Love, let my anger Turn into peace Love, let the doves cry out in the streets Love, let the poison bleed out of me Love, let my love inside go free … A bloody war Behind my eyes I come out right on the other side Mother Mother - Free
Небольшой отдых помог набраться сил, но их едва хватало, чтобы держаться на ногах. Зеленый дым ракетницы, ударивший по голубому небу, заставил их группу в спешке собираться, Октавия буквально пинками прогоняла мужчин. Райнеру и Бертольду, понятное дело, оказалось все равно, кто из них остался бы задержать противника. Они, судя по удивленным лицам, вообще не ожидали подобной милости. Хотелось верить, что Октавия видела своих парней не последний раз, но, посмотрев на шприц с веществом, верилось с трудом. Где вообще уверенность, что за минувшее время оно не испортилось? Верно, уверенности никакой. Всадники приближались. Большой отряд мчался на всех парах к лесу, привлекая к себе титанов, в том числе и тех, что топтался у подножья гигантских деревьев. Октавия едва ли могла разглядеть, кого к ней принесло судьбой, но она нутром чувствовала, что среди них точно находился Эрвин. – Там! Впереди! – донесся чей-то крик. Что ж, ее заметили. Отлично. Отстранившись от ствола и выйдя на середину ветви, чтобы ее наверняка заметили, девушка постояла пару секунд и, убрав шприц во внутренний карман, устремилась в лес. Было бы здорово спуститься и встретить солдат прямо здесь, однако ее бы моментально сожрали титаны. Агония разлилась по руке жидким металлом, Октавия уже с трудом различала боль от остальных чувств. Забравшись подальше в лес от титанов и убедившись, что солдаты последовали за ней – во всяком случае, одна из групп, – она спустилась вниз. Из-за кружащейся головы едва не упала, но терять уже нечего: принялась в спешке отстегивать УПМ, конструкция моментально свалилась с бедер. Стало даже полегче. – Стоять! Громогласный голос Эрвина эхом разлетелся между деревьев, девушка даже не поняла, к кому он обращался – к ней или подчиненным. Один черт. Едва не рыча от боли, она по-быстрому сняла с себя куртку и, закатав рукав рубашки, достала шприц. Успела. – Дальше советую не идти! – крикнула она. Солдаты остановили лошадей на безопасном расстоянии, принялись с опаской оглядываться, ожидая нападения. В их понимании наверняка выглядело странно, что титаны и боеспособные мужики оставили прикрывать тылы едва держащуюся на ногах девушку. Разведчики не стали стоять на месте, выстроились полукругом, как бы желая отрезать противнице путь к отступлению. Октавия удостоила их лишь беглым взглядом, сосредоточила внимание на Эрвине. К ознобу и лихорадке добавилось и мучительное чувство стыда. – Октавия… – Нет, даже не подходите, а лучше сказать, уходите, – перебила его девушка. Ей невыносимо хотелось объясниться, раскрыть ему душу, пусть и на глазах у десятка посторонних людей. Но если ее схватят, обезвредят, все пропало, а ее жертва не должна быть напрасной. Поэтому, шумно выдохнув, Октавия ввела иглу в вену и надавила на поршень. Укол получился болезненный, она скривилась. Солдаты молча наблюдали за ней, не в состоянии понять, что происходит. Когда шприц опустел, девушка выбросила его и прижала к себе руку, подняв взгляд на Эрвина. Он смотрел с недоумением, предчувствовал опасность, но из-за непонимания ситуации занервничал. – Что ты сделала? Вопрос прозвучал требовательно, его глаза пылали злостью, непониманием, и, как показалось Октавии, страхом. За своих людей или из-за нее – она вряд ли узнает, ее живот скрутило жутким спазмом, а перед глазами все поплыло. Согнувшись пополам и судорожно выдохнув, она тем не менее удержалась на ногах. – Просто знай, что я не лгала. Все мои слова были правдой, но сейчас вам лучше отступить… Девушка подняла на него слезящиеся глаза, открыв рот, но не успела закончить мысль. Легкие словно скрутило колючей проволокой, отчего в горло ударила резкая кислота. Хлопнув себя по губам, Октавия сдержала первый кашель, оплевав пальцы кровью. – Я не знаю, что со мной сейчас будет, но лучше ух… Новый спазм заставил забыть о разговоре, боль в