Отчего так в России берёзки шумят?

Сергей подскакивает на неудобном диване и с ужасом оглядывается по сторонам. Что это за раздражающие громкие звуки? Руки и ноги холодеют, Разумовский представляет, как бывшие работодатели сейчас вломятся в дверь и скрутят его, но ничего подобного не происходит. Тем временем крик снова повторяется, и Сергей задумчиво чешет голову. Это что, кричат петухи? Какой ужасный звук. Сережа снова падает на диван, переворачивается на бок и прикрывается тонкой подушкой. Нет, нет, нет, он не будет вставать! Что за хрень! Где он находится? Дом какой-то незнакомый. Ах да, он же вчера набрел на деревню, а местный парень Олег пустил его переночевать. Сережа лениво трет глаза и откидывает одеяло. Ночью было жарко, и он спал в одних трусах. Сергей убирает руки от глаз и вдруг встречается взглядом с Олегом. Утром тот выглядит собранным и бодрым, не то что Сережа. Наверное, он уже успел поработать, а не только проснулся. Черт, сколько же времени? Во сколько Олег встал? Впрочем, не все ли равно? Сережа звонко здоровается с ним. Кое-как садится на кровати и потягивается, нисколько не стесняясь своей наготы. — Чудесное утро, верно? А что на завтрак? — На завтрак у тебя яичница, — отзывается Олег и скользит внимательным взглядом по обнаженному телу Сергея. — На столе в передней, прикрыта крышкой, чтобы не совсем остыла. Чайник сам поставишь, газ-то ты умеешь включать? Поищи там еще что-нибудь в хлебнице или в холодильнике, — сглотнув, он отворачивается. — Куда ты собираешься? – Сергей приподнимает бровь, заметив, что Олег уже полностью одет. — Пойду делами займусь, — не обернувшись, Олег выходит на двор. Видимо, в деревне дел невпроворот. Сергей неохотно встает с дивана, мысленно прощаясь с мечтой поспать еще немного. Ищет свои вещи, проверяет рюкзак с деньгами и лениво одевается. Ему не очень хочется завтракать в одиночестве, но ничего другого не остается. Яичница холодная, но все равно очень вкусная. Все-таки есть разница между покупными яйцами и деревенскими. Плита у Волкова раритетная газовая. Разумовский таких сто лет не видел и столько же не пользовался. Он привык, что в современных квартирах в мегаполисе плита включается поворотом ручки. Здесь же приходится попотеть, и вспыхнувший огонь едва не сжигает его брови и ресницы. Сергей ойкает и отшатывается, но все же добирается до чайника. Пытается налить воду, но в итоге часть проливает мимо. Решает, что и так сойдет, а вода высохнет сама — все-таки лето, жарко. Надо бы проверить телефон, посмотреть новости. Дрожащей рукой включает его, ожидая худшего, но с удивлением осознает, что никакого интернета в этой глуши нет, да и мобильной сети в целом. Как местные здесь живут? Цивилизация-то до них доходит? Слабо в это верится. От размышлений о жизни в деревне Сергея отвлекает вернувшийся Олег. Пока Сергей ме-е-едленно ел и тыкал в телефон, Олег успел хорошенько замотаться, расправляясь с делами. В переднюю он заходит мокрый и вспотевший, и тут же сбрасывает влажную майку. Сергей так и замирает с куском хлеба в руке, а потом начинает жевать слишком уж интенсивно, так и челюсть можно вывихнуть. Олег цепляет полотенце на спинке кровати и наскоро обтирается. Это что, ответ на стриптиз Сережи утром? Окей, телосложением Олег явно выигрывает. Сергей откровенно залипает на его подтянутое рельефное тело. Он так вымахал на натуральном питании? Сережа хотел бы так же, но еще больше хотел бы коснуться этого чудесного атлетического тела, провести по нему рукой и прижаться к горячей коже губами. Взгляд Сережи становится пристальнее, живее. Он замечает несколько шрамов на груди Олега, но мало ли откуда они в деревне – может, плугом задело. Сергей улыбается Олегу, а потом облизывает пальцы один за другим, не отводя от мужчины сосредоточенного взгляда. — Слушай, я чувствую себя в долгу перед тобой, — начинает Сережа. — Я правда хочу тебе заплатить за ночлег. У меня есть деньги. Или, не знаю, ты предпочитаешь другой способ оплаты? Я могу отработать! Ой, ну то есть, отработать в огороде, — ухмыляется, словно