Я покажу тебе мир, полный красок

Хэ Сюань был искренне рад за брата, хотя и не говорил об этом. После того, как эти двое, наконец, разобрались, Хуа Чен чуть ли не светился. И, хоть Хэ Сюань и выглядел всегда крайне недовольным, такой брат ему нравился гораздо больше, нежели его токсичная или же разбитая версия. И раз уж брат разобрался, то пришло время разобраться и Хэ Сюаню. Тем паче, было с чем. После того поцелуя с Ши Цинсюань женщина стала липнуть к нему ещё чаще. Оказывается, это возможно. Однако, на удивление даже для самого себя, Хэ Сюань вообще не возражал. Не прошло и двадцати четырех лет его жизни, как Хэ Сюань выяснил, что, оказывается, очень тактильный. Или это относилось только к Цинсюань. Да, скорее дело было именно в Цинсюань. Хэ Сюаню нравилось проводить время с Ши Цинсюань, нравилось говорить с ней, нравилось касаться... Но его все ещё волновал вопрос родственных душ. Поэтому он был решительно настроен поговорить. Все-таки хотелось уже либо оставить деловые отношения, либо выводить их недоромантические на новый уровень. Воскресенье. Солнечное утро. Они с Цинсюань договорились разобрать старые дела в офисе - уж очень нагромоздилась вся эта макулатура. Хэ Сюань зашел по пути в Макдональдс и купил завтрак на них обоих. Он уже давно выучил вкусы Цинсюань. Зайдя в офис, он не встретил вообще никого. Надо думать, где они ещё найдут таких ненормальных работать по воскресеньям. Ши Цинсюань уже копалась в кабинете. Когда Хэ Сюань без стука открыл дверь, женщина стояла на стремянке и выгребала папки с верхних полок. Она резко обернулась на звук и не удержала равновесия. Хэ Сюань тут же подорвался с места и еле успел поймать её. Женщина с приглушенным визгом упала прямо на руки Хэ Сюаня. - Ох, Хэ-сюн... Ты так напугал меня. Ши Цинсюань обвила руками шею юноши, видимо чтобы тому было легче её держать. И, судя по всему, слезать не собиралась. Она широко улыбнулась и посмотрела в глаза Хэ Сюаня. - А может не так уж и плохо, что ты меня испугал. Хорошо, что это был ты. Не хочу, чтобы так меня держал кто-то кроме Хэ-сюна. Хэ Сюань даже не пытался сдержать улыбки. Так целовать Цинсюань было не очень удобно. Но зато, как бы сказала женщина, ужасно романтично. В конце концов Хэ Сюаню все же пришлось поставить на пол свою драгоценную ношу. Теперь Ши Цинсюань была зажата между столом и нависшим над ней Хэ Сюанем. Стоит ли говорить, что против такого уязвимого положения она ничего не имела? - Хэ-сюн, я безумно рада, что у тебя отличное настроение, но так мы даже одной папки не разберем. - Шептала она в перерывах между поцелуями. Руки Хэ Сюаня давно блуждали по её телу, и совершенно не планировали внимать гласу разума, как и их хозяин. - Мы можем разобрать их в следующее воскресенье. - Хрипло возразил Хэ Сюань, большим пальцем поглаживая щеку женщины и смотря ей в глаза с такой нежностью, что сердце Ши Цинсюань рисковало вырваться из груди. - Ты правда веришь, что в следующее воскресенье эта ситуация не повторится? - Ши Цинсюань лукаво улыбнулась, сильнее обвивая руками шею юноши. - Если ты не будешь в одиночку лазить по хлипким стремянкам, то может и не повторится. На чем она вообще держится, на соплях? Хэ Сюань бросил мимолетный взгляд на стремянку. И в этом взгляде промелькнула явно выраженная злость. Ши Цинсюань чуть сильнее раскрыла глаза от удивления, после чего ослепительно улыбнулась. - Хэ-сюн... Неужели ты за меня переживаешь? Юноша изящно ушел от ответа, вновь припав к губам Цинсюань. Его скулы еле заметно заалели. В конце концов им все же пришлось оторваться друг от друга и начать разбирать папки. Они выгребли всю