***
Первый, кто замечает, что с Габи происходит что-то неладное, — Леви. Он помнит, как несколько дней подряд подмечал, что она невнимательная, сонная, да и западшие синяки под глазами выдавали её помятое состояние. Фалько не на шутку волновался из-за такого странного состояния жены, но уже через неделю их дом посетила приятная новость — Габи ждёт ребёнка. Аккерман знал, что такой расклад был возможен, но тоже испытал некую радость в сочетании с волнением. Он сталкивался с таким едва ли впервые и чётко понимал, что общаться и обращаться с новорождённой крохой так же, как с кадетами из Разведкорпуса, не выйдет. В один из обыденных, но таких волнительных дней на свет рождается дочь Габи и Фалько. Слёзы счастья неустанно текут по щекам новоиспеченных родителей, а Леви же как всегда сухо и коротко поздравляет молодых — он просто не умеет по-другому и решает не рушить своим присутствием эту семейную идиллию. Габи счастлива и, не колеблясь, как только становится вопрос, каким именем будет наречена девочка, она отвечает, что имя Саша отлично подойдёт. Фалько не смеет перечить: ему и самому нравится это имя, ведь оно очень символично. — Дедушка Леви! — окликает его звонкий голос из-за крон деревьев, тем самым выводя его из воспоминаний о прошлом. — Ты такой неловкий! — недовольно бурча, восклицает уже подросшая Саша Грайс. Малышка подбегает ближе к Аккерману и, надув щёки, смотрит на него, скорчив обиженное личико. — Не обольщайся, мелюзга, — спокойно проговаривает Аккерман, завидев недовольную девочку. На его глазах Саша выросла из маленького беззащитного комочка в непоседу, которой хочется всегда и везде успеть. Он помнит, как вначале Грайс нервировала его своими детскими криками и вездесущностью. Но затем позволил малышке, сидя у него на коленях, разглядывать его руки, все в шрамах, без пальцев, хотя он и старался их не показывать. Тогда она долго-долго разглядывала, сравнивала их со своими маленькими ручками, а потом восхищалась его индивидуальностью, даже в таком проявлении. Саша тянулась к его шрамам на лице и проводила по ним бережно мягкими подушечками пальцев, восхищённо изучая взглядом рубцы от них. Девочка и по сей день считает дедушку Леви особенным из-за его ранений, всё так же с удовольствием разглядывая их. В те моменты восторга малышки какой-то теплящейся огонёк в глубине его души оживал, вырываясь наружу, и Леви менялся, превращался в совершенно другого человека. На замечание мужчины девочка лишь задиристо показывает язык, закрыв глаза, и сильно жмурится, а потом, набирая скорость, убегает вперёд. Леви догоняет её спустя несколько минут и замечает, что девчушка сидят на корточках и, кажется, плачет. — Что произошло? — озабоченно интересуется Капитан. Девочка приподнимается, по её щекам катятся слёзы, и она дрожащей ручонкой приподнимает изорванный подол сарафана и виновато указывает на свои побитые колени. — Это было моё любимое платье, — плача взахлёб, сквозь обиду и боль проговаривает девочка. Коленки болят, из них уже начинает сочиться кровь, но Саше куда обиднее из-за того, что она больше не сможет надеть своё любимое небесно-голубое платье. Леви подъезжает ближе к Грайс и поглядывает на причину её слёз. — Не реви, купим тебе новое, такое же или ещё лучше, — утешающе проговаривает Аккерман. Он нагибается и заботливо стряхивает остатки пыли с подола ее юбки. — Залазь, — указывая на свои колени, добавляет мужчина. — Пойдем домой, нужно обработать твои раны, — заботливо наклонив голову на бок, произносит он. Саша лишь безмолвно кивает и, морщась от боли, забирается на колени к дедушке Аккерману. Когда она наконец залазит, Леви везёт их в сторону дома. Из-за неровностей на дороге девчушка аккуратно держится за его шею, чтобы вновь не упасть, но Леви совершенно не в тягость проводить с ней время, оберегать. А когда она ласково называет его «дедушка», сердце Леви и вовсе замирает. С появлением Саши Грайс в его жизни Аккерман и вправду стал мягче и заботливее. Мужчина считает, что имя Саша ей очень подходит и хорошо её олицетворяет, ведь на эту непоседу просто невозможно злиться.***
