— тебе не кажется, что за тобой постоянно следит какое-то древнее божество? — спрашивает вону.
по стёклам течёт сплошной поток воды, и она теплее, чем воздух. джонхан поднимает голову от книги, и его губы расплываются в улыбке так же, как ветви дубов расплываются за залитыми дождём окнами. не совсем ветви, но их искажённые тени — не совсем улыбка, но что-то отдалённо её напоминающее.
— наверное, не стоит задавать этот вопрос древнему божеству.
вону видит джонхана впервые в три года, когда спотыкается о бордюр и оказывается в высокой траве, среди клевера, с перепачканными землёй и кровью ладонями. вону с самого детства нравилось прятаться. тогда он спрятался от няни тоже, поэтому она не могла найти его и поднять на ноги. вону никогда не разбивал ладони до этого, поэтому подумал, что его кровь — не его вовсе, а кровь земли, на которую он по неосторожности свалился. если бы по его карманам были распиханы пластыри, он обязательно приклеил бы один к травинке у своего лица. земля не должна истекать кровью из-за неуклюжих мальчиков.
— тебе нужно быть осторожнее, вону-я, — доносится чей-то голос сверху, но в нём нет строгости — только насмешка. вону поднимает глаза и видит мужчину, отбрасывающего длинную тень на траву, улыбающегося и красивого. раньше вону видел таких мужчин только мельком, в кино, которое смотрят его родители после того, как няня укладывает вону спать. мужчина протягивает вону руку и помогает ему подняться на ноги. он высокий, по меркам трёхлетнего вону, почти такой же высокий как деревья в парке. мужчина наклоняется, чтобы отряхнуть вону колени, и выпрямляется, улыбается и смахивает длинные волосы с лица. он похож на ангела. вону никогда не видел ангелов раньше.
— спасибо, сэр.
мужчина смеётся и прячет большие руки в карманах большого пальто. вону хочет спросить, откуда мужчина знает его имя, но думает, что это слишком невежливо.
— не за что, дружище, — мужчина подмигивает ему и делает шаг назад из высокой травы. — ещё увидимся.
они видятся. вону замечает его рядом с собой почти всё время, в автобусе, с газетой в руках, в продуктовых магазинах, в которые вону ходит с мамой и прячется за её юбкой, пока мужчина выбирает йогурт на полках, в коридорах музыкальной школы, куда вону водит няня, и возле их дома, когда вону выскакивает с заднего сидения машины своего отца после поездки к зубному. вону этот мужчина не слишком тревожит. он ничего плохого не делает, только наблюдает за вону издалека и повсюду за ним следует, и, может, это какой-то вид дружбы, о котором вону, в силу возраста, ничего не знает, но вону всегда хотел иметь друзей.
вону сидит на траве на заднем дворе и играет с их кошкой, изредка поднимая глаза на мужчину, стоящего за калиткой. кошка мурлычет и извивается в его руках. папа подарил её маме на прошлый день рождения, но у мамы нет времени за ней ухаживать, поэтому этим занимается вону. она царапается иногда, но вону привык и теперь всегда таскает в карманах пластыри.
он поднимает взгляд на мужчину за калиткой.
— сэр, — мужчина вздрагивает, когда вону окликает его. вону поднимается с земли, подхватывает кошку на руки и прижимает её пушистую спину к своей груди. — хотите погладить?
мужчина окидывает вону и кошку долгим взглядом и кивает. вону подходит ближе к калитке и вытягивает руки вперёд, передавая кошку мужчине. он ловко подхватывает её под живот и запускает пальцы в чёрную и густую шерсть. вону улыбается.
— как её зовут? — спрашивает мужчина.
— мама не придумала ей имени, — говорит вону и делает шаг ближе. — а вас как зовут, сэр?
— джонхан, — мужчина отдаёт кошку обратно вону и треплет его по чёрным и густым волосам. — можешь звать меня хёном.
— хорошо, хён, — кивает вону и выпускает кошку на траву. мужчина наклоняет голову вбок, и его длинные волосы спадают ему на плечи. вону никогда не видел, чтобы чьи-то волосы были такими светлыми. его мама ходит к парикмахеру каждый месяц, чтобы осветлять свои чёрные корни, но её волосы всё равно не кажутся такими белыми. — ты красивый.
мужчина смеётся. няня вону выходит на крыльцо и зовёт его пить какао, и вону оборачивается через плечо и улыбается ей, а, когда поворачивается обратно, за калиткой никого нет.
— что ты там высматривал за забором, вону-я? — спрашивает няня, когда ставит перед вону кружку с какао.
— я разговаривал с джонхан-хёном, — ноги вону не достают до пола, и он болтает ими в воздухе.
— это твой выдуманный друг? — няня садится за стол рядом с ним и протягивает вону сахарное печенье. у неё тоже светлые волосы, и она тоже ходит к парикмахеру каждый месяц. вону откусывает кусочек и думает о том, что когда-нибудь тоже высветлит себе волосы, чтобы быть таким же красивым как джонхан-хён.
у вону не получается ни с кем подружиться. он не понимает, почему не нравится своим сверстникам, но они считают его странным. его няня говорит, что дело в том, что вону чувствительный и слишком много знает. у нежных и умных людей редко бывают друзья.
мальчики старше отнимают у вону рюкзак и разбрасывают его книги по школьному двору. вону никогда не был из тех, кто даёт сдачи, поэтому он терпеливо ждёт, когда мальчики закончат свои издевательства. кто-то наступает на открытую на случайной странице книгу ботинком. вону думает, что ему достанется от отца. эта книга из его личной библиотеки.
— ты не должен позволять им издеваться над собой так, — знакомый голос доносится у него из-за спины. он оборачивается. джонхан стоит поодаль, прислонившись к школьной стене спиной.
— они старше меня, и их больше, — говорит вону. — я один, и я не собираюсь ввязываться в драку.
— ты можешь позвать кого-нибудь из взрослых, — предлагает джонхан.
— это унизительно.
с губ джонхана срывается смешок, но в нём нет издёвки — только заинтересованность.
— хочешь, я прогоню их для тебя? — спрашивает джонхан, и вону кивает.
джонхан отталкивается от стены, прячет руки в карманах пальто и двигается к мальчикам, раскидывающим вещи вону по траве. вону смотрит на них со стороны и видит, как джонхан останавливается и говорит что-то строгое или, может, угрожающее, потому что мальчики тут же разбегаются, подхватывая рюкзаки с земли, и джонхан оборачивается к вону и поднимает большой палец вверх. вону удивляется тому, как быстро ему это удалось, но всё равно улыбается.
— ты мой ангел-хранитель, хён? — спрашивает вону, когда подходит к джонхану ближе. джонхан собирает книги и карандаши вону с травы и поднимает голову на его голос. длинные пряди волос закрывают его лицо вуалью, и он сдувает их дыханием. вону смеётся, и джонхан улыбается его смеху.
— что-то типа того, — говорит он и протягивает вону стопку книг. вону помнит, как мама рассказывала ему о том, что у каждого человека есть ангел-хранитель. может, вону сможет подружиться со своим.
— спасибо, хён, — говорит он и прижимает книги к груди. джонхан отмахивается.
— без проблем, дружище, — он запускает ладонь в карман пальто и достаёт оттуда леденец. — держи, — он протягивает его вону. вону благодарно его принимает и отправляет в рот, сняв шуршащую обёртку. леденец кажется невероятно сладким. вону никогда не пробовал ничего похожего, и, видимо, удивление отражается на его лице, потому что джонхан смеётся. — это вишня и корица, — объясняет он. — если тебе нравится, я могу принести ещё как-нибудь, — в его чёрных глазах мелькает нежность. — всё, чтобы ты рос большим.
вону растёт, а джонхан не стареет, но перестаёт казаться вону таким высоким. однажды вону встречает его в школьном туалете и смотрит на их отражение в зеркале, и ему кажется, что, если бы джонхан снял ботинки на высокой платформе, которые постоянно носит, то был бы такого же роста как и вону. вону спешит ему об этом сообщить, и джонхан хмурится.
— ты даже не спросишь, что я делаю в твоей школе? — фыркает он и выдавливает каплю жидкого мыла на ладонь. — никаких
привет, хён,
как дела, хён? — сразу
я скоро стану выше тебя, хён.
