Гарри Поттер и Точка Бифуркации

      Двери отворились сами собой, и мы вошли в Большой зал. Я, как и все, запрокинув голову, рассматривал знаменитый потолок с иллюзией звёздного неба. Ничего не скажешь, иллюзия профессиональная и не уступает никакому планетарию, демонстрируя в реальном времени движение планет, сияние звёзд, блеск Млечного Пути и падающие кометы. Не удивлюсь, если иллюзия транслирует реальную картинку звёздного неба и, скорее всего, она существует автономно за счёт подпитки от замка. Из-за этого казалось, что Большой зал находится под открытым небом.       — Он зачарованный, я читала об этом в «Истории Хогвартса». — Гермиона не упустила случая поумничать. Девочка, очевидно, страдает дефицитом внимания и нереализованными лидерскими амбициями. Ничего, это в принципе поправимо. Вон Уизел всего несколько часов рядом со мной, а уже перевоспитываться стал.       Мы прошли через весь зал, минуя столы факультетов, за которыми сидели скучающего вида студенты и жадно посматривали на пустые тарелки, ожидая скорейшего окончания распределения. МакГонагалл остановила нас перед помостом и поставила напротив шеренги учеников табурет, на который водрузила потертую и ужасно грязную остроконечную шляпу. Тетя Петунья сразу бы выкинула такую на помойку.       — Может быть, надо попытаться достать из нее кролика, как это делают фокусники в цирке? — выразила догадку Гермиона.       Шляпа вдруг ожила, и из её складок сформировалось что-то, напоминающее рот, глаза и надбровные дуги. Раздалось несколько удивлённых вздохов от маглорожденных.       — Она разумна! — воскликнула Гермиона.       — Умение говорить ещё не признак интеллекта, — усмехнулся я.       Шляпа затянула дурацкую песенку для первокурсников, которую я слушал краем уха. Стандартная мотивационная речь, что-то про взаимопомощь, дружбу и необходимость хорошо учиться.       Больше, чем завывания Шляпы, меня интересовали наши преподаватели. Они выглядели, если можно так сказать, как обычные люди, и это ощущалось очень странно для человека, привыкшего воспринимать их через призму вымышленных персонажей. Только сейчас я смог собраться с мыслями и оценивающе рассмотреть их.       Вот они слева направо: хмурый Снейп, дерганый Квиррел, занимающий два места Хагрид, не дотягивающийся до стола Флитвик, Альбус Дамблдор на золотом троне, призрак профессора Бинса и несколько неизвестных мне учителей. Я с большим любопытством рассматривал их, подмечая почти стопроцентное сходство с актёрами, игравшими в фильме. Да и вообще, всё, окружающее меня, почти полностью копировало то, что было показано в экранизации.       Но атмосферу волшебства, ощущаемую в этих стенах, нельзя было выразить словами или передать через изображение. Неописуемое и пьянящее чувство сказочности происходящего возвращало в детство, и тем было ещё сладостнее. Словно тебе снова шесть лет и ты искренне веришь в то, что твой папа, одетый в меховую дублёнку, с ватной бородой на резинке и бабушкиной клюкой в руке — это настоящий Дед Мороз.       — Когда я назову ваше имя, вы наденете шляпу и сядете на табурет, — огласила МакГонагалл, в руках она держала длинный свиток. — Начнем. Ханна Аббот!       Девочка с лисьим лицом резво подбежала к табурету.       — Пуффендуй! — гаркнула шляпа, и от крайнего правого стола послышались аплодисменты.       — Сьюзен Боунс!       Пухлая рыжеволосая девочка, волнуясь и краснея, уселась на табурет и примерила шляпу. Надо будет наладить с ней связи, это полезное знакомство. Племянница главы Отдела магического правопорядка — это вам не продавщица тётя Люба.       — Пуффендуй!       Распределение продолжилось, и очередь дошла до мисс Всезнайки.       — Гермиона Грейнджер!       — Так, спокойно. Не нервничай, успокойся, — сама себе говорила Гермиона, пока шла к шляпе.       — По-моему, она немного чокнутая, — шепнул на ухо Рон.       Шляпа просидела на голове Грейнджер полминуты, очевидно, выбирая между Когтевраном и Гриффиндором.       — Гриффиндор! — поставила диагноз шляпа.       