привилегия

к чанбину приходит осознание тогда, когда он меньше всего его ждёт. не когда он торопливо стягивает штаны, в дупель пьяный, с такого же не соображающего, но настаивающего друга, не когда они делают это снова и снова — уже трезвые, потому что ужасно хорни, времени идти и цеплять кого-то нет и вообще нет настроения заводить новые знакомства, а друзьям вроде как доверяешь, потому что соседи по комнате и в шаговой доступности, и потому что достаточно современные и незашоренные, чтобы отвергать привлекательный концепт друзей с привилегиями. чанбина всё более чем устраивает. настолько, что других кандидатов на перепихи искать в принципе не хочется — джисон всегда охотно соглашается и, более того, часто предлагает сам. часто двусмысленно закидывает на него ногу во время просмотра мюзикла и приглашающе кладёт чанбинову руку на своё бедро. осознание не приходит даже тогда, когда джисон хвастается хёнджину тем, как круто чанбин умеет отсасывать, хотя уже в тот момент думает — и зачем? как будто я бы стал отсасывать хёнджину? осознание приходит резко, но не без предпосылок. а начинается всё с того, что в один момент чанбин возвращается в комнату, чтобы застать джисона с их новым приехавшим по обмену соседом из комнаты напротив, лежащих вместе, весьма двусмысленно переплетающимися и воркующими под фильм. чанбин чувствует укол — ему никто не сказал, что была такая перспектива. его никто не приглашал. но никто и не говорил ему погулять подольше, поэтому с чего бы ему строить предположения? он вежливо здоровается, плюхается на свою кровать и натягивает наушники. следующий укол происходит, когда он видит украдкой, как они целуются, сладко и нежно, не как обычно джисон во время их снятия стресса, а медленно и исследующе. он делает музыку громче и уставляется в экран, пытаясь на взявшейся ниоткуда злости дописать эссе. осознание приходит, когда на слова джисона "он такой милый, я, кажется, влюбился" чанбину вдруг хочется расплакаться и оттолкнуть ласкового и разморенного чувствами друга. они не занимались сексом в тот день, джисон не предлагал, а чанбин бил себя мысленно по рукам, прокручивая сцену поцелуя. стараясь отогнать паршивые мысли, кричащие ему, что его променяли и он совсем не нужен, да и как будто ему в принципе кто-то что-то должен — и он чудом улыбается и говорит, что чан очень хороший, каменея в медвежьих обнимашках хана. это осознание бьёт по всему привычному миру со кувалдой, растаскивая осколки по самым вкусным воспоминаниям, теперь картинками проносящимся в его сознании. чанбин не тупой и быстро понимает, что это значит. секс с джисоном не был привилегией. и ему даже не грустно, что его больше нет. ему просто отчаянно хочется то, что есть у них. однако этой мысли тоже требуется время, чтобы устаканиться в голове. время и череда необдуманных решений. в очередной день очередного экзистенциального кризиса джисон с чаном запыхавшиеся заходят в комнату и на чанбина впервые смотрят так, будто он тут лишний. губы у джисона зацелованные, на шее расползаются покраснения, и он уверенно тащит за собой рука в руке чертова кристофера, выглядящего не менее растрёпанным. чанбину не нужно много времени, чтобы понять, что значит умоляющий взгляд друга, и он кивает, вздыхает, стараясь вести себя так, словно раздражён вынужденным изгнанием из-за кучи домашки, хватает с собой ноутбук и несётся в библиотеку, вероятно слишком громко хлопая дверью. в библиотеке тихо и становится только хуже. домашка подозрительно быстро заканчивается — вероятно, он наделал больше ошибок, чем вообще может себе представить. заполнить голову больше нечем и чанбин зло стирает предательские слёзы, собравшиеся в уголках. думал ли он, что будет когда-нибудь так сильно ревновать? чанбин пишет хёнджину и предлагает отсосать. чтобы проверить сам концепт. сам не знает, чем думает, вероятно он не думает вовсе, но по итогу приходит лишь к выводу, что концепт работает. он возвращается домой чуть менее злым и чуть более расслабленным после долгого, изнурительного катания на границе оргазма — хёнджин, оказывается, довольно неплохо шарит в эджинге, — но придавленным морально неподъемной ненавистью к себе и виной. всё точно стало на свои места, и когда чанбин приходит в комнату, он с несколько минут смотрит на пару, заснувшую под двумя одеялами. нос в нос, дыхание в дыхание, и джисон мило посапывает, пока рука сверху на