легких показалась ничтожной в сравнении с тем, как сократилось сердце. Свалившись в судорогах, Октавия попыталась расслабиться, но тело ее не слушалось. Под ребра будто загнали нож, мозг закипал от горячей крови, в ушах стоял шум. Малейшая попытка сделать вдох разрывала легкие, в которых скапливалась жидкость. Попытавшись отхаркнуть ее, девушка едва не задохнулась. Она не могла сделать глоток воздуха, дыхательная система отказала, и в груди разрасталась мучительная боль. В глазах темнело. – …стойте!.. опасно!.. – Октавия! Она слышала голоса, как если бы находилась под водой, из-за охватившей тело боли с трудом реагировала на окружение. Девушка практически не видела Эрвина, упавшего рядом с ней на колени, не различала ни единого его слова. Если он, конечно, что-то говорил. – не могу… дышать… – из последних сил прохрипела она. Ее неумолимо засасывало во тьму. – Октавия, держись, – стиснув ее за плечи, Эрвин склонился над ней и в панике наблюдал, как жизнь покидает девушку. – Не отключайся! Ты слышишь меня? Октавия! Но она не слышала, ее взгляд остекленел, а из горла перестали вырывать судорожные хрипы. Кровь бордовыми полосами стекала с подбородка. Эрвин смотрел на нее долгое мгновение, пытаясь удержаться за миг иллюзии, что он пребывал в страшном сне. Но секунды шли и ничего не менялось, и если что-то не сделать, не поменяется. Мужчина никогда не испытывал столь острого ужаса. Пусть его лицо и оставалось холодным от эмоций, внутри он кричал. Вот почему он отказался от любых привязанностей, сосредоточился на цели, которая вела его за собой светом яркого маяка. Даже погибнув на поле боя, он бы не сожалел, как минимум ни испугался бы. Потому что мертвецы не плачут. Ничего не чувствуют. Плачут и боятся те, кто остался жив. – Ну уж нет, – шепнул он себе под нос, прикоснувшись к шее Октавии. Яремная вена не пульсировала, поэтому, не смея тратить время, Эрвин сложил ладони на груди девушки и принялся делать массаж сердца. Он понимал, что его истинная цель не здесь, им следовало возобновить погоню, бросить все силы на возвращение Эрена Егера. Потому что от этого парня завесила судьба человечества, а не от обычной девушки, предательницы, которую он отчаянно пытался вернуть к жизни. Вдыхал в ее легкие воздух, заставлял сердце гонять кровь, и чем дольше Эрвин продолжал реанимацию, тем сильнее себя ненавидел. – Командир… Ненавидел за то, что тратил бесценное время. Пусть даже за Егером и титанами отправились другие группы, он все равно находился здесь, отчаянно боролся за жизнь той, которую, скорее всего, вновь придется убить. Первый вдох, который пробудил Октавию, был похож на истошный демонический хрип. Девушка закашлялась, выплевывая кровь, выгнулась дугой в попытке вновь наполнить легкие воздухом. А затем застыла, широко распахнув глаза, словно боялась, будто лишнее движение убьет ее. У Эрвина закружилась голова. Он едва не позволил себе вздохнуть с облегчением и упасть на землю. На мгновение лишь прикрыл глаза, собираясь с духом и спеша удержать внутреннее ликование. – Лейтенант! – обернулся он, окликнув солдата. – Возьмите двух людей и доставьте Октавию Вильд в Сину, она обладает важными сведениями и… Рука Октавии неожиданно дернулась и схватила его за запястье. От столь внезапного жеста вздрогнул не только Эрвин, но и солдаты, кто-то выхватил оружие. В другой ситуации в этом не было бы необходимости, но для только что вернувшейся с того света Октавия стискивала пальцы с невероятной силой. Причем ее ладонь становилась все горячее и горячее. Он встретился с ней взглядом. – Беги, – умоляюще шепнула Октавия. Даже если бы он и хотел, не предвиделось бы ни шанса. Ослепленного яркой искрой, Эрвина отбросило волной горячего ветра, хотя по ощущению, его будто пнула гигантская нога. Вокруг обрушилась суматоха, крики солдат смешались с лошадиным ржанием, из-за поднявшегося пара они оказались слепы, как новорожденные котята. – Всем быть наготове! Без паники! – крикнул Эрвин, поспешно поднимаясь с земли. – Командир! К нему подбежало двое солдат, спешившихся с лошадей, мечи у каждого уже были