Гарри Поттер и Точка Бифуркации

      Наутро к нам в спальню заглянул Перси и разбудил нас раньше, чем начались уроки.       — Что случилось? — недовольно пробурчал Рон, ворочаясь в постели. — До подъёма целый час.       Я разделял его недовольство. Поспать не дали, козлы.       — Это не от меня зависит. — Перси посмотрел на брата. — Я не знаю, что вы натворили, но тебя, Гарри Поттера и Гермиону Грейнджер ждёт у себя директор. Я пришёл сопроводить вас к нему.       Сон тут же как рукой сняло, и мы с Роном синхронно вскочили на ноги и обеспокоенно посмотрели на нашего старосту. Он махнул рукой, мол, одевайтесь, и спустился вниз.       — Как думаешь, это насчёт вчерашнего? — с испугом спросил Рон, пока мы одевались в школьную форму.       — Как пить дать. Интересно, как же они узнали? — пробормотал я.       Внизу нас уже ждал Перси с заспанной Гермионой. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, что она нас не сдавала.       Рон внимательно вгляделся в неё, угрожающе наклонив голову набок. Гермиона поджала губы и отрицательно помотала головой.       — Следуйте за мной, — произнёс Перси.       Пока мы шли к кабинету директора, я лихорадочно соображал, что могло послужить поводом для вызова. Понятно, что ночные похождения, Гермиона и Рон здесь ни при чём, они лишь ширма. Директору есть чем заняться, кроме как лично разбираться с нарушениями режима, тем более если его нарушили студенты его факультета-любимчика. Даже если нас и спалили, то максимум, что нас ждало — пожурила бы МакГонагалл, и то для виду. Я знал это и поэтому так легко согласился помочь Рону, рассчитывая на полную безнаказанность. Ну а что? Избранный и Уизли, да ещё и с Гриффиндора. Дамблдор нам бы многое списал.       Староста довёл нас до статуи горгульи.       — Ушные затычки! — после оглашения пароля горгулья недовольно поморщилась и шумно отодвинулась в сторону, открывая проход вверх по лестнице.       Убранство директорского кабинета не сильно впечатляло, но тёплая атмосфера приятно обволакивала и убаюкивала.       Несколько книжных шкафов, старинная мебель и куча безделушек на дубовом столе, покрытом красным лаком. Уверен, настоящие ценные вещи Дамблдор бы не стал хранить в своём кабинете, скорее уж где-нибудь в родовом маноре с несколькими слоями высокопрофессиональной защиты. Зато все стены были увешаны портретами прошлых директоров. Они мирно сопели, но, завидев нас, разлепили глаза и зашептались между собой       Альбус Дамблдор сидел за столом и читал какую-то книгу.       Когда мы приблизились, он поднял глаза из-под очков-половинок и усмехнулся в седую бороду. Она выглядела ухоженной, и я отметил отсутствие в ней легендарных колокольчиков.       — «Преступление и наказание»? — поинтересовался я, разглядев обложку английского издания.       — Приятно знать, что наша молодёжь интересуется русской классикой в таком юном возрасте, — по-доброму улыбнулся Дамблдор, откладывая книгу в сторону.       — Не знал, что вы увлекаетесь маггловской литературой. — Я действительно не знал.       — Скажем так, люблю на досуге почитать. — Дамблдор повернулся к старосте. — Спасибо, Перси, ты можешь идти.       Перси кивнул и ушёл.       — Ну что, молодёжь, хех. — Дамблдор хлопнул по подлокотникам кресла. — Любишь кататься, люби и саночки возить. Знаю я про ваши ночные похождения и нарушения школьного режима.       Гермиона ахнула, зажав рот руками, а Рон покраснел и затравленно заозирался по сторонам.       — Простите нас, сэр! — запищала Грейнджер. — Такого больше не повторится!       Рональд Уизли усиленно закивал головой, всем своим существом показывая, что больше никогда даже носа за пределы гостиной не высунет.       Какой дешёвый трюк! Только с детьми сработает, впрочем, они и есть дети.       