случайно оговорился. — Грядки пополоть, с курами помочь, что угодно… Ваша деревня мне, как исследователю, кажется очень интересной. Я бы хотел остаться еще на пару дней и изучить ее получше, — на самом деле Сереже больше некуда идти. Его никто не ждет. За ним охотятся, а здесь жизнь кажется тихой и спокойной. Ему нужно немного отдохнуть, придумать план, а дальше он решит, куда двигаться. — Ну оставайся, что с тебя взять, — Олег пожимает плечами, легко согласившись. — Мне, честно говоря, нет особого дела, чем ты тут заниматься будешь. Только не лезь, куда не просят, и веди себя прилично, чтобы мне за тебя краснеть перед всей деревней не пришлось. А так пожалуйста. — Не лезть, куда не просят, и все будет пучком. Яснопонятно, — Разумовский кивает и дружелюбно улыбается. Такая политика его более чем устраивает. Надолго оставаться в гостях у Олега он не планирует, но хотя бы пару дней отоспаться хватит. — Тогда и ты не трогай мои вещи, хорошо? Так сказать, взаимное уважение, тем более у меня всего-то один рюкзак. — Можешь не беспокоиться за свои вещи. Мне своих хватает, — Олег уверяет непринужденно, но все же бросает взгляд в сторону рюкзака. Хмурится, словно что-то подозревая, но разве Сергей не может просто дорожить своими вещами? — И отрабатывать, — делает упор на слово, — ничего не нужно. Без тебя справлюсь, ты, поди, и мотыгу-то в руках ни разу не держал. Доедай уже, помой посуду за собой в тазу, потом пошли прогуляемся до соседей, молока свежего купим. Неплохо б после в лес пройтись, грибы посмотреть, ягоды. Может, земляника еще растет, — сообщает Сергею планы так, как будто он живет здесь уже не один год и вообще они давно знакомы. Ну, а чего? Сергей сам сказал — отработать хочет. Олегу не надо, чтобы он там ему пол-огорода перекопал по незнанке, а так хоть под присмотром будет. И навредить ни себе не успеет, ни ему хлопот не доставит. — А вечером сходишь встретишь корову с пастбища, нужно будет завести ее в стойло, — кивает скорее сам себе, переодевая майку и накидывая старую рубашку, чтобы выйти со двора приличнее было. — Да не бойся ты, корова дорогу и сама знает, встретишь просто и пойдешь рядом. Не знаю, кто кого до дома еще доведет… Сережа долго моет посуду, потому что горячей воды дома нет. Вообще-то, в кране совсем никакой воды нет (зачем вообще кран?). Все в этой деревне приходится делать вручную! Олег придумывает дел на целый день. Сначала Сергей даже радуется, как маленький ребенок: это же настоящее приключение! У него никогда не было родственников, которые жили бы в деревне, и сам он вырос в городе, так что все радости сельской жизни для него в новинку, но потом он все же решает, что это слишком хлопотно, а ходить к соседям — идея вообще дурацкая. Долго думает, куда спрятать рюкзак с деньгами, и в итоге запихивает его под диван. — Ты где там пропал? — раздается стук в окно. Сережа вздрагивает, но, узнав голос Олега, приоткрывает раму. — Кажется, я не смогу пойти с тобой к соседям. Мне, эм, в туалет надо. Очень надо. Кажется, это надолго. Сходи без меня? Деньги за молоко я отдам, — смотрит на Олега скромно и виновато. Под его тяжелым взглядом пятится к тому ужасному туалету в огороде. Выкопанная яма не внушает доверия. Сергей живо представляет, как проваливается в говно, но все же заходит в туалет. Глядит в щель в двери, как Олег не ждет его, а разворачивается и уходит. Сергей некоторое время сидит в жутком сортире, заткнув нос и слушая жужжание мух: вдруг Олег вернется раньше времени или решит его проверить, постучав по двери? Сергей не против общения и в других условиях с радостью бы познакомился с жителями деревни, но сейчас в его интересах, чтобы как можно меньше народа знало, где он остановился. Олега-то одного много, но он вроде бы не болтливый, серьезный. «Ага, посмотрим, каким неболтливым он будет, когда его станут пытать паяльником и ломать пальцы». Сергей трясет головой, отгоняя тревожные мысли. Никто ничего не узнает, его не станут искать в такой глуши. Он скоро уедет, начнет новую жизнь, и все будет хорошо.