его плече подрагивает от беспокойного сна. концепт друзей с привилегиями очень даже рабочий. но не для него с джисоном. с джисоном чанбин хочет именно ТАК. у чанбина нет другого выхода кроме как затолкать свою ревность куда подальше. осложняется все тем, что он теперь не знает, как вести себя с джисоном уместно, и поэтому на всякий случай не делает ничего. подозрительно ничего. немного перегибает палку. — у вас с джисоном что-то случилось? — спрашивает чан, когда хан уходит на кухню за чаем. чанбину очень сильно хочется огрызнуться, ответить что-то вроде "ты случился", но он также понимает, что это прямая дорога не только из фрэндзоны, но и из жизни джисона. джисон ненавидит несправедливость и то, как думает сейчас со, определенно попадает в эту категорию. чан действительно неплохой парень. чанбину плохо от того, как сильно он хочет на его место. он ненавидит себя за мечты, чтобы они поскорее расстались. — с чего ты взял? — спрашивает, не отрываясь от экрана. прятаться за ним вошло в привычку. — вы стали меньше общаться. мне кажется, вы вообще друг на дружку не смотрите. ну да. теперь их общение просто не состоит из распихивания хуёв в рты. чанбин запрещает себе открывать рот и заявлять что-то подобное. может быть их общение вообще ни из чего не состоит. чан занимает всё свободное время джисона. — я просто очень занят. сессия. да и вам мешать не хочу, — добавляет и старается непринуждённо улыбнуться. пальцы на клавиатуре дёргаются. — оу, — чан понятливо кивает и желает ему удачи. но прямо перед приходом джисона тихо добавляет после долгих раздумий. — ты нам не помешаешь. мы собрались смотреть комедию, можешь с нами, отдыхать всё равно надо. я не хочу, чтобы из-за наших отношений джисон меньше времени проводил с друзьями. чанбин сжимает челюсти. отношения. все официально. и, блять, было бы так легко, если бы чана можно было ненавидеть, но он такой отвратительно хороший. даже подумал о чанбине. с друзьями — блять. — не надо, — тихо отвечает, подразумевая "мне таких подачек", — у меня правда нет времени, я просрал все сроки. может, в следующий раз, чан-хён. он только делает вид, что читает. сам тихонько шевелит губами, про себя озвучивая почти все реплики знакомого фильма и покрываясь мурашками от раскатистого хохота джисона, который глушит его не в чанбиновом плече. всё зудит, но он настойчиво бьёт по клавиатуре, копаясь в почте в поисках работы. пока у него не вырывается тяжелый, наполненный сдержанным раздражением выдох. — бинни? — спрашивает джисон, и чанбин настойчиво отмахивается. — не могу сосредоточиться. чан тянется сделать тише, но джисон останавливает его и смотрит на чанбина умоляюще. — сейчас будет твой любимый момент. присядь к нам хотя бы на пару минут? тебе нужно переключиться, сейчас пар из ушей повалит, иди сюда, — джисон манит его рукой, отодвигается, освобождая место, ёрзает с предвкушением. чанбин закрывает глаза и старается дышать ровнее. он нехотя отставляет ноутбук и плетётся к другу и его парню, чтобы плюхнуться рядом, но держит в уме понятие приличного расстояния. чан тоже тактично подвигается и убирает руку со спины джисона, давая тому больше пространства для движений. как мило с его стороны. — устал? — джисон тут же тянет его голову себе на плечо и сочувственно куксится. чанбин морщится и кивает. устал. так устал, и так хочет, чтобы его обняли и погладили по голове. он не справляется. он не может держаться в стороне. от мыслей, что он опоздал, плохо. от мыслей, что он не может то, чего бы хотел, тоже плохо. он купается в том внимании, что ему дают, но все равно чувствует, будто берёт сейчас чужое. то, что ему не принадлежит и не принадлежало никогда. ненависть съедает его и опять хочется плакать, поэтому он просто позволяет себе вслух жаловаться, пусть и не на то, на что хотел бы. преподаватели уроды. сроки непонятные. требования страшные. как же всё заебало. чан возвращает руку на спину джисона и чанбин сжимается весь, но неожиданно пальцы криса легонечко, словно спрашивая разрешения, чешут его чугунную голову. — надо пережить эту неделю, потом будет легче. ты справишься. чанбин замирает и ненавидит себя еще больше потому что первый инстинкт — убежать к херам собачьим. чан хороший. х о р о ш и й. а все, о чём он думает, это что хочет шлёпнуть эту руку, чтобы она их не трогала. хотя приятно. приятно, как чешет раздраженный от повышенной тревожности и