Gamm leið - Путь Неба

Молчание так и не было нарушено, Лиза, неловко махнув моему сыну рукой, убежала, а мы сели в такси и быстро доехали до дома. В маленьких городках все-таки есть своя прелесть. Например, отсутствие многокилометровых, раздражающих пробок. Выйдя из машины, Фенрир, чуть запинаясь, неуверенно сообщил: — Ну я пойду… Побегаю. Побегаю — это значит, превращусь в волка и отправлюсь, куда глаза глядят. А глядят они в ту сторону, где осталась Лиза. Нет уж. — Не сейчас — коротко ответил я — ты мне нужен в Асгарде. — В Асгарде? Я думал, ты отправишься в Фенсалир, к Фригг… — Нет. Если Фригг желает говорить со мной, она прибудет в Асгард. Я приму ее там, в своей резиденции. В своей, потому что занимать дворец Одина я не стал, построил свой собственный, по своему вкусу. Никакого пафоса, строгие простые линии, изящная геометрия и продуманная архитектура, делающая дворец неприступным. Да, я в курсе, что абсолютно неприступных твердынь не бывает, но, чтобы взять Ярнвид* придется постараться. Мы поднимаемся в квартиру, потому что перемещаться прямо с улицы нельзя. Люди открытия дромоса не увидят, но защитник…. Тот может. А я пока не уверен, нужно ли его провоцировать. Конечно, рано или поздно, придется вытаскивать его из тени. Но хотелось бы оттянуть этот момент, хотя бы до выяснения личности таинственного заступника мифотворца. В Асгард мы перемещаемся прямо из прихожей и, хвала Имиру, попадаем точно в мои покои. Просторные, светлые, но без пышного убранства. Никаких раззолоченных стен, слепящего сияния драгоценных камней, искусно вытканных ковров. Я хотел современной лаконичности и изящного минимализма, комфорта и получил их, вызывав бурю негодования у Гримма и недовольство у карликов-цвергов и асгардских мастеров, рассчитывавших набить карманы за мой счет. Кресло, стол, кровать — вот по сути и все, что есть в моих личных комнатах. В дальнем углу шкафы с книгами, в нише скрыта гардеробная. На стенах светильники из горного хрусталя и меди, но не потому что я такой эстет (хотя я эстет!), а потому что и хрусталь и медь — великолепные проводники, помогающие направлять магическую энергию и ее потоки в нужное русло практически без усилий. На каменном полу простой ковер, черный, с серебряной мерцающей вышивкой по краям. Волки и лес. Дань Йотунхейму и моему прошлому. Падая в свое любимое и не по-земному удобное кресло, обращаюсь к Фенриру: — Позови Гримма, сообщи Хель, что я здесь, свяжись с Йормом и скажи, что он мне нужен сегодня вечером в Ярнвиде. Сын кивает и без поклона и лишних слов выходит. А я подхожу к массивному столу из эбенового дерева и звоню в серебряный колокольчик. Его тонкий переливчатый и громкий звон сообщит Гисле** о том, что хозяин покоев вернулся. Гисла появляется в дверях почти мгновенно, знает, что я люблю скорость и исполнительность. Нежная голубоглазая и белокурая красавица Гисла, наводящая порядок в моих покоях и искренне влюбленная в своего господина. Вот и сейчас глаза ее сияют счастьем от встречи, которой она явно не ожидала, хотя должна была бы привыкнуть к моим внезапным исчезновениям и появлениям. Девушка останавливается у порога, низко склонив голову: — Владыка… — в мелодичном голосе Гислы явственно звучит радость, которая мне приятна. — Большую ванну и красного вина с пряностями. Вино подогреть, корицы, кардамона, ванили не жалеть. Мускатного ореха ровно одну щепотку. Гисла испаряется, чтобы вернуться уже через несколько минут с большим серебряным кубком красного душистого вина. С низким поклоном она ставит чашу на стол и уходит: готовить ванну. А я пью густой и пряный напиток, наслаждаясь его бархатистым, обволакивающим вкусом. Осушив кубок наполовину, возвращаю его на поднос и раздеваюсь, снимая с себя всю человеческую одежду. Голым иду в ванную. Стесняться мне тут некого, Гисла тысячи раз видела мое обнаженное тело и