Долг

Невеста была очень красива. Светлые, цвета спелой пшеницы, волосы были красиво уложены в сложную прическу, что казалось просто идеально сочеталась с длинным шлейфом фаты, которую то и дело поднимал в воздух нежный бриз, врывающийся через приоткрытое окно, причудливо играя полупрозрачным узором на кружеве. Кипенно-белое платье идеально подчёркивало тонкую фигуру и придавало образу невесомой грации, словно было создано из струящейся морской пены, которая играла за бортом. Казалось этот образ был создан для того, чтобы с него писали картины или посвящали ему длинные стихи. Вот только единственное, что казалось в нём совершенно не уместным — стянутые длинные перчатки, которые перламутрово-белыми лентами небрежно свисали с края стола, за которым сидела девушка. Тонкие пальцы, украшенные несколькими рядами сложных украшений, сжимали совсем не по девичьи-изящную тёмную бутыль, от которой по всей каюте разносился совершенно явственный запах крепкого вина. — Катарина, дитя моё! Зачем же так убиваться! — суетилась рядом с девушкой пышная пожилая дама, впрочем, резво нарезая при этом жаренное мясо, явно предназначенное для торжественного стола. — За теми негодяями уже отправились в погоню! Я уверена, что твой славный дядя обязательно их поймает и вернёт твоего жениха в целости и сохранности! Девушка на эти слова лишь тяжело вздохнула и вновь отпила прямо из горлышка, упрямо игнорируя придвинутую тарелку с уже готовыми сэндвичами. — Няня, ну вот скажите, почему я такая невезучая?! — несостоявшаяся невеста, подпёрла подбородок изящной ручкой, при этом совершенно не изящно икнув, и всё же беря во вторую руку предложенную закуску. — В кои-то веки я уговорила тётю, чтобы она отдала меня замуж! И что из этого получилось? Жениха украли пираты прямиком по дороге на свадьбу! — Ну не расстраивайся, дитя, — всё в той же причитающей манере отвечала ей старая няня. — Его обязательно найдут. Просто те негодяи наверняка узнали, что господин Пак — теперь приближённый к королевской семье — вот и решили нажиться на его похищении. Скоро они объявят свой выкуп, и твой дядя сразу же со всем разберётся! Вот увидишь! — Правда? — девушка потёрла покрасневший нос и посмотрела на женщину слезящимися глазами. — Правда-правда! — тут же отзывалась та, незаметно отодвигая от своей подопечной початую бутылку. *** Сонхва казалось, словно его голова сделана из самого тяжёлого чугуна, что только можно представить. Поднять её получилось не сразу, а для того, чтобы наконец открыть тяжёлые веки и вовсе кажется ушла целая вечность, но даже когда это удалось вся окружающая обстановка в ту же секунду пошла вскачь, словно в карусели, мигая уродливыми чёрными пятнами. — Что за… — собственный голос напоминал скрежет ржавых деталей, заставляя поморщиться и вновь схватиться за саднящую голову. — Ты наконец-то пришёл в себя! Сонхва со стоном опустился обратно на что-то мягкое, скорее всего подушку, и потирая виски, в которые с каждой секундой словно кто-то вонзал острые иглы. Когда к собственным пальцам присоединились чужие прикосновения, холодные и осторожные — Сонхва почувствовал, что оживает. Постепенно муть, которая кружила даже под закрытыми веками, начала рассеиваться, а после того как ему дали выпить какой-то отвратительно-пахнущей пакости, разбавленной в прохладной воде — стало совсем хорошо. — Что произошло? — он не решался вновь открыть глаза, боясь очередного приступа головной боли и тошноты. Но стоило чужому голосу прозвучать совсем близко, как те распахнулись словно сами собой. — Ты не поверишь! — с самым спокойным и невинным видом вещал Ким Хонджун, на коленях которого, как оказалось, Сонхва и лежал всё это время. — Ты очень-очень спешил на свою свадьбу. Конечно, — он серьезно кивнул собственным словам, — на такое важное событие опаздывать негоже! Это ж надо — как не вовремя у вас неполадки с кораблём случились и пришлось ждать, пока вас догонит судно, что должно было плыть следом, — ещё один серьезный кивок. — Так вот. Дрейфуете вы по морю, нервничаете — свадьба всё-таки, и тут вдруг БАМ! — Ким испуганно округлил глаза, прикрывая рот ладонью, словно действительно чего-то испугавшись. — Пиратский корабль по правому