От автора:
Бечено!
***
Часы преодолели отметку нового часа, беззвучно намекая людям о деле. Юный ниндзя бесшумно бежал по земле, памятуя о временной трудности в передвижении верхними путями. Заросли, кочки и густая трава теперь больше не являлись препятствием на пути — долгие тренировки с сенсеем дали свои плоды. Изменяя от урока к уроку беговую полосу, токубецу-джоунин сделал все возможное, чтобы его ученик на бессознательном уровне применял, подбитые под корку головного мозга, навыки. Дополнительные занятия с упором на разного рода мышцы так же облегчили задачу по перехвату, первому настоящему заданию юного АНБУ-НЕ.
Понедельник, 08:00 АМ.
Шимура Данзо знал о своих подручных многое, если не все. Вся его организация, таким трудом собранная из простых и профессиональных шиноби, состояла как из клановых представителей, так и из простого гражданского люда. Непризнанные гении, ветераны и списанные ниндзя охотно соглашались почти на любые условия, какие мог предоставить им советник хокаге. Было не так уж и сложно склонить сломленных или подвешенных в своем состоянии людей, просто признав их силу, интеллект или заслуги. Самими старыми членами скрытой общины являлись одногодки Шимуры и инвалиды первой и второй мировой войн. Пережив ужасы нового поколения общества, они имели куда более разнообразный опыт ведения боя, что в купе с собственной силой и развитыми аналитическими способностями, достигшими своего апогея на склоне лет, сделали их элитой НЕ и личными аналитиками и советниками при Шимуре. Дальше шли разнообразные джоунины и токубецу-джонины, сколотившие собственное имя при организации. Не выделяясь ни семьей, ни кровью, ни знаменитой родней они так и оставались бы фронтовым мясом в качестве чуунинов, если бы их, не с первого раза сломленных и еще не убитых, не пригласил к себе гибкий в своем мышлении черноглазый брюнет с отличительным шрамом на подбородке. Ученые, скованные рамками морали и экономической зависимостью, так же охотно соглашались, уже продолжая притворять свои идеи в реальность. Ведь так хорошо, когда начальство не задает лишних вопросов, а просто переписывает данные их отчетов и дел, охотно подкидывая тысячи рье на новую задумку! Самым редкими экземплярами в его личной армии являлись исключительные самородки, одним своим существованием напоминая всему континенту стихийных стран о том, что Коноха является самой сильнейшей Деревней во всем мире. Мало кто знал, что сам Кагами Учиха был одним из первых, кто вступил в его организацию, созданную в своем зачатке еще Тобирамой. И он так и остался в истории архивов НЕ, как единственный Учиха допущенный до командования личным отрядом от лица Корня. Мастер меча и пламени, он с легкостью вел доверенных им убийц по следам самых известных преступников прошлого десятилетия, став этаким орудием правосудия. Не чураясь пачкать клинок в крови слабых, недостойных своего звания и статуса, ниндзя, Кагами позволил АНБУ-НЕ сколотить определенное состояние, и по сей день снабжающую организацию всем необходимым. Убитый шиноби Страны Клыка, он был погребен с почестями, а шаринган остался в специально отведенной камере, созданной исключительно для сохранения наследия бывшего друга. Как бы Сенджу-младший не был предвзят к Учиха, как бы сам Шимура не был зол на скрытность и конфронтацию этого клана, но он мог с уверенностью сказать, что Кагами был его товарищем, действительно служивший на благо своей страны, деревни и Воли Огня. И как же его воротило, да и сейчас воротит, от того, что весь клан Красного Учива просто отвернулся от своего члена, вычеркивая из домовых книг и архивных записей, за то, что тот выбрал «не ту сторону». Предательство было очень удобным и широким оправданием для таких слизней, как Учиха, тем более, если помнить о Мадаре, который сам запутался в своих мечтах, гневе и скорби, идя на перекор всему миру и кончив легендарным воином, но лишившись дома, семьи, деревни и друга. Другим человеком был Акимичи Гоньюко, мужчина средних лет из тяжеловесного клана. Вопреки образу добродушного и безобидного толстяка, этот ниндзя был профессионалом по части ядов, — их создания, выведения из организма и применения, — и экспертом маскировки. Если уж правительству нужны были самые достоверные сведенья на бумажном носителе, то этот блондинистый и краснощекий сумоист, пользующийся своей массой и реальным мастерством в искусстве Тори-Куми, гастролировал в необходимую страну, на правах победителя посещая все административные центры. Отличнейший повар мог не только сыграть на публику, добиваясь расположения всех ниндзя, двора и дайме, но и стать палачом, красиво отравив до сотни человек за раз, просто во время подмешав сильно действующий нейролептик. С ним можно было смеяться долго, вот только Гоньюко всегда смеялся последним, возводя обывательскую поговорку «Не борись с тем, кто готовит тебе еду!» в абсолют, пугая врагов и союзников. Данзо до сих пор помнил, как Акимичи отравил всех в столовой НЕ, лишь бы избавится от дерзкого сотрудника, а после всем измученным и немощным, еще живым, солдатам подал