***
Учёба в школе бизнеса принесла ему две важные вещи. Первым было понимание, что даже будучи единственным президентом компании, он не обязан справляться со всем один. В одиночку никто не выигрывает. Подбор персонала - это первое, что должен уметь настоящий руководитель. Он может создать себе толковую команду специалистов, которая будет во всём помогать ему. Второй была не вещь, а человек. Сокурсник Роман Малиновский. Редкостный балбес и балагур. Отучился всего полтора курса, но за это время Жданов понял, что лучше друга у него не было. После его исключения Андрей уговорил отца взять Малиновского на работу в Зималетто, а через некоторое время, мытьём и катаньем, заставил Романа поступить на обучение маркетингу. Малиновский был первым человеком в его команде. Пусть и не самым усердным работником, но зато единственным, кто мог привести Жданова в чувство, когда у того срывало все тормоза. Характером Андрей обладал непростым. Кроме шуток, Жданова самого часто утомляло то, что реагировал он на все раздражители исключительно взрывоопасно. Нет, он мог чуть-чуть потерпеть, но если уровень стресса и давления на него не снижался, то он очень быстро вскипал. Назревавшая в нём в таких случаях негативная энергия требовала немедленного высвобождения любым доступным способом: криками, метанием предметов, сжиганием мостов, а в особо запущенных случаях в ход шли кулаки. Все подчинённые в первые же месяцы президентства Жданова-младшего очень быстро уяснили, что если Андрей Палыч не в настроении, то к нему лучше не лезть. Проще всего было прикинуться ветошью и дать разъярённому начальнику проораться, а в самых тяжёлых случаях - отправить к нему Романа Дмитрича. Ромка шутками, криками, укорами, а иногда и бутылкой виски и парочкой моделей мог вернуть президенту благостное расположение духа. Малиновский был единственным огнетушителем, а иногда - громоотводом, для вспышек гнева Жданова. В первое время Андрей надеялся заполучить в союзники Киру, но несмотря на все жертвы, на которые он для неё шёл, их отношения становились только хуже. Они были вместе ровно четыре года, последние полгода из которых числились женихом и невестой. А начиналось у них всё очень прозаично. Жданов всегда был влюбчив. На свете же очень много красивых девушек. Куда ни кинь взгляд, особенно в Зималетто, иногда на светских мероприятиях и очень часто - в клубах, было полным-полно прелестных девушек. Высоких, стройных, с красивыми формами, с ослепительными улыбками и горячими телами, на которых посмотришь - и глаз отдыхает. И Андрей любил их всех. Раз, максимум - два. Не видел смысла останавливаться на достигнутом, ведь незалюбленных им прелестниц всегда было больше, чем тех, кто уже побывал с ним в постели. Незачем повторять пройденное. Кира же отличалась от общей массы красивых женщин президента. Во-первых, она была дочерью Юрия Алексеевича. Жданов знал её ещё нескладной девушкой-подростком, а она его - пухлощёким румяным очкариком. Они были практически родственниками. Во-вторых, Кира была в курсе любвеобильности Андрея в отношении к прекрасному полу, но принимала это как данность, лишь бы он продолжал возвращаться в её постель, целовать её на людях и посвящать ей большую часть своего свободного времени. В-третьих, наличие официальной девушки было чрезвычайно удобным поводом не продолжать тесное знакомство с очередной бабОчкой. Будущий президент никогда не обещал им чего-то большего, чем приятное времяпрепровождение, они сами всё себе придумывали. И если раньше прелестницы отказывались принимать его «адьёс» как сигнал к разрыву отношений, то теперь избавляться от них стало в разы проще. Ну и одной из самых главных причин начала отношений Андрея и Киры было то, что Воропаеву очень любила мамуля. Казалось, Маргарита Рудольфовна не могла представить никого в роли девушки для своего сына, кроме Кирюши. Ну вот и чего только не сделаешь, лишь бы порадовать маму! И всё шло своим чередом. Вроде как Андрея готовили преемником, но когда именно это случится - было неясно. Жданов набирался уверенности в том, что сумеет возглавить компанию, даже на пару с Малиновским начал разрабатывать новый бизнес-план, согласно которому Зималетто под его руководством должно