питания чем попало скальп, как подбадривает лёгким похлопыванием. чанбина со временем отпускает. он привыкает к тому, что чего-то у него никогда не будет. он учится радоваться за джисона, поступательно привыкает к чану, заполняющему всё пространство вокруг. боль глухо отдаётся где-то в солнечном сплетении, когда чан и джисон выглядят уж совсем невыносимо сладкой парой, но, в конце концов, он даже привыкает не отворачиваться. запрещает себе игнорировать их и даже думать плохо. складирует свою обиду по большей части на самого себя и обещает себе сделать всё возможное, чтобы просто быть рядом. потому что это того стоит. чанбин знает, что рано или поздно сорвётся. но пока он этого не сделал, и это самое главное. срыв происходит спустя достаточно долгое время и чанбин бы гордился этим, если бы не было так больно. этот день с самого начала был наполнен виной за очередные плохие мысли. и самое ужасное — в тот день он позволил себе злиться на джисона. который словно дразнится своим счастьем. чанбин понимает, что джисон просто делится, что это нормально, но у него возникает стойкое ощущение, что его постоянно пытаются ткнуть носом и размазать по его лицу тот факт, что чан — лучший парень, и что джисону с ним невероятно повезло. он болтается на тонкой ниточке осознанности, когда джисон с чаном залетают в общую кухню с таким видом, будто сейчас расскажут самую лучшую новость в мире. за полгода чанбин принял чана и даже прикипел к нему. нельзя его ненавидеть. он не виноват. но когда они такие счастливые, а он только и может, что проглатывать обиду, это ужасно трудно. — бинни, чан позвал меня в австралию на каникулы! — обрадованно лепечет джисон, пружиня на пяточках. чан рядом с любовью смотрит на эмоциональную реакцию своего парня. чанбин не может не сморщиться. — я познакомлюсь с его семьёй! — поздравляю, — говорит чанбин саркастично и не может найти в себе силы не звучать таким образом. на сегодня хватит. он устал. в комнате сразу становится очень тихо. рано, в такое время на общей кухне никого. только чанбин, прогуливающий пары, и только созвонившийся с предками чан, ну и джисон. как плюс один. — ты не рад? — джисон слегка опускает голову. чанбин злится. почему он должен быть рад? тому факту, что все лето будет торчать один? даже смотреть на милующихся не сможет? он не знает даже, лучше это или хуже. он уже чувствует себя изолированным. очередное напоминание, что он им не нужен. — я не знаю, какой реакции от меня ты ждёшь, сони, прости, — чанбин поднимается, опускает чашку в раковину и включает воду, наблюдая за тем, как она заполняет её и в конце концов доходит до краёв, разливаясь. прямо как его чувства сейчас. он хочет уйти. он чувствует недовольство парней за своей спиной, и дёргается, когда на его спину ложится широкая ладонь чана. может быть, чан наконец понял, что чанбин за человек и как о нём думает. может, сейчас ему наконец прилетит заслуженный кулак в морду. но его просто обеспокоенно разворачивают. джисон стоит рядом и смотрит почти виновато. — прости, я не подумал, ты же будешь один тогда, раз к родителям не получится... чан следом смотрит вопросительно. — поехали с нами? у нас достаточно места, и есть достаточно времени, чтобы отложить на билеты. родители купят их там, будет дешевле. никто не закрыл кран. воды все больше. чашка стоит прямо на сливе и мешает оттоку. чанбин трясёт головой и чувствует как намокают ресницы и сжимаются кулаки. последнее, чего он от них хотел бы, это, сука, жалости. он никому не нужен, зачем вытирать его об это? — нет, — говорит слегка дрожащим голосом, откашливается, убирает руку со своего плеча слегка грубо. — не хочу с вами, — не нужен. не нужен. не нужен. — не хочу с тобой, — смотрит на чана очень болезненно, тут же ругает себя, и в нем смешиваются и обида, и злость, и ужасный голод, который он все это время тщательно закапывал. — я так устал, нахуй вашу эту дружбу, — заканчивает уже почти в истерике и уходит, когда вода с раковины начинает стекать по столешнице и чан судорожно тянется её закрыть вместо того, чтобы поскорее остановить чанбина. он даже не успевает обидеться. он гуляет весь день. благо весна и не холодно. заливает в себя энергетики, подумывает о том, чтобы пойти к хёнджину и вытрахать из себя все мысли о них, но только от одной мысли об этом его начинает тошнить. как для кого-то, кому никогда не светит, он слишком верный. он не