— а я должен о таком спрашивать, хён? — вону смотрит в глаза джонхана в отражении. — о том,
что ты тут делаешь?
— действительно, — джонхан хмурится сильнее. — не должен.
вону привык к тому, что джонхан всегда за ним следует и проникает во все места, в которых вону находится и проводит своё время. наверное, зайти в старшую школу не так уж и сложно, если ты ангел-хранитель или что-то типа того.
— на самом деле, я соврал тебе тогда, — говорит джонхан, когда он и вону сидят у самого края трамплина в пустом скейтпарке. завтра вону исполняется семнадцать. на джонхане — его большое пальто с карманами, в которых полным полно вишнёво-коричных леденцов для вону. — я не твой ангел-хранитель.
— ладно, — вону пожимает плечами и начинает болтать ногами в воздухе. — а что ты тогда?
— да так, — неопределённо говорит джонхан и проводит по волосам ладонью. — просто твой хён.
но это неправда. вону знает это, потому что всегда был нежным и умным, а нежные и умные всё замечают и обо всём догадываются. никто кроме вону джонхана не видит, и джонхан не стареет и не меняется с годами, и
просто хён такого не может. такое может провернуть только ангел или демон, и вону, если честно, не важно, ангел джонхан или демон, — главное, что они друзья. об этом он ему и сообщает, и джонхан смеётся.
— когда-нибудь у тебя появятся настоящие друзья, и ты пожалеешь о том, что дружишь со мной.
— нет, ну, дружить с привязавшейся к тебе хтонью — это, конечно, сильно, — присвистывает цзецюн, когда окидывает вону взглядом. вону двадцать три. он всё такой же нежный и умный как раньше, но теперь у него есть
настоящие друзья, и один из этих друзей, мингю, невыносимо шумный и невыносимо внимательный, притаскивает вону к цзецюн, чтобы она почистила ему ауру. — тебя в детстве не проклинали случаем?
вону качает головой. джонхан стоит в углу окуренной благовониями комнаты, в которой работает цзецюн, и обиженно дует губы. вону бросает на него короткий взгляд. джонхан не выглядит как хтонический монстр. максимум, как скучающий гвисин.
— я не то чтобы жалуюсь на что-то, — честно говорит вону. цзецюн цокает языком и раскладывает на столе разноцветные кристаллы. джонхан тяжело вздыхает из угла комнаты.
— скажи ей, что сама она хтонь, — просит он, и вону смотрит на него с осуждением.
— понимаешь, вону-шши, по энергетике это не просто тульпа, — говорит цзецюн и неопределённо кивает в угол комнаты. — это какое-то древнее божество или что-то на него похожее, — цзецюн кусает губу. — тебе повезло, что мингю привёл тебя сюда.
— я не знал, что мингю увлекается такими штуками, — признаётся вону.
— мистицизмом?
— шарлатанством, — вклинивается джонхан, и вону бросает на него ещё один осуждающий взгляд. цзецюн следит за его глазами и натыкается на пустоту в углу комнаты. ловец снов над дверью мерно покачивается.
—
оно разговаривает с тобой?
— это
он, — поправляет вону. — он капризничает.
— ничего я не капризничаю, — огрызается джонхан.
— помолчи, ради всего святого, — просит вону, и цзецюн вскидывает брови.
— прошу прощения?
— извини, — поспешно добавляет вону. — я это ему, не тебе.
цзецюн медленно кивает и продолжает раскладывать кристаллы по столу. вону следит за её ловкими руками и гадает, сколько будет стоить чистка ауры и дадут ли вону скидку на первое посещение. цзецюн хмурится и ещё раз смотрит в угол комнаты. джонхан прислоняется к стене спиной и показывает цзецюн язык. она этого не видит. вону закатывает глаза.
кто-то заглядывает в комнату и окликает цзецюн по-китайски. вону оборачивается и на мгновение думает, что снова видит кого-то, кого не видит никто кроме него. из-за двери выглядывает парень, усыпанный родинками, и его лицо самое солнечное из всех, которые вону когда-либо видел. вону не берётся угадывать его возраст, но пытается угадать — или
придумать — его имя, и слышит, как джонхан присвистывает из угла комнаты.
— вону-шши, — цзецюн поднимается из-за стола и улыбается. — это джунхуэй. гэгэ, это вону-шши.
вону встаёт тоже, чтобы пожать джунхуэю руку, но он заключает вону в объятия. он неловко прижимается к его груди, чувствует тёплые ладони на своей спине и снова слышит, как джонхан смеётся в углу комнаты. от джунхуэя пахнет вишней и корицей. когда он выпускает вону из рук, вону безвольно падает обратно на стул. цзецюн говорит на китайском. джунхуэй кивает и бросает короткий взгляд на вону. улыбка появляется на его губах. они перебрасываются ещё парой фраз на китайском, и джунхуэй уходит, мягко закрыв за собой дверь. вону смотрит ему вслед и думает, что некоторые люди выглядят и ощущаются по-другому. джунхуэй и его присутствие ощущаются как солнечный свет.
— ну, что ж, — цзецюн садится обратно за стол и хмурится. вону переводит на неё затуманенный взгляд. — я могу предложить тебе избавиться от
него, вону-шши, но это может занять довольно много времени.
— избавиться от меня? — возмущённо спрашивает джонхан, и вону вздыхает.
— не надо от него избавляться, — говорит он. цзецюн поджимает губы. — он не доставляет мне неудобств. мы друзья.
— и это странно, — честно говорит цзецюн. — за тобой следит древнее божество, вону-шши, а ты дружишь с ним. вдруг оно высасывает из тебя энергию?
— ничего я не высасываю, — возражает джонхан. — это оскорбительно.
— не переживай об этом, цзецюн-шши, — уверяет её вону. — просто почисть мне ауру, или что там мингю изначально хотел, и я пойду, — вону ещё раз смотрит на джонхана, прислонившегося к стене. — он никак мне не мешает. и людям вокруг тоже. никто его даже не видит.
— его не видят, но
чувствуют, — качает головой цзецюн, но не говорит об этом больше. — чистка ауры не займёт много времени, вону-шши. садись ближе.
вону не чувствует себя очищенным после окончания сеанса, но зато на его телефон приходит уведомление о списании шестнадцати тысяч вон с его кредитной карты.
— ты втрескался в этого джунхуэя, — своим самым раздражающим тоном говорит джонхан, когда они идут к вону домой позже вечером. мингю остался у цзецюн, чтобы поговорить с ней, и джунхуэй проводил вону до выхода из здания, улыбнулся ему на прощание и сказал, чтобы вону приходил снова. вону приходить ещё раз не собирался, но никогда не поздно менять свои решения. — любовь с первого взгляда. так романтично.
— хён, — предостерегающе говорит вону, и джонхан смеётся.
— нет, ну, признай, что он симпатичный, вону-я, — он толкает вону под ребро локтем. — ради такого и не грех в волшебство поверить.
— я и так верю, — замечает вону. джонхан вопросительно вскидывает брови. — тяжело не верить, когда ты постоянно торчишь рядом со мной.
по стёклам течёт сплошной поток воды. вону закрывает книгу, которую читает, и окидывает зал взглядом. в его квартире пахнет вишней и корицей. ему двадцать пять, и он всё такой же нежный и умный.
— тебе не кажется, что за тобой постоянно следит какое-то древнее божество?
— наверное, не стоит задавать этот вопрос древнему божеству.
— я и не тебе его задаю, — качает головой вону, вытягивает шею и повторяет вопрос громче. — тебе иногда не кажется, что за тобой следит какое-то древнее божество?
с кухни выглядывает взлохмаченная голова джунхуэя. вону откладывает книгу на подлокотник кресла.
— не-а, — джунхуэй вытанцовывает из кухни с двумя кружками какао в руках. он научился варить его на прошлой неделе и всё никак не может перестать практиковаться. — а тебе кажется?
— не кажется, — снова качает головой вону. джунхуэй протягивает ему одну тёплую кружку и запрыгивает на край письменного стола. — я просто так спрашиваю.
