***
Сережа рассматривал все наброски и эскизы, что были сделаны за ночь, пока Арсений пил очередной кофейный напиток и мысленно пытался прикинуть, что ему надеть на завтрашнее мероприятие. Во-первых, нельзя появляться в чем-то из одежды, что уже была на нем на других выходах в свет. Во-вторых, омега не должен сильно выделяться из толпы, ведь он не шут какой-нибудь и не попугай. И желательно, чтобы его наряд подходил под костюм мужа, ведь они пара и должны сочетаться между собой. Все эти правила выхода в свет Арсений впитывал благодаря своему папе и няньке еще ребёнком, когда он вместе с родителями посещали мероприятия высшего света, еще когда отец был жив. «Омега должен быть скромен. Омега должен быть кротким. Омега должен знать свое место и, если к нему не обращаются — молчать!» — эти наставления каждый раз проговаривал ему папа, поправляя то сорочку, то волосы на нем. Ведь все должно быть идеально. Иначе омега позорит свою семью, своего альфу или своего отца. В детстве Арсению всегда казалось, что омега слишком много чего должен. Но сейчас он знал, что у альф тоже длинный список с этим дебильным словом «должен». Все были кому-то что-то должны. Все играли четко выделенные им роли, а если кто-то не хотел играть по правилам, то сразу получал клеймо «позор семьи». С позором семьи не заключались договора о сотрудничестве и многомиллиардные контракты. С позором семьи не садились играть в покер и пить бренди. Позор семьи не учился в престижных заведениях и не занимал руководящие должности. Позор семьи не выходил удачно замуж и не рожал наследника валютного миллиардера. Единственное, что остается — это играть по правилам, иначе ты вряд ли что-то получишь. — Слушай, мне нравится, — сказал Сережа, тем самым выдернув Арсения из своих мыслей, — Особенно вот это, — добавил друг и показал один из набросков. — Мне на самом деле ничего из этого не нравится, — произнес бывший Попов, когда поднялся с места и подошел к нему ближе, — Но идея все еще сидит у меня в голове, — сказал омега, чуть нависая над разложенными рисунками на столе. — Только займусь я этим чуть позже, сейчас мне уже нужно ехать в салон, — друг немного нахмурился. — Чтобы привести как-то в порядок свое лицо и чуть-чуть подровнять челку. — Да, завтра же юбилей у самого крупного владельца сахарных заводов, — проговорил Сережа, вспоминая разговор со своим мужем. — Почти сахарный монополист. — Вот именно, что почти, — выдохнул Арсений, начиная складывать свои наброски, — Вы будете? — Я — нет, — как-то радостно ответил Сережа, — У меня есть привилегия, — добавил омега, поглаживая свой живот. — Но будет Стас, отдуваться за нас двоих. — Я тоже не люблю эти юбилеи, — сказал Арсений, стараясь не смотреть на его животик. — Да, кто любит, — покачал головой друг. — Зато можно спокойно потратить деньги с карточки мужа на салон красоты, и никто ничего не скажет. — Арсений поджал губы и не стал уточнять, что в средствах его никто никогда не ограничивал, да и карточка у него была своя. — Помнишь, когда-то была мода на длинные волосы у омег? — вдруг спросил Сережа. — Конечно, — хмыкнул Арсений, вспоминая, как он выглядел с длинными волосами. — Хорошо, что мой муж не видел меня с такой прической, длинные волосы мне никогда не шли, — добавил омега перед тем, как распрощаться и покинуть офис.***
Перед Арсением стоял муж в темно-сером классическом костюме, что был, как большинство из его гардероба, пошит одним портным. Пуговицы на хорошо сидящем пиджаке были не застёгнуты, ни галстука, ни бабочки сегодня на нем не было, а под расстёгнутым воротничком идеальной белой рубашки виднелась толстая серебряная цепочка. Муж был гладко выбрит, приятно пах одеколоном, что не перебивал его альфий запах, скорее дополнял. Светлые волосы были аккуратно уложены, но он все равно поправлял короткую челку пальцами правой руки, на которой блестело золотое обручальное кольцо. Когда-то за очередным ужином Антон рассказал ему, что в подростковые годы коллекционировал перстни, кольца