***
— Ты упоминал, что тебе снятся странные сны, — спросил Ириэль в надежде отвлечь себя от постоянного желания колдовать Хамелеон на улицах Альд’руна. Джулан пожал плечами. Его взгляд цеплялся за каждого прохожего, но избегал встреч с лицом Ириэля. — Это пустяки. Глупый бред, — Ирэ не хотел копать глубже, а Джулан вздохнул и добавил, — Обычно что-то про Красную Гору. Забираюсь вверх в темноте, пепел попадает в глаза и в рот. Двигаться становится все тяжелее. — Звучит неприятно. — О, эта часть терпимая. Но потом появляются голоса… и шепчут всякое. — Всякое? — сказал Ирэ, когда Джулан снова замолчал. — Ну знаешь… — он показал никак не наводящий на мысль непонятный жест. — Просто всякое. Не знаю: это я не понимаю того, что они мне говорят или же просто забываю слова после того как проснусь. Я просто знаю, что они звучать… не хорошо. То есть… ты ведь слышал про Дагот Ура? — теперь он взглянул на Ирэ, ожидая его реакции. Ириэль не был уверен что говорить. — Разве Дагот Ур это не какая-то местная… бука? — рискнул сказать он. — Дьявол, живущий на горе, который ворует непослушных детей? — Ха. — усмехнулся Джулан, развеселенный заблуждением Ирэ. — Думаю, это то что и мог подумать чужеземец. Но мы, данмеры, знаем, что Дагот Ур — это больше, чем истории. Ты знаешь что такое болезнь души? — Я думал, что это синоним греха. Джулан покачал головой. — Это когда Дагот Ур посылает народу сны, чтобы свести их с ума и начать поклоняться ему. Они теряют рассудок, начинают есть собственную плоть, становятся агрессивными. Это реально. Я такое видел. Ирэ вспомнил данмерку из Святого Делина, бившую его снова и снова, улыбаясь, и сгорая заживо. Ему стало плохо. — У тебя… у тебя болезнь души? — чуть слышно спросил он. Джулан нахмурился. — Нет! У меня просто кошмары, вот и все! Я не сумасшедший и не планирую им стать! — Тогда о чем ты говоришь? — Я говорю о том, что Дагот Ур реален, так же, как и император, но это не значит, что если он мне снится, то непременно говорит со мной! Это пустяк. — Если это пустяк, то в чем проблема? Как это относится к твоей неспособности пройти через Призрачные Врата? Джулан смотрел вниз, и пинал пепел, пока шел. — Никак. То есть, относилось, но больше такого не будет. Я над этим работаю, — он вздохнул. — Я знаю, что смысла в этом мало. Мне просто нужно стать сильнее. — Неестественная полуулыбка. — Может, ты сможешь научить меня тому заклинанию, которое ты использовал на кланфирах? Чтобы отвлечься. — Возможно, — отвлекшись, сказал Ириэль. На самом деле он думал о том, что ему нужно было избавиться от Джулана на пару часов. Он пока что не хотел отпугивать его деталями своих проблем со скумой, но его состояние становилось критичным. Зная, что его клад находится в нескольких ярдах от него, в Крысе в Котелке, он не мог больше ни на чем сконцентрироваться. — Ты должен кое-что знать, — сказал он, маскируя страшное признание не таким страшным. — Я состою в Гильдии воров, — увидев как Джулан поднял брови, он тут же продолжил. — Меня исключили из Гильдии магов, и мне нужно было достать деньги. Это временно, я не собираюсь стоить карьеру преступника. Я планирую остановиться как только найду вариант получше. Если честно, я ужасен в воровстве. Он рассказал историю о редоранском шлеме и о его вынужденном путешествии к Призрачным Вратам, а Джулан с интересом слушал. — Воровать у тупой знати, как по мне, приемлемо, — сказал он Ирэ. — Они достаточно отняли у других! Ирэ кивнул, довольный, что может о таком рассказать. — Сейчас мне нужно пойти поговорить со своим боссом в Крысе в Котелке, и ему не понравится, если я приведу с собой незнакомца, — он достал кошелек и положил в руки Джулана золото, которые оставалось у него при себе. — Почему бы тебе не подыскать себе новую одежду, или броню, или что тебе там нужно, и я встречу тебя в таверне Альд Скар как наступит ночь.***
С момента его первого опыта со скумой, отправившей его во многочасовое галлюциногенное буйство, Ириэль узнал многое о наркотике. Например, сейчас он не станет пить две бутылки сразу. Только одну бутылку, осторожно вдыхать ее через трубку на протяжении часа или двух, было вполне достаточно, чтобы достичь состояния глубокого расслабления и эйфории. Развалившись в углу подвала таверны, он смотрел на сюрреалистичные изображения, летающие под его закрытыми веками. До тех пор, пока он не провалился в черный, бездонный сон. Сон, который в тот день не оставался черным и бездонным надолго, потому что Жабий Язык, щеголеватый аргонианин, ученый в Гильдии, разбудил его. — Ты не должен здесь быть, Ириэль. Та босмерка снова задавала вопросы, и она все еще следит за этим местом. Я не думаю, что она видела как ты входил сюда, но тебе следует уйти из города, пока ей не надоест. Из-за этого Аэнготу не сидится на месте больше, чем блохе на акробате-каджите. Ирэ простонал и лег на другой бок, пытаясь очистить разум от остатков галлюцинаций. — Ириэль, я серьезно! С этой проблемой и со скумой ты становишься помехой, и ты это знаешь! — Она вернулась! — спускаясь в подвал, Альдинг за раз перешагнул три ступеньки, что легко далось его нордским ногам. — Я только что видел как она разговаривала с силт страйдерским челом! Жабий Язык встряс Ириэля, вызвав у того еще стоны и заставив слабо отмахиваться. — Кажется, страйдеры пока не вариант. Ты меня слушаешь? Тебе нужно уходить! Ирэ резко сел. — Да! Да! Ты прав. Я проснулся! Я ухожу! — и вот он снова начал бешено кидать свои вещи в сумку.