напитки с противоядием. Под раздачу, вопреки мнению об разделении приема пищи на господ и прочих, попал и Шимура, которого Гоньюко все же принялся лечить первым. После этого глава Корня всегда доверял только своему повару, готовившего лично для него одного, и приучил на горьком опыте всех шиноби проверять собственную пищу, даже получаемую в проверенном месте базы. Акимичи даже за свою оплошность, созданную с определенными намерениями, все же не был отлучен от дел. Он так же продолжал выполнять миссии, спать в одной казарме с другими членами, выполнять поручения и просто жить. Шимура прекрасно знает всю подоплеку чужих взаимоотношений, от того продолжает посещать трапезную, принимая из рук толстяка чашки с чаем и отварами. Предательство личного друга чуть не стоило честному Гоньюко жизни, как и жизни всей организации, но доказательств по части невиновности Акимичи у самого советника мало. Данзо и сам узнал правду лично от профессионального оперативника. Организация не простила покушения на жизни всех ниндзя, но этот шаг был прощен старым шиноби с перекрестным шрамом на подбородке. У блондина нет своей могилы, тот похоронен в неприметном месте кладбища собственного клана. Шимура иногда посещает ее, чтобы самому себе напомнить, что даже такие проверенные друзья, выслуженные долгими миссиями и войнами, очень легко поддаются соблазну своей жадности и гордости. Гоньюко мог простить многое, но не те фантастические шестьдесят миллионов за уничтожение всей базы Корня, предназначавшиеся Окуто за выполненную миссию. Блондин плакал, когда признавался о подслушанном разговоре. — «Этот жирдяй умрет первым», — рассуждал в слух с самим собой молодой рыжий юноша, — «пусть испьет яду из моих рук. Давно пора было это сделать». Да только яд, предназначенный для Гоньюко, был пролит самой целью в общий чан. Он же и наблюдал, как бывший сокомандник давится розовой пеной из слюны. Орочимару был и являлся гением научного сообщества, чье желание достичь бессмертия, как самого лакомого куска на протяжении всего существования человечества в мире, стало пагубным и заразительным. Без преувеличения, его взгляды и подходы вызывали даже у самых бывалых и отмороженных ниндзя нервную дрожь перед гибкостью чужого мышления и сквозной морали. Темноволосый и экзотичный мужчина не только доработал большинство проектов Второго-самы, но и сам создал и освоил множество техник. За глаза Шимура считал, что статус «Профессора» должен был получить протеже Третьего, что еще в пору своей подростковой юности уже обошел учителя по обширному списку чакро-наук. Приложив руку к сохранению увядающего наследия древнего клана Сенджу, чьи потомки до недавнего времени восхищали Данзо, тот заработал авторитет в мире генной инженерии. Сами Ками велели, чтобы вся лаборатория склонила головы перед светочью его ума, спонсором изобретения которых стал сам Шимура. Советник хокаге тоже был простым и смертным шиноби, чьи страхи были отнюдь не безосновательными, и тоже желал если не бессмертия, то уж точно определенно долгой жизни. Пытаясь найти причину такой слабости перед обстоятельствами и случайными явлениями мира, Орочимару искал ответ не только в крови и клановых мутациях, но и за пределами человеческого могущества и воображения. Шимура не знал, смог ли Змеиный Саннин достичь своей цели в абсолюте, но определенно понимал, что человеком, в самой сути этого феномена мира и общества, тот уже не мог являться чисто по определению. Чужая кровь имела разного рода примеси, — «Почти химера!» — иной раз считал советник, перечитывая отчеты чужой медкарты, — генетический код имел множество мутаций и скрещиваний с животными, чужая энергетика полнилась чакрой и множеством проклятий, сделав известную фарзу «Что нас не убивает — делает сильнее!» своего рода визитной карточкой своего мастерства. Киноэ являлся наследием двух гениев, чей материал послужил для создания чужого образа. Хаширама стал уникальной основой для нового тела, пока Орочимару влиял непосредственным вмешательством в чужой рост и развитие. Молодой ниндзя был копией господина Первого не только лицом, но и простодушной натурой, которой еще предстояло сломаться перед жестокостью существующей реальности и перестроится под воздействием менталитета и долга ради Страны Огня. Мальчик унаследовал геном стихии дерева, — что непременно бы привело в ужас весь континент перед мощью давно почившей легенды, — который стоило развивать под чутким руководством. Сам Шимура не был ни в браке, ни в отношениях, ни родителем, от того новая стезя по патронажу с пеленок была для него одновременно сложной, и познавательной. С небывалым интересом он, весь из себя строгий, беспринципный и жестокий ниндзя, с отеческой гордостью и теплотой растил Киноэ, уже наблюдая за его первыми шагами по этому холодному миру, давно потерявшему все светлое и нужное. Строгости в чужих действиях было не занимать, но переживания шли из самого сердца, и сколько же страха оно пережило, когда Орочимару не только рискнул ослушаться его командования, но и попытался выкрасть егоПонедельник, 08:10 АМ.