из всех людей, с которыми вону когда-либо общался, джунхуэй —
джун,
джунни,
джун-а — джонхана не чувствует, хотя он почти все свои университетские годы проработал у цзецюн, помогая ей сортировать таро и кристаллы. после этого сложно не чувствовать магию, но джун не чувствует или только делает вид, что не. в любом случае, вону ему благодарен. ещё он благодарен джонхану, потому что два года назад он был прав. вону правда в джунхуэя втрескался. любовь с первого взгляда. так романтично.
— ладно, — ноги джуна не достают до пола, и он болтает ими в воздухе. — а то, если что, можем позвонить цзецюн, и она со всем разберётся, — он делает глоток из кружки. — она мне как-то сказала, что магия по видеосвязи тоже работает.
цзецюн уехала обратно в китай год назад и оставила вместо себя минхао, своего друга детства и таролога. он вону, если честно, не нравится, потому что он уволил джуна из этого мистического аура-очистительного места в то же мгновение, когда цзецюн вышла из здания. ещё минхао вону не нравится, потому что каждый раз, когда вону к нему приходит, он встречает невыносимо счастливого мингю у него на пороге.
— привет, хён, — он улыбается во весь рот и хлопает вону по плечу. вону вздрагивает. джонхан возле него вздрагивает за компанию. — минхао там чай заварил. обязательно заставь его налить тебе кружечку.
не то чтобы вону не хочет, чтобы мингю был счастлив, просто минхао — очень сомнительный человек для счастья. джун его, конечно, любит, но вону оправдывает это их китайской солидарностью. минхао слишком часто вздыхает и молчит, чтобы быть для мингю хорошим другом. вону, правда, тоже вздыхает и молчит, но он на звание хорошего друга для мингю и не претендовал. мингю сам вону выбрал.
вону просачивается в комнату, в которой в первый раз встретил джуна, и видит минхао, сидящего за столом, заваленном книгами и мешочками с сушёными травами. он хмурится, когда поднимает на вону взгляд.
— каждый раз, когда ты приходишь, я мечтаю, чтобы ты поскорее ушёл, — сразу же говорит он и опускает глаза обратно на карты, которые раскладывает на столе. — не знаю, почему мингю тебя так любит, но у тебя плохая энергетика.
плохая энергетика собственной персоной фыркает в углу комнаты. вону смеряет его осуждающим взглядом. джонхан смеряет вону осуждающим взглядом в ответ.
— джунни попросил зайти к тебе, — вону выуживает потрёпанный конверт из кармана пальто. — он купил какую-то книгу, которую ты долго искал. наткнулся на неё на маркете в намдэмуне, — вону кладёт конверт на стопку уже лежащих на столе книг. — он занят, поэтому попросил меня тебе её передать.
— чем же это он занят? — спрашивает минхао, и в его голосе слышна и заинтересованность, и насмешка. он снова поднимает на вону взгляд. вону минхао не нравится ещё и поэтому: его тяжело прочитать, потому что он вкладывает в свои слова и интонации слишком много всего одновременно.
— он нашёл работу в хонгдэ, — вону старается звучать спокойно. с губ джонхана в углу комнаты всё равно срывается смешок. — людям надо работать, чтобы зарабатывать деньги и всё такое. а то ты его уволил, если ты вдруг забыл.
— зачем ему работать? — вскидывает бровь минхао. — у него же есть ты, а у тебя, насколько мне известно, достаточно денег для того, чтобы джуну не приходилось заниматься каким-либо трудом вообще, — его губы растягиваются в ухмылке. — или ты не так сильно его любишь, чтобы
так его баловать?
— он работает, потому что хочет, — отвечает вону и сжимает руки в кулаки в карманах пальто. — я люблю его.
сильно.
это правда. вону не стал бы о таком лгать. он знает, что любит по-разному, потому что люди вокруг разные тоже, и вону всегда любит нежно и умно, но любовь к джуну чувствуется по-другому. она солнечный свет: сначала ощущается теплом, медленно расползающимся по коже, а потом сразу — искрами в костях и крови, греющими изнутри, заполняющими всё тело и живущими там всё время. вону любит это тепло и эти искры, и джуна любит тоже.
— мудак, — бормочет вону, когда он и джонхан выходят из здания и на асфальт валится дождевая вода. — я не понимаю, почему он джунни нравится вообще. он грубый.
— мудак, — соглашается джонхан и ловит каплю дождя на ладонь. она растекается по его коже. — цзецюн нравилась мне намного больше.
— тебе не нравилась цзецюн, — напоминает вону.
— вот именно, — кивает джонхан. — минхао не нравится мне в тысячу раз сильнее, — они идут по мокрому тротуару, и вону думает о том, что джун скоро вернётся в его квартиру, хотя он там не живёт, но всегда туда возвращается как к себе домой, потому что вону ему позволяет. вону вообще в свой дом впускает только его и джонхана, и если от джонхана просто невозможно отвязаться, то от джуна отвязаться вполне легко, просто вону сам отвязываться не хочет. — хочешь, я убью его для тебя?
— минхао? — растерянно спрашивает вону.
— да, — джонхан прячет ладони в карманах пальто. — ну, или не убью, а просто избавлюсь от него.
— джун расстроится.
джонхан закатывает глаза. мокрые пряди волос липнут к его лбу, и он смахивает их пальцами.
— ты любишь его, — он говорит это без осуждения, но в его голосе слышится горечь. иногда вону думает о том, сколько джонхану на самом деле лет и любил ли он кого-то когда-то. джонхан никогда о таком вону не рассказывает.
джун пахнет вишней и корицей, и вону падает на кровать рядом с ним, обвивает его руками и закидывает на него ноги. кошка его матери с чёрной и густой шерстью запрыгивает на матрас рядом с ними.
— тебя раньше отпустили? — спрашивает вону, утыкаясь джуну в шею. его дыхание щекочет, и джун нежно отталкивает его от себя. — или я перепутал, когда у тебя смены?
— отпустили раньше, — джун работает в какой-то галерее, куда ему помог устроиться мингю, следит за тем, чтобы никто не трогал картины и экспонаты руками. — я приготовил ужин, — он улыбается и запускает в волосы вону пальцы. — а ещё поймал огромную муху в гостиной, — он показывает размер мухи свободной рукой. — я хотел посадить её в банку, но случайно убил её.
вону смеётся. иногда ему кажется, что джун и есть кошка его матери. только у кошки до сих пор нет имени, а у джуна —
джунхуэя,
джунни, — есть.
они лежат в тишине, и вону слышит, как джонхан бродит по гостиной, и это тишина тоже. джун джонхана не слышит, но зато слышит сердцебиение вону у него под кардиганом. джун кладёт ладонь ему на грудь.
— твоё сердце бьётся так
быстро.
— это из-за того, что
ты рядом, — сразу же отзывается вону, и джун смеётся и надавливает на сердце вону рукой. это тепло. вону думает, что, если когда-нибудь джун захочет поймать его сердце, чтобы посадить его в банку, и случайно убьёт его в процессе, вону не будет разочарован. всё, что джунхуэй делает, — даже если это убийство, — очаровательно.
— почему ты никогда не спрашиваешь, почему я всегда рядом с тобой? — спрашивает джонхан, когда вону наливает кофе в свою кружку рано утром. к окнам липнет белый и густой туман.
—
почему — это не тот вопрос, который нужно задавать, — говорит вону, заскакивая на край разделочного стола. — не у всего есть причина.
— а какой вопрос нужно задавать? — вскидывает брови джонхан.
—
как то, что ты всегда рядом со мной, заставляет меня чувствовать.
— и как это заставляет тебя чувствовать?
вону жмёт плечами.
— я привык к тебе, хён, — он делает глоток из кружки и морщится. кофе невыносимо горький. вону роется в карманах домашних штанов в поисках вишнёво-коричных леденцов. — ты мой друг.
джонхан медленно кивает и выуживает леденец из недр своего большого пальто. вону благодарно улыбается и протягивает к нему руку.
