Самоцветам тоже нужна надежда

Приготовления к зимнему сну были практически завершены. Апатит уже заставил всех надеть пижамы, чтобы проверить, хорошо ли они сидят. В этом году он снова постарался над дизайнами, так что на всех эти пышные юбки и банты смотрелись волшебно. Смешки и суета постепенно стихали среди мягких простыней и подушек. Оставалось только собраться и пожелать учителю спокойной зимы. Раухтопаз бродил по тихим и неуютным коридорам школы, слушая завывания ветра среди стен. В этом году зима подобралась незаметно, на земле уже лежали небольшие шапки снега. Раух пытался отыскать Оникса, из-за отсутствия которого остальные братья не могли лечь отдыхать на долгие пять месяцев. Иметь бы ещё представление, куда этот самоцвет мог деться… Оставалось одно место. — Конечно, что ещё это могло быть, — тихо и недовольно произнес Раухтопаз, наконец заметив любителя поиграть в прятки. Пруд. По сравнению с морем этот водоём был ничтожен, но все ещё искренне любим Ониксом. Сейчас он сидел рядом с зеркальной гладью воды, чудом не скованную льдом, и наблюдал за лениво плавающими медузами, которых вскоре перенесёт в более теплое место зимний дежурный. Раухтопаз осторожно подошёл сзади, на что Оникс резко обернулся. Сделать всё тихо не получилось… Тот, поняв, кто именно его потревожил, моментально успокоился, но взгляд его всё ещё выражал странную эмоцию. Только какую именно? — Ты отыскал меня среди лабиринтов школы, Дитя Облаков… С какой целью? — Все уже заждались тебя. Пора ложиться. — Проклятый воин не нуждается в спячке, – хмуро ответил Оникс, после чего вернулся к молчаливому наблюдению за медузами. Раухтопаз чуть не припал головой к ближайшей колонне. Ему пришлось искать этого потеряшку, так теперь ещё и уговаривать надо? Нянчиться с молодняком — это работа Кобальтового Кварцита. — Ты ведь всё равно уже в пижаме, в чём проблема? — скривив рот в подобии улыбки, попытался добраться до истины Раух. — Пустые одеяния не способны уберечь от атак паразитов в уязвимое ночное время… — мрачно произнес Оникс. — Их желание одержать победу после позорного поражения становится все более тягостным. — Слушай, я не могу уговаривать тебя вечн- Раухтопаз осёкся. Он расслышал правильно? Оникс и правда сказал… — …Тебя беспокоят воспоминания о том бое с лунянами, верно? — осторожно озвучил свою догадку Раух. Оникс дрогнул и мгновенно съежился. Ему хотелось возразить, но слова никак не находились, давая возможность послушать глухие завывания ветра. — Вот оно что, — задумчиво пробормотал Раухтопаз. — Я… Понимаю тебя. Он подошёл ближе и присел рядом с братом, также вглядываясь в узоры, что рисовали медузы своими щупальцами. Пруд определённо был тем местом, где можно было спокойно подумать о своих чувствах и переживаниях. Это знали все старички острова. Раухтопаз догадывался, что Оникс переживает о случившимся этим летом, но не представлял масштаба. — Несмотря на то, что ситуация была опасной, мы справились, верно? — не поворачивая головы, нарушил тишину Раух. — Ты не должен себя винить в произошедшем. — Настолько низкое представление перед паразитами… — Оникс сощурил глаза и сжал рукава пижамы. — … Недопустимо для Проклятого Воина! — Я знаю, — улыбнулся Раухтопаз. — Такое случается. Потому мы и работаем сообща. Хочешь верь, хочешь — нет, но я буду всегда стараться быть рядом, чтобы помочь. Тебе, братьям, Учителю. Это моя работа, в конце концов, — он прикрыл глаза. Взгляд Оникса наконец смягчился, сменив мрачность на задумчивость. — Давай подумаем об этом весной? Пойдём, тебе следует отдохнуть, — поднимаясь, произнёс Раухтопаз. Эти слова имели смысл. Оникс осторожно встал, стараясь не запнуться о длинные рукава пижамы, и вдруг обратился к Раухтопазу. — Дитя Облаков, ты ведь работаешь на износ и так же нуждаешься в пополнении сил. Нарушишь ли ты цикл в этом году во имя обязанностей? — Ахах, не знаю, честно. Я… — он замолк, уставившись в мрачные зимние тучи, — постараюсь поспать в этом году подольше. Чтобы составить тебе компанию. Услышав это, Оникс смущённо отвернулся, не имея возможности спрятать лицо в шарф. Раухтопаз улыбнулся и поманил его за собой. Пусть братья и бухтели насчёт того, как эти двое задержались, но все были рады, что наконец-то можно ложиться спать. Нарядные, они дружно выстроились перед учителем, что пожелала им добрых снов. От года к году этот процесс совершенно не менялся. Только пижамы становились всё более изощрёнными и искусно выполненными. Ложась рядом с Ониксом, Раухтопаз не мог сказать, сколько проспит в этот раз. С каждым годом кошмары становились причиной всё более глубоких щелей и отбивали всякое желание даже пытаться насладиться зимним сном. Но раз он пообещал, значит, должен был постараться продержаться хотя бы три месяца. Должен был постараться не позволить Ониксу чувствовать те же разбивающие вдребезги эмоции. Он ведь ещё совсем молодой, ему и двухста лет нет. Закрывая глаза, Раухтопаз думал о весне. Как они соберутся, чтобы надеть свежую летнюю форму, будут плести венки и наслаждаться солнцем. Раух обязательно найдёт лучшие цветы для братьев и в этот раз точно нацепит их на голову Оникса. Обязательно…