Часы ушли за десятую минуту утра, когда в его кабинет вошло еще одно дарование. Шум шагов и скрип двери вывели главу подразделения АНБУ из невеселых воспоминаний, никогда еще не покидавших ни слабого сердца, ни тяжелой головы. Окада Масаши был самым странным послушником его организации за все время ее существования. Невиданная доселе мощь, сокрытая в чужой душе, будоражила все чувства опытного ниндзя. Было бы глупо отказываться от редчайших сведений прошлого, вот только искусные Яманака, отобранные еще школьниками в его общину, не могли прочесть воспоминания из предыдущий жизни. Знания сокрытые в этой голове могли бы сделать его организацию величайшей, вот только способа добыть их безопасным для тела путем еще не было обнаружено. Мастера печатей, проклятий и тела просто руками разводили, потому что это некое «до» не поддавалось их техникам, словно бы душа самостоятельно от тела разделяла прошлое, настоящее и будущее. Информация касаемо додзюцу, собранная из ответов на тестировании, подверглась тщательной проверке. — Масаши-кун, как проходят твои тренировки? — поинтересовался Шимура, избрав в старой партии новую фигуру. — Я многому научился, господин Данзо. — склонил голову в вежливом поклоне и согласии Максим, который судорожно обдумывал причины вызова на ковер. — «Тебе же, зараза старая, Крокодил все докладывает! Что ты пытаешься узнать?» — наставник, закрепленный за ним приказом начальства, исправно выполнял все возложенные на него задачи, не только занимаясь непосредственным обучением будущего подчиненного и сокомандника, но и высылая подробные отчеты на стол забинтованному и дубликаты в архив. Самому Глухареву было сложно заниматься деятельностью, к который он никоим образом не касался в прошлом. Вот только человек — то еще мимикрирующее существо, довольно быстро привыкает к новым, весьма болезненным условиям. Студент Педа что в армии, что в своей шараге ни разу не пробегал столько, сколько он преодолевал километров здесь, на стандартной пятичасовой тренировке. Отдать должное правильному питанию и графику занятий — он обрел весьма рельефную и привлекательную форму тела. С такой перед девочками не похвастаешь, но девушки и женщины оценили бы новый образ. — Это хорошо, — прикрыл глаза старик, выуживая из-под тайного отсека стола небольшой тубус, — потому что тебе предстоит уже сейчас выполнить свое первое задание, как шиноби и АНБУ-НЕ. — Мне семь… — попытался уклониться от сомнительной деятельности землянин, все еще подстраивая свое спокойное мировоззрение на местные реалии, и ему все равно, что в собственном подсознании он осознавал всю бессмысленность жалких попыток отсрочить неизбежное. Если бы он хотел жить спокойно, то ему стоило отказаться от вербовки еще в самом начале. — Вот видишь, что таланта тебе не занимать? — ловко парирует Данзо, прекрасно наблюдая за чужими сомнениями. Переселенец старой эпохи еще не обучен тщательнее скрывать собственные эмоции, хотя взрослое сознание все же блокирует большинство мимических искажений, но глаза… Холодная зелень пестреет разными красками. Советник хокаге мог бы сказать, что человек напротив владеет додзюцу, но это было бы ошибочным суждением. Просто душа не могла скрыть своих метаний. — Это «С»-ранговая миссия по перехвату цели. Все необходимое есть в свитке. Поспеши, тебя будет ожидать Крокодил.Понедельник, 09:00 АМ.