Рон обречённо простонал, а я неверяще покосился на Грейнджер. Какой ещё Гриффиндор? Она чистая когтевранка, которая не обладает ни одним традиционно гриффиндорским качеством. Каким образом она попала на алый факультет? Уж не проделки ли Дамблдора? Будучи наслышанным про манипуляции директора над шляпой, я специально следил за его руками во время распределения Гермионы, и вроде никаких пассов палочкой не было. Но вопрос, насколько Распределяющая шляпа автономна и независима от воли директора, остаётся открытым.       — Ну почему она попала на Гриффиндор? — простонал Рон. — Почему её распределили именно туда?       — Кто, по-твоему, в этом виноват? — фыркнул Драко.       — Евреи? — с сомнением спросил Рон, заставив меня изумлённо обернуться. Да-а, интересные дела творятся в семействе Уизли.       Тут голос подал Энтони Гольдштейн — щуплый пархатенький мальчик с кудрявыми чёрными волосами и характерным лицом, на котором отразилась вся скорбь еврейского народа.       — А вы таки антисемит? — сварливо поинтересовался он у Рона.       — А почему вы отвечаете вопросом на вопрос? — ловко парировал Рон.       — А почему вы спрашиваете?       — А почему я должен отвечать?       Перепалку двух тёртых калачей прервал Драко.       — Евреи здесь ни при чём, Уизли. Выбор факультета зависит только от самого человека, — просветил окружающих Малфой и скромно добавил: — Мне отец рассказывал.       Когда вызвали Невилла Долгопупса, он умудрился споткнуться и упасть, даже не дойдя до табурета. Шляпа всерьёз задумалась, но в итоге определила его на Гриффиндор.       — Рональд Уизли!       Рыжий поджал губы, получил ободряющие похлопывания по плечу от меня и направился к табуретке.       Его ожидаемо отправили на Гриффиндор. Вот нежданчик бы был, если бы шляпа нарушила вековую традицию и определила Уизли, например, на Слизерин. Скандал бы стоял жуткий.       — Драко Малфой!       Белобрысый отлетел на Слизерин, стоило древнему артефакту коснуться его головы.       — Гарри Поттер.       О, мой выход. А чего это такая тишина воцарилась? И Дамблдор аж как-то приподнялся на своём золотом троне. Примечательно, что его седалище сильно выделяло его на фоне прочих преподавателей, это явно какие-то комплексы. Мания величия? В противном случае, зачем прибавлять к своему имени столько титулов и восседать на троне, отлитом из чистого золота, подчеркивая свой высокий статус?       И Снейп как-то странно дёрнулся, а по залу пронеслись шепотки.       Я медленно поднялся по ступенькам к дубовому табурету и уселся на него. Профессор трансфигурации напялила на мой затылок шляпу, и я с отвращением подумал: «Они её вообще чистят, или этой тряпкой ученики на протяжении многих веков вытирали волосы?»       — Трудный выбор,— раздался в моей голове нейтральный голос. Нельзя было понять, женский он или мужской, он просто был и звучал без какого-либо оттенка эмоций. — Вижу ум и необычайное желание проявить себя.       — Когтевран или Слизерин? — с надеждой спросил я.       — Нет, Гриффиндор! — последнее шляпа громко прокричала на весь зал, вызвав бурю оваций с львиного факультета.       — За что?! — мысленно заорал я.       — Там тебе будет лучше, — просто ответила шляпа, и ментальная связь прервалась.       С одной стороны, она права, и мне действительно будет проще на Гриффиндоре. От Гарри Поттера ожидают именно этого, и на Гриффиндоре наибольшая концентрация моих фанатов и сторонников. Было бы крайне опрометчиво попасть на Слизерин, где собрались мои враги и дети тех, чьего лидера я якобы уничтожил. На змеином факультете Мальчика-Который-Выжил просто затравили бы или сделали изгоем, а не стали считать за равного и приглашать в мэноры, как это происходит во многих фанфиках. Когтевран и Пуффендуй — это факультеты нейтралов, там особо не разгуляешься, и если бы я попал туда, то можно было забыть об активном участии во всей движухе.       