макулатуру прямо на пол, и туда же сели. Ши Цинсюань пристроилась Хэ Сюаню под бок, периодически отрываясь от работы, чтобы обнять юношу. На неё переодически нападали вот такие приливы нежности, будто бы она не могла справиться с умилением, что в начале их странных отношений Хэ Сюань находил раздражающим, а теперь еле сдерживал улыбку. То ли это было влияние Цинсюань, то ли ещё что, но его черствое сердце за последнее время растаяло настолько, что ему и самому порой хотелось крепко обнять женщину и не отпускать вообще никогда. Эти мысли напомнили ему о других, чуть менее приятных рассуждениях. Стоило уже, наконец, выяснить, как Ши Цинсюань относится к родственным душам. Хэ Сюань не хотел отпускать её (не хотел - мягко сказано), но он слишком сильно дорожил женщиной, чтобы делать что-то против её воли. С разрывающимся сердцем он отчетливо понимал - если Ши Цинсюань скажет, он уйдет. Он не станет ставить эти по-детски глупые ультиматумы, из разряда "либо я, либо он". Возможно он позволит себе поубеждать Цинсюань, что связывать свою жизнь с родственной душой вовсе не обязательно, но это максимум. - Цинсюань. - Тихо позвал Хэ Сюань. - М? - Отозвалась женщина, при этом не отрываясь от просмотра каких-то бумаг. Которые она держала в одной руке. Другая же рука переплелась с рукой Хэ Сюаня, что хоть и было неудобно для работы, но ни он, ни она против таких затруднений не возражали. - Послушай. - Он мягко отстранился от женщины, забирая из её рук документы. - Я хотел поговорить с тобой. На лице Ши Цинсюань мелькнула настороженность. Она хорошо изучила Хэ Сюаня, поэтому поняла - разговор будет серьезным. Цинсюань повернулась к нему всем телом, чтобы быть с Хэ Сюанем лицом к лицу. Хэ Сюань откровенно нервничал. Но всячески пытался скрыть дрожь в руках и сам на себя злился. С каких это пор он стал таким размазней? Нет, не размазней, тут же одернул себя юноша. Просто даже гипотетическая перспектива лишиться возможности смотреть в эти открытые ярко-зеленые глаза отзывалась в сердце совершенно не гипотетической болью. - Я хотел спросить у тебя... Как ты относишься к своей родственной душе? Лицо Ши Цинсюань удивленно вытянулось. Она ожидала чего угодно, но не этого вопроса. Однако в следующее мгновение губы растянулись в лукавой улыбке. Что ж, она не против подыграть. - Хорошо отношусь. Я бы даже сказала, прекрасно. По спине Хэ Сюаня пробежали неприятные мурашки. Что ж, чего-то подобного он ожидал. - То есть... Ты знаешь, кто это? Улыбка Ши Цинсюань растягивалась все шире. Как и дыра в груди Хэ Сюаня. - Знаю. Потрясающий человек. Я уже даже не представляю своей жизни без него. Цинсюань потянулась рукой к Хэ Сюаню, желая то ли погладить его по щеке, то ли потрепать по голове, но застыла, когда увидела выражение лица Хэ Сюаня. - Я понял. - Отозвался он замогильным тоном и медленно встал на ноги. Сказать, что Ши Цинсюань была шокирована, ничего не сказать. Она подскочила следом за юношей. - Хэ-сюн, ты чего... - Почему ты не сказала раньше? - Вдруг резко спросил он. От тона женщина вздрогнула. В глазах, которые сейчас смотрели куда угодно, но только не на Цинсюань, боролись злость и обида. - Не сказала... Прости, я думала, это и так понятно... - Понятно? - Голос Хэ Сюаня звучал выше, чем обычно. Теперь в нем отчетливо звучал весь тот ураган эмоций, который до этого момента прятался где-то глубоко в груди. Да, он не собирался закатывать истерику. Да, он не хотел ставить женщину перед выбором. И да, он был заранее готов к такому ответу. Но черт... Как же было ужасно мерзко на душе! Почему она, прекрасно видя, что испытывает к ней Хэ Сюань, не