было выйти на европейский рынок. А потом Юрий Алексеевич и Анна Викторовна погибли в автомобильной аварии. Именно с этого момента всё пошло кувырком. Это был траур для всей компании. Дети Воропаевых, особенно младшая Кира, были сломлены. Отец и мамуля крепились, поддерживая их. И только Андрей лишь держал маску скорби. Наверно, ему должно было быть стыдно за это, но причин лицемерить перед самим собой он не видел. По-настоящему близким с Воропаевыми-старшими он никогда не был и воспринял их смерть философски: все там будем. Зато внутренне Жданов-младший подобрался и встал на низкий старт. Гибель делового партнёра отца означала, что скоро ему доверят руководство. Вначале отец назначил его вице-президентом. Целый год после трагедии Воропаевых Павел Олегович оставался единственным руководителем Зималетто. И всё это время, следовало отметить, дела компании становились всё хуже. Жданов-старший разбирался в финансовых делах меньше почившего партнёра и обладал более скромными связями в банковской сфере. Бюджет сокращался, страдало сырьё для производства. Из-за этого снижалось качество товара, соответственно - падали продажи. Выручка уменьшалась - компания срывала договора с кредиторами. Доверие банков терялось - неоткуда было брать средства для новых коллекций. Порочный круг. Проблемы росли, словно снежный ком. Здоровье отца сильно пошатнулось и он уже не мог оставаться в кресле президента. В таком состоянии дел компания досталась Жданову-младшему, пока ещё и.о. президента. Но всё это не убавило его уверенности в себе. Отец сдал регалии и теперь настало его время. У Андрея не было ни малейшего сомнения, что он приведёт Зималетто к процветанию. Иначе и быть не могло.***
Всё пошло не по плану ещё до того, как он стал президентом. Андрей расслабленно ожидал очередного совета директоров, на котором отец должен бы официально назначить его своим преемником. Но внезапно, за несколько месяцев до этого события, Сашка обьявил, что тоже выдвигает свою кандидатуру на этот пост. И даже представил черновой вариант своего бизнес-плана - точную копию плана отцов-основателей едва ли не десятилетней давности, с незначительными правками на реалии современного рынка. И так же внезапно, отец заявил, что по сравнению с планом сына, который виделся ему слишком рисковым, план Александра был ему больше по душе. Жданов-старший дал понять, что на собрании отдаст свой голос Воропаеву. В тот вечер Андрей и Ромио много пили и говорили. И пытались понять, что и где пошло не так. С решением отца всё было более-менее ясно. Он был бизнесменом и решения принимал исходя не из родственных чувств, а в пользу благополучия дела своей жизни, как он её видел. Даже в мотивации Воропаева можно было разобраться. Он не мог не осознавать, что его бизнес-план, как бы красиво ни выглядел на бумаге, при сегодняшнем состоянии Зималетто нежизнеспособен. Значит, его целью было лишь занять президентское кресло, чтобы затем распродать компанию, которая с уходом из жизни его отца медленно, но верно, шла ко дну. Не понятно было лишь одно - как выходить из ситуации? Как не позволить Воропаеву победить на выборах? Рома и Андрей стали загибать пальцы. - Вот смотри, - заплетающимся после полбутылки коньяка языком, сказал Малиновский. - За Сашку голосует Пал Олегыч, - загнул один палец, - и Кристина - это без вопросов. - Загнул второй. - И, боюсь, Ветров тоже будет за него - не попрёт же он против патрона. - Угу, - угрюмо буркнул Жданов, отбросив церемонии и выливая в себя остаток коньяка прямо из горла бутылки. - За твоего покорного слугу отдадут голоса мама и... И... - Никак не получалось сосредоточиться на пальцах - кажется, он всё же перепил. - И твой верный оруженосец Малиновский, друг мой фантомный президент, - пришёл ему на выручку Роман. - Да иди ты... - обиделся на «фантомного» Жданов и отмахнулся от друга. Не рассчитал и смахнул со стола пустой стакан из-под коньяка. Стакан с обречённым звоном разбился. Друзья молча уставились на осколки, завораживающе блестевшие в свете электрических ламп. - К удаче, - улыбнулся Ромка, допивая из своего стакана, пока Андрей и его не расколошматил. - А это значит что-о-о? - бодрым голосом протянул он, хитро глядя на Жданова. - Что? - мрачно буркнул не расположенный к веселью пока ещё и.