наготове, и, признаться, Эрвин подумывал последовать их примеру. Дымка рассеивалась довольно быстро, и чем скорее общему взору открывался вид массивной фигуры, тем холоднее становилось на душе у мужчины. – Никому не двигаться! – предупредительно воскликнул Эрвин. Монстр, которым обратилась Октавия, оказался непривычно огромным, наверное, таким же как титан Эрена, возможно, выше. Мужчина затруднялся сказать наверняка, поскольку гигант сидел в согнутом положении, словно обиженный ребенок. Алые, ядовито-бордовые мышцы сливались с сухожилиями, по физиологии титан больше напоминал женскую особь или колоссального. Но смутило Эрвина другая деталь. – У нее нет правой руки? Словно отреагировав на вопрос, титан шевельнулся и поднял голову, заставив солдат схватиться за оружие. Из-под растрепанных прядей показались черные глаза, сидящие глубоко в глазницах, а вот лицо ничем не выдавало своего обладателя. Без носового хряща, практически не имея мышечных волокон, оно еще отличалось и тем, что нижнюю часть скрывала закостенелая маска. Значит, титан Октавии точно никого не съест. Это немного успокоило Эрвина. Правда, ненадолго. – Тс… черт, давайте уже убьем этого монстра! – в чувствах закричал один из солдат. Опьяненные страхом и возможностью безопасной атаки, стоящие позади титана бойцы поддались соблазну и выстрелили в открытую спину титана гарпунами. Эрвин едва успел рот открыть, чтобы одернуть от поспешности разведчиков, как титан внезапно подскочил и с разворота отбил ногой атакующих. – Черт… все, живо отступаем! – приказал командир разведкорпуса. Кто оставался на лошадях, увели их прочь, остальным пришлось на УПМ забраться на деревья. Привлеченный звуком громкого крика, титан обернулся на Эрвина. Он пребывал в полусогнутом состоянии, отчего комичная поза нагоняла еще большей жути. На мгновение мужчина позволил себе мысль, что Октавия узнала его, но брошенное в последнюю секунду «беги» заставило одуматься. За мгновение до упавшего на землю гигантского кулака он успел уйти на УПМ прочь. – Нам нужно захватить ее живой! – приказал Эрвин. – Бейте по ногам, обездвижьте ее! – А как же Эрен Егер? – За ними направляются другие. Чем быстрее разберемся здесь, тем скорее присоединимся к ним. Но как именно разбираться с проблемой подобного масштаба Эрвин, честно говоря, затруднялся ответить. И он даже имел в виду не столько победу над титаном. Что делать с его владелицей дальше – вот вопрос, который не давал ему покоя.***
Драмы тут на каждого персонажа хоть отбавляй. Лео полагал, их компания заслуживает отдельного внимания в накале страстей, но когда спор между Райнером и Имир едва не перерос в драку из-за какой-то девушки, он поспешил откреститься. Да еще предмет их спора вроде как оказалась королевской крови. Все же, несмотря на каких-то пять лет, которые подростки провели на Парадизе, они также дали волю чувствам. Обратившись титаном, Имир бросилась в обратный путь, чтобы похитить упомянутую девушку. Спорить Лео не собирался, после того как они оставили Октавию, у него пропало любое желание спорить. Апатия скрутила его изнутри. – Вы уверены, что это так необходимо? – обратился Энви к Райнеру и Бертольду. – Даже если эта девочка королевской крови, мы рискуем. Титан-прародитель у нас. – Я это понимаю, – напряженно подметил Райнер. – Но в любом случае, мы уже на границе леса, – голосом надежды отозвался Бертольд, глянув через плечо. – Дальше разведчики не смогут нас преследовать на УПМ, им придется потратить время, чтобы найти лошадей. На доводы собеседников Энви лишь раздраженно шикнул, и Лео обязательно поддержал бы его. Как никак, но он заслужил доверие и уважение этих ребят, они его знали в отличие от Энви или Октавии. Но их разговор оставался для него далеким, он смотрел на голубое пятно неба среди деревьев, сжимая кулаки до боли. – Эй, Лео, ты в?.. Промелькнувшая вспышка заставила Энви прерваться на полуслове, Лео едва не свалился с ветви дерева от неожиданности. Он не переставал повторять про себя «ну давай же, давай», а сейчас, когда, наконец, засвидетельствовал факт обращения