Миледи

— Тор, да мне все равно. Убери это, — завопил Локи с раздражением, пытаясь убрать картину, которую так упорно пихал ему в лицо брат. — Мне все равно, как она выглядит. Всеотец был великодушен проинформировать, что девушка королевских кровей. А значит умеет подать себя и не будет позорить меня перед чернью. Этого. Вполне. Достаточно. Младший принц измерял комнату широким шагом, всем видом показывая, что присутствие Тора не вызывает у него ничего, кроме злости. Настроения наследников были игрой на контрастах: добрый, искренне улыбающийся, здоровяк излучал радость за брата и тепло; угрюмый, раздраженный Бог Коварства был зол и нетерпелив как никогда раньше. Солнце уже садилось, а это значило лишь то, что в скором времени в библиотеку с ежедневным визитом придут служанки, чтобы позвать принцев к ужину. «Словно мы по часах не понимаем», — пронеслось в голове у Локи. — Вот ты злишься, брат, — нахмурив брови пытается продолжить беседу Тор, — а я действительно за тебя рад. Никогда не знаешь, где найдешь искомое счастье. Может, ты думал, что оно будет в правлении, а случится совсем наоборот. Будешь хорошим семьянином с десятком любимых детей. Тор громко смеется и разваливается в кресле возле камина. — Хорошим семьянином, — передразнивает его Локи. — Конечно же. Мне. Все. Равно. Решению твоего Отца... — Нашего Отца, — перебивает Бога Коварства Тор. — Решению ТВОЕГО Отца я сопротивляться не буду. Особенно после того, как Его высочество соизволило меня простить после всех. неудач. Женюсь на том, что пришлют. Даже на лошади. Или волчице. Мне все равно. — Ты повторяешься, Локи, — лениво тянет свою речь Тор. — Посмотри же. Она очень красива даже по нашим меркам. Локи, устав от тупой и скучной болтовни, все же уступает старшему брату (хоть в чем-то) и приподнимает полотно, которое Тор аккуратно поставил воле своего кресла. Он пытливо вглядывается в изображенную на картине девушку. Хмурит брови, а лицо его приобретает маску отвращения. — Что это за ребенок? — Это твоя будущая жена. Очень красивая, скажи? — беззаботно молвит старший царевич. — Тебе свезло, братец, что после тех выходок Отец не женит тебя на мешке картошки. — Меня народ и так считает монстром и душегубом. Теперь я стану еще и растлителем маленьких девочек, — он аккуратно ставит картину на место. Тор снова смеется. Старший принц был одним из немногих, кого бесноватый нрав младшего наследника не раздражал, а веселил. Он иногда даже специально пытался вывести бога из себя, чтобы услышать пару его фирменных шуточек. — Не греши на Отца, брат. Во-первых, принцесса Сигюн уже достигла совершеннолетия. Хоть и не так давно, должен признать. Во-вторых, это был выбор Матери. Ты же оставался безучастным. Значит, теперь нет смысла ворчать и жаловаться. На этом и разошлись. Локи не удостоил чести свою семью и придворных, пожелав не спускаться на ужин. Он довольно долго просидел в одной позе напротив камина, все размышляя о чем-то, а потом принялся за прочтение книжки, которую подарила ему Фригг в честь помолвки. И почему меня первого решили охомутать и соединить узами с какой-то девицей. Сигюн. Ну и имечко. Словно для лошади. Лучше бы лошадь подарили, проблем бы было меньше. Девицы-девицы. Одна была привилегия как у младшего из принцев, дольше побыть свободным, да и ту отобрали, ироды. Хотя. Оно и понятно. Куда этой наивной златовласой принцессе да в брак. Все же в браке должен быть хоть один мужчина. Палац в день свадьбы выглядел прекрасно. Фригга и ее фрейлины постарались на славу. Все надеялись, что младший принц соизволит прийти хотя бы на собственную свадьбу, не соизволив до этого прийти ни на помолвку, ни на праздник в честь обручения. Его отсутствие довольно сильно скомпрометировало бы как юную принцессу, так и ее отца, что непременно привело бы либо к войне, либо к драке с последствиями. В этот раз Всеотец как никогда качественно промыл Богу Коварства мозги и объяснил ему, что да к чему, да какие последствия. Настолько качественно, что Локи прибыл за полчаса до церемонии. При полном параде царевич выглядел великолепно. Черный