Глухарев злился. Ему многое не нравилось, хотя его противодействие чужим правилам походила на мнимое оправдание собственной слабости. Все равно он рано или поздно примет чужие правила игры, с той лишь разницей, что либо он безболезненно, с иллюзией собственного выбора, склонит голову перед Шимурой, советом и каге, либо — через тяжелые мучения и ломку, потеряет себя и все равно склониться перед чужой волей. Будучи сыном священика, взращенный в тепличных условиях родной планеты, он не понимал и не принимал насилия, проповедовал здоровые взаимоотношения между людьми и никогда не загадывал в окружающих зло. Поклониться стойкой, согнув спину под ровным углом, было не больно физически, но тяжело морально. На выходе из кабинета его уже поджидал личный наставник. Все та же вытянутая фарфоровая маска с пестрым рисунком зубастой пасти безмолвно наблюдала с высоты внушительного роста. Типичный для многих азиатов цвет волос не помогал определить чужой клан, хотя это мало что изменило бы в его ситуации. — Что мне нужно сделать перед выгулом? — поинтересовался Максим, припоминая какую-то далекую лекцию о безопасности, прошедшую еще в сентябре. — Ну-ну, Масаши-кун, уже забыл, что так старательно учил? — насмешливо выдал мужчина, ведя своего ученика знакомым маршрутом до снабженца, — Тебе все выдадут на складе, но после тебе придется следить за собственным обмундированием. — Это нормально, что я техник еще не знаю? — главный вопрос, страшащий молодого педагога, иной раз не позволял уснуть. В аниме все были сильными. Да та же легенда с именем Учиха Итачи уже в свои шесть-семь мутила невозможное, нагибая противников огнем и сталью кунаев, а он, обучающийся вот уже как третий, — через пару дней будет четвертый, — месяц освоил только базовые стойки и удары/блокирование коротким танто, что больше шло полноценным мечом к его росту и руке, и сюрикендзюцу, состоящие из всех видов метательного орудия в Конохе. Даже если делать упор на последнем искусстве ниндзя, то и тут его ждали разного рода ограничения: больше трех звездочек он кинуть не мог, из десяти кунаев только восемь попадало в яблочко цели, не мог просчитать в долгом бою траекторию чужих снарядов. Крокодил утверждал, что для его семи лет у него хороший уровень середнячка из выпускников Академии. Сам Макс считал, что он безбожно слаб перед сильным противником и совсем плох в искусстве ниндзя. — Не сравнивай себя с Учиха! — раз за разом повторял сенсей из НЕ, подкрепляя собственные слова логичными доводами и крепкими оплеухами. — Ты — это ты, и ничего другого у тебя нет и не будет. Смирись со своей силой, и ты будешь искусен против любого противника! — Глухарев иногда считал, что этот мужчина мог спокойно вести мотивирующие курсы на психологических сеансах. Чужие речи ненадолго отрезвляли его и помогали добиться лучших результатов. — А разве ты не освоил техники замены, клонирования и телесного мерцания? — напомнил чужие успехи Крокодил, расписываясь в бумагах от лица капитана команды, пока что состоящей из них, всего двух человек. — Этого мало! — упрямо повторил свою, как считал оперативник, уже коронную фразу. Рябой сменил свой спортивный комплект на стандартный, взрослый, — относительно ответственности и качества, — набор одежды ниндзя АНБУ. Черные бриджи оказались куда теплее, хотя внешняя сторона ткани оставалась прохладной. На бедра были повешены сумки с сюрикенами, сзади на пояснице покоилась сумка с кунаями и взрыв-тегами. Под водолазкой с короткими рукавами надежно оберегала торс сетчатая майка, чакро проводимая леска которой могла защитить от непосредственных ударов всей силы чуунина. Сверху шел еще бронежилет, внутри которого были прикреплены керамические плиты, созданные по специальной технологии. Мало что могло пробить этот несуразный серый мешок, достаточно тяжелый для такого ребенка, коим являлся Окада, но неоспоримый факт несокрушимости этой вещи заставлял засунуть мысли об неудобстве куда подальше в сознании. — «Лучше медленно идти, чем умереть от дыры в брюхе!» — убеждал себя шатен, поправляя боевые сандалии на ступнях. Еще он отметил, что обувь и сумки стоило одевать в первую очередь после брюк, потому что жилет еле сгибался под нужным углом.Понедельник, 10:00 АМ.