сказала об этом раньше? Почему позволила так к себе привязаться? - Хэ-сюн, да что с тобой? - Что со мной? Это что с тобой, Цинсюань? Тебе что, настолько плевать на чувства окружающих? Думаешь, что можешь поиграться с глупым мальчишкой, после чего бросить его, и он не будет против? Ши Цинсюань дернулась, как от пощечины. Она сильно побледнела, глаза заблестели от накативших слез. - Но, Хэ-сюн, я не играла... - Не играла? А что же ты делала? - Хэ Сюань распалялся все больше с каждым словом. Ему было ужасно больно видеть, как Цинсюань чуть ли не плачет, но гнев перекрывал все остальные чувства. Давно он уже не злился так сильно. Даже забыл, какого это. - Я ни за что не поверю, что ты не понимаешь, как я к тебе отношусь. А теперь ты заявляешь, что не представляешь жизни без своей родственной души? Что же ты тогда хотела сделать со мной? Выкинуть на помойку за ненадобностью как только этот мудак появится на горизонте?! Ши Цинсюань была готова разрыдаться, но тут в её голове что-то щелкнуло. Понимание окатило ледяной волной, и она в ещё большем удивлении, чем раньше, посмотрела на взбешенного Хэ Сюаня. - Погоди, Хэ-сюн, то есть ты думаешь, что когда я встречу свою родственную душу, то просто прогоню тебя?.. - А что мне ещё думать?! - Но ведь это ты. - Как-то тупо констатировала Ши Цинсюань, будто сообщала юноше новость, что дважды два равно четыре. Хэ Сюань так и застыл с чуть приоткрытым ртом, из которого мгновение назад была готова вырваться новая порция обвинений. - Что? - Это ты. Моя родственная душа. А я твоя. Я думала, ты это понял... Ши Цинсюань потупила взгляд и вдруг с кристальной четкостью поняла, какую ужасную ошибку допустила, переоценив догадливость Хэ Сюаня. Её мозг лихорадочно соображал, почему Хэ Сюань мог не понять. И как только одна догадка посетила её, Ши Цинсюань прошиб холодный пот. Она медленно подняла глаза на застывшего Хэ Сюаня, готовясь к настоящему урагану. - Хэ-сюн... - Н-но ведь... Но ведь ты... Какая у тебя болезнь? - Никакая. - Это как? - Тупо спросил Хэ Сюань, находясь в какой-то прострации. - Так иногда случается... Я должна была болеть чем-то, что отразилось бы на тебе так, как отразилось. Но не заболела. Это редкость, но такое иногда случается... Хэ Сюаню показалось, что в его голове что-то лопнуло. Он уставился на притихшую и сжавшуюся под этим взглядом Цинсюань, но не видел её. Перед глазами проносились сотни эпизодов, как из-за вспышек гнева его не брали на работу, как избегали в институте и школе, как он срывался на единственных во всем мире дорогих людях, а потом сутками ходил, и винил себя во всем на свете. Единственная мысль, которая успокаивала его хоть чуть-чуть все это время, это то, что его родственная душа страдает ещё больше. Ведь если он был таким вспыльчивым, как вулкан, то тот другой человек поди вообще псих. И тут оказывается, что его родственная душа все это время жила и горя не знала. То есть все эти годы бесконечных успокоительных и самокопаний были зря? Нет, он не хотел бы, чтобы конкретно Ши Цинсюань болела хоть чем-то. И с этой стороны такой порядок вещей его бы даже порадовал. Но тот факт, что на той другой стороне связи за двоих отдувался он сам, выбивал воздух из легких. На негнущихся ногах Хэ Сюань медленно пошел к двери. Ши Цинсюань уже давно плакала, сдерживая громкие всхлипы. И, увидев, как Хэ Сюань собирается уйти, она все же не удержалась и сильно всхлипнула. - Хэ-сюн... - Дрожащим голосом позвала она, но юноша даже не обернулся. Он лишь на мгновение застыл в дверях. И с одной короткой, но бьющей хуже всяких ножей фразой, покинул кабинет. - Видеть тебя не хочу.