о. президента. - Да не тужи ты, ненаглядная моя! Достану я тебе черевички! - раздосадовано воскликнул Малиновский, возмущаясь недогадливостью друга. - То есть президентство! Тебе всего-то и надо - заручиться поддержкой Киры. А уж она уговорит Милко голосовать за тебя. Всё равно наш гений только её и слушает. И тогда что-о-о? - Что? - всё так же мрачно повторил Андрей, у которого план «заручиться поддержкой» не вызвал восторга. Роман возмущённо прицокнул языком, закатив глаза и хлопнув ладонями по коленям. Весь его вид красноречиво говорил: «не, ну ты совсем дурак?» - Тогда, Жданчик, будут три голоса за Воропаева против четырёх - за тебя, - едва ли не по слогам пояснил Малиновский. - И всего-то надо - сделать Кире предложение. Жданов был уверен, что ослышался. - Что?! - дёрнулся он, едва не упав со стула. Даже, кажется, слегка протрезвел. - Малина, ты... Ты... Ты нормальный? Какое предложение? - Слияния семейных капиталов! - ответил Ромка, глядя на друга странным взглядом, в котором читались одновременно сочувствие и предположение «ты идиот?» - Руки и, желательно, но не обязательно, сердца. - Да ты представляешь... Да ты понимаешь, что предлагаешь? Да она же... - едва не начал заикаться Андрей, желая высказать одновременно несколько мыслей, которые убедят друга в том, что его идея крайне неудачна. Вначале отношения с Кирой были лёгкими и необременительными. Очень просто было любить смешливую, позитивную и красивую девушку с белозубой улыбкой. Матушка не могла ими налюбоваться, Александр шипел и плевался ядом, журналы печатали их совместные фотографии в разделе светской хроники. Да, секс с Кирой был слегка однообразен и напоминал скудный репертуар захудалого театра, но не всё же коту Масленица. Их безоблачного счастья хватило на год-полтора. Приличный срок, надо сказать. Тревожные звоночки проявлялись постепенно. Сначала она была недовольна, когда он задерживался на работе. Потом - когда не отвечал на её звонок или не перезванивал. Поводом для обид становились его ночёвки в собственной квартире. Крупная ссора произошла, когда Жданов отпраздновал мальчишник старого знакомого. А уж после головомойки, которую Кира не постеснялась устроить прямо на работе, да так, что весь женсовет слышал каждое слово, Андрей и вовсе поймал себя на мысли, что тяготится этими отношениями. И повод-то какой - день рождения Малиновского! Не мог же он не поздравить друга, в самом деле! Как будто Жданов устраивал ей допросы с пристрастием, когда Воропаева пропадала вечерами где-то со своей закадычной подружкой Викторией Клочковой. Кира исподволь, но вполне отчётливо, выясняла о каждом его перемещении, каждом плане на день. Где, когда и с кем он был, где будет через минуту. Андрей начал ощущать, будто живёт в тюрьме строгого режима с надзирательницей-Воропаевой. Причём сама Воропаева была вольна жить своей жизнью вполне спокойно - Жданов с неё отчётов не требовал. «Просто она тебя очень любит», - сказала мама, гладя сына по голове, когда он единственный раз пожаловался ей на концлагеровские порядки в отношениях с Кирой. Из этих слов мамули следовало, что раз самого Андрея перемещения и времяпрепровождение его девушки не волновали, значит он её не любил. А он и сам не знал, любил ли Киру. Он к ней привык, но чаще всего она вызывала у Жданова чувство раздражения. И вечные бурные прилюдные и приватные скандалы и выяснение отношений стали для них нормой. - Да, понимаю, цена довольно высока, - примирительно сказал Рома, когда возмущённый поток обрывистых фраз друга иссяк. - Ну не впадай ты в отчаяние. Не имей такой привычки, - стараясь поддержать взгрустнувшего Андрея, Малиновский потрепал его шевелюру. Жданов отбился и тяжело посмотрел на Ромку, скрестив руки на груди. - Это же не навсегда. Через годик-другой можешь развестись. Ну там... «не сошлись характерами». Будущий президент тоскливо выдохнул. Другого выхода он не видел. - Только предложение надо делать широко, с размахом! - продолжил делиться мудростью Малиновский, верно растолковав унылое выражение лица друга как смирение. - Кира у нас девушка такая, любит публичность. Вот именно так Андрей Жданов и стал президентом и счастливым женихом Киры Воропаевой.***
