How to Disappear Completely

— Я тебе уже СКАЗАЛ, грязный н’вах! У меня больше нет, и я не собираюсь доставать еще. Это был единственный раз, слышишь? Теперь УБИРАЙСЯ!!! Бармен закончил предложение тяжелым ударом кулаком по столу, и Ириэль отпрял, подняв руки над головой. — Извините! Я не хотел! Я просто думал, что, если у Вас окажется еще, Вы могли бы связаться со мн-. — ВОН! Пока я не сказал парням вышвырнуть тебя! Ирэ не нужно было ни взгляда на группу мерзко выглядящих членов Камонны Тонг, ходящих по бару, чтобы понять, что ему это не понравится. Он бежал как сумасшедший, пока не оказался за добрые несколько улиц от Клуба Никаких Имен (1). Возможно мы застали Ирэ не в самый хороший момент, но на самом деле у него все гораздо лучше, чем две недели назад, когда он впервые притащился по мосту на квартал Вивека, который принадлежит дому Хлаалу. Тогда он смог избежать того, чтобы его немедленно вышвырнул Ординатор только потому что Ординатор накануне почистил свою броню и не мог заставить себя прикоснуться к воняющей болотной массе в виде эльфа перед ним. Надеясь на спокойствие, он твердо указал Ирэ на квартал нищих. Город Вивек был огромным, пустым и ограничивающим. В настолько доминирующей обстановке, каждый незначителен в сравнении с архитектурой. Что означало меньшую видимость для Ирэ. Люди, бегающие туда-сюда, слишком занятые тем как бы не потерять свои цели, чтобы обращать внимание на кого-то, тем более на грязного альтмера без каких-либо запоминающихся черт. Ни разу он не наскрёб золото на ванну и чистую одежду. Ирэ заметил, что в основном из-за этого никто не хотел разговаривать с ним или даже смотреть на него. Это было великолепно. Он все еще по привычке применял низкоуровневое заклинание хамелеона, когда ему нужно было идти в загруженное место, но ничего слишком сложного. Только от пяти до десяти процентов, достаточно, чтобы стереть границы его видимости. К несчастью, его давящая нужда в лунном сахаре означала, что ему придется разговаривать с большим количеством незнакомцев, чем хотелось бы. Истощение ощущалось еще более остро на второй день, включая не просто изначальную боль и слабость, но еще и чувствительность к свету и постоянную тошноту. Ирэ только сейчас смиренно осознал для себя, что он, должно быть, употреблял лунный сахар, и что это, вероятно, был не самый умный поступок. Его главным приоритетом было выживание, и если это значило, что теперь нужно продолжать принимать сахар, пока Ирэ не оказался бы в лучшем положении, чтобы завязать, значит так и должно быть. К тому же, он не имел ни малейшего понятия как долго истощение продлится, а ему нужно было функционировать. Почти единственной вещью, которую Ирэ знал о лунном сахаре было то, что каджиты разбираются в лунном сахаре. Каджит, который исчез в округ святого Делина, округ нищих, не горел желанием делиться знаниями о наркотиках со случайным прохожим. — Сахар? — он удивленно вздохнул, — Почему ты спрашиваешь его о сахаре? — Потому что Вы каджит, — сказал Ирэ, не видя смысла ходить вокруг да около стереотипа. Каджит закатил глаза. — Он не употребляет сахар и не продает. Уходи, альтмер. — Мне очень, очень жаль, — сказал Ирэ, и это было правдой, хоть и в основном относилось к вещам, не касающимся этого каджита. — Но я должен найти его. Я сделаю что угодно. Пожалуйста. Я больше не могу терпеть, пожалуйста, мне просто нужно, я никогда больше Вас не побеспокою. Каджит вздохнул. — Ты глухой? У него нет сахара. Ириэль почувствовал небольшой укол сожаления о том, что в свое время не изучил заклинание очарования. Ему пришлось надеяться на самое жалкое выражение лица, которое он только мог изобразить, а оно было чертовски жалким. — Ты ничтожен, — прорычал каджит, но это было мягкое рычание, и не совсем без сострадания. — У него нет сахара для тебя, но он слышал, что у Братуса Дальса в Клубе Никаких Имен есть сахар, от которого он пытался избавиться. И он данмер, попрошу запомнить, а не каджит. — Ирэ благодарно кивнул и ушел.