и разные браслеты. В пансионе носить украшения запрещалось, но увлекаться чем-то — нет. Альфа любил в свободное время доставать украшения из шкатулки, ровно раскладывать на столе, начищать все до блеска, иногда мерить их на своей руке, а потом складывал обратно. Это помогало подростку расслабиться и переключиться. Почему-то сейчас Арсений вспомнил об этом. — Хорошо выглядишь, — выдохнул омега, слегка улыбаясь. — Я так выгляжу почти каждый день, — заметил Антон, растянувшись в более широкой улыбке. — А ты выглядишь просто потрясающе. Арсений сразу же после этих слов обернулся и посмотрел на себя в большое зеркало. Его светлый костюм кардинально отличался от старого официального костюма мужа. Так же красиво, элегантно и стиль деловой, но сразу видно, кто из них альфа, а кто — омега. Арсений быстро отвернулся от своего отражения, чтобы лишний раз не смотреть на себя и не искать недостатки. Антон дождался, когда муж положит свою кисть на сгиб его правой руки, и только после этого они вместе шагнули в большое помещение ресторана, где уже было полно народу. Сразу же все засияло, засверкало и запестрило. Будто все здесь происходящее было не из этого мира. Повсюду блестели эти услужливые и фальшивые улыбки, слышались эти тысячи ненужных слов и комплиментов. Все искусственно приторно, а еще наигранно нелепо и просто невыносимо противно от всех людей вокруг и от самого себя. Арсений всегда так себя чувствовал во время каждого выхода в свет, на каждом мероприятии, и неважно, сколько там было людей, сколько денег у организаторов, и какие они преследуют цели. Неважно, это чей-то юбилей, помолвка или развод. Неважно, это новогодний бал или благотворительный вечер. Фразы, взгляды, улыбки всегда были одинаковые. Одинаковые невыносимо противные. И сегодняшнее мероприятие ничем не отличалось от других. — О, Антон Андреевич! — протянул его мужу руку для рукопожатия какой-то альфа. Арсений пытается вспомнить хотя бы имя, но не выходит. — Рады, рады вас видеть! Вместе с супругом, — этот альфа сжимал руку Антона и на него не смотрел, но Арсений все равно кивнул головой. — Приветствую, Антон Андреевич, — еще один и тоже руку протянул, улыбается и Арсения с ног до головы рассматривает. — Ваш супруг сегодня обворожителен, впрочем, как всегда, — Арсений опять качнул головой и сдержано улыбнулся. — Самый молодой генеральный директор, — проговорил толстоватый и пожилой альфа. Вот этого Арсений знал, как не знать самого дорогого адвоката. — Я всего год генеральный директор, — отозвался Антон, делая вид, что тема немного скучна для него. — Отец вроде как ушел на покой, но постоянно пытается советовать. — Но ведь советы иногда полезны, — сказал альфа, качая головой. Арсений скучающе рассматривал толпу и наткнулся взглядом на Шеминова, что также вяло разговаривал с кем-то. Стас тоже его заметил и кивнул головой в знак приветствия. — Да, но не когда ты выстраиваешь совершенно новую политику компании, — в ответ проговорил Шастун. — В этом ваш секрет? — спросил сухой бета с очками из толстого стекла. — Благодаря новой политике ваша компания поднялась на такие высоты. — Милый, сходи, возьми себе что-нибудь, — негромко сказал Антон, показав взглядом на фуршет. Альфа спас его от вечной скуки, а потом продолжил разговор. Арсений медленно пил прохладное шампанское и смотрел на своего мужа со стороны. Тому тоже скучно, потому что разговоры каждый раз повторялись и каждый раз приходилось говорить об одном и том же, так еще и разными словами. Но омега, рассматривая мужа, думал о том, как Антон выделялся из толпы этих зажравшихся альф своей молодостью и своей естественностью. Его муж одновременно был один из них, ведь вырос в этом мире, но при этом альфа был слишком простым внутри. Вопрос был в том, почему Арсений задумался об этом именно сейчас. — Как я рад видеть вас, — рядом с ним раздался голос с небольшой хрипотцой, и омега сразу же повернул голову в сторону. Это был Дмитрий, вернее, просто Дима. — Я рад лицезреть вашу красоту