— И так, Сорока, — мужчина протянул уменьшенную копию фарфоровой маски, внутреннюю сторону которой облепляют тонкие и миниатюрные листы печатей и чернильные разводы кадзи фин. Тянущиеся ленты надежно держали тонкую керамику на лице. Из-под края маски торчали широкие мальчишечьи уши. Сзади для удобства висел спутанный хвост каштановых волос. Спереди белый лик украшали синие и черные линии, создавая очертание глаз бусинок, тонкого клюва и парочки длинных перьев. — Теперь это прозвище будет твоим позывным. Постарайся не путать его и не разглашать в кругу знакомых и друзей. На базе это тоже считается. Даже если тебя знают наши и без маски, они обратятся к тебе по позывному. Понял? — Да, Крокодил. — Чудно. А теперь о задании. Сейчас мы с тобой направимся в сторону Танзаку. Твоя задача: выследить цель, найти необходимый предмет и доставить его ко мне. Разглашать себя, свою организацию и прочее, прочее — запрещено. Я подсоблю, если дело запахнет жареным, но было бы лучше, чтобы ты справился в этот раз самостоятельно. Максим кивнул, нисколько не радуясь возложенной ответственности и предстоящим проблемам.Понедельник, 13:00 РМ.
Пересечь местность от Конохи до Танзаку было сложно. Команда покидала Скрытую Деревню тайными путями через катакомбы организации. Росписей и прочей мишуры на пункте КПП местного разлива не было. Крокодил просто кивнул знакомым на посту и повел его дальше на выход. Прекрасно осознавая реальный уровень сил и выносливости, первую половину пути, Глухарев путешествовал на спине своего сенсея. Широкая спина была гибкой. Дорожный плащ черного цвета был достаточно шероховатым, чтобы его лоснящиеся штаны не скользили об чужую форму. Руки заботливо держали его бедра, не позволяя ни сползти, ни устроиться получше. Студент мялся, студент смущался, но смиренно терпел сложившиеся неудобства. Вновь возникло желание добиться небывалых высот здесь и сейчас, чтобы такого неловкого конфуза больше не происходило с ним. Стоило им преодолеть долгие километры исполинских лесов за четыре часа, как Крокодил просто скинул ребенка в дальнейшее самостоятельное путешествие. — ААА! — кричал Максим, почувствовав на мгновение нешуточную силу земного притяжения в свободном полете, — СУКА! Высота была почти восемь метров. Это примерно третий этаж здания. За какие-то доли секунд землянин успел испугаться, просмотреть первые несколько лет незабываемого явления перемещения в мир аниме и новых друзей, припомнить оставленных в прошлом мать и отца. Жизнь резко потеряла краски, оставив перед собой сизое небо поздней осени. Так красиво, как неравномерные тяжелые облака, до этого изливающие тяжелые капли дождей, обещали начать испускать пушистые снежинки. Как голые ветки пестреют дырявым шлейфом по краям обзора. Северный ветер неприятно охладил открытые части кожи. Вот только трезвая мысль, подкрепленная очевидным желанием жить, заставляет раскинуть руки в инстинктивном жесте ухватить хоть что-то по сторонам. Сбоку было дерево, но до его ствола слишком далеко тянуться, а оттолкнуться от другой поверхности нет возможности. Затылок простреливает фантомный удар тяжелой и широкой ладони, будто бы сенсей прямо сейчас стоял над душой и привычно читал нотации, буквально вбивал очевидные мысли в пустую голову русского гражданина. — Если ты падаешь, то применяй «замену». Даже не пытайся предотвратить падение, а просто складывай печати. — чужой совет перекликался с еще множеством других. Есть даже глупая мысль, коей его учила в свое время Аня, мол — «Сгруппируйся и спокойно падай». Она как-то показывала несколько вариантов того, как нужно уметь сложить конечности, чтобы получить минимальный урон, но то были уроки по легкой атлетики, коими она стала заниматься на своем физкультурном факультете. Здесь же его промедление стоило драгоценного времени для стандартного набора серии печати. Руки слишком резко поджались к телу, пока кисти, едва находясь параллельно друг другу, уже гнули гибкие пальцы. Детское тело достаточно легко принимало разнообразные позы и движения, пользуясь еще не закостенелым скелетом. Без проблем, едва соединяя ладони, он набирал «животных»: Баран → Кабан → Бык → Собака → Змея. Мир, потерявший краски, стал совсем темным. Очаг кейракукей соединился большей долей «ян»-энергией с внешним миром сенчакры, а после, когда контакт маленькой души был соединен с внешним пространством, в ход шла «инь», перемещающая физический носитель к ближайшему к нему предмету, носившего ту же стихийную предрасположенность, что и он. Деревья, в не зависимости от своего происхождения, всегда были способны накапливать чистую сен-энергию в больших количествах. Только по той лишь причине, что, как и всякое живое существо, имеющее