не только видела, изучила каждую его клеточку своими нежными и теплыми губами. Собственно, ублажать господина и выполнять все его прихоти и капризы — вот ее настоящая работа. Гисла не просто служанка, она рабыня для утех, которую с детства учили премудростям плотской любви. Ее мне преподнес в дар наместник из Ванахейма*** и почти сразу после того, как он уехал, я объявил Гисле о том, что она свободна. Я не люблю рабов и не хочу, чтобы мне служили рабы. Но Гисла осталась и однажды мы разделили с ней ложе. А потом еще и еще. Нежная, покорная в обычной жизни девушка, в постели превращалась в ненасытное чудовище и теряла всякую стыдливость. А я… Я был этому только рад. Вот и сейчас, наполняя ванну, она сняла платье и осталась в тончайшей шелковой рубашке, которая вымокла насквозь от влаги и пара и стала абсолютно прозрачной. Гисла добавляет в воду пахучие травяные бальзамы и пену, наклонившись над огромной купелью из редчайшего карраского**** мрамора в весьма пикантной и недвусмысленной позе. Мокрая ткань рубашки бесстыдно облепила ее пышные ягодицы и бедра, намекая: подойди, потрогай, возьми. Моя плоть реагирует на эту соблазнительную картину мгновенно, короткими и мощными рывками поднимаясь вверх. Что ж, Гисла, мой подарок, твоя провокация удалась, но ты же об этом и пожалеешь. — Распутница — шепчу я в розовое нежное ушко и одной рукой наклоняю девушку еще ниже, а второй больно сжимаю мягкую плоть ее ягодиц. Она хватается за край ванны, выгибаясь блудливой кошкой, тихий стон срывающийся с ее губ — это мольба о продолжении. Девушка расставляет бедра чуть шире, а я задираю мокрую рубашку ей на спину и резким движением вхожу в ее теплую глубину. Вхожу и замираю, потому что игра должна продолжаться. Внутри ее теплоты я не двигаюсь, но при этом мои руки ласкают упругую высокую грудь, прикасаются и слегка пощипывают твердые мелкие камешки сосков, гладят живот, терзают раскрытое, подающееся навстречу моим пальцам лоно, покрытое густыми шелковистыми волосками. Дыхание у девушки становится тяжелым, кожа розовеет, она близка к пику удовольствия и эта близость заставляет ее дрожать. — Умоляю, господин — просит Гисла срывающимся шепотом — умоляю… И только после этой просьбы я начинаю двигаться, быстро и резко, и почти сразу Гисла испытывает оргазм. Забываясь в наслаждении, она кричит, выкрикивает мое имя и это заводит меня еще больше, заставляя брать ее глубоко, с неистовой силой и неутолимой жадностью…Рывок, еще…еще и еще… и вот мое семя изливается в женское лоно, а я отпускаю Гислу из своих рук. На ее бедрах наверняка останутся синяки, думаю я, видя красные пятна от своих пальцев на нежной белой коже. Но Гисла проводит своими пальчиками по этим отметинам страсти так, как будто получила лучший дар на свете. Простое движение настолько чувственно, что у меня возникает желание продолжить, но… Но тут в ванной появляется Гримм. А если уж он появился, то он не уйдет. Нарисовался — не сотрешь — самая подходящая человеческая поговорка для моего Гримма. И знаете, что я вам скажу? Если вам когда-нибудь придет в голову идея разрешить кому-либо входить к вам без стука и доклада, гоните эту идею прямиком к Маре*****. --------------------------------------------------------------------------------------------------------- * Ярнвид (Járnviðr) — лес в скандинавской мифологии, обитателями которого являются йотуны-оборотни, находится на границе между Митгардом и Йотунхеймом; Гисла** — древнескандинавское женское имя, на русский язык переводится как «дар»; Ванахейм*** —родина ванов, расположенная к западу от Асгарда; Карраский мрамор**** — натуральный белый мрамор, самый дорогой и действительно очень редкий, существует всего одно единственное месторождение этого камня в мире; Мара***** — демон из древнескандинавской мифологии, насылающий кошмары и выпивающий жизнь из людей во сне.