Саша спешит со всех ног и, запыхавшись, прибегает в ресторан, чтобы навестить Николо и отведать его сытных и ароматных булочек, от которых просто слюнки текут. — Как же вкусно пахнет, дядя Николо! — забегая на кухню, с порога восхищённо восклицает девочка. Она часто, уже под вечер, незадолго до закрытия прибегает сюда, чтобы проведать Николо и дядю Жана. Это их ресторан, который они открыли совместными усилиями. На улице уже смеркается. Беготня с друзьями сильно утомляет, поэтому самое время перекусить. Тем более брюнетка знает: её здесь всегда рады видеть. — Привет, Саша, — только завидев шумную девчонку в дверях кухни, радостно приветствует её Николо. — Как твои дела? — Мы с ребятами почти целый день играли в прятки, а ещё мальчишки такие грубияны! — устало плюхаясь на стул, констатирует Грайс. — А у вас как? — с детской улыбкой на лице спрашивает девочка, вмиг воодушевляясь и болтая свисающими со стула ногами. Она с интересом поглядывает на мужчину и на то, как искусно он замешивает тесто. — Всё хорошо, — смахивая пот со своего лба, на автомате отвечает марлиец. — Ты, наверное, проголодалась? — лукаво, с хитрой улыбкой интересуется повар, переводя взгляд с рабочей поверхности на девочку. Когда Саша кивает в знак согласия, его губы расплываются в ещё большей улыбке: — Скоро будут готовы твои любимые булочки. Подожди немного. — Правда? — с восторгом в голосе и в глазах наивно уточняет девчушка. Она ещё больше дёргает ногами, наверняка от радости. — Да, специально для тебя, — одарив искренней улыбкой девочку, отвечает повар. Он наконец заканчивает возиться с тестом для выпечки на утро, стряхивая остатки муки с рук. — Поможешь мне тут с уборкой? — спрашивает молодой человек, окидывая взглядом весь беспорядок на кухне. — Конечно! — без колебаний восклицает Грайс и, моментально спрыгивая со стула, браво дожидается дальнейших указов Николо по уборке. Они быстро и слаженно наводят порядок: складывают кухонные приборы, перемывают грязную посуду, чтобы завтра другие работники пришли на чистую кухню и сразу приступили к работе. — Мы с тобой молодцы, быстро справились, — проговаривает устало блондин, в завершение развешивая чистые полотенца. Саша согласно кивает и уже пребывает в предвкушении того, как попробует только что испечённые синнабоны. Николо видит нетерпеливость девочки, отчего в спешке покрывает булочки кремом. Он успевает заварить ароматный чай, который лучше всего подойдет к этим булочками, и вскоре уже подаёт их скромный ужин к столу. — Дядя Николо, я ничего вкуснее в жизни не ела! — заплетая за обе щёки выпечку, то и дело отпивая из чашки горячий чай, который даже дедушка Леви признал вкусным, воодушевлённо лепечет девочка. Она просто обожает блюда и выпечку от Николо: как-то раз она даже по секрету ему сказала, что готовит он куда лучше, чем мама. На это Николо лишь посмеялся и пообещал, что не расскажет этого секрета Габи. — Я бы хотела быть вашей женой, — невольно делится своими мыслями Саша, подпирая тоненькой ручкой подбородок и мечтательно вздыхая, — вы добрый, не то что те мальчишки. А ещё просто восхитительно готовите. Николо искренне смешат слова Грайс, и он заливается смехом. Ему льстит, что у него появились воздыхатели, хотя и в лице Саши Грайс. — Саша, я бы с радостью, — немного успокоившись, начинает мужчина, — но боюсь, моё сердце уже давно занято, — с ноткой неловкости признаётся он. — Повезло же кому-то, — удручённо вздыхая и надувая губки, в расстроенных чувствах проговаривает девчонка. Ей и вправду хотелось бы такого жениха, как Николо, или как папа, или — уже на крайний случай — такого же несносного, как дедушка Аккерман. Когда солнце уже окончательно садится за горизонт, Грайс суматошно прощается с марлийцем. Боязнь, что мама снова ее отругает, берёт верх над желанием задержаться тут подольше. Напоследок Саша снова горячо благодарит за вкусный чай и убегает, оставляя Николо наедине со своими мыслями и воспоминаниями. Слова юной брюнетки цепляют его, оседают в самом сердце. Ведь Саша Грайс не знает, что его сердце навсегда будет принадлежать Саше Браус — девушке, которая спасла его от войны, но которую не спас он сам от этой же войны.***
