в камине. Согревающий, но не разрушающий.       Мисселина снова подошла к Геральду, касаясь рукой его плеча, и слегка подталкивая ко мне. И он подчинился, потому что, я видела это наверняка, сам хотел быть ближе.       — Это перо не станет полностью золотым, как твое, Вики. Но и смысл его немного другой. Важно то, что ваши чувства настоящие, искренние и взаимные.       Мисселина еще раз тепло улыбнулась и направилась к выходу. Она еще не успела договорить, как Геральд уже оказался возле меня, нежно касаясь лица руками, убирая выбившуюся прядь за ухо. Тихий щелчок дверного замка сообщил, что мы остались одни.       — Я знал, что ты умеешь творить чудеса, но и подумать не мог, что такие. А еще я знал, что любовь к тебе не может не отразиться на моей душе.

***

Счастливые и довольные, мы шли по коридору в сторону кабинета директора. Я категорически отказалась отпускать Геральда одного. Моя рука покоилась на его талии, его — у меня на плечах. Мы смеялись какой-то очередной шутке, когда перед глазами возникла Ребекка.       Ее взгляд, пробежавшийся по нашей позе и довольным лицам, полыхнул злобой. Она едва сдерживалась, чтоб не расцепить нас силой. А еще на секунду, лишь на одно короткое мгновение я заметила закравшееся в ее взгляде разочарование.       — Геральд, директор Кроули с советником Эрагоном прибудут с минуты на минуту, — она почти прошипела эти слова. — Ты должен быть в кабинете.       Мы кивнули, с улыбкой глядя друг на друга. Несмотря на предстоящее, на душе было легко и спокойно. Уже продолжили свой путь, так же не разжимая объятий, когда она выставила перед нами руку.       — Ученикам там делать нечего, — злобный взгляд был направлен на меня.       — Я так не думаю. Одной из тем, которых мы коснемся, будет нападение субантры. Виктория прямой ее участник, а значит ей тоже необходимо присутствовать.       Ребекка проскрежетала зубами, видя спокойствие и уверенность в Геральде. Она молча направилась в сторону кабинета, мы проследовали за ней. Белоснежное помещение нагоняло тоску. Даже в больничной палате и то было поприятнее.       Геральд сел в кресло, я же остановилась за его спиной, складывая руки на спинку. Хоть его еще не назначили директором, он вправе был занять это место.       Серафимы вошли в кабинет минут через десять. На Кроули было жалко смотреть. Весь осунулся, побледнел, будто еще больше постарел. Эрагон же на его фоне казался совсем юным. Белоснежные длинные волосы аккуратно заплетены, взгляд пронзительный. Спортивное телосложение плохо скрывалось за белоснежными одеяниями, а большие отливающие золотом крылья выглядели величественно. И естественно, на них тоже не было ни одного цветного пера. Геральд кивнул вошедшим, опираясь локтями на стол и ожидая их вердикта.       — Давно мы с вами не виделись, Геральд, — голос советника звучал мелодично, больше походил на женский, нежели на мужской. — А это, наверное, юная Виктория.       Он окинул меня взглядом, на что я молча кивнула. Не оглядываясь по сторонам, ангел прошел к креслу, устраиваясь напротив демона. Они сверлили друг друга взглядами, полными подозрения.       — Стоит перейти сразу к делу. Вчера ко мне явился Серафим Кроули, заявляя, что обязанности директора теперь падут на ваши плечи, — он презрительно глянул на Кроули и снова вернул взгляд Геральду. — Но я не считаю, что до такой должности допустимо подпускать демона.       — Почему-то вас это не волновало, когда официального директора невозможно было застать на рабочем месте десятки лет, и все необходимые отчеты по школе вы получали от меня.       Я прислушалась к ощущениям, оба они были совершенно спокойны. Казалось, сейчас решается не судьба школы, а то, будут они есть на ужин запеченного морского дракона или тарталетки с райскими плодами.       — Будем честны. Лично вам я от души симпатизирую. Но демоническая натура бывает неуправляемой, а потому подобные должности вам занимать непозволительно.       Геральд рассмеялся, откидываясь на спинку стула. В его энергии чувствовалось неподдельное веселье.       — Как интересно выходит, советник. Обучать учеников: ангелов, демонов и непризнанных, пресекать их конфликты, объяснять законы равновесия — это демонам можно. А заполнять бумажки и делать отчеты — нет?       Эрагон тоже улыбнулся. Он знал, что его аргументы абсурдны, и озвучивал их, будто проверяя Геральда на реакцию. И пока она его полностью устраивала.       — Правда, что вы допустили к убийству субантры ученика? — его голос стал чуть серьезнее.       Это был первый действительно важный вопрос. Как бы там ни было, а безопастность учеников в школе должна была занимать первое место. И то, что произошло, могло рассматриваться как ошибка со стороны Геральда, если бы не одно но…       — Не простого ученика. Сына Сатаны. Лучшего не только в своем классе, но и во всей школе. Он уже перерос по силе многих состоявшихся демонов. Думаю, вы знаете об этом.       — Это было слишком опасно. Его могли ранить так же, как и ту девочку.       Геральд все так же оставался спокойным. Я не спрашивала его об этом раньше, но уверена, несмотря на то, что ситуация была крайне непредсказуемой, он взял во внимание все важные аспекты.       — Не могли. Я полностью контролировал ситуацию в тот момент, обезопасив и себя, и его. Но не стоит заявлять подобное при Люцифере или его отце. По головке вас за это не погладят.       