А вот я и спалился… Если бы я был одиннадцатилетним ребёнком, то сейчас бы горячо просил прощения и заверял в том, что больше не буду. Я же стою как истукан и совершенно равнодушно реагирую на провокацию Дамблдора.       — Дети, вы нарушили школьные правила, — горестно изрёк директор, покачав головой. — Боюсь, у меня нет выбора. В наказание вы будете две недели оставаться у профессора Снейпа после уроков и помогать ему с чисткой котлов.       Гермиона и Рон изумленно застыли. Я, уже опомнившись, изобразил глубокий шок.       — Ладно-ладно! — Дамблдор замахал руками. — Я не хочу мучить вас, я ведь тоже был молодым когда-то, хех, поэтому… Вместо двух недель вы будете оставаться всего одну неделю!       Мои напарники восхищённо загалдели, наперебой выражая слова благодарности такому великодушному директору.       Чтобы сделать человека счастливым, надо сначала всё отобрать, а потом вернуть половину.       — А теперь, дети, идите, дайте мне поговорить с Гарри с глазу на глаз. Пошушукаться о своём. — Дамблдор по-стариковски хихикнул.       Я посмотрел на Рона с Гермионой. Рыжий пожал плечами и вышел из кабинета. Гермиона словно кивнула каким-то своим мыслям и тоже вышла.       Я остался с Дамблдором наедине. Мне уже следует готовиться к стиранию памяти, ментальным закладкам и чаепитию с сывороткой правды?       Незаметно от директора я нащупал в кармане палочку и напрягся. Чутье обострилось, ноги согнуты в коленях — в любой момент в меня может полететь луч заклинания, и будет хорошо, если это лишь убивающее заклятие, а не подчиняющее или стирающее память.       — Ну, Гарри, — он уселся в своё позолоченное кресло и приглашающе махнул рукой. — Не стесняйся, присаживайся! Поиграй со стариком.       На столе лежала шахматная доска с магическими фигурами.       — Предпочитаешь магические или классические? — поинтересовался Дамблдор, в его глазах мерцали хитрые огоньки.       — Классические, — ответил я. Пока не получилось выкроить свободное время на освоение волшебных шахмат.       Дамблдор взмахнул рукой, и цвет доски, количество клеток и фигуры тут же поменялись на привычные чёрные и белые.       Я уселся в мягкое кресло, обитое красным бархатом, и в ту же секунду обстановка в комнате сменилась.       Вокруг всё померкло, я сидел напротив Дамблдора, между нами стоял шахматный столик, а всё остальное куда-то исчезло.       Казалось, я очутился в тёмной-тёмной комнате, где свет исходил откуда-то снизу и подсвечивал шахматную доску, отбрасывая от наших фигур причудливые тени на стены.       Дамблдор смотрел на стол взглядом опытного игрока. Он уже не казался слабым или старым чудаком, передо мной сидел опаснейший и могущественнейший человек. Жестом гроссмейстера он потянулся к пешке, но на полпути неожиданно дернул рукой и сделал ход конём.       — Скажи мне, Гарри, — вкрадчиво, почти ласково произнес он. — Ты же не взял в Хогвартс свою змею?       Тут я почувствовал, как вспотели ладони.       Он знает об этом!       Миссис Фигг, как обычно, сообщает своему начальнику, что Дурсли собираются в зоопарк, а Гарри вновь посадят ей на шею. Дамблдор понимает, что это подходящий момент для проверки своего главного предположения: есть ли в Гарри Поттере крестраж Воландеморта или нет? Надо сделать выводы о мальчике, и Дамблдор приказывает миссис Фигг инсценировать перелом ноги. Из-за этого Дурсли вынуждены взять мальчика с собой. Непонятно, почему миссис Фигг не могла вылечить перелом за считаные минуты? Она сквиб, но состоит в Ордене Феникса и присматривает за Поттером. Уж простейшее зелье она в состоянии достать.       