Самоцветам тоже нужна надежда

— Это уже просто невозможно терпеть! Они повсюду! Рубин вытянул перед ничего непонимающими братьями недовольно визжящего адмирабилиса. Тот извивался в руках самоцвета, издавая самые разнообразные звуки, пытаясь тем самым заставить вернуть себя в более комфортную среду. — Где шляется Оникс? Мне нужно с ним поговорить! — словно грозовая туча, прозвучал Рубин. — Э, ну, мы не видели его с самого утра… — втянул голову в плечи Шпинель. — Опять от вас никакого толку! — угрожающе топнув ногой, прозвенел Рубин, заставив Пина втянуть голову ещё сильнее. — Возможно, он вернётся к вечеру, нужно просто немного подождать… — пытаясь хоть немного сгладить острые углы, произнёс Кобальтовый Кварцит. — Ещё и ждать его теперь! Сил моих нет! Что за молодняк! С руганью Рубин ушёл прочь, оставив бедного адмирабилиса в руках Кобы. Они со Шпинель переглянулись и устало опустили плечи. Оникс последнее время только и делал, что целыми днями пропадал у моря в поисках разных новых существ. Глубины и их обитатели будоражили юного самоцвета, так что он часто приносил свои объекты наблюдения в школу. И не всем это нравилось. — Раухтопаз, ты видел Оникса? — неожиданно выглянув из-за угла, рявкнул Рубин. — …Да, он только что вернулся, но в чём пробл- Он не успел закончить свой вопрос, как Рубин шумными шагами покинул коридор и направился прямиком в комнату Оникса. Тот вновь сидел, склонившись над миской, тихо разговаривая о чём-то с улитками, которых принёс. Бесцеремонное появление Рубина его напрягло. — Кровавое Бестие? Что тебе понадобилось в моей обители? — спросил он, пытаясь скрыть волнение. — Эти склизкие существа повсюду! Когда ты начнёшь следить за ними внимательнее?! И хватит звать меня таким дурацким образом! Я Рубин! Р-у-б-и-н! — Отнюдь, — возразил Оникс, — я слежу за своими воинами надлежащим образом. Им требуется свобода перемещения, которую я им и предлагаю. Твои слова негодования не могут изменить этого, — он сложил руки на груди, показывая неоспоримость своего решения. Рубин с громким хлопком ударил по столу обеими руками, тем самым напугав как улиток, так и Оникса. Гнев на его лице вызывал дрожь. — Уж изволь что-нибудь с этим сделать, иначе я всех твоих питомцев отправлю в пруд, — нахмурив брови, изрёк он. — Исключено! Вода в пруду не подходим моим воинам! — Это уже твои проблемы! Чтобы завтра всего этого безобразия я не видел! Тот склизкий моллюск на руках Кобальтового Кварцита. С этими словами Рубин развернулся и вышёл прочь из комнаты, оставив Оникса в смешанных чувствах. Он стал тихо что-то говорить о недалёких булыжниках, пока сам воспринял эти слова довольно серьёзно. На другой день ничего не предвещало беды. Патрульные успели разойтись, пока Раухтопаз остался в мастерской доделать табурет, что не закончил Шпинель. Близился полдень, как в помещение влетел разрываемый от ярости Апатит. — Кто посмел испортить простынь?! — не дав Раухтопазу и слова вставить, закричал он. — Ты о чём? Что произошло, причём тут простынь? — Что тут непонятного, балда?! Я только что нашёл изуродованную простынь, которую делал своими руками! Да кто вообще мог такое сотворить?! С чего такое отношение к моей работе?! Апатит был на грани истерики. Не способный дальше терпеть этот спектакль, Раухтопаз пошёл с Апой взглянуть на место преступления. И правда: простынь была неосторожно разорвана поперёк. Апатит вновь завёл свою шарманку, пока Раухтопаз судорожно пытался сообразить, кому вообще могло понадобиться так портить полезную вещь. Материалы были ограничены, потому у самоцветов было принято бережно относиться ко всему имуществу, что у них имелось. Раухтопаз решил перейти от пустых размышлений к действиям, и пошёл проверять комнаты братьев на наличие простыни. Каково же было его удивление, когда той не оказалось на кровати Оникса. — Кордиерит, Ник давно ушёл? Куда его сегодня отправили? — обратился Раух к стратегу. — Да, он ушёл с самого утра, я его застать не смог. Он должен быть на Пуповине, собирался исследовать пляж рядом с ней. Раухтопаз кивнул в знак благодарности и поспешил в указанное место, желая проверить свою догадку. Словно молния он проносился по зелёным склонам, желая как можно скорее разобраться в этой ситуации. По дороге он утащил за собой ещё и Шпинель с Золотым Топазом, что патрулировали в той местности. У самой воды показался темный силуэт с забавной причёской. Оникс вновь делал какие-то записи. Только что-то в его образе было… Не так. — Погоди, что это у него за..? — щурясь, спросил Голди. Оникс услышал шум приближающихся самоцветов и обернулся. Раух чуть не упал от смеха. Под напряженным взглядом патрульных, он попытался объяснить, в чём дело. А дело было в том, что на шее Оникса красовался белый кусок ткани, использующийся вместо шарфа. И неровные края выдавали с потрохами, где юный самоцвет достал для него материал. Тут уже и Топаз со Шпинель сдержать смеха не смогли. Рубину вечером оставалось только признать своё поражение. Все жители моря, что Оникс принёс в школу для исследований, робко глазели из складок импровизированного шарфа. Апатит обозвал того всеми не ласковыми словами, которые знал, ибо не мог терпеть такое отношение к своей работе. В итоге Раухтопаз предложил свою помощь для того, чтобы сделать для Оникса нормальный шарф. Более по школе морские воины не бегали, вопрос был закрыт. Однако братья долго ещё вспоминали эту забавную историю, выводя из себя Апатита.