может предавать чувства, которые у него уже есть. не хочет ни с кем спать. он хочет к джисону, даже если рядом с ним чан. чан на самом деле, блять, хороший. это он им не нужен. это он облажался в том, чтобы стать самым лучшим парнем на свете, чтобы доказать, что джисону с ним очень повезло. все, что он может, это купаться в своей ненависти и идти в комнату по темноте, надеясь, что оба уже спят. что никто его не ждёт и что отсутствие пропущенных звонков значит, что его вещи уже собрали и выставили в коридор. нахуй эту дружбу, — думает чанбин, хлюпая носом возле двери, — он им всё только портит. — ты почему телефон не взял? — летит в него шипение, как только он открывает дверь. так вот почему не было пропущенных. джисон сидит на его кровати с уснувшим на его коленях чаном. шипение тут же затихает, когда хан видит выражение лица со. — бинни, объясни, что случилось, ты вспыльчивый, конечно, но я не верю, что ты бы так обиделся из-за того, что мы изначально тебя не пригласили. мы же не знали, что ты захочешь с нами... чанбин фыркает и приземляется на свободную кровать джисона. он спрашивает себя, что они забыли на его кровати, но логических ответов мозг не выдает. — послушай, я и сам не знал, что хочу этого, пока вы не сказали, — говорит и закрывает лицо руками. — прости меня, хани. но мне правда не стоит с вами ехать. я все испорчу. у меня больше нет сил с собой бороться. джисон сводит брови и вопросительно округляет рот. — это что ещё значит? чанбин вздыхает. если он ещё все не испортил, сейчас самое время. он не может продолжать дальше. он, может быть, пожалеет об этом завтра, но сегодня вода пролилась не только на пол, но и на голову соседским тараканам. — когда ты начал встречаться с чаном я понял, что у меня... — чанбин сглатывает, — что у меня есть к тебе чувства. но я абсолютно их проебал нашей договоренностью и было уже поздно, поэтому... — джисон округляет глаза и тянется рукой разбудить чана, но чанбин в панике шепчет: — не надо, я не смогу при нём... джисон замирает и выглядит как загнанный зверёк. — немного поздно, я не сплю уже, — еле слышно и сонно кряхтит чан, поудобнее устраиваясь головой на бедре хана. — но, пожалуйста, продолжай. чанбин чувствует как у него дрожат руки. хан как будто смотрит сквозь него и думает о чем-то своём. — это в принципе всё. ты офигенный, чан, правда, но я не могу спокойно смотреть на то, как вы... как вам хорошо вдвоём. я свою возможность уже проебал. поэтому мне не стоит тесно с вами общаться. тем более куда-то ехать. я не хочу вас ненавидеть, — он громко судорожно вздыхает и стирает рукавом слёзы, смотря в пол. он слышит, как с кровати встают, и сжимается. ну вот сейчас точно кулак прилетит. — да ты можешь перестать заранее уворачиваться, будто я бить тебя собираюсь, или что ты там сейчас делаешь? — спрашивает кристофер и чанбин распахивает глаза, — смотреть больно, в самом деле. я бы никогда тебя не ударил. джисон потихоньку приходит в себя, и чанбин если и успокоен насчёт кулаков, то даже больше боится того, что может сказать хан. — как... господи, идиот, — говорит, отрывисто, нечётко, всё ещё рот закрыть от шока не может. — пиздец, столько мыслей, как я должен... — не торопись, — помогает чан, а чанбин вообще не понимает, почему они всё ещё с ним говорят. — мне не нужно ничего объяснять, я как-нибудь обойдусь, — шутливым тоном говорит чанбин и словно порывается снова куда-то встать и уйти, но джисон вопит на это как не в себя. — да куда ты опять сука прёшься, подожди! не собираемся мы тебя, дурилку, по всему городу искать, там темно, королева драмы. — я, вообще-то, на кухню, — шепчет, но "королева драмы" почему-то больно колет. даже если и так, то что? что он собирается ему сказать? ну, слушай, я чана люблю и с ним буду, так что постарайся как-то смириться? так вот устал смиряться. никакой драмы. просто он не нужен. так бывает. но его хватают за руку и усаживают. — и на кухню не надо, тут сиди, пока я думаю. молчание. чанбин следит за тем как они молча переговариваются взглядами. и потом джисон таки собирается с духом и слегка выбивает его же из чанбина. — чанни изначально знал о нашей договоренности. но не из-за него мы перестали, если ты об этом. а потому что я решил, что это будет нечестно по отношению к тебе. и к себе тоже, — джисон жуёт губы и мнет одеяло под собой. — продолжать спать с тобой по договоренности делать это без