Затем Гарри оказывается в зоопарке, где случайным образом сталкивается со змеей и проявляет свои способности змееуста. Мальчик настолько одичал от одиночества, что был готов разговаривать с змеей, которая ему подмигнула. К слову, змеи не имеют век и не способны мигать, поэтому это, очевидно, была какая-то особенная змея.             Дальше закономерное поведение Дурслей и — внезапно — пропажа и дальнейшее появление стекла. Если даже допустить, что это был детский выброс Гарри, то возникает вопрос — у него что, выбросы происходят два раза подряд?       Ведь стекло не просто исчезло, оно затем снова появилось.       А может, это и не выброс был вовсе, а чья-то магия?       Он всё знает! Он следил за мной с самого начала! Он…        Уфф… Так, спокойно, Лёха…       Упокойся, не паникуй, Дамблдор именно этого и ждёт от тебя. Ты не должен показать, что его слова хоть как-то зацепили тебя.       Я постарался придать лицу наиболее расслабленное и безмятежное выражение.       — А, — беззаботно махнул рукой и отзеркалил его ход конём. — Вы про Боа? — глупо держать в тайне его имя, ведь Дамблдору наверняка известно содержание разговора со змеей, а, скрывая эти факты, я рискую навлечь на себя серьезные подозрения. — Да я отпустил его сразу же, как только помог сбежать из этой тюрьмы для несчастных животных. — Разыгрываем карту сердобольного мальчика-зоозащитника. — Где он сейчас, не знаю, но очень грустно, что его нет со мной здесь и что в школу нельзя брать змей в качестве питомцев. Он же простой и безопасный для людей удав! Почему его держат взаперти, как какого-то монстра?       — Боа? Ну и имечко! — Дамблдор хохотнул. — Если бы он сейчас был тут, — он лукаво улыбнулся и сделал ход пешкой, освободив место для дебюта ферзя. — Что бы ты сделал?       К чему он ведет? Он выловил Боа?!       Если да, то как много он смог узнать?       Холодным потом покрылась вся моя спина, и я ощутил прилипшую к телу рубашку. В голове набатом билась лишь одна мысль: я ведь рассказал Боа про василиска!       Я не мог знать этого. Если Дамблдор узнал об этом, то…       Он сделал выводы, что я не Гарри, а Том, захвативший его тело.       Отсюда резкие перемены в поведении и отсюда знание о существовании Тайной Комнаты и василиска.       — Не могу вам сказать, — мне даже не пришлось изображать волнение, я нервно дернул рукой и сделал ход пешкой. — Вы же директор…       Проклятье! Слишком поспешный ход! Нельзя было так дергать рукой!       Да у меня же тремор! Возьми себя в руки! Надо контролировать малейшие движения тела, иначе я выдам себя.       — Ну что ты, Гарри, — усмехнулся он и съел пешку конём. — В душе я такой же ребенок, как и ты. Люблю лакричные леденцы, шоколадных лягушек и конфеты «Берти Боттс».       Он весело подмигнул мне.       Излюбленный психологический приём — изобразить наличие общих интересов и этим вызвать расположение к себе со стороны ребёнка.       — Ну… — я как бы неловко замялся. — Если бы Боа был бы в Хогвартсе, — я выдержал паузу и, словно раскрывая стыдливую тайну, выпалил: — Я бы натравил его на Драко и других плохих слизеринцев!       От мальчика одиннадцати лет, недавно попавшего в водоворот школьного соперничества, сложно ожидать чего-то другого.       С другой стороны, для Дамблдора может оказаться неприемлемым тот факт, что Мальчик-Который-Выжил мечтает натравить змею на своих школьных соперников, но лучше я пожертвую хорошей репутацией, чем раскроюсь.       Я переместил фигурку коня в центр.       Дамблдор уже не улыбается, в его глазах нет веселья.       Похоже, он вспомнил, как юный Том Реддл пугал змеёй детей из приюта.       Провёл аналогию?       Обнаружил сходство?       — Гарри, — строго сказал он. — Неважно, на каком факультете учится человек, он от этого не становится хорошим или плохим. Человека определяют не заложенные в нём качества, а только его выбор.       