Восемнадцать годиков

— Вечер. — Даже не начинай. Кто не отдыхает — умирает. Предпочитаю умирать без твоего присутствия. — И все-таки. — Можем поговорить. Только не пытайся обвинять меня в безответственности. — Месяц? — Больше. И что? Я сгорела. Совсем. Перед последним экзаменом больше получаса в день учить просто не могла. Чуть до того ревела от результатов первого. А в итоге молодец, даже небольшой запас есть. Только сил нет. — И что делаешь? — Бульончик кушаю. Примитивные действия. Посидеть в инете, посмотреть мультики, поспать. Потом смогла читать, рисовать. Буквально вчера смогла писать. Думать все ещё тяжело, но если совсем аккуратно, то можно. У меня есть время, мне повезло. Возможно, до осени восстановлюсь до конца. — И как бульончик на вкус? — Так себе. Но хотя бы не тошнит. — Цвет? — Серый. С фиолетовым. — Жить будешь, — выносит вердикт он и залезает под стол. — Сидела тут? — Давно. Там очень странно. Сперва необычно и интересно, а потом до слез грустно. — Мало места. — Зато не страшно. — Вот примерно это ты и сделала. Из стола так себе крепость, но кто поймёт, тот не тронет. Хорошее решение. Только пора вылезать. Ты не простейшие, чтобы жить в закрытом пространстве и есть бульон. — Я уже… Но не торопясь. — И все-таки, помнишь про свои обещания? Внутренние. — Перед собой я могу быть слабой. И если я разочаровываюсь в каком-то решении, то не виню себя за это. Если нет — то просто возвращаюсь. А другие люди поймут, если захотят. Всё иногда едят суп, но некоторые это не признают. Некоторые, конечно, прыгают по столу, не думая о себе, и считают это нормальным, но это не мои проблемы. — Хорошо. Давай так: я вспомню несколько тем, не очень для тебя тяжёлых, но не совсем понятных, — он поправляет браслет на ноге и вылезает из-под стола. — И мы поговорим. Такое уже сможешь есть? Я киваю. Он смотрит на меня с гордой улыбкой, но я резко отворачиваюсь, прежде чем он исчезает.