борту! Все суетятся, все нервничают, да еще как на зло среди команды крысы завелись и даже успели обезвредить нескольких матросов. Представляешь?! — он возмущённо обратился к Сонхва, который всё это время так и лежал, молча округлив глаза и кажется пытался понять, проснулся ли на самом деле, или это очередная шутка его сознания. — Я не помню ничего такого, — наконец неуверенно проговорил Сонхва, всё же собравшись с мыслями и осторожно протягивая руку к чужой груди, словно пытаясь удостовериться в том, что человек перед ним настоящий, из плоти и крови. — Конечно не помнишь! — всё тем же тоном опытного рассказчика продолжал Хонджун. — Тебе в воду, которая в каюте стояла, кто-то подмешал одно средство, из-за которого тебя почти сразу вырубило, и из-за которого у тебя сейчас так сильно болит голова. Но ты не переживай, это не опасно, и вообще — Ёсан говорит, что скоро отпустит. Так, — он резко прервал сам себя. — Ты меня перебил, и я не договорил! О чём это… Ах да! Команда практически вся недееспособна, пираты похищают самого важного пассажира, ну, в смысле тебя, и убегают! Представляешь?! Выкуп конечно озвучили, как и положено за такую высокопоставленную особу, да, ну и двинули в сторону юго-запада. — Но ведь в той стороне от нас были… — Сонхва нахмурился. — Я тебя просил ведь не перебивать! — Хонджун выглядел деланно-рассерженным, пока смотрел на Сонхва сверху-вниз, но его руки тем временем, словно в противовес тону и словам, мягко перебирали чёрные пряди. — Так вот! Когда наш славный монарх кинулся догонять похитителей жениха своей прелестной племянницы, то оказалось, что их корабль попал на рифы! Одни щепки по морю плавают и обрывки паруса с тем же рисунком, что был у пиратов, похитивших принца… ой, ну в смысле жениха. Представляешь?! Ужас какой! — Ты разбил ради этого целый корабль и разорвал паруса, которые раскрашивал столько времени? — на пухлых губах расцвела нежная улыбка в которой сквозили сожаление и благодарность. Сонхва потянул руку выше, проводя ею по острому подбородку и прижимая к горячей коже щеки. — У меня было достаточно времени, чтобы спланировать всё это, а паруса мы обязательно новые разрисуем, — вернул улыбку Хонджун, прижимаясь к ласкающей ладони и заглядывая в искрящиеся от счастья глаза. — Тебе понравилась моя сказка? — Ты ведь говорил, что это про меня? — хитро прищурился Сонхва, перехватывая чужие пальцы, что до этого возились в его волосах и переплетая их со своими. — А вот и нет, — лукаво протянул Хонджун. — Это сказка про несчастного погибшего жениха, которого украли горе-пираты и наткнулись на ужасный риф, убегая от преследователей. Разве ты погиб? — Нет, — с тем же заговорчёским тоном отвечал лежащий на коленях мужчина, — Да и не жених я вовсе. — Опять ты ничего не знаешь, — насмешливо хмыкнул Хонджун, ловко натягивая на безымянный палец чужой руки тонкую полоску платины. Сонхва неверяще посмотрел на собственную ладонь, с кольцом на одной из фаланг, которую всё ещё сжимал своими пальцами Хонджун. — У меня команда уже второй день празднует, а ты всё спишь и спишь. И вообще… — Хонджун. — Что? — Я люблю тебя. Сонхва быстро подаётся вперёд, теперь уже двумя руками обхватывая любимое лицо и целуя, обрывая уже готовый сорваться поток слов. Его губы кажутся всё ещё немного горькими после того лекарства, что он принял недавно, но для Хонджуна — это самый сладкий нектар, что только можно представить. Самый любимый человек, ради которого он готов провернуть что угодно и пойти на любые риски. Не важно сколько пройдёт времени, не важно каковой будет цена — лишь бы рядом с ним. Целовать в таком положении немного неудобно, а потому Хонджун осторожно тянет мужчину на себя, заставляя принять сидячее положение и отодвинуться от края кровати. Чёрный свадебный сюртук, который ранее был одет на Сонхва, сейчас небрежно валялся на сундуке в углу каюты, а Хонджун нетерпеливо развязывает широкий пояс на чужой талии, в мыслях рассеянно отмечая, что белый длинный фрак куда больше пойдёт Сонхва, когда они будут вместе вести корабль на поиски самых желанных из всех возможных кладов. А ещё ему бы отлично подошёл изящный чёрный корсет и сапоги с высокой шнуровкой. — О чём ты