мингю вытаскивает вону и джуна в бар на выходных, и они жмутся на узком кожаном диване, пока джонхан стоит у стены поодаль и хмурится. вону не любит ходить в такие места, и джун — тоже, но он любит мингю, поэтому ходит, позволяет мингю заплатить за их напитки, закинуть руку джуну на плечо и говорить о чём-то, что только он сам понимает. вону думает, что это единственное, чем мингю и минхао похожи, — они оба говорят о вещах, которые доступны только им.
— квантовое бессмертие — это реальная штука, — говорит мингю. вону не может прочитать эмоции на его лице и встречается с джуном взглядом. джун выглядит так, словно вот-вот рассмеётся, и вону пинает его под столом на всякий случай. — если у тебя есть самосознание, ты бессмертен.
— этому тебя на твоих курсах философии учат? — уточняет вону. мингю делает финальный глоток пива из своего стакана и ставит его на стол в глухим стуком.
— нет, это то, чему меня учат документальные фильмы, идущие по кабельному в четыре утра, — смеётся он и поднимается из-за стола. — принести вам ещё чего-нибудь?
вону и джун синхронно мотают головами, мингю пожимает плечами и уходит к барной стойке. вону и джун снова переглядываются, и в этот раз джун смеётся.
— я иногда начинаю сомневаться в том, что вы с мингю совместимы на платоническом уровне, но вы очень даже совместимы, — говорит он, и вону вскидывает брови.
— почему это?
— вы похожи, — объясняет джун. — у его квантово-бессмертных пассажей та же энергетика, что и у твоих вопросов о древнем божестве.
вону бросает взгляд на джонхана, скучающе подпирающего стену в углу бара, и думает, что у теории мингю о квантовом бессмертии намного больше прав на существование, чем у джонхана. не у всего есть причина, и вону хорошо об этом знает и думает, что они с мингю совсем не похожи. вону вообще ни на кого не похож. он слишком нежный и умный.
они возвращаются в квартиру вону на такси, и джун засыпает у вону на плече, пока джонхан липнет к стеклу и рассматривает подсвеченные оранжевым светом высотки, проносящиеся за автомобильным окном. мингю попрощался с ними, когда они вышли из бара, и обнял вону так сильно, что у него до сих пор болят рёбра и ключицы. какая-то часть вону надеется, что мингю обнимает минхао так же, и минхао становится добрее от каждого такого объятия.
— окей, джунни, — вону стягивает с него вязаный жилет. джунхуэй, с едва ли открытыми глазами, сидит на краю его кровати и болтает ногами в воздухе. вону тяжело вздыхает. — с тобой невыносимо ходить куда-то поздними вечерами, — джун смеётся и откидывается на матрас. — а ещё с тобой невыносимо ходить куда-то, где есть алкоголь.
— ты не имеешь это в виду на самом деле, — фыркает джонхан из коридора. вону оборачивается. джонхан в приглушённом свете люстры, горящей в гостиной, выглядит как силуэт отцовского пальто, висящего возле входной двери в доме, в котором вону рос. он боялся его, думал, что это демон, спрятавшийся в углу среди одежды родителей, готовый наброситься на маму и папу, когда они вернутся домой с работы вечером. вону уже будет спать в это позднее время и не сможет их защитить. когда вону рассказал об этом страхе матери, она напомнила ему об ангелах-хранителях. они-то точно смогут защитить и вону, и его родителей, и даже их кошку. но джонхан не ангел-хранитель. может, джонхан и есть демон в углу. он смотрит на вону из-за двери и улыбается. — ты любишь его. ты его всегда выносишь.
вону думает, что джонхана он тоже выносит, но не говорит об этом. джонхан уходит дальше по коридору, и вону оборачивается к джуну.
— если ты не поможешь мне, я не смогу уложить тебя спать, — говорит он, цепляясь за его запястье. джун издаёт недовольный протестующий звук. — ну же, джун-а, — вону водит круги по внутренней стороне его запястья большим пальцем. — сядь, пожалуйста, — джун мотает головой. в полутьме спальни его волосы отливают золотом, тёмным густым мёдом. это солнечно и тепло, и вону любит это даже сейчас, уставший и вымотанный после долгой недели. — сядь сейчас же.
джун резко принимает вертикальное положение и почти сталкивается с вону лбами.
— ты такой строгий, — говорит он, и в его голосе слышна насмешка, но она нежная и добрая. вону хочет её сцеловать. — не злись на меня.
— я не злюсь.
— я знаю, вону-я, — джун смеётся и кладёт руки вону на плечи, притягивает его ближе, смазанно целует в подбородок и позволяет ему упасть на матрас рядом с собой. вону думает, что джун поцелует его ещё раз, по-настоящему, но вместо этого он поднимается на ноги и оставляет вону на кровати одного. — моя зубная щётка в шкафчике, или я увёз её к себе в прошлый раз?
— в шкафчике, — вону смотрит на джуна снизу вверх и закусывает губу. джун смахивает чёлку со лба: мёд, золото, солнце, вишня, корица. вону никогда не чувствовал ни к кому ничего подобного. джун потягивается и щёлкает суставом плеча. — я в душ, — сообщает он и делает шаг к двери. — не смей засыпать, пока я не вернусь.
вону кивает и смотрит за тем, как джун выходит из спальни, на его тень на полу в коридоре, прислушивается к его шагам. сердце вону бьётся так
быстро.
— ты такой нелепый, когда влюблённый, — джонхан выглядывает из-за дверного косяка и улыбается.
— а ты
всегда нелепый, и что? — отзывается вону, хмурясь, и знает, что звучит как обиженный ребёнок, но рядом с джонханом он всегда чувствует себя ребёнком.
— может, я тоже влюблённый, — загадочно тянет джонхан, прежде чем пропасть в коридоре. — откуда тебе знать?
ниоткуда. вону ничего о джонхане не знает. вону о себе не знает ничего тоже — зато джун знает о вону
всё.
— у тебя холодные ноги, — комментирует он, когда забирается под одеяло и прижимается к вону боком. он тёплый, и вону специально дотрагивается до его щиколоток ногами. — ты как противная холодная лягушка.
— принц-лягушка, — поправляет его вону. — ты можешь поцеловать меня, и я превращусь в человека.
— зачем? — вскидывает брови джун. — мне нравится твоя противная холодная лягушачья версия.
он улыбается. вону тянется к прикроватной тумбочке, чтобы выключить лампу. за окном барабанит дождь, и вону думает, что там так темно потому, что он украл солнце. солнце лежит напротив него и жалуется на его холодные ноги, и греет только вону.
— ты особенный, вону-я, — говорит джун, когда закрывает глаза.
— почему? — тихо спрашивает вону и тянется, чтобы убрать влажные пряди волос у джуна со лба.
— потому что, — отвечает он, не открывая глаз. его дыхание обдаёт вону ладонь. — не у всего должна быть причина.
вону засыпает и не боится демонов, прячущихся по углам спальни. джун нежно сжимает его руку в своей и переплетает их ноги под одеялом. от него пахнет вишней и корицей, и пенкой для бритья, которую обычно использует вону. джонхан гремит посудой на кухне в темноте. вону думает, что джун, как обычно, прав. он и правда особенный.
— юн джонхан?
вону и джонхан почти подходят к подъезду, в котором живёт вону, когда их окликает голос. вону слышит шаги и дыхание джонхана за своей спиной и оборачивается. джонхан толкает его в плечо.
— не оборачивайся, — шипит он и подхватывает вону под локоть, ускоряя шаг.
— юн джонхан, — снова окликает голос, когда джонхан настойчиво тянет вону вперёд. вону упирается в асфальт носками ботинок.
— это твоё имя, — говорит он, перехватывая ладонь джонхана. он выдёргивает её. — это твоё имя, и кто-то тебя зовёт, — он останавливается и оборачивается. его глаза неестественно большие. вону останавливается тоже. с тёмного неба доносятся раскаты грома. ночью снова будет гроза. — кто-то
видит тебя.
— да, вону, и я знаю
кто, пожалуйста, пойдём, — тараторит джонхан и снова цепляется за локоть вону. — я прошу тебя, — он тянет вону на себя. — ради всего святого, идём скорее.
— юн джонхан.
