Дарственная на любовь

ΩΩΩ

Легкий порыв ветра ворвался в комнату сквозь приоткрытое окно. Ткань штор колыхнулась, добавляя невесомого воздуха, который, несомненно, имел свойство бодрить. Тэхён слегка нахмурился и перевернулся на другой бок. Еще даже не открыв глаза, парень чувствовал некое умиротворение. Поначалу это даже показалось странным, но всякие сомнения сразу же покинули голову, когда Ким немного приоткрыл глаза. Руки. Сильные, теплые, слегка шершавые руки, что так нежно и трепетно пробегаются по телу. Легкие, практически невесомые, но такие ласковые и трепетные касания, от которых мурашки разбегаются по коже. Тяжелое дыхание, воздух словно стал осязаемым и его вполне можно было бы потрогать. Все казалось таким реальным, но, одновременно, и совершенно невозможным. В любом случае, было хорошо. — Чонгук, — легкий стон, такой мелодичный, немного низковатый и хриплый, но никак не странный. Такой нужный и правильный. Тэхён дугой выгибается навстречу ласкам, тяжело и прерывисто дышит, пытается рассмотреть черты лица напротив. Чонгук нежен. О, да, он безумно нежен. Вот он оглаживает контур скулы, спускается ниже, ведет к острым ключицам, еще ниже, чуть пощипывает возбужденные бусинки сосков. Ким снова выгибается, льнет ближе, безмолвно просит. Сам руками цепляется за сильные плечи. Тэхён промаргивается, окончательно прогоняя сонную поволоку, и опускает руку на ткань простыни. Рядом пусто, но постельное все еще продолжает хранить тепло человека, что, кажется, совсем недавно лежал рядом. — Тэхён, — Чон целует каждый участок кожи, что попадается ему на пути. Спускается к груди, продолжая мучать все те же ореолы сосков, посасывает, кусает, а потом зализывает, словно извиняясь за маленькую боль. Оба распаленные до предела, обоим сейчас безумно нужна эта близость. И кто вообще может просто взять и остановиться? Ведь правда, все это началось не за один день; оба понимали, что их тянуло друг к другу уже давно. Старший снова возвращается к губам, оставляя на них смазанные поцелуи, а пальцами уже находит сжатое колечко мышц. Всего мгновение, и в горячее нутро проникают сразу два пальца. Тэхён вскрикивает, неосознанно зажимается и кусает свои губы. Чонгук понимает, не спешит; он ласково оглаживает плоский живот, бока, опускается на бедра. Словно одними жестами показывает, что бояться совершенно нечего — он подождет, он не сделает больно. Ким закусывает нижнюю губу, взирая расфокусированным взглядом куда-то за пределы стеклянных дверей балкона. Картинки прошлой ночи так ярко мерцают перед глазами, что вновь становится жарко. Кажется, парень до сих пор чувствует фантомные прикосновения манящих рук на своем теле и от этого по коже снова пробегается волна мурашек. Чонгук смотрит преданно; он действительно ждет, не торопит. Аккуратно, неспеша растягивает, постепенно разводя пальцы внутри Тэхёна на манер ножниц. Глаз так и не сводит с лица напротив: безумно хочется зацепить и запомнить каждую, даже самую малейшую эмоцию. Тэхён кивает; его глаза немного слезятся, но это не мешает увидеть то удовольствие и счастье, что плещется на глубине омутов буйным фонтаном. — Ты готов? — Чонгук бережен. Он устраивается меж разведенных ног, продолжая поглаживать бедро, и снова ждет одобрения. Тэхён кивает и тянется руками к нему. Ему нужно чувствовать его тепло, его жар, просто его тело. Тэхёну необходимо чувствовать Чонгука максимально близко. Чон улыбается уголками губ, склоняется ниже и младший сразу же хватает его за шею, припадая губами к линии подбородка. Мгновение и Чонгук толкается