Пять вопросов

      С момента, как улетел Джордж, прошла уже неделя. Неделя затянувшихся самокопаний, глупо выстроенных логических цепочек и совершенно несуразных догадок. Девушки всегда были склонны к такому. А что означало то? Что значило это? Что, если я ему не нравлюсь, и все эти знаки — лишь плод твоего бурного воображения? Как говорилось, «чем меньше очаровываешься, тем меньше разочаровываешься» — данного принципа я и старалась придерживаться. Мой прошлый опыт доказывал достоверность данного высказывания, с тех пор я старалась избегать возникновения каких-либо чувств.       Помнится мне, раньше меня привлекали те парни, которые были чем-то недосягаемым. Эмоционально холодные, молчаливые личности, чей облик окутывала тонкая вуаль загадочности. Мда уж, говорит о склонности к токсичным отношениям, неправда ли? Вы подождите, стоит только этим парням раскрепоститься, как следует, так они предстанут перед вами в совершенно новом облике. Такой тип мужчин продемонстрирует всю свою доброту и открытость, окутывая вас своей заботой и романтикой, тем самым не перебарщивая. Не идеально ли?       Когда я получала диплом своего бакалавра, я впервые влюбилась, искренне и так по-детски, в своего знакомого из университета. К счастью моему или к сожалению, у нас ничего не сложилось, постольку поскольку эти отношения представляли собой своего рода эмоциональные качели. Стоит мне остыть к нему — так он старается сблизиться, стоит ему остыть — огроменная волна чувств накрывает меня с головой, мгновенно напяливая на мои глаза очередную пару розовых очков. Я воспринимала красные флаги, от которых стоило бы бежать, за розовые, искала знаки там, где их в корне не было. С тех пор, кажись, я стала более практичной и зрелой.       Закрытие долгов по учебе, взявшихся из ниоткуда, рутинная работа в магазине виниловых пластинок и редкие встречи со знакомыми вне стен университета заполонили эту неделю, заставляя меня окунуться в серость будних дней. С момента поступления в Нью-Йоркский университет мой измученный организм привык к поставленному кресту в жизненно необходимом пунктике про сон: дневное время было забито полуторагодовым процессом выгрызания технического гранита науки, оплачиваемым зависанием с бородатыми хипстерами в клетчатых рубашках на работе.       Бесконечное выполнение различных заданий заполонило мое ночное время, когда я умудрялась закрывать задание за несколько секунд до дедлайна — сам Молния МакКвин позавидовал бы моей скорости. В последнее время иммунитет крайне меня подводил: даже казалось, что дряхлый, шатающийся и еле держащийся деревянный мост вот-вот рухнет из-за бушующего ветра. Так вот, этим дряхлым деревянным мостом была я.       В моем случае, существовало лишь два возможных расклада событий. Во-первых, мои эндокринные железы, получив заработную плату, отправились праздновать это в бар, где напились в хламину. С утра им в голову обрывками поступили воспоминания с прошлой ночи, где они, стоя на барной стойке, невероятно быстро осушили шесть шотов горящего абсента — без единой секунды колебания, между прочим.       Затем эндокринные железы, еле стоя на ногах, повернулись ко всему бару, — и все это происходило в одну ночь — радостно воскликнули, пальцем указав на всех находящихся людей и не только: «В-в-вся выпивка за мой сче-ик!». Именно таким образом, мой организм за один день проебывает весь запас серотонина*, которого должно было хватить на месяц.       Как видите, я пытаюсь записать свои эндокринные железы на курсы финансовой грамотности, принимая антидепрессанты, которые контролируют ингибирование обратного нейронального захвата серотонина, тем самым пролонгируя действие гормона на постсинаптические рецепторы. Ничего не понятно? Мне тоже. Как выразился мой психотерапевт, с кем обычно у меня сессии проходят дистанционно, данный препарат не предоставляет угрозы моему гормональному балансу.       В любом случае, мне от них невероятно хуево, но и без них тоже — одним словом, выхода особого у меня нет. Во-вторых, это также могло бы быть элементарное утомление, лекарством которого является правильное и сбалансированное питание, восьмичасовой сон и витамины. Сказать, что я ела дешевое говно за три-четыре доллара из Walmart*, и я слишком бедная для приобретения витаминов в Штатах — ничего не сказать.       Согласно планам, сегодня я должна была выйти на работу к Джеку, доброму, одновременно устрашающему и грозному дяде-дровосеку, который дополнительно подрабатывал менеджером в Бруклинском магазине виниловых пластинок. Дядя-дровосек заметил мой дерьмовый внешний вид и общее состояние еще вчера вечером, поэтому благодушно прогнал меня ссанными тряпками, вдогонку объявив, что в субботу, то есть сегодня, у меня будет оплачиваемый выходной.       Не всегда, конечно, но иногда можно. Посмотрев на время на экране смартфона, которое показывало 11:32, я устало выдохнула и проклинала все, что можно было. Организм, тебе так редко дают шансы выспаться, так почему ты поспал всего 7 часов и решил, что выспался? Как минимум, я надеялась проспать до четырех часов дня. Соседи должны были уже разойтись по работам, так что, вероятнее всего, в квартире никого не было — а это значит, что можно выпить пива без единой пары осуждающих глаз и ходить в трусах!       