вону не двигается с места. он не знал, что фамилия джонхана —
юн. он оборачивается. джонхан издаёт стон, полный разочарования и злости, и грусти. мужчина в белом и слишком чистом для грязной и мокрой погоды пальто машет им рукой с тротуара и подходит ближе, и вону снова думает, что люди не могут быть такими красивыми. он знает, что свет уличных фонарей может искажать черты лица, но это искажение делает из незнакомца ангела. точно так же, как солнечный свет двадцать с чем-то лет тому назад сделал ангела из джонхана.
— джису, — наконец говорит джонхан, и его голос ломается. — не думал, что встречу тебя здесь.
— а я не думал, что встречу
тебя, — отвечает джису, и его голос мягкий, добрый. такими голосами обычно записывают детские аудиокниги. джису делает ещё один шаг ближе, не к вону — к джонхану. вону впервые в жизни кажется, что не видят не джонхана, а его самого. — сколько лет прошло? больше пятидесяти?
— это не так много, — тихо отвечает джонхан и отводит взгляд. вону никогда не видел его таким раньше. — я думал, что ты сможешь протянуть без меня чуть дольше.
— не обольщайся, я здесь не ради тебя, — закатывает глаза джису. — просто ищу себе тело, — он наконец переводит взгляд на вону и вежливо улыбается. — а это
твоё?
— твоё
что? — вопросительно вскидывает брови вону, и джонхан морщится, словно вопрос причиняет ему физическую боль.
— ничего, — он качает головой и окидывает джису долгим взглядом, который вону не удаётся считать. — я выцарапаю тебе глаза, если ты ещё раз подойдёшь к нам.
— к
нам? — переспрашивает джису. тень улыбки появляется на его губах. — как мило, — он снова смотрит на вону. — он хорошенький.
— спасибо, — неуверенно отвечает вону, и джонхан делает шаг к джису, толкая его в грудь. вону не уверен, видит ли джису кто-то кроме него и джонхана, но что-то подсказывает ему, что пожилая пара, вышедшая из подъезда многоэтажного дома, думает, что вону снова разговаривает сам с собой.
— эй, — джису поднимает руки вверх в примирительном жесте. — я ухожу, окей? — он делает шаг спиной, прячет ладони в карманах белого пальто и улыбается вону. — было приятно встретить тебя, вону-я, — небо слишком быстро темнеет. джису переводит взгляд на джонхана, и улыбка не слезает с его губ. — до встречи, хан-и.
— потеряйся.
с губ джису срывается смешок. он разворачивается на сто восемьдесят градусов и идёт дальше по тротуару. вону хочет спросить, откуда он знает его имя, но думает, что это слишком невежливо. джонхан еле слышно выругивается себе под нос.
— что это было? — тихо спрашивает вону, когда джису скрывается из виду и растворяется в белом и густом тумане, висящем над мокрым асфальтом. джонхан опускает взгляд на свои ботинки и выдыхает. облако пара не вырывается из его рта, но, когда дышит вону, стёкла его очков запотевают.
— я могу рассказать об этом за чаем? — джонхан поднимает на вону глаза и выдавливает из себя подобие улыбки. вону кивает. джонхан закусывает губу, и на его лоб падает первая холодная капля дождя, стекает по его коже до подбородка и пропадает под воротником большого пальто. вону протягивает джонхану руку. он сжимает её в своей.
вону забирается на стул с ногами на освещённой жёлтым приглушённым светом кухне. джонхан измеряет её шагами и останавливается возле разделочного стола, чтобы взять с него кружку с холодным какао, которую там оставил джун. вону старается не смотреть на джонхана слишком выжидающе. джонхан шумно втягивает воздух носом и выдыхает через рот.
— ладно, — он смотрит на вону и кусает губу. — пообещай не злиться.
— я не собираюсь, — спокойно отзывается вону. джонхан кивает.
— окей, — он вертит кружку в руках. — я не думал, что мне придётся всё это тебе рассказывать, потому что я никогда не думал, что этот мудак джису объявится здесь и испортит
всё одним своим присутствием, — он сжимает ручку кружки с такой силой, что кончики его пальцев белеют. — в общем, — он ещё раз втягивает воздух носом, пытаясь контролировать дыхание. — ты взрослый мальчик, вону-я.
— мне двадцать пять.
— именно, — джонхан кивает и несильно встряхивает головой. — тебе двадцать пять, а мне, — он перестаёт говорить всего на мгновение, но вону кажется, что тишина застывает, заливает кухню как дождевая вода из-за окна, которое джун забыл закрыть, мочит вону носки и заставляет кошку запрыгнуть на стол. джонхан не смотрит на вону, но вону всё равно ловит отражение его взгляда на гладком покрытии стола и в зеркале над крючками, на которых висят фартуки, и в этом взгляде
что-то, чему вону до сих пор не дал имени. — мне всегда было странно, что ты не задаёшь вопросы.
— вопросы о чём?
— обо мне, — джонхан ставит кружку с холодным какао обратно на стол. — почему никто не видит меня и почему я всё время с тобой, и почему я не меняюсь с годами. в школе ты задавал много вопросов. почему ты не задаёшь их мне?
— это невежливо.
— невежливо — это, — джонхан запинается. — невежливо — это то, что делаю я. то, что собирался сделать я. хуже, чем невежливо, — джонхан смотрит вону в глаза. — та девчонка цзецюн была права.
— в чём?
— я не тульпа, — джонхан медленно качает головой. — и не гвисин. я, как она невежливо выразилась, хтонь и древнее божество, и мне, вообще-то, давно пора принять человеческое обличие и не торчать с тобой, и не быть твоим другом.
— почему?
— это первое
почему, которое ты мне задаёшь, — тихо говорит джонхан.
— и я правда хочу знать
почему.
—
потому что, — джонхан делает паузу, закусывает внутреннюю сторону щеки. — потому что мне нужна энергия, которую я могу получить из человеческого тела. мне нужно пожить в чьём-то теле, недолго — лет тридцать, а потом я снова смогу быть собой, — он оглядывает свои руки, словно видит их впервые. его руки никак не отличаются от рук вону. — ты понимаешь? — вону качает головой. джонхан тяжело вздыхает. — бога нет, — вону вскидывает брови и сдерживает смешок за плотно сомкнутыми губами, но они всё равно расползаются в улыбке. поэтому он не задаёт вопрос
почему. после него появляется ещё больше вопросов. — это моё предположение, — добавляет джонхан после. — если бы бог был, он бы точно сделал что-нибудь с такими, как я. и джису.
— ты так и не сказал, кто ты, — напоминает вону, хотя на самом деле он не хочет знать. для него джонхан и ангел-хранитель и хён, и древнее божество, и тульпа, и всё странное и интересное, что есть на свете. вону нежный и умный, а нежные и умные обычно дружат со странными и интересными.
— не думаю, что у этого есть название в вашем языке, — неуверенно отвечает джонхан. — думаю, наука могла бы назвать меня временно паразитирующим существом.
— ты хотел вселиться в меня?
джонхан молчит и смотрит вону в глаза. вону ему улыбается и надеется, что джонхан не нервничает сильнее нужного. они друзья. двадцать лет, которые они провели вместе, должны служить этому неопровержимым доказательством.
— да.
— поэтому я тебя вижу?
— да, — джонхан кивает. — потому что я тебя выбрал.
— почему я видел джису сегодня тогда? — вскидывает брови вону. — меня он тоже выбрал?
джонхан опускает взгляд на пол и трущуюся у его ног кошку.
— нет, — он играет с рукавом своего большого пальто. — мы связаны с ним, и, если ты связан со мной, то и с ним тоже теперь.
— вы
связаны с ним?
— давай не будем обсуждать моих бывших, — страдальчески просит джонхан и вздыхает. — мы провели с ним столько столетий вместе, побывали в стольких влюблённых друг в друга телах, что, — он запинается и поджимает губы. — нет никакой надобности в том, чтобы быть рядом друг с другом сейчас, — он смотрит в глаза вону. — он был в калифорнии. я думал, он будет там ближайшую вечность, но, — он не договаривает и неопределённо жмёт плечами.
— когда ты передумал вселяться в меня? — тихо спрашивает вону. он знает, что это не имеет значения уже, вряд ли имело значение хотя бы когда-то, но это любопытство, которым вону заразился у джуна и теперь не может ничего с этим поделать.