бедрами вперед, входя сразу наполовину. Младший снова стонет, но смотрит в глаза. Вот она, та искренность, что, кажется, искали оба. Спустя несколько секунд, Ким снова кивает и уже сам подается бедрами назад, насаживается, требует большего. В тот момент Киму казалось, что Чонгук изначально знал все его тело. Иначе как можно объяснить то, что старший с такой легкостью нашел простату с первого раза. Точное попадание. Все тело прошибает волной наслаждения, дыхание сбивается напрочь. Оба парня дышат шумно, хрипят, стонут, совершенно не сдерживаясь. Никто не видит причины для этого. Тэхён шумно сглатывает и прекрасно ощущает, как щеки начинают слегка гореть. Он не чувствует ни сожаления, ни ненависти, ни страха. Возможно, есть легкое смущение, но не более того. Да, Тэхён, наконец, принял тот факт, что он хотел этого. Хотел Чонгука. Теперь даже то странное поведение старшего, его взгляды, жесты и прочее обрели смысл. Ким даже пропускает легкий смешок: и как можно было не догадаться сразу? Чонгук чуть сильнее сжимает бока младшего, ускоряет толчки, с каждым новым выбивая из Кима все новые и новые стоны. Они казались ему музыкой, которую парень готов был слушать, кажется, вечность. И снова: губы в губы, глаза в глаза, тело к телу. Идеальная гармония. — Г-господи, Чонгук! — Ким рефлекторно сжимается, когда чувствует внизу живота яркий прилив жара. Он смотрит на Чона, царапает ему спину и сильнее обхватывает ногами его талию, — Я-я сей-час.. — Давай, мой хороший, — голос старшего тоже сбит, он тяжелый. Парень обхватывает член младшего своей ладонью, сразу же касаясь налитой кровью головки. Пик был совсем рядом, поэтому Тэхёну хватило всего нескольких фрикционных движений, чтобы закатить глаза и кончить в чонов кулак. Что ж, сам Чонгук тоже не смог продержаться намного дольше: парень толкнулся внутри еще несколько раз и вышел, заливая семенем плоский живот младшего. Тэхён вспыхивает с новой силой и утыкается лицом в подушку. Все эти фрагменты продолжают крутиться уже под закрытыми веками, но это до безумия приятно. Некая эйфория, остаточное тепло приносят удовольствие и Ким хочет удержаться за это как можно дольше. — Проснулся? — звучит шепот над ухом и оголенного плеча касаются теплые пальцы. Тэхён вздрагивает от неожиданности, но он прекрасно знает, кто это. Именно поэтому парень лишь немного поворачивает голову, чтобы взглянуть на Чона одним глазом. Смущение все еще не отступило, а предательская улыбка стала только шире, — Доброе утро. Чонгук, все-таки, замечает покрасневшие щеки и самодовольно ухмыляется. Он склоняется ниже, оставляя невесомый поцелуй на все том же плече, а рука, тем временем, стремительно пробирается под одеяло. Он ведет кончиками пальцев по спине, чувствуя мурашки, и снова не может не ухмыльнуться: такая реакция тела младшего на одни его прикосновения весьма и весьма льстит. — Как ты себя чувствуешь? — Чонгук не переходит границы (хотя, какие там уж границы уже?). Он любовно рассматривает младшего, впитывает его в себя и ему безумно хочется снова примкнуть к этим его мягким губам. — Все... все хорошо, — Тэхён говорит тихо, все еще утыкаясь в подушку. Чонгук кивает его словам, а после садится рядом, опираясь спиной о изголовье кровати. Он молчит какое-то время, просто смотрит, но по одному его виду становится ясно, что парень о чем-то думает. Тэхён даже успевает напрячься. — Ты хочешь поговорить? Такой простой вопрос, но, как оказалось, такой важный и нужный. Да, фактом оставалось то, что эти двое по взаимному желанию переспали; они оба этого хотели и