Эрагон снова улыбнулся, принимая замечание. Он перевел взгляд от демона ко мне.       — Виктория. Слухи о том, что вам удалось исцелить ребенка от яда субантры дошли и до цитадели. Это правда?       Он был расслаблен, но я ощущала в нем скрытую угрозу. Он знал, что произошло на балу, знал в красках и деталях. А потому я не понимала, к чему эти вопросы.       — Правда. Руби сейчас прекрасно себя чувствует и уже несколько дней как вернулась к обучению, виделась с ней около часа назад.       — Рад слышать, — он кивнул. — Очень жаль, что вы не стали ангелом. Нам бы очень пригодились ваши умения.       В этот момент я вспылила. Сдержать рвущийся словесный поток удалось титаническими усилиями. Я ему что, вакцина от смерти для высших чинов? Уверена, в раю мной бы пользовались именно так. Ответила же я максимально сдержанно и вежливо.              — Демоническая сторона ближе мне по духу.       Он снова рассмеялся, оглядываясь на недовольную Ребекку. Та, хоть и старалась себя контролировать, едва сдерживала свои эмоции.       — Насколько мне известно, именно вы прилюдно предложили демона на место директора, — это был не вопрос, но он ждал, что я отвечу.       — Я предложила не демона, советник Эрагон. Я предложила достойного этой должности. Того, кто многими годами ранее справлялся с ней и без назначения. К слову, меня поддержали как ученики, так и учителя.       Он кивнул. Его располагало к нам то, что мы вели себя совершенно спокойно, без какой-либо агрессии, несмотря на демонические натуры, о которых ангелы не уставали напоминать. В их понимании демоны должны быть вспыльчивыми, неразумными, отдающими себя на власть чувств и инстинктов. Они забывали, что мы такие же разумные существа, умеющие думать, расставлять приоритеты и трезво оценивать происходящее вокруг.       — Моя дочь предложила его кандидатуру только лишь из-за их отношений. Совершенно недопустимых в стенах школы.       Вот честно, хотелось закатить глаза и поставить ее на место, но пристальный взгляд советника говорил о том, что и в данной ситуации он нас будет оценивать. А потому я лишь мило улыбнулась, игнорируя нескрываемую агрессию со стороны матери.       — Наши отношения благословлены Шепфа. Но это никак не повлияло на предложенную мной кандидатуру. Все свои аргументы я уже озвучивала, и с ними согласились.       Советник кивнул, переводя взгляд с меня на Геральда. Он жеманно почесал подбородок, снова обращаясь ко мне.       — Виктория, простите мою бестактность, но вы не могли бы показать мне свои крылья?       Меня удивила эта просьба. Зачем ему это надо? Цветные перья, что могли охарактеризовать меня, были видны невооруженным глазом. Все, кроме золотого. А уж их он наверняка видел достаточно. Высокий статус говорил и о почтенном возрасте, который исчислялся даже не двумя тысячами лет, как у Геральда. Но спрашивать я, конечно, не стала. Молча вышла из-за стола, подходя к нему ближе и поворачиваясь спиной. Крылья широко распахнулись, заполняй собой почти весь кабинет. Я и не заметила, когда они успели так вырасти. Эрагон подошел ближе, рассматривая перья. Спасибо хоть трогать не стал.       — Замечательно. Вы знаете, какая окантовка сейчас у вашего пера?       Я сложила крылья и вернулась на свое место, опуская ладони на плечи Геральда, отрицательно покачала головой. Я помнила, что отношения с возлюбленным влияют на перо, но как-то давно не интересовалось, как оно выглядит.       — Мне не нужно смотреть, как выглядит мое перо. Я и без этого знаю о взаимности своих чувств.       Эрагон рассмеялся. Снова. Ведь увидел на пере алую окантовку, которая действительно говорила о полной взаимности. Присаживаясь обратно в кресло, он с любопытством нас разглядывал. Пауза затягивалась, но никто не решался продолжить разговор. Все ждали вердикт советника.       — Что ж, хоть мне все это и не очень нравится, но вы, Геральд, назначаетесь на должность директора на испытательный срок. Три земных месяца за вами будет жесткий надзор. Любая оплошность, и должность перейдет серафимам, — он сделал паузу, выжидая нашу реакцию. Мы так же спокойно продолжали слушать. — Совершать этот самый контроль будет Серафим Ребекка.       А вот тут я чуть не ругнулась матом. Очень надеялась, что в итоге она свалит в цитадель вместе с остальными и наконец перестанет строить свои козни, но мои надежды не оправдались. Видя, что реакции не последовало, ведь и я, и Геральд даже ухом не повели, Эрагон продолжил.       — Никакого влияния на управление школы у нее не будет. Она должна будет подтвердить вашу компетентность или опровергнуть ее. Если больше вопросов нет, то мы с Серафимом Кроули удалимся в Цитадель, — он дождался нашего кивка. — Геральд, рад был встрече. Виктория, приятно было познакомиться.       Вставая с кресла и поворачиваясь, он взмахнул крыльями, и вышел за дверь, уводя с собой остальных. Как только дверь закрылась, мы облегченно выдохнули. Я обошла стул, устраиваясь на коленях своего демона.       — Это было слишком просто, — мой шепот прорезал тишину. — Уверена, ближайшие три месяца Ребекка будет устраивать нам ад.       Геральд крепко обнял меня за талию, утыкаясь носом в шею, делая глубокий вдох.       — Прорвемся.