***

Поведение Сергея кажется более чем подозрительным, но пока Олег старается особо не придавать этому внимания. Мало ли, какие у него причины… К соседям он идти не хочет, но Олег и не особо настаивает, он и сам справится, сумку его смотреть нельзя, как будто бы кто-то вообще собирался. Олег не из тех людей, которые суют нос не в свое дело, он и спрашивать-то у этого никчемного археолога или кто он там, ничего не собирается. Не его дело и ладно. Олег привык жить один, но немного потерпеть гостя он вполне в состоянии, к тому же, выгонять его просто так жалко — он какой-то худенький, рыжий еще, какая-нибудь бабка увидит одного на дороге да погонит поганой метлой. В деревне и такое встречается. Молоко он покупает сам и еще некоторое время торчит у тети Клавы на дворе, осматривая ее забор, который больше некому починить. Олегу не сложно, за банку-другую молока он вполне может по-быстрому заделать дыру и поставить его поровнее, надо только понять, в чем причина перекоса. Домой возвращаться не спешит, если уж у Сергея есть там какие-то «дела», Волков подождет, ему некуда торопиться. День длинный, все успеется. Когда же он появляется на своем пороге, рыжий «неожиданно» появляется со стороны туалета — Олег делает вид, что не замечает подозрительно долгого там пребывания. Если тот был там вовсе. Волков усмехается и идет в дом попить воды и собраться в лес. Брать с собой в лес новичков себе дороже. Нужна как минимум полная экипировка — в лесу полно комаров и мух, паутина со всех сторон — вёдро, как говорят местные, высокие сапоги, чтобы трава не покусала за ноги, высокий воротник, чтобы не вернуться с комариными «засосами». Тратить одежду на Сергея не хочется, но приходится, иначе потом не оберешься стенаний, не дай Боже у него еще аллергия какая на что начнется — у них, городских, это модно. Он одевает рыжего как куклу, не обращая внимания на страдания вроде «жарко», «душно» и «тесно». Жарко сейчас, а в лесу жарко уже не будет, он еще спасибо скажет. Ножик для грибов в руки ему не дает, мало ли что все-таки, забирает себе. Сергею вручает корзину для ягод. Благо, в их краях не водится медведей, двух молодых мужчин вместо ягод они кушать не станут. В лесу хорошо. Птички поют, солнышко светит сквозь сочные зеленые кроны, деревья шатаются из стороны в сторону под гуляющим теплым ветром. Сергей постоянно останавливается и замирает, любуясь такой красотой. Тихо, спокойно. Умиротворяюще. В городских парках никогда не испытаешь такого удовольствия. — Олег, ты замечаешь это? — догоняет товарища и бьет его рукой по плечу. Прикладывает ладонь к уху, словно что-то слушает. — Ничего не слышно, — наконец договаривает и улыбается восторженно. — Никаких машин, суеты, людей. Олег, в деревне так прекрасно! — поднимает руки и касается веток кустов, проводя кончиками пальцев по прохладным зеленым листочкам. — А ты всю жизнь здесь живешь, да? Или недавно приехал? Должно быть, по мнению Сергея, такому молодому и вроде бы неглупому мужчине не место в деревне. Не похож Олег на обычную деревенщину, особенно на то, как их представляют городские. Разумовский виснет у него на сильном плече, дурацки улыбаясь, и подсовывает ему между губ сладкую спелую землянику, найденную среди травы. — Так прекрасно в деревне не всегда. Ты преувеличиваешь, — устало выдыхает Олег и жует ягоду. Многие новенькие грозятся переехать, да мало кто возвращается. В городе-то и возможностей побольше, и жизнь полегче. Многие не понимают этого, все кричат свои лозунги, а Олег просто продолжает здесь жить. Работает понемногу то там, то тут. Помогает всем, денег вполне хватает жить спокойно и никого не трогать. Зачем ему этот город? Зачем ему эти люди? Больше ни на один вопрос Олег не отвечает, пока они не доходят до луга. Они шли почти час и заслужили отдых. На лугу можно снять кофты с длинными рукавами и поваляться в траве. Вокруг спокойно, слышно только ветер, птиц и журчание ручейка неподалеку в низине. — Я с детства в деревне живу, — Олег укладывается на траву спиной и пожевывает травинку. — Уезжал в город получать образование, потом