дело с такой же непостоянной энергией, оно может взаимно заменять и передавать энергию в массы, древесина стала частью огромного спектра якорей, способных перемещаться в свободных массах пространства. Нейтральная «сен», по большей части предрасположенная к «воде» и «земле», с легкостью приняла чужой импульс, взаимо заменяя свой цельный кусочек физической «ян» на чужую. Небольшая ветка, сорванная с небольшого деревца, растущего под сенью лесного гиганта, с глухим стуком упала на пыльную землю, поднимая ворох засушенных листьев и кусочки зеленой травы. Глухарев успешно переместился за два метра от земли на ветку белой японской сосны. Руки против воли вцепились в кору, но так же студент понимал, что долго в приседе не сможет удержаться на куда более слабом и гибком растении. Быстро сползая вниз, мальчишка только и пытался сдерживать рвущиеся эмоции. Эйфория от спасения и успешно исполненной техники оглушает, выбивая из рта нервное хихиканье, но, так же быстро опомнившись, что за ним наблюдают, шатен вскинул голову к верху, где сложив руки на мощной груди стоял его наставник. — Заебись. — показал большой палец ребенок, демонстрируя жест одобрения, а затем полез в подсумок, наваливаясь на ствол сосны всем весом. Ноги все еще дрожат, чтобы тело могло принять устойчивое вертикальное положение. — Ну, и куда идти? Судя по карте, он находился в трех часах от Танзаку. Нужно было развернуться на юг и отклониться чуть западнее, что, собственно, и сделал молодой ниндзя. Посторонних звуков не было обнаружено, а, значит, ему стоило немедленно приступить к путешествию. День давно клонился к вечеру, но солнце только-только стало заходить к краю горизонта. У него было не больше одного часа, прежде чем на землю опустятся вечерние сумерки. Такое время было опасно тем, что оттенок земли и неба приобретал единый сизый цвет, мешая правильно определить метраж территории и количество объектов вокруг. А он, на секундочку, находился в лесу, где и лагерь бандитов, и всякая живность, и силки с капканами могут быть расставлены. — Как же геморно! — просипел жалобу Окада, пряча чистую карту обратно в сидор. Ругательство друга и известного местного гения очень хорошо подходило ситуации, но Масаши считал, что сам виноват, что к первому задании не приобрел навыка перемещения верхними путями. Так бы он быстрее преодолел оставшийся путь в одиночку, да и не мешал бы своему сенсею. Перебирая ногами, в сквозь посмотрел на безразличные серые облака.Понедельник, 17:30 РМ.
***
Танзаку не отличался от любого другого провинциального города для отдыха души и тела, пускай этот отдых нес куда больше негативных последствий для человеческой части личности. Проникнув в город через забор, используя технику замещения и менясь местом с одним листком черепицы из натурального камня, он оказался на покатой крыше пагоды, еще когда-то давно пользующейся в качестве смотровой башни при храме, чьи стены и послужили основой для расширения города. И населения города, вместе с гостями, было довольно специфическим. Алкаши гуляли по поздним улицам, не особо церемонясь с тем, что тихий час давно наступил, впрочем, пока их не останавливали местные стражи порядка, то и им не было дела до того, что они кому-то мешали. Из дешевых номеров отелей доносились крики и стоны, явно подразумевая куда более страстную подоплеку взаимоотношений людей за стенами номеров. Рестораны гремели посудой и соблазняли новых посетителей вкусными запахами. Иногда из богато украшенных зданий, местных казино, наемники и ниндзя выкидывали зажравшихся или обанкротившихся посетителей игорного бизнеса. — Ну, и кого мы ищем? — Масаши понимал, насколько же плохо он подготовился к делу. Вместо того, чтобы изучать сверток пергамента, водя носом по иероглифам задания, он спрашивал дурацкие и бесполезные вопросы, к тому же вел извечный спор с сенсеем, Крокодилу. Устроившись в нише балки какого-то здания торгового рынка, он открыл тубус, выуживая из него туго свернутый лист.Администрация службы внутренних дел Конохагакуре но Сато
Приказ от 2 декабря Года Тигра, Эпохи Ионглианг; №834
Об утверждении Положения о службе в органах внутренних дел Конохагакуре но Сато. В соответствии с пунктами 34 и 58 военного кодекса Конохагакуре но Сато Приказываю: 1. В штатном расписании, утвержденным Советом Джоунинов Конохагакуре но Сато и уполномоченным Советом Старейшин Конохагакуре но Сато: 1.1 приписать миссии № 62987 ранг «С», 1.2 назначить команду АНБУ №19 соответствующими исполняющими обязанностями. 2. Назначить ответственным за ведение миссии сотрудника Боевого Подразделения АНБУ команды №19 под кодовым именем «Крокодил» 3. Возложить исполнение обязанностей поПонедельник, 19:47 РМ.