Я согласно кивнул, и Альбус смягчился.       Действительно мудрая мысль, но мне больших трудов стоило удержать ухмылку, когда я подумал, что этой же фразой можно обезоружить гомосексуализм Дамблдора — «Человека определяет его выбор, а не врождённые качества, наподобие сексуальной ориентации».       Сука! О чём я думаю?!       Насрать на мужеложца, сейчас мне нужно выбраться из этой кучи дерьма, и желательно в здравом уме и памяти! Но можно и без них! Главное — остаться в живых.       Дамблдор помолчал и, покачав головой, осуждающе добавил:       — А ещё — врать нехорошо, Гарри. Говоришь, отпустил Боа на свободу, как только освободил его из террариума? — Дамблдор посмотрел мне прямо в глаза. — Миссис Фигг видела вас на Тисовой улице.       Его слова зазвенели в моей голове и отдались эхом, расколовшись на множество звуков.       — Ты дошел до туда со змеёй, а затем отпустил её в канализацию.       Он сделал сокрушительный ход ферзём и поставил шах моему королю. Доска содрогнулась от приземления его фигуры.       Тук-тук. Это моё сердце забилось сильнее, чем когда-либо.       Он подловил меня на лжи.       Я изо всех сил старался не показывать своего волнения, но сердце учащённо заколотилось о стенки грудной клетки, и я ощутил, как бежит по венам кровь, как в висках пульсирует напряжение и как по горячему лбу катятся холодные капельки пота.       Надо срочно спасать положение и выводить короля из-под удара.       — Да ну? Правда? — прохрипел я, но тут же осекся и вернул голосу детское звучание. — Но подождите, почему вы верите словам какой-то магглы? — слишком быстро сказал я и закрыл короля конём, которого предварительно вывел в центр шахматной доски. — Как она вообще сообщила вам это? Она же маггла.       — Дело в том, Гарри, — Дамблдор сделал ход конём и начал подтягивать фигуры к полю битвы. — Что миссис Фигг не простая маггла, она сквиб. Ты знаешь, что это такое?       Да, правильно, болтай-болтай. Уводи тему, старик. Это старая как мир юридическая уловка: ведь существует, кажется, такое юридическое правило, такой прием юридический — для всех возможных следователей: сперва начать издалека, с пустячков или даже с серьезного, но только совсем постороннего, чтобы, так сказать, ободрить или развлечь допрашиваемого, усыпить его бдительность и потом вдруг неожиданнейшим образом огорошить его в самое темя каким-нибудь роковым и опасным вопросом.       — Кажется, это человек, не имеющий магических способностей или потерявший их в результате какой-то травмы? — я провёл контратаку и начал грозить слоном вражескому ферзю.       «Ну и зачем я вставил кажется? — промелькнуло в моей голове словно молния, и затем я разозлился сам на себя. — И зачем я так беспокоюсь о том, что вставил это кажется?!»       Мне показалось, или в голубых глазах Альбуса Дамблдора промелькнула печаль?       Вспомнил об Ариане? Сочувствует нелёгкой участи сквибов? Или попросту играет?       Для меня именно Дамблдор, а не Реддл — настоящая загадка и сплошной знак вопроса.       — Да, ты прав, Гарри. Но уверяю тебя, миссис Фигг лишь присматривала за тобой. — Он увёл ферзя в сторону.       — Тогда у меня ещё больше вопросов! — воскликнул я.       Старик дал слабину, отлично! Главное — поднажать и додавить на больную мозоль чувства вины за то, что обрёк победителя Волан-де-Морта на несчастное детство. Кстати, если получится, то это будет доказательством того, что Дамблдор не такая уж аморальная и беспринципная сволочь, каким я его представлял ранее.       — Если миссис Фигг — сквиб, знает о магии, знает вас и присматривала за мной, то почему на протяжении одиннадцати лет никто из вас не озаботился тем, как я живу?! — обиженно восклицаю я, подпуская в голос непонимания. Надо не забывать, что я одиннадцатилетний ребенок. — Та самая миссис Фигг, у которой я неоднократно был в гостях! Она видела моё телосложение, мои синяки, мою мешковатую одежду, но ничего не сделала и никому не сообщила об этом!       