думаешь? — чужой смешок дразнящей щекоткой вспорхнул на чувствительной коже шеи, после чего осторожный поцелуй показался почти самой настоящей пыткой. — Всё продолжаешь сочинять свои сказки? — Нет, конечно, — Хонджун всё же справился с замысловатым узлом, отбрасывая в сторону алую полоску шёлка и вытаскивая белый батист рубашки из-под высокой посадки форменных брюк. — Лишь думаю о том, какого красивого со-капитана я себе выкрал. Не зря король столь рьяно бросился на поиски. Такое сокровище потерять — самый настоящий грех. — Правда? — Сонхва оставляет ещё один невесомый поцелуй почти над самой линией острых ключиц и вдруг вскидывается вверх, смеющимися глазами внимательно вглядываясь в лицо Хонджуна. — А мне кажется, что мой капитан куда красивее. — Глупости, — фыркает Хонджун, вновь впиваясь в алые губы и вплетая собственные пальцы в чёрный атлас спутанных волос. Сонхва сцепляет руки на чужой шее, притягивая ещё ближе и млея от ощущения того, как прохладные пальцы осторожно пробираются под его рубашку, заставляя волну мурашек пробежаться по вздрогнувшему животу. Вниз от места прикосновения к уже порядком возбуждённой плоти, которая болезненно ноет под плотной тканью брюк. — Хон… — голос кажется срывается новым стоном куда-то в искусанные губы напротив, когда уверенная ладонь поднимается вверх к чувствительны соскам, задевая и играясь с ними. — Джун… одежда… Но партнёр кажется, не нуждается в лишних подсказах, а лишь наслаждается тем, как тело в его руках податливо отзывается на каждое прикосновение. Он легко, словно нет никакой разницы в возрасте или росте, перекладывает Сонхва дальше на кровать, нависая сверху и избавляя того наконец от ненужной и порядком надоевшей одежды, целуя оголённые участки кожи и упиваясь сдавленными стонами, стоит прикоснуться к самым чувствительным точкам. Если Сонхва он раздевал лениво и осторожно, словно боясь причинить дискомфорт излишней поспешностью, то чтобы сбросить свою одежду у него не ушло и нескольких минут. А потому следующий поцелуй кажется ещё более откровенным и чувственным, словно прикосновения кожи к коже усиливают ощущение того, насколько хорошо тебе с этим человеком. Насколько сильно вы подходите друг другу. Хонджуну кажется, что он пьян куда сильнее, чем даже от самого крепкого рома, что только можно найти в трюмах кораблей всех семи морей. Сонхва действует на него сильнее, чем любой, пускай даже сильнейший, сорт опиума или алкоголя. И мыслей больше в голове никаких нет. Пускай его корабль теперь будет преследовать хоть весь королевский флот. Оно того стоило. Сонхва стоит чего угодно в этом мире. Пускай и самою жизнь. Изящное, но одновременно подтянутое сильное тело на смятых простынях. Смуглая, будто сладкая на вкус кожа, на которой уже виднеются красные следы засосов, оставленных кажется в беспамятстве, когда рассудок легкомысленно уступал место желанию, не находя больше сил сопротивляться страсти, что бурлит по венам. Самые красивые губы, что только можно представить — сейчас распахнуты в очередном стоне-просьбе. Всё новые и новые всхлипы, когда нет возможности связывать звуки в слова от ощущения того, как длинные пальцы, смазанные чем-то, уверенно двигаются внутри, лишая последней возможности связно мыслить. Пряный аромат, смешанный с запахом возбуждения. Всё это, кажется, действительно способно свести с ума. — Не медли, иначе я не знаю, что с тобой сейчас сделаю, — горячий шёпот, от которого расплавленным маревом становится даже свежий морской воздух в каюте. — Сдашь меня под стражу? — смеётся Хонджун, оставляя новый поцелуй на внутренней стороне бедра и заставляя прогнуться чуть ли не идеальной дугой над кроватью, хотя у самого уже дыхание идёт сбитым ритмом. — Ох, да… Запру в камере и навсегда оставлю рядом с собой. — Я и так весь твой, — на выдохе говорит мужчина, наконец сменяя пальцы собственным членом, выбивая из груди Сонхва первый действительно громкий стон. Они оба слишком давно не были вместе, та встреча в камере несколько недель назад не считается. Тогда им едва ли удалось урвать несколько отчаянных поцелуев, да и те слишком горчили болью, чтобы можно было на самом деле почувствовать вкус человека рядом. Но теперь всё иначе. Сонхва