— когда ты показал мне кошку, — говорит джонхан, и с его губ срывается смешок. — я подумал, что ты хороший мальчик, и мне стало тебя жалко, — он подносит пальцы к переносице. — я старею, — он смеётся и медленно качает головой. — но я думал, что, может, это пройдёт, — он поднимает взгляд на вону и мягко улыбается. — а потом ты сказал, что мы друзья, и я окончательно решил, что ты не моё тело. ты мой друг.
— это мило, — вону старается звучать не слишком издевательски. джонхан закатывает глаза.
— замолчи.
вону смеётся и опускает ноги на холодный пол. джонхан следит за его действиями, и в его взгляде плещется грусть и благодарность, надежда и её полное отсутствие, и ещё слишком много всего. вону думает, что ему потребуется вечность, чтобы дать имена его эмоциям и отделить их друг от друга как разноцветные бусины из оборвавшегося ожерелья.
— ты умрёшь? — спрашивает вону, разрывая тишину, повисшую на кухне. — без
тела.
— не умру, — джонхан нервно смеётся. — просто потеряю, — он замолкает и снова смотрит на свои руки, и вону кажется, что они дрожат. может, то, что вону и джонхан связаны, чревато последствиями — джонхану передался весь тремор вону. — потеряю вот это всё, — джонхан указывает на своё тело рукой. — в смысле, я просто растворюсь и буду существовать вне какой-то человеческой концепции, и, — он снова замолкает и вздыхает. — я много думал об этом последние двадцать лет: типа, зачем я вообще существую и зачем мне выглядеть так, как я выгляжу, если меня всё равно почти никто не видит. и я подумал, что, может, перестать существовать на уровне человеческого восприятия — хорошая идея, — он выдавливает из себя болезненную улыбку. — просто стать воздухом или дождём, и всё.
— поэтому ты не вселяешься в меня?
— нет, я не вселяюсь в тебя, потому что я, — джонхан запинается. — люблю тебя. ты мой друг, и я не хочу отнимать у тебя тридцать лет жизни, просто чтобы подзарядиться и продолжить бродить по миру без цели.
вону думает, что знает, зачем джонхану существовать и выглядеть так, как он выглядит. он способен любить и испытывать другие чувства. испытывать их без тела — тяжело. быть другом вону без тела — тяжело. быть тем, кто любил джису, а теперь его ненавидит, без тела — тяжело.
— если вы с джису связаны, — вону снова подтягивает к себе одно колено. кошка прячется под кухонным столом. — когда ты пропадёшь, он пропадёт тоже? — джонхан медленно кивает. — это проблема, да?
—
он проблема, — джонхан сжимает губы в тонкую линию. —
мы с ним оба — проблема.
вону поднимается из-за стола и делает шаг ближе к джонхану, притягивает его к себе за плечи и утыкается в его затылок подбородком, обвивает его руками и закрывает глаза. джонхан растворяется в его объятиях, и он кажется вону таким маленьким и тонким, хотя двадцать лет назад он казался таким высоким и большим. джонхан шмыгает носом. вону думает, что, может, он правда стареет.
он залезает в карман его пальто рукой и вытаскивает оттуда вишнёво-коричный леденец.
— хён, — он делает шаг назад. джонхан поспешно подносит ладони к лицу, стирая слёзы или их подобие из-под глаз. — ты мой друг.
— помолчи, — он говорит беззлобно. вону отправляет леденец в рот. — хватит выводить меня на эмоции.
— ты сам себя на эмоции выводишь.
джонхан несильно толкает его в плечо, но улыбается. вону думает, что улыбаться без тела — тяжело.
ещё он думает, что дело всегда в любви, — какие бы
почему не были заданы, ответом всегда будет любовь, и эта любовь и есть причина для всех
почему. может, когда-нибудь джонхан расскажет вону больше: о том, когда и где он родился и где встретил джису, и сколько лет прошло с того момента, когда он понял, что это любовь, — но вону готов жить и без этого знания.
почему? потому что он джонхана тоже любит. он его друг.
— я говорил с цзецюн, — сообщает минхао с порога, когда вону открывает перед ним дверь ранним утром. — я
всё о тебе знаю.
— и тебе доброе утро, минхао, — растерянно отзывается вону и припадает к косяку двери плечом.
— я понял, почему у тебя такая поганая энергетика, — минхао не слишком церемонно заваливается к вону в квартиру и скатывает пальто с плеч. — цзецюн рассказала мне про этого древнего монстра, который везде за тобой таскается.
— древний монстр? — переспрашивает джонхан с кухни. — они все там соревнуются в том, кто сильнее меня оскорбит или что?
вону ничего ему не отвечает, но смеётся, следит за тем, как минхао проходит в кухню и выуживает из сумки книгу, которую джун купил для него на маркете в намдэмуне. вону переглядывается с джонханом, сидящим на разделочном столе, и берёт с полки кружку, чтобы налить себе кофе. минхао он кофе не предлагает.
— я прочитал немного, — говорит минхао, пролистывая книгу до нужной страницы, и поднимает взгляд на вону. — ты в курсе, что твоё тело в любой момент могут у тебя забрать? — он смотрит на вону выжидающе. вону не моргает. — к тебе привязалось существо, которое собирается в тебя вселиться.
—
он не собирается этого делать. я уже говорил об этом цзецюн, — вону старается звучать как можно более убедительно. — мне не грозит опасность.
— ага, — с губ минхао срывается смешок, но он сразу же становится серьёзным после. — зато знаешь, кому грозит? — вону вопросительно вскидывает брови. — гэгэ.
— ради всего святого, — вымученно вздыхает джонхан. — не собираюсь я в него вселяться.
— джун в безопасности, — уверяет минхао вону и подходит ближе к столу, чтобы положить ладонь минхао на плечо. он сразу же скидывает с себя его руку.
— ну, уж нет, — он качает головой и делает шаг назад. — ты знаешь, что такие
монстры, — он протягивает вону книгу с нужными открытыми страницами. — нуждаются в теле, чтобы продолжить жить? ему
нужно в кого-то вселиться.
вону закрывает книгу с глухим хлопком, даже не взглянув на неё.
— что, если
мой монстр не хочет продолжать жить?
что, если мой монстр, не монстр вовсе?
— ну, это ты загнул, — комментирует джонхан с разделочного стола. — драматично.
минхао забирает книгу из рук вону и хмурится.
— у меня нет ни одной причины доверять тебе, вону-шши.
— как и ни одной причины мне не доверять, — добавляет вону.
минхао тяжело вздыхает.
— прости, что ворвался к тебе так рано, но, — он разводит руками. — я бы хотел, чтобы ты сделал с
этим что-нибудь.
— с
этим? — переспрашивает вону.
— не прикидывайся дураком, — хмыкает джонхан. — он про меня.
— ты понимаешь, о чём я, — говорит минхао и прячет книгу в сумку. — я пойду.
вону не провожает его и ждёт, пока за минхао захлопнется дверь. джонхан соскакивает с разделочного стола и оттряхивает руки от несуществующей пыли.
— мудак.
— он просто переживает за джунни.
— это не отменяет того, что он мудак, — фыркает джонхан и делает глоток кофе из кружки вону. — вашему
джунни ничего не грозит.
вону думает, что, даже если и грозит, он сделает всё, чтобы джун был в безопасности. вону никогда не был самым сильным и храбрым, но он готов быть самым сильным и храбрым для джуна, если потребуется. этому нужно учиться — это не то, что есть у людей с рождения: любовь, храбрость, умение жертвовать собой ради кого-то — всему этому приходится учиться двадцать, двадцать пять, пятьдесят и сотни, сотни лет. зато вону с рождения был нежным и умным. нежные и умные всегда быстро учатся.
