***
Поручения у Ши Цинсюань действительно были крайне странными. Говоря о своем опыте хождения в море на рыболовном судне, Хэ Сюань и подумать не мог, что это ему действительно пригодится. Тем паче работал он нынче в конторе, помогающей людям найти их родственную душу. Родственную душу! А не место с самым хорошим клевом. Однако вот он, как и всегда весь в черном и неизменно голодный идет по пирсу вдоль морского берега, дабы найти капитанов здешних кораблей. Зачем? Ох, это долгая история... Ши Цинсюань особо не объясняла, как она приходит к тем, или иным выводам. Просто сегодня утром она влетела в выделенный Хэ Сюаню кабинет, радостно улыбнулась ему, будто всю ночь только и ждала встречи с юношей, и попросила сходить на такой-то причал, найти такого-то капитана и расспросить про все несчастные случаи, связанные с лишением конечностей. Закончил он уже далеко после обеда, поэтому возвращался в офис очень злой и голодный. Но зато с информацией. Тоскливо проводив взглядом Макдональдс напротив офиса, он зашел в здание. Зашел и тут же чуть не упал от вихря. То есть от своего босса. - Хэ-сюн, как же долго тебя не было! - Воскликнула женщина, беря вышеупомянутого под локоть, и потащив к своему кабинету. - Я выполнял ваше поручение. - Спокойно ответил Хэ Сюань, борясь с желанием оттолкнуть державшую его руку. Однако бороться с этим желанием удавалось на удивление просто. Ему вообще в последнее время было очень просто не злиться. - Ох, знаю знаю, и как успехи? Хотя я уверена, что у тебя все получилось! Я уже успела так соскучиться по твоему очаровательному лицу, ты и представить себе не можешь! А ты скучал по мне, Хэ-сюн? Совершенно не представляя, что на это ответить, Хэ Сюань решил просто промолчать. Ши Цинсюань обиженно надула губы, но быстро отошла и с новыми силами принялась что-то восторженно рассказывать. Её внимание переключалось так же быстро, как и у ребенка, ей-богу. Он работал здесь уже неделю, но все равно никак не мог отделаться от чувства постоянной опасности. Будто стоит ему сделать что-то не так, как его тут же с позором выгонят. Опять. Просто здесь все было слишком хорошо, и это настораживало. Он ни на секунду не поверил в легкомысленные слова Ши Цинсюань о том, что он ей якобы понравился. Тем не менее женщина то и дело приходила в его кабинет, постоянно пыталась разговорить, брала его за руку, под руку, а то и вовсе приобнимала. Словом, была крайне тактильной и болтливой. Она липла к Хэ Сюаню всякий раз, стоило тому показаться в поле её зрения, и это раздражало. Но сказать что-то против Хэ Сюань не решался. Поскольку, опять же, все ещё ждал, что его уволят. Но этот страх не мешал ему игнорировать вопросы Ши Цинсюань по типу "ты же скучал по мне, Хэ-сюн?", а также закатывать глаза на чрезмерную активность. Создавалось впечатление, что вместо крови по венам у неё бежит энергетик. Так мало того, Ши Цинсюань была ещё и помешана на кофе, умудряясь за день выпивать по пять - шесть кружек. Не то, чтобы так не делал Хэ Сюань. Только вот на него они, почему-то, такого бодрящего эффекта не оказывали. На все эти недовольные закатывания глаз и игнорирование Ши Цинсюань вроде бы обижалась, но делала это не серьезно, а в шутку. Женщина, казалось, была не против, что говорит в основном она, а порой и сама отвечала на свои же вопросы. Хэ Сюань начал опасаться, что Ши Цинсюань страдала каким-то психическим расстройством. Единственное, к чему она действительно относилась серьезно, это Се Лянь. Хэ Сюань знал, что она не узнала его, но сам-то он помнил и о встрече в больнице, и о фееричном разговоре по телефону. Он все ещё злился на неё за тот разговор, однако уже не так сильно, и задавался вопросом, как так получилось, что целых два человека в его окружении были одержимы этим слепым. С Хуа Ченом все было и так ясно, крыша у парня поехала капитально. Хэ Сюань даже немного удивился, но быстро привык. Помешательство же Ши Цинсюань было иного рода. Она относилась к Се Ляню так же, как матушка Мо к своим сыновьям. Только ещё и добавить к этому чрезмерную гиперопеку. Хэ Сюаню доводилось слышать разговор этих двоих по телефону, от чего он даже проникся некоторым уважением к Се Ляню и его железным нервам. Так спокойно, но настойчиво раз за разом отвергать бесконечные предложения о помощи это уметь надо. И хоть юноша искренне не понимал, почему эта ветреная женщина становится серьезной, даже чересчур серьезной, когда дело касается Се Ляня, он благоразумно не поднимал эту тему. Ши Цинсюань притащила Хэ Сюаня к своему кабинету, открыла дверь и почти торжественно пропустила своего спутника внутрь. Хэ Сюань удивленно распахнул глаза. На столе стояли стаканчики с Кока-Колой, картошка фри, разные соусы, наггетсы, Биг Маг, ещё пару каких-то булок и пирожок с вишней. Ши Цинсюань чуть ли не подпрыгивала от восторга. - Я подумала, что ты будешь голодным, когда вернешься, вот и накупила всего. Ты всегда так тоскливо смотришь на Макдональдс. Хэ Сюань почти со слезами благодарности на глазах посмотрел на свою