Гарри Поттер и Точка Бифуркации

      Поскальзываясь и спотыкаясь, мы шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Нас окружала такая плотная темнота, что мне показалось, будто мы пробираемся сквозь лесную чащу. Все разговоры стихли, и мы шли почти в полной тишине.       — Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь.       — О-о-о-о! — у юных волшебников вырвался дружный восторженный возглас.       Какая знакомая и родная сердцу картина! Помните, когда в фильме первокурсники выходят к озеру и нам крупным планом показывают прекрасный Хогвартс? Мы стояли на берегу большого чёрного озера, а на другой его стороне на вершине высокой скалы возвышался величественный замок с бесчисленным количеством башен и c донжоном. Из его окон исходил манящий тёплый свет, и эти уютные огни заставляли меня жаждать скорейшего прибытия в этот чудный замок.       — По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид.       Я попал в одну лодку с Роном, Невиллом и Гермионой. Мы скользили по озёрной глади к таинственному древнему замку. Я был восхищён, наравне с остальными детьми глазел на монументальную громаду вдали и наслаждался моментом волшебства. Увидел Хогвартс, теперь можно и умирать.       Думаю, в первом прибытии в школу присутствовал продуманный элемент психологии. В первую очередь на выводы человека влияет первое впечатление. Для детей первое впечатление о школе было восторженным, и опечаток оставался в их головах на всю дальнейшую жизнь, что было выгодно учителям и директору. Можно найти определённый подтекст в том, что мы, продираясь через мрак тёмного леса, вышли к желанному свету в лице Хогвартса. Психологический трюк, ориентированный на фундаментальные правила жизни — ты преодолеваешь трудности, и в конце тебя ждёт награда.       Мы причалили к берегу и поднялись по лестнице к дубовым дверям, которые являлись одним из многих входов в замок.       Хагрид несколько раз постучал в них.       Ту-ду-ду-ду.       Честное слово, он один в один повторил знаменитое вступление к Пятой симфонии Людвига ван Бетховена. Существует легенда, будто великий композитор написал эту мелодию, когда услышал, как в его дверь стучался почтальон. Если бы я не знал Хагрида, то подумал бы, что он специально. Впрочем, что я вообще знаю о лесничем? Вдруг он не простоватый полувеликан, а эстет, который слушает по вечерам Вагнера и читает Кастанеду.       Двери отворились, и нашему взору предстала уже знакомая мне Минерва МакгГонагалл.       — Спасибо, Хагрид, я их забираю, — сухо произнесла она. Лесничий ушёл, а мы последовали за ней внутрь. Несмотря на примитивное освещение факелами, в замке было очень светло — наверняка какие-то чары.       Первокурсники поднялись по лестнице и остановились перед входом в Большой зал.       — Скоро вы войдёте в эти двери и присоединитесь к вашим товарищам по учёбе. Но прежде чем вы займете свои места, вас распределят по факультетам. — Она сурово оглядела нас. — Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин.       При упоминании Гриффиндора Рон хмыкнул и подмигнул мне, как бы говоря «Вот где вся сила, брат». Не обольщайся, Роннинкс, меня не привлекает перспектива оказаться на одном факультете с психопатами-отморозками.       — За успехи вы получаете очки. За нарушения правил вы будете их терять. В конце года факультет, набравший наибольшее количество очков, награждается кубком.       — Тревор! — Пухлый мальчик бросился к ногам МакГонагалл, и мне на секунду показалось, что он хотел поклониться ей и тем самым выразить своё глубокое почтение, но он быстро встал, держа в руках квакающую жабу.       МакГонагалл с недоумением посмотрела на него.       — Сейчас состоится церемония. Подождите здесь, — сказала она и ушла.       Толпа учеников сразу зашумела и начала тихо переговариваться друг с другом, но замолкла, стоило раздаться звонкому голосу:       — Значит, это правда, что говорили в поезде? Гарри Поттер приехал в Хогвартс. — Источником голоса являлся мальчик с прилизанными белобрысыми волосами.       Всё вокруг зашептались «Гарри Поттер?», «В самом деле?», «Вау!».       Взгляды сошлись на моем лбу.       Рон с глубокой обидой посмотрел на меня.       — Ты же сказал, что тебя зовут Джеймс! — выпалил он.       — Я не соврал. Моё полное имя Гарри Джеймс Поттер, так что фактически я просто представился вторым именем. Я устал от внимания, которым окружена моя персона, даже по Косому переулку не могу пройтись спокойно, милые волшебницы постоянно преграждают мне путь и умоляют расписаться на груди… Ой, то есть пергаменте.       Несколько девочек, включая Гермиону, густо покраснели.       