Натянув одеяло повыше, я прокрутила в голове события прошедшей недели: хоть я и старалась блокировать данные мысли у себя в голове, иногда они предательски выбирались наружу, запуская все загоняющиеся мыслительные процессы. Честно говоря, я и понятия не имела, что вообще происходит. Также я и не представляла, что творится со мной в эмоциональном плане. Всеми силами я старалась избегать огромную волну чувств к Джорджу, которая влекла за собой дурацкое желание написать сообщение, созвониться, чтобы увидеть его глупую физиономию, или как-нибудь связаться с ним — хоть голубем из сказочной почтовой службы.       «Хах, а ты уверена, что ему есть дело до тебя? Ты всего лишь обычная студентка, что он смог бы найти в тебе», — грубо вставило сознание, напоминая о собственной ординарности. И вправду, мне кажется, что я ему не пара. Не его уровень. Ведь я даже петь не умею, черт возьми. Буду склоняться к тому, что наша последняя встреча — лишь неосязаемый и глупый плод моего воображения.       Мои мысли прервал внезапный стук в дверь. Я решила не открывать и притвориться спящей, но человек по ту сторону оказался более настойчивым, чем я думала. По пути к входной двери я раздумывала, кто бы это мог быть, и решила остановиться на службе доставки — вполне возможно, что кто-то из соседей снова заказал ненужную хрень в интернет-магазине.       Открыв злосчастную причину для покидания мягкой и уютной постели, я мигом оказалась в объятиях Анисы, которая чуть ли не задушила меня ими. В последний раз мы с ней виделись лишь на общих дополнительных парах, также именуемых селективами или extracurricular activities на английском, которые брали в стенах университета. Она раньше была у меня дома, но обычно это было по уважительным причинам — например, совместный проект по устойчивому развитию. Гостья чувствовала себя как дома, поэтому она по-хозяйски бросила свой шоппер на пол и фыркнула: «Либо ты сейчас ставишь чайник, либо мы идем в Starbucks, который ты ненавидишь». — Проходи, — сонно протянула я, жестом приглашая девушку зайти на кухню. Целиком и полностью осознавая, что я не хочу покидать пределы своего дома по крайней мере сегодня, я поставила чайник, взглядом окинув внезапную гостью, которая уже успела расположиться за столом. — Что-то произошло? Предполагаю, что произошло что-то срочное, раз ты ни с того, ни с сего ворвалась сюда. — А, да. Извини. Кажется, я тебя разбудила? — Виноватым тоном спросила она, возбужденно, словно в предвкушении, постукивая ногтями по стеклянной поверхности стола. Я вопросительно вскинула бровью и уселась поудобнее на кухонную тумбу, ожидая закипания электрического чайника. Аниса поняла, что я — есть внимание и что ждать больше не может, смущенно выпалила: — Мы с Йеном вроде бы... Встречаемся. — Подожди, а разве все к этому не шло? — Саркастическим тоном я вскинула брови, имитируя полнейшее изумление и удивление на своем лице. Кажется, меня не стоит будить по утрам, когда уровень моей токсичности сохраняет критически высокие отметки. — Ладно, шучу. Я искренне рада за вас с Йеном, — я спрыгнула с кухонной тумбы и принялась обнимать девушку. — Но это не отменяет того факта, что мне он кажется мутным, как и его намерения. Однако буду надеяться, что его член тебя удовлетворит, радость моя.       Искренне рассмеявшись, мы немного пообсуждали возможный размер причиндалов ее теперь уже парня, после чего девушка тонким пальчиком указала на закипевший чайник. Она напомнила мне о том, что дарила мне когда-то чайный набор и добавила про то, что сейчас не отказалась бы от ягодного чая из набора. Ох ух эти британские корни, черт подери. Пока я готовила его, Аниса словно была готова просверлить огромную дыру в моей спине, поэтому создавалось ощущение, что она знает что-то, о чем не знаю я. Спустя минуты две, две чашки горячего свежего чая покоились на столе. — Что же, — наблюдая за тем, как я сажусь напротив нее, девушка продолжила: — Как Джоджи? Он когда-то взял мой сотовый номер у Йена, чтобы узнать твой. Не знаю, зачем, но мое внутреннее ощущение подсказало дать его. Ты же не злишься, ведь так? — Я так и думала, что это ты-ы-ы, — я была рада, что она так сделала, но с другой стороны я готова была удушить ее за подобные выходки. А вдруг на месте Джорджа оказался какой-нибудь маньяк, после свидания с которым мое страшное тело голубых оттенков покоилось бы на дне Гудзона? — На самом деле, спасибо. Я не знаю, как он, но вроде должен быть в Лос-Анджелесе. Как я поняла, сейчас он решает какие-то дела касаемо будущих фестивалей, концертов и предстоящего альбома. Остального я не знаю. — Вы хоть общаетесь сейчас? — Словно чувствуя что-то на подсознательном уровне, девушка задала вопрос, который ударил прямо под дых. Аниса всегда обладала этой прямолинейностью и простым взглядом на вещи, который помог не усложнять мне многое, вплоть до выполнения каких-то университетских работ. — Нет...