Перевожу дух и делаю вид, что вот-вот расплачусь. В прошлой жизни у меня был друг из театра, который однажды показал мне методики вызова искусственной истерики. Мне даже эмоции нагнетать не пришлось, я действительно был возмущен этим моментом канона, осталось лишь взвинтить возмущение до предела. Если Фигг — шпион Ордена Феникса и его осведомитель, то почему она ничего не рассказала о состоянии Гарри, который у неё чуть ли не каждые выходные был?       — Или вы знали? — шокированно приоткрыв рот, я сделал «догадку» и загнал ферзя в ловушку. Картина маслом — поражённый чудовищной догадкой ребёнок.       Дамблдор смутился. Было видно, что он не ожидал такого развития разговора и не планировал рассказывать мне об этом, по крайней мере сейчас.       — Гарри, — он примирительно поднял руки. — Прости меня, старика, совсем умом тронулся на старости лет. Я отвечу на эти вопросы, но не сейчас, а потом.       Дожимай! До предела!       — Почему потом? Давайте сейчас! — изображая истеричную нетерпеливость, чуть не заорал я, но Дамблдор мягко прервал меня.       — Гарри. Ты ещё слишком юн и рвёшься к приключениям. Я понимаю. В твои годы я тоже грезил о дальних странах и секретах магии. Но поверь мне, старику, — всему своё время. Вы, молодёжь, всё спешите да спешите. Куда спешите? У вас целый век впереди! Я вот уже полвека от скуки маюсь, оттого и чудачу. Ты думал, я сумасшедший? А вот и нет! Это всё возраст сказывается, хех.       Ловко он увёл разговор с нежелательной темы и свёл беседу к компромиссному завершению. Чувствуется приобретённый за долгие годы опыт плести словесные кружева.       Но это уже неважно.       Кто-то назовёт это ничьей или даже моим поражением, но я выиграл, мать вашу!       Я выжил и ушёл из-под линии огня! Дамблдор теперь будет гораздо внимательнее смотреть в мою сторону и следить за моими действиями, но это ничтожная плата за возможность уйти из этой комнаты живым и «без провалов в памяти».       Он протянул мне свою морщинистую тонкую руку. Казалось, даже моя детская ручонка сильнее, чем рука этого человека, который дёргает за ниточки половину магической Британии.       — Мир? — добродушно спросил Дамблдор и задорно подмигнул.       — Мир, — по-детски буркнул я, намеренно неуклюже делая вид, что ему удалось меня уболтать этой чепухой и заставить забыть о своих претензиях. Но внутри я ликовал.       Тут наваждение спало, шахматный стол растворился, я снова оказался в кабинете директора и передо мной вновь сидел добренький чудаковатый дедушка в пурпурной мантии.       — Ну, — хмыкнул он. — Иди, Гарри, веселись с друзьями. Но, — он шутливо погрозил пальцем, — впредь без нарушения правил.       — А разве правила Хогвартса созданы не для того, чтобы их нарушать? — дерзко спросил я и лукаво улыбнулся, изображая осмелевшего после разговора юнца.       — Как говорили в моей молодости, — назидательно начал Дамблдор, — не пойман…       — Не вор! — закончил я фразу, и мы оба рассмеялись. Смеялся я абсолютно искренне — от облечения.       Отсмеявшись, директор махнул рукой.       — Иди уже, молодой. — Он покряхтел, открыл коробочку со сладостями и закинул в рот лимонную дольку. Видя, что я ещё не ушел, он вопросительно воззрился на меня. — М? Не хочешь ли ты что-нибудь рассказать мне?       — Нет, сэр. Ничего.       Я долго не раздумывал и направился к выходу, улавливая краем уха, как сокрушается Дамболдор, вспоминая свою юность, когда трава была зеленее, а лимонные дольки вкуснее и натуральнее.       