решили не отказывать себе в удовольствии. Но нормального разговора так и не состоялось. Не было никаких разъяснений, никаких слов о чувствах или еще о чем. Но ведь это важно: точно знать, что теперь между ними и как им вести себя друг с другом. Чонгук не хотел давить, не хотел заставлять или принуждать. Ему было важно знать мнение Тэхёна, ведь для самого Чона Ким стал человеком первостепенной важности. Тэхён так же молчал какое-то время. Он тоже что-то свое обдумывал, покусывая губы. Младший понимал, что ему есть, что сказать, но проблема заключалась в том, как именно все это преподнести. На самом деле, в глубине души Тэхён немного боялся. Он боялся того, что сейчас Чонгук просто скажет, что все произошедшее было лишь спонтанностью, простым действом на поводу у собственных желаний. Если Ким услышит что-то подобное, то, он уверен, просто развеется по ветру. Младший неуверенно кивает и тоже садится, кутаясь в теплое одеяло. — Я-, — голос все еще хриплый после сна, поэтому Ким прокашливается, — Знаешь, я хотел этого. Ну, то есть, я не думаю, что все то, что было сегодня ночью, произошло просто так, — он боялся поднять взгляд, язык то и дело заплетался, а ладони начали потеть. Чонгук, несомненно, заметил волнение Кима, поэтому прервал его. — Эй, Тэ, — старший взял ладони Тэхёна в свои и слегка сжал их, — Посмотри на меня, — младший подчинился и боязно поднял взгляд, — Я тоже не считаю, что все произошедшее было случайностью. Нет. Тэхён, я безумно хотел этого, слышишь? Я безумно хотел тебя, я хотел того, что произошло ночью, — Ким закусывает нижнюю губу и нервно опускает взгляд, — Но проблема в том, что я не просто хотел, я так же безумно хочу. Понимаешь? Я хотел тебя, хочу и буду хотеть. Ты же понимаешь, что нравишься мне? Тэхён моргает несколько раз, молча переваривая полученную информацию, после чего его глаза, все-таки, наполняются слезами. Он смотрит так напугано, ждет, боится. Тэхён такой хрупкий и беззащитный сейчас, что чоново сердце грозится не выдержать. Старший придвигается ближе, в беспокойстве заламывая брови, и ласково касается ладонью кимовой щеки. Он пристально, уверенно смотрит прямо ему в глаза, сокращая расстояние, и практически выдыхает Тэхёну в губы: — Я люблю тебя, Тэхён. Безумно люблю. Эти слова становятся спусковым крючком: Тэхён всхлипывает, только сейчас осознавая, что все это время толком не дышал. Слезы катятся из глаз, падают с пушистых ресниц на щеки, но внутри разливается такая приятная теплота, что становится дурно. Ким сам подается вперед, касается губ напротив, целует, цепляется за предплечья, а в голове все мысли куда-то улетучиваются. Он так боялся, что Чонгук его отвергнет, что спишет все на ошибку, но этого не произошло. И вот он, Чонгук, который улыбается в поцелуй, отвечает так же ярко, желанно, жадно; покусывает губы, сплетает языки, а руками все ближе прижимает к себе. Тэхён отчетливо понимает: Чонгук нужен ему, как воздух. Чон, кстати, осознает то же самое. Старший обнимает нежно, но настойчиво, крепко, не оставляет и миллиметра меж их телами. Тэхён немного всхлипывает, но и его губ касается улыбка. Младший отстраняется и сразу же утыкается лицом в чонову шею, продолжая обнимать. Чонгук зарывается носом в волосы младшего и нежно водит пальцами по слегка подрагивающей спине. И сразу становится так тепло, уютно, словно эти двое были созданы специально друг для друга. — Чонгук, — Тэхён шепчет совсем тихо, как только его дыхание хоть немного приходит в норму. Старший вопросительно мычит, — Я тоже, — Ким поднимает голову и