чувств и последствий, когда чувства и последствия появились. чанбин не совсем понимает, о чём он. — не думал, что я настолько очевиден, — хлюпает опять, и джисон неожиданно смеётся. — в том то и дело, что правильно думал, дурак, я сейчас о своих чувствах говорю. чанбин поднимает глаза на джисона и моргает несколько раз, пока чан позволяет себе со стороны слегка посмеяться. чанбина почти злит, что ему смешно, но он слишком занят ступором. — когда я влюбился в чана, я уже любил тебя. долго. но я думал, что... что это не взаимно и мы только... спим вместе, понимаешь? я говорил об этом с ним и мы пришли к выводу, что тебе это не нужно, хотя он намекал мне поговорить, но... чанбин, я не знал. я правда не знал. если бы я знал раньше, то... — то что? — чанбин горько улыбается. ему трудно поверить. он всё ещё купается в ненависти к себе и это выглядит как одна сплошная шутка. улыбнитесь, вас снимает скрытая камера. — стал бы спать с нами обоими? — вообще-то люди так делают, — чан прочищает горло, и садится чуть ближе, подключаясь к разговору. — в смысле, не только спят, но и любят нескольких людей одновременно. у моей сестры два партнёра. это местами тяжело, но страдать как вы оба тяжелее, мне кажется. и сразу говорю, чтобы тебе было легче переварить: я не против. ты можешь встречаться с джисоном. только я переставать не хочу, если тебя это устроит, конечно. — это всё звучит как шутка, — говорит чанбин и снова чувствует нужду расплакаться. в голове не укладывается. делить джисона с чаном? он уже привык, по сути. только в этом случае он будет действительно получать то, чего хочет. — мы бы никогда с тобой так не шутили, — говорит джисон и берёт в свои его руки. — бинни, — чан кладёт сверху свою. — ты нравишься мне гораздо больше, чем друг, и ты важен для меня, потому что джисон тебя очень любит. вот почему мы это говорим. сегодня без тебя было невыносимо, мы очень переживали, что сделали что-то не так, ты только представляешь, насколько нам легче знать, в чем причина? иметь возможность это обговорить? чанбин уже плачет во всю силу и отворачивается от джисона, который пытается обнять его и успокоить. — вот почему тебя так, блять, сложно ненавидеть. какого хрена он такой понимающий и внимательный? — со поддаётся и утыкается джисону в шею, начиная плакать еще сильнее и переваривая весь прожитый день. раковина наполняется, но у него есть те, кто уберут чашку со слива. — потому что он лучший и нам с ним повезло, — шепчет джисон и гладит его по голове. ритмично. чанбин на это только отвечает что-то уничижительное про себя, за что его гладит по спине еще одна пара рук. — и ты тоже лучший и нам с тобой повезло, потому что ты набрался сил и признался, чанбин, — серьёзно говорит чан, пока со вытирает мокрое лицо об домашнюю футболку хана. он слышит копошение и тихое "тебе не нужно спрашивать у меня, ты не моя вещь, спрашивай у него", а затем ладони приземляются на его лицо и отрывают от теплой шеи? — бинни, я знаю, что ты, возможно, еще не готов ответить, но... ты согласен быть со мной? пока я с чаном? я не хочу и не буду выбирать между вами и я был бы счастлив... можешь не отвечать сейчас, но можно я тебя, по крайней мере, поцелую? чанбин шмыгает носом и утвердительно кивает. твою ж мать. чан говорит, что ему не надо спрашивать разрешения, чтобы поцеловать. и это звучит логично. джисон ведь действительно никому из них не принадлежит. его мокрые теплые губы нежно целуют, пока слезы всё ещё тихонечко капают на воротник. также нежно, как он столько раз видел, чему столько раз завидовал. трудно поверить, что поцелуй адресован ему. руки на спине продолжают гладить его, но вскоре исчезают. — я пойду принесу нам чая, продолжайте. чанбин в конце концов отстраняется и неверяще смотрит на выглядящего довольным джисона. он все это время хотел его? вот так вот? как чана, рядом с собой? — давай попробуем. то, как ты сказал. чан, ты и... я. если вы хотите. джисон чуть подпрыгивает на кровати от радости и сгребает чанбина в охапку и держит, пока чан не приходит с тремя чашками отвара ромашки. чан замечательный. его не получается и не нужно ненавидеть. и себя ненавидеть тоже больше не надо. если они смогли разобраться с этим, смогут и со всем остальным. "ты нравишься мне гораздо больше, чем друг" всплывёт в голове у чанбина чуть позже и разовьёт целую новую цепочку событий и разговоров, но это уже другая история.