Вечер отлично позволял сокрыть его темную фигуру от других патрулей ниндзя, двигающихся стандартными маршрутами по крышам зданий. Местный рынок не имел каких-то вывесок и витрин, указывающих хоть какую-то принадлежность к марке, больше походив на сборную солянку из крытых и открытых деревянных лавок. Дальше на проверку шли магазины внутреннего круга города, составляющих основной экономический центр всей инфраструктуры, но и здесь Глухарев потерпел неудачу. Проверяя дальше улицы, начиная от краев дороги к центру и обратно, он только через сорок минут непрерывного бега и скачек по парапетам, нашел Алый Ирис. Узкое здание, состоящее из двух этажей с темными окнами, находилось в узком проулке, надежно спрятанное внутрь закоулка и другими углами домов по соседству. Туда не всякий человек бы зашел, да и свет не был проложен, поэтому эта часть, собранная в виде небольшого спального района, была самой темной. Напускная таинственность и некоторая мистичность разбивалась о логику городского жителя мегаполиса. Максим бывал в старинных районах Воронежа, Смоленска и Питера, поэтому мог соотнести неухоженный участок бывшей мануфактуры с явным заведением бывшего общежития, которое теперь было само по себе. Окна оказались не просто затемненными, а сколоченными изнутри, будто бы кто-то не хотел, чтобы в здание проникли, вот только первый этаж, близко к которому не рискнул лезть юный ниндзя, был вполне себе обжит и обустроен. Поднявшись на крышу нужного здания, шиноби подал знак капитану. Крокодил показался незамедлительно. — Это здание. — кивнул сам себе рябой, проверяя подсумки, — Я проникну, сенсей. Старший немного помялся, а затем отступил обратно в тень, позволяя ученику самому взаимодействовать с целью. Уроки по злому замка еще не были представлены в программе обучения, хотя Окада учили, как стоит бить по ручкам и косякам полотна, чтобы открыть себе путь. Но тут требовалась куда более тихая и аккуратная работа. — «Никогда не был домушником!» — удивлялся переплетению судьбы землянин, никогда не представлявшим себя в связях с криминалом, вот только известная поговорка «от сумы и тюрьмы не зарекайся» ясно намекала, с чем человек уж точно не сможет совладать. Дебильная, — как считал Глухарев, — привычка местынх не строить дымоходы отрезала ему один из вариантов проникновения в дом. Весь второй этаж был наглухо закрыт, но тонкие доски и побитые стекла могли позволить ему в случае побега быстро покинуть опасную зону. Спустившись обратно вниз, осторожно подходя к окнам, ниндзя стал поочередно заглядывать вовнутрь, ища ловушки. Одно было хорошо, что весь мир вокруг не имел должного технического прогресса, по этому он мог не опасаться сенсорной и тепловой сигнализации, которая могла бы среагировать на изменение температуры стекла, непременно нагревшегося от тепла чужого тела. Не найдя что-то подозрительное, ребенок осторожно поддел сюрикеном раму форточки, рассчитывая пролезть через самое узкое место в окне. Шиноби не тупые, чтобы не оставлять даже такие ходы без силков, но они еще не знают русской смекалки. — «Во тупые!» — посмеивался в мыслях Масаши, памятуя чужую недальновидность. Явление форточников было только в России, и сколько же раз он студентом смеялся над историями знакомых, работающих в полиции, когда они для международных коллег пытались донести о таких простых явлениях. На подоконнике находилась леска, ведущая куда-то в недра торговой площади комнаты, которая так и осталась натянутой, пока семилетка тихо спускался на пол. Ползая на четвереньках, Окада радовался, что его ботинки, созданные специально для особых отрядов, не скрипят резиной и не оставляют черных следов на белом кафеле. Здесь действительно был магазин, да только судя по количеству пыли он давно не обслуживался. — «А как так может быть, что магазин, по документам, работает, а находится в такой жопе?» — ситуация явно была не чистой и смердила подставой, но студент и так