Свой бизнес-план Жданов и Малиновский так и не смогли претворить в жизнь. То, что дела плохи и сами они с ситуацией не справятся, стало понятно в первые же месяцы, когда эйфория от победы на совете директоров схлынула. Андрей осознал, как наивен был, когда считал, что сумеет вывести компанию из кризиса, с которым его отец не справился за год. Кем он, мальчишка с номинальным опытом работы вице-президентом был по сравнению с Павлом Олеговичем Ждановым, человеком, который управлял Зималетто не один десяток лет? Но сдаваться новый президент не собирался. Он ещё побарахтается. Они продолжали терять доверие банков, приходилось продолжать экономить на качестве сырья, продажи продолжали падать. Но оказавшись в самой гуще управления этим хаосом, Жданов начал улавливать кое-какие подводные течения и искать причину проблем. Милко капризничал и устраивал показательные истерики по поводу качества тканей, каждый раз доводя Андрея до белого каления, и за год успел уволиться раза три. Если бы не Кира, которой каждый раз удавалось как-то уговорить доморощенного гения сменить гнев на милость, то вслед за президентом в Зималетто давно бы сменился и арт-директор. Милко бесил. Бесил, но работал. Очень хорошо работал. Коллекции худо-бедно выкупались лишь благодаря его дизайну. Малиновский, как оказалось, вовсе не был разгильдяем. Как только тяжесть вице-президенства легла на его плечи, так он стал по-настоящему работать. Если бы не его хорошо подвешенный язык, многих договоров заключить не удалось бы. Производство продолжало работать слаженно, как утроба гигантского динозавра под названием «Зималетто». Строчили машинки пошивочного цеха, кроилась ткань, рабочие таскали рулоны тканей. Когда Жданов ощущал, что окончательно впадает в отчаяние, он спускался вниз и часами бродил среди машин и швей, которые радостно приветствовали его и не мешали фрустрировать. С Кирой Андрей расстался ровно через полгода с того дня, как его избрали президентом. Висящий над ним дамоклов меч проблем накрутил его нестабильную психику до той тонкой грани, когда злить его сильнее не стоило. Но Воропаева словно не ощущала, что Андрюшенька на пределе. Едва ли не ежедневные стычки с вечными Кириными: «где ты был?», «почему не перезвонил?» и коронным «с кем ты был на этот раз?», - наконец надоели Жданову. В один прекрасный день он понял, что если не избавится хоть от одного раздражающего фактора - проблем в компании или ревности Киры, - то очень скоро от него ничего не останется. Проблемы решить не получалось, так что... Как мог спокойно, он сообщил Воропаевой, что разрывает помолвку. Что тут началось! Сплошной поток слёз и ультиматумов Киры, звонки мамули со встревоженными вопросами, Сашкино злорадство и Малиновское: «Ты чего, Андрюх? Тебе сейчас никак нельзя злить Киру!» Но Жданову было всё равно. Он впервые за долгое время ощутил облегчение.***
После долгих месяцев наблюдений и размышлений, президент понял, что все нити проблем ведут в финансовый отдел. Царивший в нём ставленник Воропаева Ярослав Борисович Ветров чувствовал себя крайне вольготно, несмотря на то, что компания рушилась на глазах. На деловых переговорах с банками, куда Андрею приходилось идти с ним, Ветров вёл себя как человек незаинтересованный в положительном исходе. Сухо сообщал цифры, после которых предполагаемые деловые партнёры решали, что с Зималетто дел лучше не иметь, и умывал руки. Сколько раз Жданов требовал, чтобы Ярослав объяснил ему, откуда берутся те или иные данные в его отчётах! Тот со снисходительным видом пускался в путанные экономические монологи, из которых Андрей делал лишь один вывод - Ветров держал его за дурака. Сколько раз Жданов принимал решение уволить финансового директора и нанять кого-то, кто стал бы работать с Андреем, а не держать его за папенькиного сынка, которому захотелось поиграть во власть! Но повода показать Ветрову на выход не было - на бумагах тот работал безупречно. К концу этого ужасного года Жданов понял, что ему необходимо чудо - экономическое чудо. Кто-то, кто смог бы помочь ему разобраться в тёмных делишках Ветрова. Ему нужен был полностью преданный ему экономист. Только вот где такого достать?