титаном, испугался. – Ви… у нее получилось. Лео пугал неожиданно нахлынувший страх, он ведь никогда не переживал за Октавию, признаться, не раз желал ей смерти. В последнее время чертовка раздражала его, злила до белого каления, но сейчас он едва не кричал от мысли, что с ней что-то… да что она просто умрет! Они оставили ее одну, просто взяли и бросили на обочине, как надоевшего умирающего пса. А ведь она могла не обратиться от инъекции, а погибнуть. – Эй, Имир возвращается, – сообщил Бертольд. – Райнер? – Да, понял. За Имир шла погоня, Лео пришлось оторваться от переживаний, чтобы не только заметить солдат в зеленых плащах, но и вовремя забраться на спину обратившегося бронированного титана. Места, не сказать, что много, им с Энви пришлось использовать гарпуны УПМ и хвататься за пластины у него на спине, чтобы хоть как-то удержаться. Они оставили преследователей в лесу, мчась навстречу закатному солнцу. Но ведь они оставили там не только вражеских солдат. – Лео? Мужчина не ответил, упрямо смотрел себе под ноги, на мелькающую внизу траву и камни. Судорожно выдохнув, Лео обернулся и от вида удаляющегося леса у него вырвался болезненный стон. – Твою мать… – Мы должны, Лео, она для того и осталась, чтобы у нас появился шанс. – Да знаю я, – шикнул мужчина. – Но какого черта у меня душа не на месте, а ты такой спокойный? Все же должно быть наоборот, она бесила меня и вымораживала, а ты действительно ее любил. Энви смотрел на него с секунду настороженно, но затем горько усмехнулся и покачал головой. – Если бы тебе было на нее все равно, ты бы так не злился. Но я понимаю… мы оставили ее и… мы не должны были. Но мы ничего не можем, понимаешь? Если бы могли, сделали, но нас с тобой убили бы, а Октавия умирала. Она бы не пережила дорогу… черт, – обозленно скривился мужчина, и на сей раз ему пришлось отвернуться и стыдливо потупить взгляд. – Мы можем оправдываться сколько угодно, но даже если пойдем обратно, что мы можем? – Кое-что можем. Футляр во внутреннем кармане куртки стал неожиданно тяжелым. Мысль показалась Лео абсурдной, но едва коснувшись его рассудка, породила надежду. Нащупав сквозь жесткую ткань футляр, он поднял опасливый взгляд на собеседника. Тот не понял его намерений, но догадался довольно быстро и едва не взревел от ужаса: – Даже не думай! – Но ведь… – Лео, твою мать, прошло больше десяти лет, и где гарантии, что ты сохранишь рассудок?! – Но Октавия же обратилась, – в отчаянной попытке подметил Лео. – О чем вы там спорите? На оклик Бертольда никто из них не обратил внимания, и Лео уже не раздумывал более. Уперевшись ногами в пластину на спине бронированного, завис на лебедке УПМ и достал футляр. И едва не выронил, когда Энви схватил его за запястье и резко дернул на себя. – Не смей! В его глазах горела злость и страх, но еще он видел знакомую искру надежды, которую чувствовал и в себе. Октавия отдала им последнюю ампулу на случай крайней необходимости, однако крайняя необходимость наступила в тот момент, когда они оставили ее. И, честно говоря, лучше бы девушка оставила бы обе инъекции себе, поскольку Лео разрывался от отчаяния. Он всей душой желал остаться с Энви, быть рядом с ним до конца своих дней, пусть и скрывая любовную связь, которую посчитали бы в их мире болезнью. Мысль о том, чтобы добровольно отказаться от него, резала сердце до крови. – Почему именно ты? – едва сдерживая слезы отчаяния, зашипел Энви. – Почему именно ты должен уйти? – Потому что уйдешь ты, – логично заключил Лео. – Ты любишь ее куда сильнее меня, и если я этого не сделаю, это сделаешь ты. А я не могу это позволить. У меня больше шансов сохранить рассудок, я все еще помню эти чувства, ощущения. Да и черт его знает, как твой организм отреагирует. Обернувшись, Лео отметил, что лес уже напоминал темную полосу на горизонте, от которой к ним навстречу скакали всадники. Время поджимало. Собрав все силы в кулак, мужчина шумно выдохнул и через боль посмотрел на Энви. Накрыв ладонью его щеку, проведя пальцем по линии скул, он едва сдержал отчаянную ругань. Из-за тряски и так удерживать равновесие