— на работе случилось кое-что странное, — говорит джун, когда заходит в спальню вону и падает на матрас рядом с ним. вону откладывает книгу, которую читал, на тумбочку. — в общем, — джун не смотрит на вону, потому что знает, что вону и так его слушает. вону думает, что это и есть доверие, и это тепло. — в пять или около пяти в зал, в котором я дежурил, зашёл мужчина, знаешь, иностранец будто бы, — джун взмахивает руками, изображая иностранца. вону слабо улыбается. — кроме нас двоих в зале никого не было, потому что никто в своём уме не ходит по картинным галереям посреди рабочей недели. короче, этот мужчина подошёл ко мне, представился и попросил рассказать про пару картин, — джун делает глубокий вдох. — я рассказал. всё было как обычно, ничего такого, он слушал, кивал, вёл себя как обычный посетитель, а потом, — джун делает большие глаза и наконец смотрит на вону. — после смены я проверял камеры наблюдений на случай, если я не уследил за чем-то и всё такое, и когда я дошёл до записи из зала, в котором я дежурил, после пяти вечера, там не было никого. в смысле, — джун перекатывается на живот и подпирает щёку ладонью. — там был я, но не было этого мужчины, и я испугался и пересмотрел запись несколько раз и всё такое, и, — джун запинается. — это странно.
— спроси, как звали мужчину, — кричит с кухни джонхан. джун вздрагивает.
— джошуа, — отвечает он до того, как вону передаёт ему вопрос, и смотрит на открытую дверь в коридор. за ней мелькает длинная тень. — я не знал, что у тебя гости.
джонхан влетает в спальню до того, как вону успевает джуну ответить.
— чёртов джису, — джонхан плюхается на край кровати рядом с ними. джун жмётся к боку вону и выглядит сбитым с толку. — кажется, вашему
джунни всё-таки что-то грозит, — джонхан встречается с вону глазами, и в его взгляде настораживающе много сожаления. — джошуа — это и есть джису, — объясняет джонхан, и его лицо искажается почти до неузнаваемости от того, как сильно он кривится. — ужасное имя, — он снова смотрит на вону. — кажется, он выбрал джуна своим телом, но это не так страшно, — ободряюще добавляет он. — я с этим разберусь. не переживайте.
— что происходит? — шёпотом спрашивает джун и цепляется за локоть вону.
— то, что мы связаны с этим чёртовым джису, делает мою жизнь такой сложной, — страдальчески тянет джонхан, игнорируя вопрос джуна, и падает на подушку рядом с ним. — мне так жаль, что ты меня теперь видишь, джун-а.
— да всё нормально, не переживайте, — выдавливает из себя джун. — вас приятно видеть. вы красивый.
— не время быть вежливым, джунни, — бормочет вону и принимает вертикальное положение, заглядывая джонхану в глаза. — какого чёрта, хён?
— а я-то что? — возмущённо спрашивает джонхан. — я за поступки джису не отвечаю, — вону недоверчиво вскидывает брови. джонхан вздыхает и закрывает лицо ладонями. — ладно, — его голос приглушён, но вону слышит каждое сказанное им слово. — сотни и сотни лет назад мы поклялись, что будем вселяться только в тех людей, которые влюблены друг в друга, потому что мы тоже были влюблены, и всё такое, — джонхан отнимает руки от лица и шумно выпускает воздух через ноздри. — это было ужасным решением, и я до сих пор осуждаю нас из прошлого, но, — он извиняющеся улыбается. — это что-то вроде парных тату, но круче, — он смотрит вону в глаза и не моргает. — я исправлю это.
— объясните мне, что происходит, — просит джун и дёргает вону за рукав свитера. — я ничего не понимаю. о каких парных тату идёт речь?
— прости, джунни, — вону поворачивается к нему и слабо улыбается. — это джонхан-хён, — он указывает на вальяжно развалившегося на матрасе джонхана. — он мой, — вону запинается и растерянно оглядывает подушки и смятые простыни вокруг себя. — он что-то вроде привязанного ко мне демона.
— это неправда, — замечает джонхан.
— да, но так легче объяснять, — возражает вону и аккуратно кладёт ладонь джуну на колено. — он должен был вселиться в меня ещё очень и очень давно, но передумал, потому что мы стали друзьями, а теперь его демоническая родственная душа хочет вселиться в тебя.
— экс-родственная душа, — поправляет вону джонхан.
— то есть за тобой всё-таки следит какое-то древнее божество? — бормочет джун. вону отводит глаза.
— что-то вроде того.
в спальне повисает тишина. джун смотрит то на вону, то на джонхана. вону думает, что вряд ли когда-то мог бы быть по-настоящему готов к этому разговору. джун вряд ли мог бы быть готов к этому разговору вообще. он медленно моргает. вону пытается угадать, что происходит в его голове, но всё, что он видит, когда на него смотрит, — это солнечный свет, тепло, расползающееся по всему телу вону, его коже, его внутренним органам, и любовь, и кошачья шерсть на его футболке.
— это прикольно, — наконец говорит джун. и вону, и джонхан одновременно издают удивлённый вздох. на губах джуна появляется улыбка. — я же говорил, что ты особенный, вону-я, — он тянется через вону, чтобы пожать джонхану руку. — приятно познакомиться, сэр, — джонхан неуверенно жмёт ладонь джуна. — а вы постоянно у вону тут живёте?
джонхан бросает на вону паникующий взгляд. вону кивает.
— вроде того, — еле слышно отзывается джонхан и отводит глаза. джун смеётся и смотрит на вону.
— какой-то
it's finally me and you, and you and me, just us, and your friend steve получается, — джун хихикает. — я понимаю, почему ты не говорил мне об этом, вону-я, — он снова смотрит на в этот раз сбитого с толку джонхана. — это нелепо.
— часть с тем, что мой демонический, как вону-я выразился, бывший хочет вселиться в тебя, тоже кажется тебе нелепой? — на всякий случай спрашивает джонхан. джун резко становится серьёзным и выпрямляется.
— вы же сказали, что разберётесь с этим, сэр, — вежливо говорит он, но его голос звучит строго. вону вдруг кажется, что он видит джуна таким впервые. он всё ещё пахнет вишней и корицей. это всё ещё его джун. — я доверяю друзьям вону.
джонхан сдержанно кивает и садится на край кровати. вону догадывается, о чём он думает. наверное, быть бессмертным, но смертным в человеческом понимании — тяжело. может, мингю был не прав, когда говорил о квантовом бессмертии. с мыслью о нём не так просто смириться.
— можешь звать меня хёном, джун-а, — наконец говорит джонхан и поднимается с кровати. — мы можем поговорить наедине, вону-я?
вону кивает и встаёт с кровати вслед за ним. на мгновение джун хватает его за запястье. вону оборачивается и встречается с ним глазами. они блестят в полутьме спальни. джун улыбается, тянет вону на себя и коротко и смазанно целует его в щёку, когда вону наклоняется.
— ты самый странный и интересный человек на свете, вону-я, — шепчет он, когда выпускает руку вону. — ты мне нравишься.
джун тоже нежный и умный. нежным и умным всегда нравятся странные и интересные. вону наклоняется к джуну ещё раз, чтобы поцеловать его по-настоящему. джонхан в дверях в коридор демонстративно громко имитирует звуки рвоты.
— он у тебя отбитый на башку, — сообщает он, когда вону выходит на кухню вслед за ним.
— не отбитый на башку, а поддерживающий, — поправляет его вону. джонхан закатывает глаза.
— как скажешь, — он прислоняется к стене спиной и устало прикрывает глаза. — мне нужно убедить джису в том, что мы достаточно времени просуществовали на этом свете как подобие людей, — он делает паузу, и вону терпеливо ждёт, пока он продолжит. — я не знаю, как это сделать. я себя в этом двадцать лет убеждал.
— и какой у тебя главный аргумент? — спрашивает вону. джонхан молчит несколько мгновений, хмурится и закусывает губу.
— я смотрел на тебя, — начинает он не слишком уверенно. — и думал, что часть меня всё равно останется в тебе, даже если я не буду в тебя вселяться, — он встречается с вону глазами и еле заметно улыбается. — так и работает человеческая жизнь: ты пропадаешь, но часть тебя остаётся в людях, которых ты любишь, и это, — джонхан запинается. — это правильно, но я не человек, — он заправляет прядь светлых волос за ухо. — я так хотел быть человеком все эти столетия. джису тоже. жить, чтобы жить, быть вечно юным и всё такое. но это не работает, — вону кажется, что джонхан закусывает губу до крови. вону не уверен, что у джонхана кровь вообще есть. — это перестаёт иметь смысл с годами, — джонхан устало трёт переносицу. — я смогу почувствовать себя человеком, только когда пропаду.