на этом празднике, — добавил просто Дима и поцеловал его правую кисть, хотя Арсений ее не протягивал, альфа взял сам. — Сегодня вы еще больше прекрасны и элегантны, как всегда. — Вы смущаете меня таким количеством комплиментов, — негромко проговорил Арсений, неловко отводя взгляд. — Вы их заслуживаете, — произнес Дмитрий, нежно разглядывая его лицо. — Каждый раз, когда я вижу вас, то в центре груди разливается такое домашнее тепло и сердце начинает так бешено стучать, — он так проникновенно говорил, что омега затаил дыхание. — Но почему-то я каждый раз вижу в ваших прекрасных глазах тень печали, что наводит на мысли о вашем несчастье, — Арсений опустил голову, и челка упала вперед. — Кажется, ваш муж даже не представляет, какое ему досталось сокровище, и даже не пытается осчастливить вас. — Я ничем не отличаюсь от других, — негромко заметил Арсений, попытавшись уйти от этой темы. — Вы ошибаетесь, Арсений, — выдохнул альфа, сделав маленький шаг вперед. — Вы умны, вы талантливы, вы прекрасны и лицом, и телом, и душой. Как бы я хотел сделать вас по-настоящему счастливым, как бы я хотел дать вам всю свою нежность и любовь, как бы я хотел сделать вас своим… — Не понимаю, к чему все эти разговоры, — не дал договорить ему Арсений и, кажется, вовремя, потому что через секунду рядом появился его муж. — Дмитрий Тимурович, если не ошибаюсь, — спокойно проговорил Антон, вставая рядом с омегой, что машинально вложил свою руку на сгиб локтя мужа. — Не ошибаетесь, Антон Андреевич, — отозвался Дмитрий, делая шаг назад. — Мы встречались с вами совсем недавно, не припоминаете? — Честно, нет, — покачал головой Шастун. — Ну как же, почти три недели назад мы играли в покер за одним столом и обсуждали падение цен на бирже, — медленно проговорил Дмитрий, то и дело кидая взгляды на омегу. — Точно, — попытался улыбнуться Антон, а после покосился на своего мужа, что отвел взгляд в сторону, — А вы без супруга? — Я еще не вступал в брак, потому что наивно полагаю, что без любви там делать нечего, — ответил Дмитрий и растянулся в настоящей улыбке. — По правде говоря, омега, что я хотел бы видеть в качестве своего супруга, уже замужем, только там не все так радужно. — Такое бывает, — выдохнул Антон, пальцами левой руки слегка поглаживая кисть мужа. — Но как по мне, лезть в чужую семью, в чужой брак и в чужие отношения чревато последствиями, которые не каждый сможет преодолеть. — Возможно, вы правы, — кивнул головой Дмитрий. — Мне следует подождать, пока брак развалится сам по себе, ведь если омега не получает любви в одном месте, он идет искать любовь в другом. Альфа напоследок кинул взгляд на Арсения, слегка качнул на прощание головой и оставил их наедине. Арсений хотел сказать хоть что-то, хоть как-то оправдаться, но нужных слов не находил. Муж рядом молчал и смотрел вслед уходящему Дмитрию. Мыслей в голове у омеги было слишком много, что словно пчелы жужжали и жужжали. Но все они растворились, стоило Антону спокойно сказать: — Пойдем потанцуем, — Арсений успел лишь кивнуть головой перед тем, как его повели в самый центр зала, чтобы закружить в медленном танце.***
Вечером того же дня омега готовился ко сну и думал о Дмитрии, как о возможном своем любовнике. Вернее, думал о том, что этот альфа очень бы хотел им стать, но, скорее всего, проблема была в том, что Арсений этого не хотел. Если бы Антон был каким-то не таким мужем, если бы он устраивал сцены ревности, если бы он пытался контролировать его жизнь, если бы он не давал ему свободное пространство для любой деятельности, если бы он посмел поднять на него руку. Если бы в их браке был хоть один из этих пунктов, то Арсений бы шагнул в объятия другого альфы не раздумывая, но Антон был хорошим мужем. Как бы сильно Арсений ни хотел почувствовать, каково это — быть желанным и любимым, но он все равно не мог предать своего мужа. Потому что омеге казалось, что Антон сразу же обо всем догадается и вся их семейная идиллия разрушится раз и навсегда. Арсений растирал увлажняющий