Драко отлип от колонны, к которой прислонялся, и аристократической походкой приблизился ко мне.       — Это Кребб, Гойл. — Он представил двух громил, стоявших позади него. Их нахмуренные рожи были явно обременены интеллектом. Когда-то. Они сбросили это бремя, как чернокожие оковы рабства. — Я Малфой. Драко Малфой.       Рон прыснул. Драко тут же перевёл взгляд на него и прищурился.       — Тебя имя насмешило? — зло прошипел он. — Даже не буду спрашивать как тебя зовут. Рыжий, в обносках своих братьев. Должно быть, ты Уизли?       Ну и поделом рыжему. Меня всегда удивляло, почему в каноне Рон начал ржать с имени Драко, хотя тот ему ничего не сделал и даже не обращался к нему, а представился другому человеку. Получается, Шестой первый спровоцировал конфликт на ровном месте, но читателям и зрителям это преподносят как демонстрацию Малфоя с плохой стороны. Почему? Немудрено, что тот обиделся.       Малфой повернулся ко мне.       — Ты скоро поймешь, что семьи волшебников не одинаковы. Ты же не заведешь себе неправильных друзей. — Драко выразительно посмотрел на насупившегося Рона и затем протянул мне ладошку. — Я тебе подскажу.       А я без тебя не знаю? В магическом мире люди делятся на два типа: те, кто родился в чистокровной семье, обеспеченной влиянием, деньгами, знаниями, и те, кто родился в маггловской семье. Ах да, есть ещё третий тип — полукровки, но там много нюансов. Гарри Поттер, например, вполне воспринимается окружающими как чистокровный волшебник, ведь оба его родителя были магами (а отец так вообще представитель древней династии). В магической Британии так и не смогли определиться с тем, считать ли полукровками тех, кто родился от магглорожденного и чистокровного волшебника. А кем считать тех, кто родился от брака полукровки и чистокровного? Много нюансов, на которые маги махнули рукой и решили считать чистокровными волшебниками тех, кто просто родился от двух магов, а Лили Эванс была пускай и магглорожденной, но волшебницей. Существовала небольшая группка чересчур радикальных персон, к таковым относился Волан-де-Морт, которые считали, что чистокровный волшебник — это обязательно потомок двух чистокровных родов, но они не озвучивали мнение большинства. Кстати, в этом было зерно логики, так как любимые всеми фанатами инцест и вырождение здесь не имели места быть. Какой ещё инцест? Инцест — это родственные связи внутри семьи. Он в принципе невозможен внутри расы или крупного народа, если тем вдруг вздумается заключать браки только друг с другом. Кланы чистокровных по сути и являются этаким квази-народом. Другой вопрос, насколько рациональна позиция радикалов? Есть что-то лицемерное в их политике. Они ратуют за сохранение магической крови, но при этом во главе стоит полукровка Реддл, который угробил немереное количество чистокровных волшебников. Вновь напоминает Гитлера, который якобы ратовал за сохранение белой расы от вымирания, но при этом спокойно положил шестьдесят миллионов белых европейцев и целенаправленно разжёг войну, которая породила глубокий демографический кризис в Европе, а в почти не затронутых войной Азии, Ближнем Востоке и Африке бурный рост рождаемости.       — Знаешь, — я посмотрел на его руку, — про меня тоже можно сказать «неправильный». Я благодарен за предложение помощи, но я сам разберусь с кем мне дружить, а с кем нет. И не нуждаюсь в твоём покровительстве.       Я, конечно, мог со счастливой рожей пожать руку и заверить его в том, что мы теперь лучшие друзья, но это значило бы дать слабину, ведь Драко завуалированно предложил мне свой патронаж, как какому-то безродному грязнокровке. Если бы я согласился, то спустя какое-то время Малфой бы напомнил мне об этом случае и попросил что-нибудь взамен. У аристократии только так: ты — мне, я — тебе. Быть в долгу у белобрысых я не хочу.       Драко обиженно закусил губу, но тут же вернул лицу надменное выражение и с высокомерно заявил:       — Смотри, не пожалей об этом, Поттер!       Ё-моё, мамин аристократ нарисовался.       — Смотри, не обосрись от пафоса, наследник, — я выделил это слово, — Малфой.       Вокруг захихикали. Я наклонился ближе к Малфою и прошептал:       — Будешь мешать — расскажу всем секрет твоей семьи.       — Какой секрет? — скептически вздернул бровь Драко, но голосок-то задрожал.       — Почему у Малфоев в поколении рождается только один ребенок, — наобум сказал я.       — Что? Откуда ты знаешь? — Малфой побледнел и испуганно заозирался по сторонам, но дети уже потеряли интерес к нашим персонам.       Тут появилась МакГонагалл, и это избавило меня от ответа в стиле «Прочёл в фанфиках».       — Все уже ждут вас. Церемония сейчас начнется, идёмте.