— я не хочу, чтобы ты пропадал, — шепчет вону. джонхан медленно качает головой.
— это не обсуждается.
— я знаю, — тихо говорит вону. — я буду скучать, хён, — джонхан отводит глаза на выложенную плиткой с выцветшим узором кухонную стену. — для меня ты всегда был человеком.
джонхан шмыгает носом и вытягивает руку вперёд, чтобы потрепать вону по чёрным и густым волосам.
— мне нужно найти джису, — говорит он и снова улыбается, в этот раз более открыто, заполняя кухню всем светом, который может в ней поместиться. — это будет не слишком сложно, — он не выпутывает пальцы из волос вону. — я всегда его нахожу.
джонхан впервые выходит из квартиры без вону. вону провожает его в коридоре, пока джун готовит обед на кухне. вону думает, что не помнит, каково это — жить без джонхана, который постоянно где-то поблизости. джонхан застёгивает пуговицы на своём большом пальто, вкладывает вишнёво-коричные леденцы вону в ладонь и улыбается.
— я скоро вернусь.
вону кивает и на мгновение крепче сжимает его ладонь в своей. дверь за джонханом захлопывается с глухим стуком. вону смотрит на неё, не моргая. по полу ползут полосы негреющего душистого солнечного света. на стенах остаются его следы — искры, греющие дом изнутри. джун выглядывает с кухни. солнце вспыхивает на его лице, словно ему там и место.
— ты в печали? тебя не дёргать? — он держит деревянную ложку для готовки в руках и широко улыбается, когда вону оборачивается. — я приготовил суп. хочешь суп? — вону кивает. — конечно, ты хочешь суп, — джун смеётся и скрывается на кухне. кошка, любопытно выглянувшая из спальни, вбегает на кухню вслед за ним. — иди сюда скорее.
и вону идёт, позволяет солнечному свету укутать себя в тепло и целует джуна в висок.
джонхан не возвращается.
когда джун уходит на работу следующим утром, вону боится за него, потому что не знает, где джису, придёт ли он к джуну снова и с ним ли джонхан, и бродит по пустой квартире, пока за окнами идёт дождь, стучит и стекает по мутным стёклам под рамы, заливает подоконники. пустая квартира пахнет вишней и корицей. в голове вону внезапно слишком много
почему, но не у всего есть причина.
джун возвращается домой поздно вечером и приносит в квартиру свет и пакет с продуктами из супермаркета в конце улицы, наклоняется, чтобы погладить кошку, и коротко целует вону, парализованно просидевшего на кухне весь день.
— джонхан-хён не возвращался? — робко спрашивает джун и достаёт из пакета несколько упаковок лапши. вону качает головой. джун вздыхает. — сегодня утром я подумал, что он мне приснился.
— я тоже, — одними губами отвечает вону и чувствует, как рука джуна ложится ему на плечо. — джошуа не приходил к тебе сегодня? — джун качает головой и кладёт ладонь вону на щёку, заставляя его взглянуть на себя. — джунни.
— ты помнишь, как мы познакомились? — прерывает его джун и нежно улыбается.
— ты зашёл к цзецюн, когда я был у неё, — вону смотрит на него снизу вверх. — она представила нас друг другу. ты говорил с ней на китайском. я ничего не понимал, — джун бережно водит по коже вону пальцами. — но всё равно думал о том, какой ты красивый.
— я говорил цзецюн, что ты особенный, тогда, — с губ джуна срывается смешок. — что я почувствовал это сразу, как зашёл в комнату. а она сказала мне, что ты проклят или что-то в этом роде. она не была уверена, — джун медленно качает головой. — но ты не проклят, вону-я. ты просто очень сильно любишь.
джун позволяет вону к себе прижаться и гладит его по чёрным и густым волосам. наверное, он правда очень сильно любит.
но он не проклят.
минхао объявляется на его пороге через неделю. джун открывает ему дверь. из коридора сразу же доносится китайская речь, и вону берёт кошку на руки для эмоциональной поддержки. перед ним стоит кружка с какао. с каждым разом у джуна получается всё лучше.
минхао заходит на кухню вслед за джуном и сдержанно улыбается вону.
— кажется, кое-кто попросил меня тебе кое-что передать, — говорит он и выуживает потёртый конверт из кармана своего пальто.
—
кажется?
— кто-то оставил его у меня на столе, — минхао протягивает конверт вону. кошка выпрыгивает из его рук, и вону аккуратно проводит по бумаге пальцами. — на нём твоё имя, — вону медленно моргает и разглядывает знакомые завитки букв, выведенные незнакомым почерком. — нальёте мне чай? — продолжает минхао как ни в чём не бывало и оборачивается к джуну. — как у тебя дела, гэгэ?
они продолжают говорить на китайском. джун гремит кружками, и минхао садится на пол, чтобы погладить кошку. вону распечатывает письмо и думает о том, что у него не дрожат руки. джонхан забрал весь тремор вместе с собой. от бумаги пахнет вишней и корицей.
вону-я,
я надеюсь, что этот мудак минхао передал тебе письмо, потому что, если нет, я найду его и вспорю ему глотку. но, в любом случае, если ты читаешь это, значит, письмо у тебя в руках, и это то, что мне нужно.
я хочу извиниться. прости, что не вернулся тогда. поверь, так было лучше для нас обоих. я знаю тебя, вону-я, и ты бы не отпустил меня во второй раз. надеюсь, ты не слишком на меня за это злишься. не злись на своего хёна, это невежливо.
я нашёл джису. конечно, я нашёл джису и сказал ему всё то же самое, что сказал тебе: о жизни, вечности и всём таком. потом мы покричали друг на друга. потом я поцеловал его. потом мы ещё немного друг на друга покричали, а потом решили, что я всё-таки прав. конечно, я всегда прав. поэтому больше никакого демонического, как ты это назвал, паразитизма. только вечность. и у тебя с джунхуэем тоже будет своя вечность, обязательно.
а ещё, знаешь, ты правда особенный. джун прав. просто позволь себе чувствовать всё, что чувствуешь, и не бойся этого. я знаю, что ты и так не боишься. ты всегда был самым храбрым, а с самыми храбрыми всегда случаются хорошие вещи. с тобой тоже будет случаться только хорошее. я об этом позабочусь.
надеюсь, ты будешь чувствовать меня в ветре и дожде, и видеть меня в тенях в твоей квартире и лицах незнакомцев на улицах. я буду посылать тебе смешные знаки. если увидишь похабщину на заборе — это я передаю тебе привет.
я люблю тебя, вону-я. до встречи в другой жизни. и дай уже своей кошке какое-нибудь имя наконец.
твой ангел-хранитель и хён,
юн джонхан
вслед за письмом из конверта выпадает несколько вишнёво-коричных конфет. вону поднимает глаза и видит джуна. он мягко улыбается, смотрит на вону в ответ и, скорее всего, замечает, что вону вот-вот расплачется. вону шмыгает носом. джун еле слышно говорит что-то минхао по-китайски, и он уходит с кухни, подхватив кошку с пола. джун делает шаг ближе к вону и опускается на корточки. их глаза на одном уровне. по щеке вону стекает слеза. джун нежно смахивает её пальцем.
— джонхан-хён помирился со своей экс-родственной душой? — вону кивает. джун улыбается. — у них всё хорошо? — вону кивает снова и гадает, как джун может так хорошо вону понимать. может, если бы они оба были древними божествами, они тоже вселялись бы только во влюблённых. может, джун — родственная душа вону. — значит, у нас тоже всё хорошо, — заключает джун, выпрямляется и берёт со стола леденец. — держи, — он протягивает его вону. — всё, чтобы ты чувствовал себя хорошо.
вону улыбается и сжимает ладонь джуна в своей. минхао в коридоре разговаривает с кошкой неестественно высоким голосом. вону смотрит джуну в глаза и видит в них своё отражение.
— придумаешь имя для кошки?
джун широко улыбается и наклоняется, чтобы поцеловать вону в чёрные и густые волосы. вону думает, что, может, сейчас самое время их осветлить.