***

Клуб Никаких Имен был баром Камонны Тонг, и Ириэлю здесь были не рады. Он мог это понять по тому как люди украдкой подходили к нему и говорили: — Это бар Камонны Тонг, н’вах. Тебе здесь не рады. — Ирэ, однако, настаивал и Братус Дальс поволок его в дальнюю часть бара как только он стал громко говорить о лунном сахаре. — Кто тебе сказал? — он шикнул, пытаясь оценить Ириэля, — Ты не можешь быть Ординатором, кто тебя прислал? Хочешь, чтобы тебе горло перерезали, да? Оказалось, что Дальс забрал лунный сахар с одного из многих не данмеров, кто подозрительно умер в окрестностях его достойного учреждения. Он знал, что сахар ценный, но понимал что за собой влечет торговля им, так как кроме того, что сахар вне закона, могла возникнуть проблема еще и из-за тела, на котором его нашли. Дальс убедился, что Ириэль ничего не знал и действительно хотел сахар, но он не верил, что тот не попадет в беду и не выдаст детали того, где он купил наркотик. Соотношение риск/выгода удовлетворило Дальса и он согласился продать сахар Ириэлю, но в десять раз дороже его уличной стоимости. Ирэ, который не знал сколько обычно надо платить, поколебался. — У меня нет столько! Дальс распознал точку давления и скривил губы, показывая желтеющие зубы. — Тогда достань, ф’лах. Или я продам кому-то еще. Здесь началось скатывание Ириэля в преступность и моральное разложение. Может показаться странным говорить это о ком-то уже осужденном за воровство (и убийство, случайно), но, если вы еще не поняли, что Ирэ был невинной жертвой того разгрома, тогда я подвел вас как рассказчик. Ириэль был в ужасе от власти и разъедаем виной даже в лучшие времена. Это не предотвратило его сейчас, в этих ограниченных обстоятельствах, от мелкого воровства для поддержания его наркотической зависимости, но это заставило его чувствовать себя отвратительно. Хуже всего ему было из-за алхимического оборудования, хоть и, честно говоря, так было только потому, что с ним было связано больше всего риска, и, следственно, стресса. Наконец, магиня вышла из своей лаборатории достаточно надолго, чтобы Ирэ сделал ход. И, с аурой множества неистово повторяемых заклинаний хамелеона, он смог принести мешок с алхимическими принадлежностями в однокомнатную лачугу, в которой он остановился. Она была в округе святого Делина, и Ириэль был уверен, что с ней что-то было чертовски не так. Никто ни разу не пришел, чтобы его вышвырнуть или заставить платить за проживание. Соседи тоже продолжали косо на него смотреть, но Ирэ не мог отделить это от своей обычной паранойи, чтобы понимать относились ли эти взгляды к нему или к жилью. Когда Ирэ сделал свою личную лабораторию, его воровство, к счастью, для его давления, могло уменьшиться до проникновения в большие дома и хранилища, и стаскивания всех ингредиентов вокруг. Богатые люди, как он понял, проводили много времени и сил, защищая то, что они считали ценным. Но немногие запирали свои кухни, и потери быстро пополнялись слугами, которые предполагали, что кто-то из них забрал последний хакльлоу. Ириэль получал возможность варить из ингредиентов зелья, зелья превращать в деньги, а деньги тратить у торговцев в Вивеке. Он бы не жил так бедно, если бы не конвертировал все свои деньги прямиком в лунный сахар. Только вот у Братуса Дальса больше нет сахара, и Ириэля прогоняют из Клуба Никаких Имен с угрозами. Вернувшись в свою измученную комнату, он перепроверил свои запасы, хотя и так знал сколько оставалось. Три с половиной мешка. Это было нехорошо. Он был не в состоянии найти в городе еще кого-то, кто сказал бы о наличии сахара на продажу. Позже, он обнаружил, что теперь ему нужно было больше, чтобы достичь того же эффекта. Ириэль тяжело вздохнул. Он снова спрятал свои припасы и ушел, закрыв дверь на магический замок.