заглядывает в глаза, — Я тоже очень тебя люблю. Чонгук неверяще смотрит на Тэхёна, бегает взглядом по его лицу, пытаясь найти подвох, но его в этих искренних, светящихся глазах нет и в помине. Тэхён улыбается шире, шмыгает носом и снова обнимает крепко. Чонгук отвисает, стискивает в объятиях еще крепче и шепчет о том, как любит, как рад и счастлив. Надо же, как, оказывается, мало нужно для полного счастья. Всего лишь взаимность. Она, оказывается, и сил придает, и словно крылья дарит; мгновенно появляется стимул свершать поступки, оберегать и делать все, что только любимый человек ни пожелает. Да и тот груз страха и напряжения спадает так быстро, что даже впору задаться вопросом «А был ли он вообще, этот самый груз?». Чонгук сползает ниже, укладываясь на подушки, и притягивает Тэхёна к себе, позволяя лечь сверху. Младший тихо смеется, оставляя теплый поцелуй на плече Чона. — Чонгук, — Тэхён приподнимает голову и смотрит слегка заискивающе. — Да? — Знаешь, а ведь получилось весьма странно, — парень водит пальцем по груди старшего, которая скрыта тканью домашней футболки. — О чем ты? — Чонгук непонимающе хмурится, пальцами то и дело зарываясь в мягкие пряди волос Кима. — Наше знакомство началось ведь из-за того завещания, — Тэхён покусывает губу, задумчиво хмурясь. Чонгук даже напрягается, совершенно не понимая, к чему ведет Тэхён, — Ты тогда так громко кричал о том, что сделаешь все, лишь бы я не получил и воны. Ну, что ж, да, все досталось тебе, но ведь ты получил даже гораздо больше, разве нет? Тэхён снова заглядывает в глаза напротив, а там читается полнейшее непонимание и даже некий страх. Чонгук весь подбирается, замирает и молча ждет продолжение, но Тэхён молчит. Младший просто рассматривает его лицо, чуть склоняя голову набок, а выражение его лица не отражает ровным счетом ничего. — Тэхён, о чем ты? Пожалуйста, не пугай меня, я- — Ты получил все наследство своего отца, которое перешло к тебе по завещанию. Как полноправному наследнику. Но еще, — Ким двигается чуть ближе и понижает свой голос до шепота, — Ты получил дарственную. Дарственную на мое сердце и любовь. Чонгук молчит, хмурится и совершенно не понимает, что только что сказал Тэхён. А Ким ждет, просто наблюдает за реакцией. На самом деле, ему было достаточно сложно сказать эти слова. Складывалось впечатление, что он снова признался в любви, но признание это имело какой-то огромный вес. Ведь дарственная — это навсегда. Словно Тэхён самолично взял свое сердце, самое ценное и хрупкое, что только у него имелось, и преподнес его Чонгуку. И теперь Чон мог делать с ним, с этим сердцем, с чувствами Кима все, что угодно: хоть калечь, хоть береги. — Тэ... — старший поджимает губы, когда смысл сказанного, наконец, до него доходит. Он целует, так нежно, даже дрожит немного, но из рук не выпускает, — Спасибо, спасибо, мой хороший. Я буду беречь и твое сердце, и твои чувства, — парень обхватывает кимово лицо в ладонях и соприкасается с ним лбами, прикрывая глаза, — И я сделаю все, чтобы ты получил от меня не меньше, чем отдаешь. Возможно, эти их отношения и начались странно, да и развитие получилось достаточно нетипичное, даже быстротечное, сумбурное, но ведь так оказалось лучше для них. С самого начала оба и так успели настрадаться, повидали немало боли и слез. Поэтому теперь, когда они нашли друг друга, есть ли смысл портить все? Есть ли смысл отказываться, дальше отрицать и притворяться, что ничего не происходит? Скорее всего, нет. Теперь остается лишь одно: утопать во взаимности, нежности и беречь сердца друг друга.