начальницу, от чего та звонко рассмеялась. - Вот уж точно путь к сердцу Хэ-сюна лежит через желудок. Знала бы, и раньше накормила тебя. А сейчас давай кушать. Хэ Сюань заторможено подошел к столу, все ещё не веря своим глазам. Эта женщина что, мысли умела читать? Он уже второй раз испытывал к ней небывалую благодарность (первый - на собеседовании, и вот сейчас), что, вообще-то, случается с ним крайне редко. За таким поздним обедом Хэ Сюань кратко изложил то, что ему удалось узнать. Ши Цинсюань внимательно его слушала, поедая свой вишневый пирожок. - Что ж, это хорошо, хорошо, так дела пойдут гораздо быстрее. - Задумчиво пробормотала женщина. У неё была дурацкая привычка повторять слова по два раза, что обычно раздражало Хэ Сюаня, но сейчас, будучи довольным, как кот, это его даже умиляло. Вдруг её глаза широко распахнулись и тут же хитро сузились, как бывало всякий раз, когда женщина что-то задумывала. - Слушай, Хэ-сюн, а ты не хочешь? - Что не хочу? - Чтобы я нашла твою родственную душу? Хэ Сюань замер, так и не донеся картошку до рта. - Нет. - Почему? - искренне удивилась женщина. Ах да, тут стоит пояснить. По профессии она была психологом родственных душ. То есть если у кого-то, или сразу у двоих, из связанных красной нитью людей были особенно жирные тараканы в голове, Ши Цинсюань заботливо, но тщательно этих тараканов вытравливала. Но помимо этого она ещё и помогала находить людям их родственные души, что, вообще-то, не входило в обязанности Ши Цинсюань. И это ей нравилось чуть ли не больше её основной профессии. Надо отметить, что и получалось у неё это на удивление отлично. Именно поэтому Хэ Сюань знал, что если согласится, то Ши Цинсюань непременно отыщет его родственную душу. А он этого уж точно не хотел. - Нет. - Повторил Хэ Сюань и с удвоенной силой принялся за еду, тем самым показывая, что не намерен продолжать разговор. Ши Цинсюань как-то печально посмотрела на него, в этот раз, кажется, действительно обидевшись.***
- Моряк. - М-м, какаду. - Убийство. - Ты сейчас серьезно? Сказать, допустим, "ухо" для тебя слишком просто? - притворно удивленно спросил Хуа Чен, не отвлекаясь от увлекательнейшего занятия щелканья семечек. - А это с намеком. - Прошипел Хэ Сюань, сгребая горсть шелухи в ладонь. - Ещё раз сбросишь мне свою шелуху, и я тебе её в задницу засуну. - Какая ужасная угроза. - Поморщилась матушка Мо. - Уж лучше на голову высыпать. И тебе проще, и из волос труднее доставать. - Ты вообще на чьей стороне? - Возмутился Хуа Чен. - Из задницы тоже доставать непросто. - Заметил Хэ Сюань, выкидывая шелуху в мусорку. - Ладно, мальчики, не ссорьтесь. Можете мне шелуху скидывать. Что сказал А-Сюань? Убийство? Тогда я говорю озноб. - Бронза. - Продолжил Хуа Чен, как ни в чем не бывало продолжая щелкать семечки. Они сидели на кухне, щелкали семечки и играли в слова. Потому что матушка Мо не одобряла, когда её сыновья начинали играть в покер. Не потому, что это была азартная игра, а потому, что Хэ Сюань ещё ни разу не выиграл. Так какой смысл играть, если знаешь, кто победит? Обычно они играли в скрэббл, но недавно Хэ Сюань рассыпал все фишки с буквами, и они до сих пор не могли найти тринадцать из них. - Мам, когда у гэгэ выходной? - как бы между делом спросил Хуа Чен. - Как и у всех, в субботу и воскресенье, - ответила Мо Цинь, уже привыкшая к слову "гэгэ" в лексиконе сына и вообще к его вопросам касаемо Се Ляня. Хотя по началу она терялась, не зная, ей радоваться, или пугаться тому, что Хуа Чен так легко сошелся со своей родственной душой. Они очень часто общались. Несколько раз Хуа Чен приходил к Се Ляню в приют под предлогом проведать Эмина и Жое. Эмин этому, конечно же, не верил. Жое было все равно. В остальное время они часто говорили по телефону. Почти каждый вечер, надо сказать. Будто не могли расстаться даже на день. Однако что один, что второй упорно продолжали изображать из себя великих слепых (Мо Цинь мысленно попросила у Се Ляня прощения за каламбур). Иными словами, о родстве душ они не говорили. Даже вскользь. Мо Цинь это знала, поскольку часто слышала разговоры Хуа Чена по телефону. А ещё она общалась с Цзюнь У, которому Се Лянь рассказал бы что-то настолько важное, как нахождение своей родственной души. - Он говорил, что в субботу занят. - Задумчиво сказал Хуа Чен. - И в воскресенье тоже. Мо Цинь тяжело вздохнула. О да, она это знала. Этот упертый проводил в приюте все свое время, иногда даже ночуя там. И дело было даже не в том, что у него завал работы, вовсе нет. Просто дети настолько сильно полюбили воспитателя, что просили остаться на выходные. И он был не в силах отказать им. - Он продолжает работать. Хуа Чен недовольно поджал губы. - Можно попросить тебя выгнать его из приюта в это воскресенье? - Я, конечно, попробую, но сомневаюсь, что получится. - А тебе зачем? - спросил Хэ Сюань. Хуа Чен ответил не сразу. Оба, Мо Цинь и Хэ Сюань, крайне заинтересованно смотрели на юношу. В конце концов тот поднял голову и ответил. - Я хочу сводить Се Ляня в картинную галерею.