ушел служить по контракту, а потом… потом травма и увольнение. В городе меня никто не ждал, и я вернулся сюда, здесь мое место, — говорит тихо, даже не надеясь, что Сергей поймет. Мало кто из городских может его понять. Для них всех жизнь в деревне — это что-то низкое и недостойное. Они не понимают ее простой естественной красоты. — А ты? Всегда жил в городе? Тебе там нравится? — не пытается лезть в чужую жизнь, только лишь отзеркаливает заданные вопросы. Олег не из говорливых, ему, может, и хочется кого-нибудь узнать поближе, да какой смысл — он все равно уедет. — Да, я родился и вырос в городе, а потом переехал в город побольше, — Сергей переворачивается, ложась на живот, и теперь вместо голубого чистого неба рассматривает лицо Олега. Между ними совсем мало места, и Сережа видит каждую родинку, каждый волосок. Так и не понимает, зачем тому было нужно получать высшее образование, чтобы потом все равно буквально зарывать его в землю и жить среди необразованной деревенщины, но это и не его дело. — Хм, раньше я думал, что никогда бы не переехал в деревню навсегда, но сейчас мое мнение изменилось, — Сергей двигается к нему ближе. — У вас здесь не так плохо, — его внимательный взгляд скользит по лицу Олега, задерживается на губах. Олег знает все эти жесты, понимает, к чему рыжий ведет, и не замечает, как задерживает дыхание под его влиянием. Сережа тянет руку, хочет убрать мешающую травинку и… — Ладно, пора возвращаться домой, — Олег поднимается, не глядя на Сергея, и надевает теплую кофту. — Надо покормить козу, ей скоро дитятку рожать. Мне надо соседке забор починить, а ты можешь тоже сделать что-то полезное. Идем, — командует, словно снова оказавшись в роте. Сергей недовольно сдвигает брови, а потом едва сдерживается, чтобы не прыснуть от смеха. Что его так веселит? Слово "дитятко"? Цивилизованные люди так не говорят? Олег слишком давно общается с местными, некоторые из которых в город никогда не выезжали и сохранили традиционный говор, и он тоже привык говорить на понятном им языке. Разумовский отмахивается и ничего больше не добавляет, видимо решив, что хозяин — барин. Олегу виднее, как удобнее жить в деревне. Сергей поднимается за ним следом, ухватившись за любезно протянутую руку и подтягивается. Сергей никак не может перестать глубоко вдыхать свежий лесной воздух и любоваться красотами природы. Хорошо, что они не на охоту пошли, а то бы он всю дичь распугал. Обратный путь лежит через тот же лес, и нужно держать ухо востро. Кажется, Сергей хочет сказать что-то еще, но не решается, и Олег тоже молчит на пути назад. — Картошку мотыжить умеешь? Дам мотыгу, у меня небольшой закуток за домом, надо обработать. Поработаешь, потом ужинать будем, — дает указания уже рядом с домом. — Банный день только в субботу, но ты, наверное, это и так знаешь? — Сергей вряд ли знает, но кивает, делая вид, что принимает к сведению. Олег продолжает: — Если хочешь, сможешь помыться. Я топлю жарко, люблю погорячее, но можешь пойти после меня, она уже остынет немного, — Олегу явно проще говорить о своих привычных делах, чем проникаться делами Сергея. Он пытается случайно не влезть в его душу. Не надо Олегу такого, жил себе спокойно и жил бы так и дальше, но свалилось ему на голову это рыжее недоразумение, точнее, пробралось в курятник. В доме он раздевается в одной комнате с Сергеем. В деревне в этом ничего такого нет, большинство мужиков и париться ходят вместе голышом. Олег снимает кофту с длинными рукавами, а потом и майку. Жарко, грудь вспотела, обмахивается газетой и стягивает толстые штаны. Кажется, это была плохая идея. Сергей бросает на него увлеченный взгляд, но Олег не отдает такого же, старается не смотреть: не надо ему, не надо. Рыжий, конечно, симпатичный очень, подтянутый, ловкий, стройный. Но он городской, а Олег не умеет на один раз, как бы Сергей ни намекал. Олег не умеет взять и забыть. Не умеет взять тело, не коснувшись души и не отдав что-то взамен. Поэтому старается не смотреть, сглатывая и понимая, что это все очень плохая затея. — Сперва покорми козу. Ее Майка зовут.