было сложно, но Лео не простил бы себя, если бы не поцеловал мужчину вновь. Когда-то давно он отказывался принимать свое влечение к этому парню, ревновал к другим людям, что с ними он позволял быть себе радостным. Но наигранное веселье ни за что не сравнится с настоящей натурой Энви, которая и привлекла Лео. Мужчина всегда хотел жить и боролся за жизнь, за любую радость. – Ты должен жить, – заключил Лео, дотронувшись своим лбом до лба мужчины. – И я тоже буду жить. И заставлю жить Октавию, как бы она не сопротивлялась. – Пф, удачи тебе, конечно, – криво усмехнулся Энви, а затем, заглянув в широко распахнутые глаза Лео, сказал: – Я люблю тебя. У Лео едва сердце не разорвалось на части. – Я тоже… Бегло поцеловав мужчину в лоб, Лео отстранился и, пока сомнения не покрыли его уверенность, ловко раскрыл чехол и как можно скорее подготовил инъекцию. Прежде чем ввести иглу под вену, он заколебался, однако, разозлившись своей неуверенности, провел процедуру. Укол оказался невероятно болезненным, в основном из-за тряски, но едва жидкость смешалась с кровью, мужчина ощутил вспышку жара. Не думая ни секунды больше, он отстегнул гарпун УПМ и отпустил пластину, кубарем повалившись по мягкой земле. Он не слышал ни криков, ни топота удаляющихся ног, в ушах стучала кровь, а тело знакомо налилось огнем и сковало спазмами. Ощущения оказались куда более болезненными, чем при прошлом обращении, но Лео не собирался сдаваться. Если умрет, то какой смысл в их жертве? Злость помогла ему справиться с болью, а мысль об Энви позволила сохранить здравомыслие, когда во вспышке света его тело обросло чужеродными костями и мышцами. Создало монстра, который когда-то едва не убил дорогих ему людей, а сейчас был призван, чтобы спасти их.***
– Да какого же черта она такая быстрая?! Признаться, Эрвина также поразила скорость, с которой перемещалась Октавия. После обращения она предприняла попытку атаковать их, но встретив сопротивление, бросилась прочь. Хотел бы мужчина верить, что она сохранила здравомыслие и не желала причинять им вред, но за время погони ее титан убил уже троих. Девушка не прикрывала шею, как делала та же женская особь, а отмахивалась от нападающих, била наотмашь или получала все больше ранений, которые и заставили ее понестись прочь. Эрвин понимал две вещи: им следовало остановить Октавию до того, как она покинет пределы леса, и если ей это удастся, придется отпустить ее. К сожалению, их главная задача – вернуть Эрена Егера, а гоняться за вражеским шпионом в данной ситуации дело второстепенное. Вражеским шпионом. Кто бы мог подумать, верно? Эрвин старался гнать прочь из головы любые мысли, мешающие исполнению миссии. Он и так потерял самообладание, когда Октавию хватил припадок из-за вколотого вещества. Ее налитые кровью глаза, очерченные красным губы и посиневшее от удушья лицо будут ему еще долго сниться в страшных снах. – Впереди просвет! – Бейте по ногам! Нам нужно остановить ее! В пример остальным Эрвин ускорился и, рассчитав время, ударил мечом под сгиб колена титана. Сталь рассекла тугие сухожилия, заставив гиганта оступиться, но не упасть, что тут же исправил другой разведчик, повторив трюк командира. Октавия кубарем покатилась по земле, сметая молодые деревья и кустарник. – Так-то! – довольно ухмыльнулся солдат, повиснув на лебедке у ствола дерева. Пролетев мимо Октавии, Эрвин присмотрелся к ней получше и убедился в детали, которая его смутила. По наблюдениям за Эреном, раны особых титанов тут же начинали процесс регенерации, однако тело гиганта, за которым они гнались, сохранило все увечья с начала боя. Октавия не могла запустить процесс восстановления? Или дело в другом? К тому же мужчине не давала покоя правая рука девушки, а точнее ее отсутствие. – Лейтенант, сзади! На парня, который повалил вторым ударом Октавию, из-за дерева набросился четырехметровым монстр, ловко схватив пухлыми руками и затолкав в рот. – Титаны! Здесь титаны! Шумом битвы они привлекли монстров, бродящих по лесу, они выныривали из-за деревьев, какие-то бежали навстречу. Множество тел, причем большая