кожаный костюм был неимоверно к лицу. Он и не при параде выглядел чудесно. Придворные девушки видели это, и сейчас бы всем сердцем желали оказаться на месте невесты, если бы не знали о характере и повадках этого мужчины. Красота, элегантность и разум не перекрывали талантов его ядовитого языка и вечной ухмылки, что демонстрировала его безграничное презрение ко всем и каждому. Приветствия, песни, крики четы Тора. Все смешалось. Потом прибыла принцесса со своей семьей, и все пошло по классическому сценарию: поклон, поклон, поцеловать маму невесты в руку, пожать руку ее отцу, «обещаю беречь», вино, «вы согласны?», «вы согласны?», приподнять вуаль, о, поцеловать невесту. — Вы выглядите старше, чем на картине, — шепчет Локи на ухо своей ненаглядной, убирая прядь ее белых волос своими длинными пальцами. — Я разочаровала Вас, мой принц? — неуверенно спрашивает девушка. Первые ее слова после «согласна» за этот вечер. — Напротив, — усмехается принц, — я рад. Выглядите очень молодо, но не настолько, чтобы спутать Вас с ребенком. Принцесса в глубине души надеялась, что Локи продолжит диалог, и она узнает о нем еще что-то, кроме имени. Но он молчал. Бог Коварства даже в центре внимания казался безучастным. Он пил мало вина, почти ничего не ел, только слегка одобрительно улыбался на поздравления гостей. А тем временем пир шел полным ходом. Уже случилось несколько драк, десяток пьяных поцелуев и несколько попыток убийства. Типичная свадьба, даже описывать скучно. Локи решил, что все это безумие дотерпит до конца. И слова не скажет. Даже не убежит по «уважительной причине». А что? Два столетия провел в царской темнице. Для аса с таким опытом сутки на свадьбе — пустяки да и только. А ничего так принцесса. Довольно красивая. Значит, будут красивые дети. А они нужны. Не мне правда, но все же. Правда волосы слишком белые, слишком светятся. И ростом не удалась. Со стороны смотримся, словно отец и дочь. Хотя. Грех жаловаться. Ведь могло бы быть и хуже. Под звуки рукоплесканий пьяных асов младший царевич ведет новоиспеченную жену в свои покои. Первая брачная ночь не обещает быть приятной. Она выглядит болезненно хрупкой, действительно очень похожей на маленькое дитя. Это не его типаж. Локи всегда любил высоких женщин. Уверенных в себе, роскошных. Даже походка таких вызывает непреодолимое желание брать и обладать. А на эту посмотри — хочется обнять и плакать. Но раз надо, значит, надо. Покои убраны по-другому. Не так, как всегда. Локи это раздражает, он не любит перемен и не любит светлых оттенков. Что ж. Сделаем это быстро. Хотя и не хочется. Но консумировать брак — дело чести. Не хватало еще, чтобы чернь пустила слухи о том, что младший царевич ни на что не способен в постели. Девушка выглядела очень напуганной. Ее страшило буквально все: его молчание, его жилище, то, как сильно он сжимал ее руку, пока они шли к покоям, словно желал раздавить. Отец рассказал ей всего немного о будущем муже. Казалось, не сказал больше, чтобы не запугать раньше времени. Так оно и было. Трясется, словно осиновый лист на ветру. Ему даже на долю секунды стало жалко Сигюн. Он развернул ее к себе спиной, девушка ощущала его холодные пальцы даже сквозь толстую ткань платья. Локи быстро справился с завязками на корсете супруги. Снял остатки одежды. Вертел ее в руках, словно куклу. Ей было неприятно и стыдно. Таким взглядом не смотрят на жену, таким взглядом даже на женщину никто не смотрит. Его глаза горели, но огонь этот был похож на тот, что зажигается в глазах мальчишки, когда ему дарят первое оружие. Локи осмотрел ее с ног до головы: низкая, это да, еле макушкой доходит ему до шеи, темно-синие огромные глаза не очень подходят к бледному лицу, пухлые губы, волосы слишком белые, небольшая грудь, несколько шрамов в области живота, еще несколько на спине и руках. Это не порядок. Товар попорчен. Он провел по шрамам костяшками пальцев, заставляя девушку дрожать еще больше. Ему нравилось, что она не сопротивляется, не вопит, не плачет, даже не пытается прикрыть наготу руками. Довольно смело. У принца появляется радость обладателя, ведь