— Дедушка Леви, а это правда, что ты в юности был разбойником? — восхищённо затаив дыхание в ожидании ответа и пристально вглядываясь в лицо мужчины, выдаёт Саша, опираясь на ручку его коляски. — Кто такое тебе сказал, мелюзга? — переведя взгляд на воодушевлённую девочку, внимательно наблюдая за эмоциями на её лице, уточняет Аккерман. — Дядя Конни и дядя Жан, — немедля признаётся девочка. — Ты поменьше их слушай, — ворчливо отвечает Капитан. Он ловит себя на мысли, что с радостью сейчас отвесил бы этим обоим оплеухи за их болтливость и длинные языки. — Саша! — с кухни строгим тоном окликает дочь Габи. — Кажется, тебе уже пора спать. — Уже иду, мамочка! — покорно отвечает девочка на замечание матери. Она грустно вздыхает, ведь ей совсем не хочется спать. Саша, всё так же нахально опираясь на ручку коляски, тянется поближе к лицу Леви: — Завтра ты мне обязательно расскажешь про то, когда ты был разбойником, — шепча на ухо мужчине так, чтобы этого не услышала мама, просит юная леди. — Спокойной ночи, дедушка Леви! — напоследок чмокая его в сухую щеку, прощается она и убегает. Когда девочка скрывается в своей комнате, Капитан решает, что сейчас не помешает подышать вечерним прохладным воздухом. Он направляется на задний дворик и, уже очутившись на улице, вскидывает взгляд на небо и рассматривает мерцающие звёзды. Леви снова возвращается к своим воспоминаниям. Если бы кто-то лет десять назад сказал ему, что какая-то маленькая девочка будет ласково называть его дедушкой и заботливо перед сном целовать в щеку, — Аккерман ни за что бы не поверил. А если бы его увидела Ханджи, она бы, не сдерживаясь, долго-долго смеялась, то и дело придумывая новые шутки на этот счёт. Если бы живая Зое знала про такой расклад, она бы это точно превратила в тираду. Совершенно бестактно и саркастично при любом удобном случае называла бы его дедушкой Коротышкой — сейчас Леви самому смешно с этого. — Сегодня хороший вечер, — доносится откуда-то из-за спины усталый голос Габи, которая тоже решила выйти на улицу. — Да, — как и всегда, коротко отвечает Аккерман. Он вдыхает запах цветущих деревьев в их саду и невольно наслаждается этим ароматом. — Вы снова вспоминаете Ханджи? — осторожно спрашивает женщина, подходя ближе и заприметив на коленях мужчины истрёпанную с годами записную книжку Главнокомандующей, в которой она в прежние времена делала записи о своих исследованиях, вылазках и прочем. Леви до сих пор хранит множество книг, исследований, бумаг, которые принадлежали Ханджи и которые она так тщательно вела годами. Капитан с упоением перечитывает их в сотый раз, окунаясь с головой в минувшую жизнь Разведкорпуса. Читая их, он вспоминает и саму Зое — ту задорную, весёлую женщину, последнюю родственную душу, которую он не уберёг и так просто отпустил на верную смерть к титанам. Он до сих пор себя винит в этом. — Как насчёт чая? — осознав, что задела за больное, и чтобы хоть как-то исправить ситуацию, воодушевляясь, предлагает бывшая Браун. Это предложение выводит из гнетущих Аккермана раздумий. — С удовольствием, — благосклонно кивая, отвечает он, и проскользнувшая улыбка на его устах не укрывается от проворного взгляда девушки. Она немедля помогает, берясь за поручни его инвалидной коляски, и направляется в сторону дома. Если бы десять лет назад Леви Аккерману кто-то сказал, что сражения с титанами будут далеко в прошлом, а он обретёт свой дом и любящую семью, он бы ни за что не поверил в это. Капрал бы ворчал и до последнего отрицал бы эти сказки, но всё же где-то в глубине души был бы рад услышать такое.