***

Сергей кивает, но запоздало понимает, что в этой задаче слишком много непонятных подзадач. Он как будто попадает в другой мир, где все живут в средневековье: картошку мотыжат, козу кормят, в баньке парятся… Зачем, когда давно изобрели душ и супермаркеты? Но деревня живет по своим правилам. Сергей коз-то живых в жизни не видел. Наверное, ученые-этнографы (или кем он там представился) во всякой такой хрене шарят, да и он справится: если деревенский справляется, то чем он хуже? — Окей, а что козы едят? — осторожно спрашивает, ожидая подвоха, и тот действительно есть. В смысле, беременные козы едят кашу??? Таращится на Олега, объясняющего с таким усталым видом, словно все об этом знают. В деревне может быть и все, но Сережа впервые слышит. КАШУ ЕЩЕ ВАРИТЬ НАДО? А, не варить, смешивать сырую. Мешая в железном ведре зерно и воду, Сергей думает, что к такому жизнь его точно не готовила. Он, талантливый программист, гениальный хакер, скрывающийся от самых лютых питерских бандитов с кучей украденных денег, вынужден тащить ведро каши беременной козе! Где вообще эта коза? У сарая никого не видно. Олег что, его обманул?! — Цыпа, цыпа! — Сергей ставит ведро и ходит по двору, упершись руками в бока. — Бээээ~! — издает самую жалкую пародию на блеяние козы. — Козочка, ты где?! Я тебе покушать принес! Вот блин! Коза лежит и не двигается! Сергей подбегает к белому едва дышащему холмику на траве и не знает, что делать. Коза выглядит скверно. Это что у нее такое между ног? Это она что, РОЖАЕТ? Разумовский понятия не имеет, как принимать роды, и от отчаяния хлопает себя ладонью по лбу. Что вообще с рожающим животным делать? А само оно не может? Наверное, Олег знает. Точно, Олег должен знать, это же его коза! Сергей все бросает и бежит к соседке предупредить Олега. Находит его у забора и машет руками, толком ничего не объясняя. — Там это самое, ну! Срочно ты нужен! Я сам никак не…

***

Олег тратит последние силы на соседский забор, надеясь по итогу просто поужинать и упасть на кровать с какой-нибудь книжкой. За коровой должен сходить Сергей, во всяком случае, Олег очень на это надеется. Вряд ли это удастся ему с первого раза, но ничего, поучится жизни. Коровы вообще не особо воинственные животные, а их буренки так и вовсе только меланхолично жевать траву умеют. Сергею ничего не угрожает, но найти нужную коровку еще помучиться предстоит. Олегу просто хочется побыть одному. Он привык справляться со всем в одиночку, и теперь постоянное присутствие другого человека рядом немного угнетает. Он мог бы отдохнуть немного и сейчас, занявшись исключительно физическим трудом и отключив голову, но долго быть одному ему не приходится: через несколько минут Сергей уже бежит за ним, что-то взволнованно крича. Олег прикрывает глаза на миг, вытирая со лба пот, и встает с коленей. Прихватывает и молоток, и гвозди с собой, медленно идет по направлению к дому. Вряд ли Сергей умудрился что-то испортить настолько, что ему бы пришлось бежать. Разве что дом поджег, но дымом вроде не пахнет, вот Олег и не торопится. Однако в сарае оказывается, что все несколько хуже, чем он предполагал. Сергей ничего не испортил, а, по сути, успел вовремя его подозвать, потому что Майка чего-то решила разродиться раньше срока. Прямо сейчас хочется все бросить, но Олег не был бы собой, если бы так сделал, да Сергей уже как-то немного побелел от паники. — Эээ, а ее не надо, ну, в козий роддом отвезти? Олег смотрит на Сергея так, словно тот двинулся рассудком, но тот слишком взволнован, чтобы перестать суетиться. Олег принимал уже козлят ранее, но сейчас ситуация немного осложняется паникером рядом и тем, что день уже заканчивается и на улице стемнело. Волков кидает молоток и гвозди в сторону и садится рядом с козой на колени, тут же начиная поглаживать ее по голове. Вообще животные сами прекрасно справляются с родами, обычно родовспоможение им не требуется, можно просто находиться неподалеку и контролировать процесс визуально, но в прошлый раз один из Майкиных козлят обвился пуповиной и едва не задохнулся. Олегу придется быть более внимательным, а для этого надо как-то выключить панику Сергея. — Сходи в дом принеси фонарь. В кладовке справа от входа. Еще пеленки, в шкафу лежат на верхней полке. Поторопись, — Олег раздает задания, и Сергей бросается их выполнять. Выпроводив его, Олег чуть отходит от козы в сторону, устраивая