часть стремилась не к разведчикам, уводящих лошадей, а пытающейся подняться на ноги Октавии. Грохоча ногами, один из наиболее шустрых уродцев с прыжка набросился на титана и, впившись мощными челюстями в плечо культи, повалил на землю. Прокусанные до крови мышцы заставили девушку вернуться к реальности, схватив здоровой рукой мутанта за лицо, она отодрала его мощным рывком вместе с куском плоти. Боль подстегнула ее побыстрее вскочить на ноги и броситься наутек, но из-за подрезанных сухожилий титан потеряла в скорости. Когда она приблизилась к границе леса, ее облепили, словно клещи, заплывшие рыхлые тела. Из последних сил Октавия отбивалась от них, провоцируя их челюсти все сильнее сжиматься на своем теле. Если оборотни действительно ощущали боль новых тел, Эрвин даже не решался представить, какого это, когда тебя пожирали заживо. В подтверждение его мыслей титан Октавии издал пронзительный рев, который, несмотря на костяную маску, разнесся далеко за пределы леса. – Командир! Что нам делать?! Хороший вопрос. Они и так задержались здесь непозволительно долго, и как бы сильно Эрвин не хотел помочь Октавии, он понимал всю тщетность ее положения. Титаны практически полностью облепили ее, она сопротивлялась, выла, как раненый вепрь, но посылать ей кого-то на помощь – самоубийство. Он бы и сам пошел, но в этой неразберихе… черт! Неужели он спас ее, чтобы вновь наблюдать за смертью? Он столько раз терял своих товарищей, хороших людей, а не каких-то предателей. Ему должно быть все равно, но… потерять именно эту предательницу казалось мужчине высшей степени катастрофой. – Седлайте лошадей, мы и так здесь задержались! Нужно отправиться на перехват первой… Приближающийся грохот не сразу привлек Эрвина из-за рева титанов, и он слишком поздно заметил еще одного великана, который пронесся мимо их отряда, словно пушечное ядро. Обернувшись, мужчина увидел, как монстр тоже кинулся в скопление чудовищ, однако не жадно потянул к Октавии лапы, а ударил по живой массе тараном. Титанов раскидало в разные стороны, а тех, кто еще пытался цепляться за нее, как за добычу, Октавия принялась пинать обглоданными ногами, с которых свисали куски плоти. Возможно, стоило бы воспользоваться представившимся шансом, но титан, волей-неволей помогший девушке, заставил Эрвина замереть в ступоре. Он даже не понял, что вызвало у него смешанные чувства до тех пор, пока монстр не повернул к нему скалящуюся морду. Увидь бы он этого титана в других обстоятельствах, вряд ли бы обратил внимание, но сейчас его не отпускала уверенность, что именно этот монстр едва не убил его на первой миссии. Лео Вильд. Будь оно все проклято. – Живо, не стойте столбом! – отмахнувшись от воспоминаний, Эрвин своим криком заставил встрепенуться и других солдат. – На лошадей! – Да! Сражаться с Лео он не видел смысла, тем более если к нему присоединится Октавия, хоть и прибывала она в ужасном состоянии. Либо еще более плачевном, поскольку, едва освободившись от монстров, девушка набросилась на своего спасителя. Седлая перепуганную лошадь, Эрвин наблюдал из-за деревьев, как Лео пытался отбиваться от беснующейся Октавии, превосходящей его в росте. Теперь он с уверенностью мог сказать, что на исход этого боя никто из простых людей не в состоянии повлиять. Все, что мужчине оставалось, это следовать долгу службы и надеяться, что он еще увидит Октавию. Не только потому что она обладала ценной информацией. А почему еще… он старался не думать, поскольку судьба человечества, увы, не зависела от его желаний. В принципе, как и судьба девушки. Единственный, кто находился в состоянии освободить ее от безумства, с трудом представлял, что делать. Возвращение в форму титана стало для Лео болезненным опытом, но глядя на Октавию, что сделали с ее телом титаны и солдаты разведки, мужчина готов был пересмотреть понятие болезненности. Большая часть монстров убежала за всадниками, решившими оставить схватку. Отчасти Лео был благодарен Эрвину, что у него хватило ума не вмешиваться. С другой стороны, это не означало всепрощение и милость. Обладая острыми когтями