ничто не тешит особу царских кровей так, как покорность. — Что это? — спрашивает Локи, поднимая ее руку вверх и указывая на шрамы. Щеки Сигюн приобретают пунцовый оттенок, она сжимается, будто от порыва холодного ветра. — Лютоволк. Напал на меня несколько лет назад, охрана подбежала вовремя, но шрамы остались. Ему пришлось чуть наклониться, чтобы расслышать ее шепот. Голос дрожал. Как и все ее тело. Довольно много из себя представляет, раз пытается обмануть Бога Обмана. Следы от порезов кинжалом. Это и дурак поймет. Да вот где такому сокровищу взяться на теле девственной принцессы, которая без прислуги и ко сну себя не разденет. Лютоволк? Если бы на это тельце действительно напал лютоволк, сейчас бы я тут раздевал другую. Принц ничего не ответил. Сжимая ее тонкое запястье, он подвел принцессу к постели. Это длилось довольно долго. Я не знаю, чего я ожидала, но не этого. А, может быть, и этого. Было очень больно. Он брал меня так, как это делают животные. Казалось, делал он это для того, чтобы не видеть моего лица. Он думал о чем-то отдаленном. Зачем принц это делает? Если сам не хочет? Я ведь тоже не хочу. Старалась не плакать, но тело не слушалось. Слезы лились ручьем. Неприятное ощущение крови на бедрах. Неприятное ощущение его во мне. Но он ведь теперь мой муж. Он знает больше. А, значит, знает, как нужно. Значит, так и должно быть. Я почему-то думала, что это приятно. Фрейлины рассказывали. Лгали, наверное. Чтобы я не так сильно боялась. Мой муж красив, но ласковым его не назовешь. Я должна обижаться на него за такое обращение. Но нельзя ведь. Муж. Все лучше, чем оставаться с отцом и... братом. Даже это. Сигюн была эмпатом, но в этот момент ее собственная физическая боль перекрывала то, что чувствовал Локи. Она не могла понять, что творится у него в голове. И это было странно, ведь со своими способностями она давно привыкла чувствовать настроение, эмоции, а иногда и мысли тех, кто был рядом. Локи думал о том, что будет делать завтра, о том, как наконец попросит вернуть в свои покои прежнюю атмосферу полумрака. Эти белые простыни, светлый балдахин. Как же это его раздражало. Просто невыразимо. Подумав о том, что его злило, он начал двигаться еще быстрее. Надо же. Даже не кричит. Страшно представить, какую боль она сейчас испытывает. Чему судьба, того не миновать. Любишь быть принцессой, люби и все, что идет в комплекте. Наконец-то. Физическая разрядка наступает. Половой акт с куском бревна не принес принцу никакого удовольствия. Ну как бревна? Бревно хотя бы дятлы долбят, а тут все совсем плохо. Небось берегла себя для того самого единственного, а тут так не повезло. Бог устало одевается, берет в руки книгу и со скучающим видом отправляется на балкон. Он оборачивается на принцессу. Все так же лежит на постели, даже не перевернулась, не укрылась одеялом, хотя в комнате довольно прохладно. Уж не померла ли? Не приведи Всеотец. А то будет. — Все ли с Вами в порядке, жена? — Да, — по голосу он слышит, что девушка плачет. — Благодарю Вас. — Надеюсь, в эту ночь мы зачали славного аса, дорогая, — бросает он напоследок и удаляется на балкон. Какая-то странная. Поблагодарила меня? За что? Я ведь ощущал, что ей больно и неприятно. Не шевелится, скорее всего, потому, что стыдиться опухшего от слез лица. Гордая принцесса. Скучное утро. Скучный день близится к не менее скучному вечеру. Локи чувствовал себя не на своем месте, пытаясь не делать ничего плохого, понимая, что очередной пакости ему уже никто не простит. Служанки переделали покои в его любимую цветовую гамму. Н.А.К.О.Н.Е.Ц.-Т.