Стоило мне выйти за дверь, как я сразу прислонился к каменной стене и медленно съехал по ней вниз. Я был на грани провала. Мне повезло, что Дамблдор не ожидал от Поттера такой сообразительности и таких верных выводов, поэтому в финале он решил свести партию вничью, не жертвуя ради победы в поединке лояльностью Мальчика-Который-Выжил.       Но всё равно я слишком недооценил его. Не удивлюсь, если он не поверил ни одному моему слову, и все мои трюки с конспирацией для него — детская возня в песочнице.       Этот раунд удалось пережить без особых потерь, а вот насчёт дальнейших я не был уверен.       Выводы о Дамблдоре было делать рано, но одно я могу сказать точно — он чудовищно опасен. Такой сожрёт с костями, пережует, выплюнет и не заметит. Честно признаться, я был даже немного восхищён. Экая глыба! Какой матёрый человечище! У такого всё всегда под контролем, как у истинного гроссмейстера.       Одно меня удручает. Нарушение сценария прописано в самом сценарии.       По первому впечатлению выходило, будто бы он в повседневной жизни изображает из себя добродушного старичка, с которым можно и на рыбалку сходить, и в баньке пивка попить.       Только вот потом не нужно удивляться, что он внимательно слушал и запоминал вашу пьяную болтовню, а затем использовал полученную информацию в свою пользу.       Опасный человек, с таким лучше дружить.       Но мои интересы далеко не всегда будут совпадать с его планами, поэтому надо искать пути, как скинуть Дамблдора с вершины его политического олимпа, где он имеет огромное влияние. Но такого мастодонта самостоятельно и в одиночку практически не пошатнуть, максимум доставить мелких неприятностей. Поэтому надо начинать искать союзников, желательно очень влиятельных, и попутно строить мелкие козни против Дамблдора, не забывая о собственной безопасности.       Я бы мог подумать о возможности пойти на мировую с директором и попытаться объяснить ему свою ситуацию, всё-таки мы вместе сражаемся против Тёмного Лорда. Но я сильно сомневаюсь, что после победы над Волан-де-Мортом меня не ждёт заклинание в спину или срок в Азкабане за жестокое убийство гражданина Британии Тома Реддла.       К тому же мне совершенно несимпатичны взгляды и политическая позиция Дамблдора, равно как и его методы.       Наш директор так или иначе манипулирует людьми, включая своих соратников. То, как далеко он готов зайти в манипуляциях и какие способы готов применять для достижения цели — это всё не имеет значения для меня. Важно лишь то, что он строит амбициозные планы, центром которых являюсь я, и мне это не нравится, а это значит, что наши с директором интересы как минимум не совпадают и пересекаются лишь в парочке принципиальных вопросов вроде взглядов на Волан-де-Морта. Посмотрим, что будет дальше, но надо быть заранее осторожным с Дамблдором и его кругом приближенных, а то, не ровен час, заставят пожертвовать собой во имя всеобщего блага.       Интересно, насколько я был прав, когда приписывал Дамблдору различные подозрительные происшествия в жизни Гарри? Может, никакого Дамбигада и не было никогда? Может, на самом деле существует лишь старый политик, который преследует свои интересы, но при этом имеет какие-то свои принципы и не является откровенным подонком? Я пока не знаю, но обязательно узнаю.       И всё же одна мысль не давала мне покоя — нарочно ли Дамблдор читал «Преступление и наказание», когда мы вошли? Неужели он заранее предполагал, как сложится диалог, и книга Достоевского — это намёк на интеллектуальные баталии Раскольникова, пытающегося выйти из-под подозрений, и следователя Порфирия Петровича? Неужели этим Дамблдор хотел сказать: «Я знаю, что ты знаешь», или это всего лишь совпадение и моя разыгравшаяся паранойя?       Отдышавшись, я поднялся на ноги и отправился в гостиную факультета.