С другой стороны, каковы гарантии, что Распределяющая шляпа не озвучила решение, которое ей нашептал директор? Дамблдор заинтересован в том, чтобы Избранный попал только на Гриффиндор, и слишком много стратегий завязаны именно на этом факторе. Попадание на другой факультет автоматически перечёркивает больше половины планов и вынуждает в срочном порядке генерировать новые. Я пока не знаю наверняка, гад Дамблдор или нет, но заранее исхожу из того, что гад и коварный интриган. Так проще уцелеть — надейся на лучшее, готовься к худшему. Разумнее превентивно принять необходимые меры и ошибиться, чем не принять и потом осознать, что ты проиграл.       Перед тем как напялить на себя шляпу, я волновался насчёт того, сможет ли она как-то почувствовать, что я попаданец, и что она будет делать с этой информацией. Во многих произведениях шляпа как-то считывает ауру или сознание надевшего и раскусывает попаданцев, но судя по тому, что здесь она ничего не сказала насчёт того, что я незаконно приватизировал жилплощадь, она не узнала мой секрет. Или узнала, но не посчитала нужным озвучить это. В таком случае возникает жизненно важный вопрос: сообщила ли она об этом директору?       Этими размышлениями была занята моя голова, пока я шёл к гриффиндорскому столу и усаживался на скамейку. Гриффиндорцы шумно радовались моему попаданию на их факультет, а от рукопожатий моя рука уже начинала болеть.       — С нами Поттер! С нами Поттер! — скандировали близнецы.       Альбус Дамблдор поднялся со своего трона и широко развел руки. На его лице играла лучезарная улыбка. Все мигом утихли, даже перевозбужденные гриффы.       — Добро пожаловать! — произнес он, потрясая колокольчиками в бороде. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо!       — Мда… — многозначительно протянул я. — Старость не в радость. Совсем дедулю маразм замучил, или таблетки выпить забыл.       Окружающие тоже не поняли юмора Дамблдора.       — А что он сказать-то хотел? — пожимая плечами, спрашивали они друг у друга.       На самом деле существует много предположений, что именно зашифровал Дамблдор в этой бессмысленной фразе. Одна из самых банальных версий гласит, что таким образом директор закодировал стереотипные образы факультетов: олух — Гриффиндор, пузырь — Когтеварн, остаток — Пуффендуй, уловка — Слизерин. Также есть предположения о зашифрованных преподавателях ЗОТИ: Олух — Квиррелл, пузырь — Локонс, остаток — Люпин, уловка — Барти.       А самая адекватная и логичная теория гласит, что эти слова являлись всего лишь именами домовиков, накрывающих стол в Большом зале. Этакая кодовая фраза, которая послужила сигналом для домовых эльфов, что пора подавать блюда на стол, ведь именно после этой фразы на столах появились многочисленные подносы и тарелки с едой.       Ну или как менее интересный вариант, Дамблдор просто решил разрядить обстановку и этими словам заменил торжественную речь, которую обычно говорят, но которая не имеет особого смысла.       Впрочем, сейчас не до философствований. Я хочу есть! Стоявшие на столе тарелки были доверху наполнены едой: говяжий стейк, жареный цыпленок, свиные отбивные, сосиски, бекон, жареная картошка в мундире с укропом, чипсы, пудинг, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся засахаренные лимонные дольки.       Я наложил себе в тарелку всего понемногу, а запивал всё грушевым лимонадом. Тыквенный сок хоть и оказался на любителя, но мне понравился, когда я решил попробовать этот распиаренный напиток.       Затем на смену основным блюдам появился десерт: всевозможное мороженое, пончики, эклеры, шарлотка, ягодные пироги, фруктовое желе, леденцы на палочке и снова лимонные дольки в аккуратной железной коробочке.       Наевшись, я размяк и ощутил, что у меня начинают слипаться глаза. Чтобы не заснуть, я взял одну дольку и, зажав нос, прогундосил:       — Мальчик мой, это ради общего блага!       Ребята не поняли посыл шутки, но по интонации и манере речи безошибочно определили, кого я пародирую, поэтому покатились со смеху. Рон так ржал, что чуть не подавился эклером.       Я поймал взгляд Дамблдора. Интересно, слышал ли он?       Он, лукаво улыбаясь, поднял свой кубок и отсалютовал мне. Я с ухмылкой повторил его жест.       Ещё пободаемся, старче.