О. Сигюн вряд ли понравится. Такая малышка. Такая светлая. Но принц не очень заботился о том, что во вкусе его жены, а что нет. Бог читал что-то весь день и решил прогуляться в саду. На других посмотреть да себя показать. Пение птиц. Цветы. Персиковые деревья. Разговор. О. Ох, неужели? Сигюн уже познакомилась с любимицей Тора. Голос Сиф такой звонкий, что его слышно в Мидгарде. Он притаил дыхание, сбавил шаг, желая узнать о чем разговаривают девушки. — Наш младший царевич еще тот прохвост, скажу я тебе. Не хочу рассказывать о нем всего, а то убежишь на вторые сутки. А это расстроит Фригг. Королева — прекрасная женщина, и желает своим сыновьям только лучшего, — Сиф делает голос тише и приближается к уху Сигюн. — Мне жаль Вас, Вы так милы, принцесса. Жаль, что судьба подсунула Вам свинью в виде трикстера. — Вам не о чем жалеть, леди Сиф, — голос Сигюн звучит очень твердо. Даже как-то резко. Локи не ожидал услышать такой тон. (Может, это только перед ним она изображает загнанного ягненка?) — Локи –прекрасная партия для меня. Принц был очень обходителен со мной. Об-хо-ди-те-лен? Я ее почти изнасиловал. Слезами умылась несколько раз, а мы знакомы всего сутки. — А. Так Вам понравилась первая ночь? — заинтересовано спрашивает Сиф. — Хоть в чем-то он хорош. Это говорят и фрейлины, которых ему удавалось затащить к себе в постель. Хотя я в их словах сомневаюсь. — Не стоит, леди Сиф. Не стоит раздирать душу сомнениями. Особенно если они касаются половой жизни меня и моего мужа. Мой супруг великолепен. Но это должно обходить лишь меня. Прошу простить. Локи слышит быстрые шаги. Девушка сворачивает за угол. Убегать уже нет смысла. Сигюн своим хрупким телом врезается прямо в него, больно ударяясь о его позолоченную броню. — Вот, блять! — вскрикивает девушка. — Какой черт носит на себе железки в летнем саду??? Она злобно шипит и потирает лоб. Поднимает глаза. Не может быть. Девушка пятится, понимая, что она сейчас сказала и кому. — Что? — Локи сдерживает смешок. — Что Вы сказали, моя принцесса? Так и знал. Не такая уж белая и пушистая, каковой хочет казаться. Но услышать брань сапожника из уст такого хрупкого, милого создания. Как тут не засмеяться? — Я сказала… — она краснеет, ищет слова, — сказала, что... простите меня, мой муж. Я очень неуклюжа. — А мне показалась, что Вы что-то другое сказали. — Вам показалось. Девушка смотрит на мужа со страхом кота, который стащил сметану со стола, а теперь ждет, что ему прилетит по ушам. Она даже шею в себя втянула, немного склонив голову и прикрыв глаза. Локи показалось это странным. Может, он и не произвел впечатление доброго и ласкового мужчины, но и повода думать, что сможет ударить за плохое слово, тоже не давал. Богу Коварства супруга казалась довольно странной. Она засмеялась. Очень громко и звонко. Такой перемены в настроении он не понял еще больше. — Простите, — она задыхалась со смеху. — Просто Вам так смешно. Я так ярко это ощутила, что не могу остановиться. — Ты смеешься… потому… что мне смешно? — Локи изогнул бровь, изображая непонимание и замешательство. — Я — эмпат, Ваше высочество. Локи не успел сформулировать вопрос, чтобы подробнее расспросить о способностях жены, которые, возможно, пригодятся ему в будущем, как их окликнули. — Миледи, Ваш брат просит Вас прийти к нему в гостевые покои. Он очень хочет поговорить с Вами, — стражник в позолоченном шлеме выглядел внушительно и голос его звучал так же. Локи заметил, как лицо Сигюн помрачнело, она опустила руки и с мольбой посмотрела ему прямо в глаза, нервно сминая платье. Что не так? Она боится идти к собственному брату? Откуда столько эмоций и столько страха? Да у них в семье явно что-то происходит. Что-то темное. Не мне судить конечно, но все же. — Я думала, что Джейме уже уехал. Вместе с отцом, — голос девушки дрожал, и Локи не мог этого не заметить. — Они еще гостюют в Асгарде, миледи. Просили Вас. — Моя жена устала, — голос Локи звучал как всегда категорично и уверенно, — мы отправляемся в наши покои и останемся там, пока миледи не отдохнет. Передайте мои слова. Стражник, поклонившись, удалился. Супруги молчали. Только в покоях принца Сигюн выдавила из себя робкое «благодарю Вас». — Очень красиво. — Что именно? — удивился он. Девушка сидела на краю постели, перебирая тонкими пальцами черное покрывало. — Ваши покои. Ненавижу светлые оттенки. Теперь здесь довольно уютно. Черный. И темно-зеленый. Я обожаю этот цвет. Мне его так не хватало дома. Локи удивлен. Надо же. Любит мрак, ругаться матом и считывает эмоции. Шрамы на теле и страх перед родичами. — Ничего не желаете мне рассказать?