и превосходя титана Октавии в ловкости, Лео мог без труда добраться до ее загривка и вырвать из покалеченного тела. Но это и пугало мужчину. Ее раны не восстанавливались, от них не поднимался пар, а вместо полноценной руки все еще оставалась культя. Не факт, что, вытащив девушку, он не убьет ее. Проблема в том, что он понятия не имел, что делать. Октавия обратилась титаном в плачевном состоянии, Лео не знал, как вообще на нее повлияла сыворотка. У нее не хватало здоровья и сил, чтобы запустить процессы регенерации? Быть может, стоило подождать… либо спровоцировать. Клин клином вышибают. Лео не брался утверждать с непоколебимой уверенностью, что принеся девушке мучительную боль, он не убьет ее. Но помня эксперименты куратора, в шоковом состоянии процессы в организме ускорялись, тело переходило в режим повышенной готовности. «Только это и остается… Господи, Октавия, только не умри, прошу тебя». Он даже не был уверен, правильно ли поступил, оставив Энви. Его помощь могла бы понадобиться Райнеру, но уже поздно сожалеть об упущенных возможностях. Если бы не Лео отправился к Октавии, это бы сделал Энви, а подвергать его опасности он не хотел. Точка. Мужчина сделал выбор, и сейчас требовалось сосредоточиться на девушке. Титан с трудом поднялся на четвереньки, кровь стекала из открытых ран, из прокусанных мышц выглядывали обломки костей. Лео понятия не имел, что нужно еще сделать, чтобы заставить тело девушки регенерировать. Левая голень держалась на добром слове и нитях сухожилий, из разорванного живота выглядывал бордовый клубок органов, но Октавия не оставляла попытки подняться. Пусть Лео и видел перед собой пугающего монстра, у него сердце кровью обливалось. С этим пора заканчивать. Бросившись вперед, Лео впился острыми когтями в плечо титана и, перескочив через него, потянул на себя. Упав на землю спиной, парень обронил на себя Октавию и, обхватив ее ногами, словно корсет, накинул руки на шею в удушающем захвате. Ее титан оказался куда больше его оборотня, поэтому он сдавливал не истерзанный живот, а ребра. Боль, видимо, это приносило не меньшую. Монстр утробно ревел, извивался, пытался тщетно отцепить от себя единственной здоровой рукой. – Черт, Октавия, приходи уже в себя! – раздраженно зарычал Лео. Костяная маска царапала острыми краями руку его титана, и в какой-то момент натолкнула на мысль, быть может, фатальную. Или же спасительную. Раздумывать над моральным выбором было некогда, Лео схватился за край кости, прилегающий к лицу титана, и, погрузив острые когти под мягкую плоть, принялся тянуть. Защита сидела плотно, однако, почувствовав, что она держалась на сухожилиях и мышцах, а не была единым целым с черепной коробкой, Лео усилил напор. Когда лопнули первые мышцы, Октавия истошно завизжала и принялась дергаться сильнее, едва не высвободившись из захвата. Сил у нее, конечно, невероятно много. – Да твою мать, Октавия!.. Хватит уже упрямиться и начинай регенерацию! Отдирать маску оказалось трудно, но с каждой секундой Лео чувствовал, как его когти срезали сухожилия, раздирали нервы и мышцы, из которых вытекала горячая кровь. Возможно, ему показалось, но он услышал шипение, а убедился в правдивости звуков, заметив первые облачка пара над лицом титана. – Давай, Октавия… терпи!!! – закричал он, сотрясая пространство гортанным ревом своего титана. Последнее усилие, и маска с треском оторвалась от большей части лица, заставив Октавию взреветь столь громко, что у него заболели уши. Он зажмурился, не ожидая столь разящего звука, и сквозь закрытые веки увидел яркие вспышки. Культю титана пробили острые кости, формируя скелет руки, который начали покрывать мышцы и сухожилия. Лео мог только предположить, что менее серьезные раны также начали затягиваться. Удержать Октавию в приступе агонии ему не удалось, она едва не оторвала ему ноги, вырываясь из захвата. Отпрянула, словно на пружине, бросившись вперед, охваченная агонией и поднимающимся от ран паром. Секунду Лео лежал в растерянности. – Твою-то мать, Октавия… Естественно, ему пришлось нагонять ее, причем довольно долго, уже