ей лежанку поудобнее из сена. Если все пойдет как надо, скоро они будут счастливыми обладателями трех-четырех козлят. Майка тоже в курсе, как рожается, поэтому помощь ей точно уже не требуется. Когда Сергей возвращается, помощь, кажется, нужна только ему одному. Олег усаживает его на перевернутое ведро и сует в губы фляжку с водой. — На, попей водички. И не нервничай так, из-за тебя Майка будет переживать, животные все чувствуют, — устраивает фонарь на бочке, и сарай начинает выглядеть более приятно. Олег подкладывает под Майку пеленки, а сам отходит в сторону, садясь на другое ведро. У Майки учащаются схватки, и она начинает мелко трястись и блеять. Олег натужно улыбается Сереже, стараясь отвлечь внимание, и хватает его за руку, не разрешая смотреть в сторону козы — животному пофиг, а Олегу не хотелось бы подбирать бесчувственное тело Сергея. Краем глаза он следит, как рождается первый козленок и почти тут же пытается встать на трясущиеся ножки. Пока трогать его не стоит: нужно, чтобы Майка сначала его вылизала хорошенько и убедилась, что он в порядке. Козленок тихо-тихо блеет и подбирается ползком к мамочке поближе. — Сереж, с ней все будет хорошо, не смотри. Вот родятся козлята, посмотришь, а пока не нужно, — продолжает держать его за руку, лишь бы не трясся так, будто рожает тут он. Причем впервые. Причем не ожидав, что будет сейчас рожать. — Вот и третий вылез, к концу быстрее. Кажется, это все, Майка уже начала их вылизывать. Пусть пока полежат немного, под ними пеленки, не страшно. После пойдешь наберешь ей в миску воды, ей нужно попить. А куда ты корм положил? Ага, вон, вижу. Поставишь поближе, ночью она поест. Теперь им нужно много кушать, козлятам нужно молоко. Три козленка рождаются здоровенькими и довольными. Стоит только маме их вылизать, как они уже пытаются подняться на ножки, но пока неуспешно. В сарае раздается блеяние козы и ее маленьких детей, и Олег чувствует себя удивительно спокойно. Никаких сложностей не возникло (не считая Сергея), и на свет появились три крохотных чуда. Маленьких козлят Олег очень любит — они такие милые, пушистенькие, рожки у них потом начнут пробиваться. Через недели две-три их можно будет начинать выпускать на луг с мамой жевать травку, а пока будут жить в сарае и на дворе. — Ты молодец, — Олег улыбается Сереже. Тот трясущимися руками заботливо пододвигает воду поближе к козе. — Завтра посмотрим на козлят вблизи, сможешь их даже на руках подержать. Тебе понравится. А теперь Майка справится сама, оставим ее в покое. И тебе пора отдохнуть, идем, — Олег тянет Сергея за руку, крепко удерживая кисть, и запирает за ними дверь сарая. — Ужинать будешь? — уточняет у все еще немного белого Сергея. — Так и быть, можешь перебраться спать в переднюю, у меня есть еще одна кровать в соседней комнате. Но веди себя прилично, с утра еще предстоит много дел. За коровой я сам схожу, а ты иди посиди и отдохни.

***

Услышав, что за коровой идти не надо, Сергей делает вид, что волнуется еще сильнее, лишь бы Олег сам все сделал, и план срабатывает. Сергей понятия не имеет, как вести домой корову, так что пусть лучше этим занимается ее хозяин. С него хватило рожающей козы, если еще и корова вздумает родить, он не выдержит! Вместо этого Сергей разогревает ужин, ожидая Олега. Заваривает свежий чай, тщательно протирает стол от сора. Ловит себя на мысли, что ведет себя, как приличная сельская женушка, и почему-то глупо улыбается от этой мысли. Олег ему нравится, но Сергею вообще много кто нравится: для него нет ничего необычного в том, чтобы кем-то увлечься, пофлиртовать, пококетничать. Они ужинают вместе, и Сережа радуется, что Олег разрешает лечь внутри, хотя на летней веранде было тоже неплохо — аутентично, пасторально и всякое такое. Но в передней и кровать мягче, и уютнее, и комаров меньше. Поздно вечером, после долгого разговора с Олегом ни о чем и одновременно обо всем на свете, Сережа сворачивается на кровати, укрывшись тонким легким одеялом. День выдался тяжелым. Олег желает спокойной ночи и уходит в другую комнату, погасив свет. Тело чувствует усталость, но сознание отказывается спать. В груди часто-часто стучит сердце, и отчего-то так тепло и хорошо на душе. Олежа никак не идет из его мыслей, и Сереже хочется узнать его еще лучше, расспросить все о жизни в деревне, подержать его еще за руку, может быть даже узнать вкус его губ.