крем для рук, сидя в кровати, и смотрел на книгу, что лежала на тумбочке рядом. Читать не хотелось, как и спать, хотя усталость присутствовала. Он подумал о том, чем занимался сейчас его муж. Может быть, Антон уже спал, или как он лежал в постели и думал о сегодняшнем мероприятии, о Дмитрии и его словах, об Арсении и их браке. Всегда хотелось узнать, что альфа думал на самом деле, но в голову к нему не залезть. От мыслей отвлекла входная дверь, что медленно и бесшумно открылась. На пороге стоял его муж, в пижамных штанах и какой-то футболке. Кажется, Антону тоже не спалось сегодня, но альфа никогда не приходил к нему в комнату, по крайней мере не просто так. Арсений даже успел подумать, что муж явился к нему исполнять супружеский долг, и даже успел перепугаться, но альфа медленно подошел к его кровати и спокойно опустился на постель, как раз где под одеялом лежали его ноги. Омега невольно подтянул колени к себе и с небольшой тревогой в глазах смотрел на молчаливого мужа. — Уже готов ко сну? — спросил Антон, поднимая на него глаза. Кажется, он спросил это, чтобы сказать хоть что-то, а не сидеть в тишине. — Да, но спать как-то не хочется, — тихо произнес Арсений, изучая взглядом лицо мужа, пытаясь понять его настрой или хотя бы зачем тот пришел. Но на лице Антона была только усталость и легкая грусть. — Шеминовы завтра позвали нас в театр, — сказал Шастун, прокручивая обручальное кольцо пальцами. — Пойдем или останемся дома? — Почему бы не сходить, — выдохнул омега, все еще пристально смотря на мужа. — На самом деле я пришел не за этим, — проговорил Антон, отводя взгляд в сторону. — Я хочу сказать, что если ты захочешь развестись, то я дам свое согласие. — Что? — совсем тихо спросил Арсений, не веря собственным ушам. — По договору, если через три года после заключения брака супруги захотят развестись, — начал говорить альфа, не поднимая на мужа взгляда, — И если у них нет детей, то брак будет расторгнут с меньшими потерями. Все имущество разделится пополам, только компания отцов останется целой, просто ты будешь владеть той частью акций, что владел твой отец, а я останусь генеральным директором, — Арсений не понимал, зачем он все это говорил. — Если ты хочешь развода, я дам свое согласие, и не будет никаких судов. — Ты хочешь развестись? — ком в горле мешал говорить Арсению. — Я настолько сильно тебе надоел, что ты хочешь развестись? — Антон резко повернул голову и хмуро на него посмотрел. — Ты так сильно устал видеть меня каждый день, что хочешь развестись мирно? — Я… я… — Шастун запнулся и опустил голову, видимо, не знал, как подобрать слова. — Ты мне не надоел, и я не устал от тебя. Наоборот, я уважительно отношусь к тебе и ко всему, что ты делаешь, мне приятно выходить с тобой в свет и твое общество мне не в тягость, но… — альфа опять замолчал, а после опять посмотрел на мужа с невыносимой тоской в глазах. — Мы не любим друг друга, потому что невозможно полюбить кого-то по договору, потому что так надо! И ты из-за этого несчастлив, я же вижу… Я просто не могу дать тебе этого, а я бы хотел, чтобы ты был счастлив. Все, что я могу — это отпустить тебя, чтобы ты встретил альфу, который полюбил бы тебя по-настоящему. Понимаешь, что я хочу сказать? Арсений молчал долго, почти пять минут, все крутил в голове слова, сказанные мужем. Антон посчитал, что ответа от омеги не будет, и поднялся с кровати, даже сделал несколько шагов в сторону двери. — А если я не захочу развода, тогда что будет? — спросил омега, наблюдая, как муж медленно поворачивается к нему лицом. — Тогда ничего не будет, — выдохнул Шастун. — Все останется как есть сейчас. — То есть, мы останемся в браке, и я останусь несчастливым? — снова спросил Арсений, в этот раз специально с провокацией. У Антона от этого вопроса немного вытянулось лицо, кажется, он был в шоке. Эмоция сменилась на негодование, а потом на раздражение. Альфа нахмурился, слегка покачал головой в разные стороны и вышел из комнаты, оставив вопрос мужа без ответа.