подаётся навстречу каждому движению, безропотно покоряясь заданному ритму и чувствуя, что ещё немного и наслаждение просто лишит рассудка, затапливая, унося в бушующих волнах, что так беспощадно терзают чувствительное тело. Ещё немного и крах. Словно прыжок с обрыва в водную толщу. Словно самая желанная мука. Им не нужно говорить слов, чтобы рассказать о том, насколько сильно они нуждались друг в друге всё это время. Взглядов достаточно. Пускай помутнённых пеленой наслаждения, пускай с поволокой от густой тени полуопущенных ресниц. Не важно. Они любят друг друга. Сонхва кончает первым, не выдержав сумасшедшего темпа, в который наконец срывается Хонджун, до боли сжимая бёдра и сбиваясь в беспорядочный ритм — только взгляда так и не отрывает. Сонхва кажется, что именно это послужило спусковым рычагом, лишая последнего сопротивления, которое ещё не давало сорваться вниз. Хонджун догоняет его в несколько толчков, успевая выйти раньше, чем густое семя попадёт внутрь, и пачкает им чужой живот и бёдра. Они молча лежат рядом некоторое время, приводя дыхание в норму и переплетя пальцы. Словно боясь, что всё происходящее просто обратится тиной морской, стоит им перестать прикасаться друг к дугу. Но мираж всё не тает. Тепло человека рядом всё ещё согревает голую кожу, не давая прохладному воздуху из окна до конца остудить разгорячённое тело. Хонджун смотрит как мерно вздымается чужая грудь и как капелька пота рисует прозрачную дорожку на смуглой шее. Кажется, ему больше нет смысла искать старинные карты или ориентиры, ведь ни в одном из них не сказано, что главное сокровище мира находится совсем рядом. Сонхва мягко улыбается, словно читает его мысли одним лишь взглядом, но не говорит ничего, лишь сжимает ладонь сильнее. Старый долг оплачен. Когда-то молодой капитан спас тщедушного паренька, когда его корабль проплывал мимо места крушения. Мало кто бы решил прочёсывать то место, ведь судя по флагу на обломках мачты — это не был какой-то богатый торговый бриг, а потому не следовало ожидать найти что-то стоящее. Однако Сонхва нашёл. Единственный уцелевший человек, который пришёл в себя лишь на третьи сутки и с огнём в глазах пообещал, что когда-то он отплатит за спасённую жизнь. Вскоре их судьбы разойдутся, но лишь затем, чтобы однажды схлестнуться вновь, словно волны прилива о скалы во время самого свирепого из штормов. Сонхва помнит их вторую встречу, как и все прочие. Никто не ожидал, что из туманной мглы, которая сизой кисеей окутала утренний океан, покажется незнакомое судно, маршрута которого не было ни на одной из полученных ранее карт. И лишь когда чужой корабль подплыл почти вплотную в пелене тумана стали различимы паруса с замысловатым рисунком, каких Сонхва раньше никогда не видел. Он так и стоял замерев у входа в свою каюту, вглядываясь в странный орнамент и пытаясь разобрать его значение. И лишь, когда где-то совсем рядом вскинулось испуганное «Пираты!», Сонхва смог сбросить с себя это странное наваждение. В тот раз он не руководил судном, а лишь выступал сопровождающим пакета документов для канцлера, потому лишь старался помочь по возможности, впрочем, уже понимая, что стычки не удастся избежать. Подобное нападение на море было для него впервые, но сражаться он умел ничуть ни хуже, чем вести переговоры, а потому легко отражал чужие атаки, впрочем, замечая, что противники явно лучше подготовлены в бою, чем хиленькие матросы под командой тучного капитана их корабля. Но Сонхва не был приучен сдаваться, пускай и в такой невыгодной ситуации, а потому старательно парировал удары насмешливого юноши в широкой белой рубахе и с тёмно-каштановыми волосами, среди которых мелькали светлые пряди, напоминая тонкие пёрышки. Парень, пускай и был младше его, но ничуть не уступал в технике, а потому Сонхва с удовольствием отмечал грамотность ловких атак. Но внезапно со стороны послышался уверенный голос: — Уён, оставь его мне и помоги Сану! — Да, капитан! — с неизменной улыбкой кивнул именуемый Уёном и отбив новый выпад противника, ловко нырнул под столь легкомысленно отставленную руку. Сонхва хотел было броситься за ним, но на его дороге неожиданно, словно из ниоткуда, выросла невысокая, но