далеко влез во всю эту игру с АНБУ, чтобы просто так отказываться о возложенной миссии. Его что свои, что чужие порежут, так уж будет лучше, если он исполнит задуманное и придет домой сам на своих двоих, чем листком похоронки со скупыми словами для Ани. Обследовав первый этаж, стараясь оставлять следы протектора под скрытым углом обзора, чуть ли не вставляя ноги в разного рода мебельные прорези, он стал подыматься на второй, а к нему вела лестница. Останавливаясь перед ней, рябой думал, что ему во второй раз уже не везет за эту новую жизнь. Надо же было выйти именно на этот дом, где находилась старая и, судя по трухлявому деревянному настилу ступеней, скрипучая лестница, которая являлась единственным путем наверх. — «Да упаси меня Ками от бед!» — взмолился юноша, снимая ботинки с ног. Регламент устава предписывал нивкоем случае не снимать с себя униформу, но ниндзя не придумал ничего лучше, чем непосредственным и контактным передвижением вползти по стенке наверх, чтобы не создавать компрометирующей ситуации. Вопреки хорошему полицейскому аппарату Конохи, здесь вообще была плохо развитая сеть сбора отпечатков. Хотя отрицать этот пункт он не мог. Моло ли, вдруг в другой стране и Деревне есть такой способ выслеживания и обнаружения? Выпускай огромное количество чакры в пространство, Максим ползком поднялся по стенке, аки Питер Паркер, на второй этаж и принялся осматриваться. Одев ботинки, он осторожно заглянул за угол стены. На втором этаже, явно под кайфом, спал угашенный наемник в единственном числе, пачкая казенный диван мочой и слюной. — «Ахуеть!» — лихорадочно думал ребенок, так же бесшумно направляясь к серванту с разного рода бумагой. Осторожно шурша листами, Сорока только надеялся, что он не спалит свое присутствие. Гашеный так и продолжал видеть свои эпилептические сны, пока десятая папка просматривалась на предмет графиков и поставок. Еще через пару минут быстрого перелистывания макулатуры, нашлась эфемерида с нужными названиями. Решив для верности переписать информацию, а не просто умыкнуть листы, ребенок закончил дело. Перепроверяя себя, Максим сверил полученные сведения с фамилиями и магазинами, не замечая странностей в товарах. Ящики разного габарита имели разное содержимое, начиная от чайных смесей до химических порошков. Для верности юноша стащил в сумку запасную печать заведения и сунул вовнутрь пару старых договоров, уже для деятельности Кохэку. Лишь после того, как он, все так же возвращаясь через форточку на улицу, оказался вне дома, в ночном воздухе отобразился пар чужого дыхания. Юноша подал знак Крокодилу. Первое задание окончено. Именно такой ответ выдает Сорока, от радости обнимая своего наставника. Сенсей несколько опешил, не рискуя ни оттолкнуть возбужденного мальчишку, ни обнять в ответ, но русский сам отлип от оперативника. Мужчина вынужденно признал, что для первого раза ученик действительно хорошо справился. — Почему листы не вынес? — строго спросил анбу, забирая листы с самодельной таблицей и адресами. Кафешка где-то на окраине культурного района все еще принимала гостей, выпуская пьяные лица обратно на свежий воздух. — Там был наемник. А во-вторых, я побоялся ускорить обнаружение нашей деятельности. Было бы не хорошо, если бы враг сложил два и два на завтрашний день. — Это ты хорошо придумал. — согласно кивнул капитан, подавая горячий чай своему протеже. — Спасибо, — улыбнулся сквозь маску мальчик, шумно сербая горячей жидкостью, — Ну, что? Домой? — Домой-домой. Ты мне только скажи, а почему через маленькое окошко полез? — А? Ну, так там же растяжка на большом стояла. Да и я, пока маленький, мог незаметнее проникнуть в дом только через дымоход и такую вот щель. Крокодил слушал внимательно. Крокодил не комментировал чужие методы, но все же расслаблено выдохнул. — С такими темпами ты у нас далеко пойдешь. Максим подавился чаем, едва успевая проглотить воду. Продолжать свою работу в АНБУ он не желал.