за пределами леса, где девушка развила приличную скорость. Неслась она, очертя голову, ослепленная болью, поэтому не смотрела под ноги. Споткнулась о крупный валун и покатилась кубарем. Другого шанса могло не представиться. Отметя сомнения прочь, Лео разогнался и, оттолкнувшись от массивного камня, в прыжке набросился на Октавию. Обрушился на нее со спины, придавив к земле, и, вонзив острые когти в загривок, вырвал толстый кусок плоти. Из упругих мышц сочилась кровь, из разорванных артерий она выплеснулась фонтаном, омыв настоящее тело Октавии. Титан практически сразу перестал сопротивляться, рухнул безвольной марионеткой, у которой оборвали нити. Лео искренне надеялся, что от его грубого жеста девушка не пострадала. Осторожно подцепив когтем мягкую плоть, он оборвал мышцы, удерживающие Октавию в теле титана. Аккуратно обхватив девушку, он попытался вытащить ее из тела титана, но как только потянул… оторвал ей правую руку. Лео остолбенел от шока. Он боялся лишний раз шевельнуться, не в состоянии отвести взгляд от конечности, застрявшей в связке разлагающихся мышц. «Ёп твою мать…» – только и смог подумать мужчина. Девушка зашевелилась, заставив его прийти в себя. Вытащив Октавию из тела титана, он спрыгнул на землю и уложил ее на мягкую траву. Согнулся в три погибели и наблюдал за тем, как девушка очень медленно, но все же приходила в себя. Ему бы стоило волноваться о возможно бродящих поблизости титанах, о солдатах Парадиза, об Энви, в конце концов! Но в голове сидела лишь одна мысль: «Я оторвал ей руку… ёп твою мать, я оторвал ей руку…». Хорошо, не голову. Разлепив веки, Октавия, наконец, устремила осознанный взгляд к небу, а затем посмотрела на Лео. Точнее, на угрожающе скалящегося титана, которого она не испугалась, да и будто не видела вовсе. – Лео?.. – ослабленно шепнула она, с минуту продолжая лежать обездвиженной куклой. Но истерзанное усталостью тело оказалось недостаточной причиной, чтобы затмить шок. – Лео?! Реальность встретила Октавию не с той ноты, на которую она рассчитывала. Резко подскочив, она едва не свалилась обратно, скривившись от жуткой боли. Обхватив правое плечо, она зашипела: – Черт… что ж так больно… Какого?! Где моя рука?! Лео тактично отвернулся, надеясь, что уродливая морда его титана не передает эмоций. Он был готов смириться с тем фактом, что пусть и спас девушку, оставил ее инвалидом. Но когда Октавия, как обезумевшая, начала отдирать вымоченный в крови рукав рубашки, они оба удивились увиденному. От культи поднимался пар, они смотрели на обрубок конечности довольно долго, чтобы отметить очевидный факт: – Она восстанавливается. И болит зверски, – ощупав восстанавливающуюся руку, Октавия подула по поднимающийся пар и устало вздохнула. А затем, словно вспомнив о сидящем рядом титане, с негодованием крикнула на него: – Ты какого хера тут делаешь?! «Жизнь тебе спасаю, дура», – пробубнил Лео, хотя если бы он даже закричал, монстр в лучшем случае издал бы рев. Не получив ответ, девушка недовольно скривилась, однако тут же отпустила злость, уронив взгляд на культю. Обернулась и долго смотрела на тело титана, из которого ее извлек Лео. Мужчина подумал, что она рассматривала что-то конкретное. Нет. Ее взгляд был потерянным. Ее можно понять, признаться, Лео также понятия не имел, что им делать, он с трудом помнил, в каком направлении Райнер унес Энви. Да и вряд ли ему хватит сил оставаться в шкуре титана; во время боя этого не заметишь, но сейчас массивная туша напоминала доспех, становящийся тяжелее с каждой минутой. – Ну и что нам тут с тобой делать теперь, а? – осмотревшись, обреченно вздохнула Октавия. Лео тоже сомневался в правильности ответа. Они могли попробоваться самостоятельно добраться до береговой линии, однако без лошадей и УПМ, которые оторвало при превращении, далеко им не уйти. Можно снять броню с мертвых солдат в лесу, отловить лошадей, или, пока он еще в обличие титана, добраться до стены Роза. А потом играть в догонялки со стражами порядка. Но чтобы они не выбрали, понятно пока одно – им нужно убираться отсюда и как можно скорее.