***

Она не помнила, как добралась до дома Се Ляня. Как будто в горячечном бреду, единственное место, куда сейчас хотелось, это домой, но дома она была бы одна. Она какое-то время просто стояла на месте не в силах пошевелиться. Слезы беззвучно текли по щекам, будто мозг ещё не успел понять, что произошло. А потом как прорвало. Ши Цинсюань согнулась пополам, будто от сильной рези в животе. Однако резало далеко не в животе. Она как было оставила все бумажки на полу и, захлебываясь в рыданиях, вылетела из офиса. Благо закрыть не забыла. Через минут двадцать она стояла на пороге квартиры Се Ляня и дрожащей рукой звонила в звонок. Се Лянь открыл почти сразу. - Кто здесь? - Спросил он с привычной улыбкой. Стоило ему услышать приглушенные всхлипы, как от улыбки не осталось и следа. - Цинсюань? Тревога в голосе была совершенно искренней, и Ши Цинсюань, переполненная горем и жалостью к самой себе не выдержала, и бросилась в объятья Се Ляня. Тот, будто мгновенно поняв, что произошло, без лишних вопросов закрыл дверь и повел подругу в гостиную. Какое-то время Ши Цинсюань просто продолжала рыдать. Се Лянь не спрашивал ни о чем, лишь баюкая её в объятиях и поглаживая по спине. Когда женщина чуть успокоилась, Се Лянь укутал её в плед и пошел на кухню заварить чай. Вскоре Ши Цинсюань, все ещё всхлипывая, но уже на порядок спокойнее, сидела по самый нос укутанная в плед и пила горячий чай с ромашкой. Се Лянь сидел рядом и ждал. Он знал, что она все расскажет, просто подруге нужно время, чтобы прийти в себя. - Хэ-сюн... Он... Мы поссорились... Голос женщины был хриплым и дрожащим от долгого рыдания. Сердце Се Ляня болезненно сжалось из-за того, насколько плохо сейчас было его подруге. Он нащупал её плечо, мягко надавливая, Ши Цинсюань с готовностью положила голову на плечо другу. - Он что-то сделал тебе? - Осторожно спросил Се Лянь, на что Ши Цинсюань активно и отрицательно замотала головой. - Нет. Нет, Хэ-сюн не виноват... Это все из-за меня... Прерываясь на периодические приступы очередных рыданий, Цинсюань рассказала, что сегодня произошло. Се Лянь хмурился, но не перебивал. В конце рассказа он уточнил. - То есть ты думала, он понял, что вы родственные души. А оказалось, что он не понял. - Я была уверена, что он понял! - Воскликнула Цинсюань. - Это же было очевидно. Я с самой первой встречи говорила, что он мне нравится. Но он ничего не отвечал. А когда он поцеловал меня впервые, я думала, до него дошло, поэтому он сделал первый шаг. - Цинсюань... - Се Лянь тяжело вздохнул. - Не все же такие сообразительные, как ты. К тому же, у тебя нет болезни, чтобы по ней можно было что-то понять. С этими словами Цинсюань снова разрыдалась. - Уж лучше бы она у меня была! - Буквально провыла она, утыкаясь заплаканным лицом в уже промокшее плечо друга. - Ты в этом не виновата. - Мягко заметил Се Лянь. - Виновата! - Цинсюань... - Не тебе меня учить, Се-сюн, ты сам такой же! - Выпалила женщина, но быстро осеклась. - Прости, Се-сюн... - Ничего. Ты права. Я такой же. - Се Лянь горько улыбнулся. Он нащупал руку подруги и крепко сжал её. - Поэтому я знаю, о чем говорю. Дай ему время остыть. А потом поговорите. Не дай вашим отношениям сломаться из-за вашей же глупости. Если бы не Сань Лан, если бы не его упорство, сейчас все было бы по-другому. Так что и ты не сдавайся. Ши Цинсюань шмыгнула носом и кивнула. Се Лянь видел, как темное пятно в его глазах - очертание головы Ши Цинсюань - колыхнулось, и тепло улыбнулся.