чем-то неуловимо знакомая фигура. — Давно не виделись, — тонкие губы расплылись в по ребячески красивой улыбке, а в карих глазах плясали самые настоящие бесята. — Хонджун? На этот раз Сонхва пришлось куда тяжелее, ведь противник явно куда больше практиковался в фехтовании, а потому спустя несколько минут боя всё же пришлось отступать. Хонджун то и дело отвлекал совершенно неуместными в этой ситуации разговорами, словно они не сражались сейчас, а вели ни к чему не обязывающую беседу как старые друзья. — А в прошлом году мы с ребятами себе корабль этот урвали, — даже не запыхавшись продолжал тараторить Хонджун, делая очередной уклон и тут же нанося удар, заставляя Сонхва отступать ещё дальше, почти к самым дверям каюты. — Я его «Авророй» назвал. Красиво, правда? Сонхва хотел было что-то ответить, но на голову внезапно обрушило что-то тяжелое, а сознание в один момент словно наполнил чёрный дым. Где-то совсем рядом послышался беспокойный голос, в котором отчётливо можно было услышать раздражение. — Чонхо! Какого дьявола? — Я думал помочь, — второй голос был незнакомый и виновато звучал откуда-то сверху. — Ну зачем же было бочку сбрасывать? — Ну… она ведь пустая была. Сонхва не услышал, что ответил на эту реплику Хонджун, проваливаясь во всё густеющую темноту. В голове почему-то мелькала совершенно идиотская мысль успокоить этого глупого парнишку. Ну в самом деле, что ему какой-то там удар, полежит немного и оклемается — но от беспокойства в чужом голосе становилось почему-то неуютно и совестно. Хотелось снова слышать беззаботную чепуху о новом корабле и что недавно они чуть не нарвались на патрульный корабль гвардейцев. Когда Сонхва пришёл в себя, команда уже повинно приводила корабль в порядок, молча выслушивая причитания капитана, который почти визжа срывал свою злость на подчинённых, то и дело начинал жаловаться на то, что «эти морские крысы совсем советь потеряли — раз посмели нападать на судно с флагом Его величества». Как оказалось, больших потерь среди экипажа практически не было, лишь некоторые умудрились вывалиться за борт по собственной неосторожности, а остальные считай отделались лёгким испугом и нескольким десятком ссадин. Целью нападения были вовсе не ценные бумаги, которые вёз Сонхва. Оказывалось, что в трюме перевозился некий Кан Ёсан, о нахождении на корабле которого Хва не имел ни малейшего понятия. Именно за этим парнем и явились пираты, захватив заодно почти всё золото, которое имелось на корабле. Позже Хва сталкивался с Хонджуном с завидной регулярностью, словно тот сам искал с ним встречи. Мужчина не помнил в какой момент страсть противостояния превратилась в что-то другое. Когда во время очередной схватки, заставляя оппонента отступать внутрь каюты и блокируя очередной выпад, Сонхва сам не заметил, как прижал парня к холодному дереву внутренней обивки, сминая губы и чувствуя солёный вкус океана на них? Или всё началось в тот самый момент, когда Хонджун ответил? Горячо и страстно, словно давно ждал и хотел этого. Словно только ради этого поцелуя раз за разом грабил королевские судна, надеясь вырвать очередную встречу. Чувства вспыхнули словно порох, заставляя сгорать в ожидании нового визита. Лишая сна и покоя. Ни служба, ни новые звания — ничто больше не казалось таким важным и нужным, как один единственный человек на всём белом свете. Сейчас Сонхва понимал — Хонджун действительно отплатил за своё спасение когда-то. Жизнь за жизнь. А разве можно было бы назвать жизнью, то существование, на которое обрекал себя Сонхва давая согласие на брак с той девушкой. Это было бы сродни добровольной смерти, когда умираешь медленно, чувствуя, как душат собственные чувства, как выгорает внутри то, что когда-то было душой. Долг выплачен сполна. А вчерашний кошмар, в который было начала превращаться жизнь Сонхва, Хонджун просто превратил в причудливую сказку, которая каким-то странным образом теперь воплощается в реальность. Не важно к каким берегам будет причаливать их корабль. Не важно, что за враги будут встречаться на их пути. Трудности. Преследования. Морские чудовища или же самые свирепые штормы — всё это лишь миг, что легко потеряется в вечности, которую они проведут вместе.