Под дубом

      Эмили проснулась от того самого ужасного ощущения усталости, будто этих шести часов сна вообще не было. Она чувствовала что-то неладное и быстро пошла на первый этаж. С кухни доносились голоса десятка людей и бурного обсуждения, восхищения.       — Что происходит? У нас гости и так редкость, а столько — из области фантастики. Кто их привёл? Где Форд? Он уже должен был вернуться и такого точно бы не допустил. — Эмили решила не спускаться и вернулась к ближайшему окну. Оглядываясь по сторонам, она вылетела из дома. Голубоглазка полетела на крышу и очень низко нагнулась, чтобы её никто не увидел. Там она дождалась, пока все выйдут из дома, а потом, залетев в окно обратно и спустившись, увидела мужчину, стоящего на кухне.       — Форд, слава богу, это ты. Что здесь происходит? Откуда все эти люди и почему они здесь были? Ты закончил с третьим из дневников? И во что ты одет? Форд?! — в ответ было лишь молчание. Мужчина развернулся к Эмили лицом, а она только вопросительно на него посмотрела. Что-то внутри неё кричало, что это не Форд, но она не желала и слушать. Незнакомец держал в руках стакан и через секунду он оказался на полу, а глаза наполнились страхом и шоком. В этот момент Эмили окончательно поняла, что это не Форд. Через секунду она ногой толкнула его к ближайшей стене и поднесла острые, как бритва перья к шее.       — Кто ты, чёрт возьми, такой и что ты сделал с Фордом? Отвечай или ты сам понимаешь, что произойдёт дальше, — Эмили буквально орала на и так шокированного мужчину. Он не был доволен таким исходом и, схватив девушку за перо посередине, где не было острых краев, оттолкнул их и саму Эмили. Незнакомец быстро метнулся в сторону выхода, но голубоглазка его опередила и, пригородив путь крылом, повалила мужчину на пол. После, схватив ближайшую сковородку, ударила его по голове. Так незнакомец потерял сознание.       На кухне было слышно лишь сбитое дыхание Эмили и лёгкое посапывание незнакомца, как две капли воды похожего на Форда.       — Господи, я его убила? Нет, успокойся, он просто в отключке. Кто это? Откуда он? Стоп, походу, я идиотка. Может, это брат-близнец Форда. Это он, а я полная идиотка. — Стэнли так и лежал на полу, пока шестерёнки в голове Эмили только обрабатывали информацию, поскольку во время драки подумать было некогда. Голубоглазка дотащила его до стула и пошла искать аптечку, где она достала вату, нашатырный спирт, мазь для ушибов и бинты. Обильно смочив вату нашатырём, Эмили поднесла её к лицу Стэнли. Через пару секунд он подействовал и брат-близнец начал реагировать. Он медленно открыл глаза и увидел лишь часть металлического крыла, пока Эмили осматривала рану от сковороды. Стэн хотел сорваться с места, помня, что произошло, но голубоглазка его остановила.       — Стэнли, стой! Я Эмили и подруга Форда. Живу здесь. Он мог тебе не говорить обо мне, но это действительно так. Я не хотела с тобой драться, просто Форд сказал, что ты приедешь только завтра, да и здесь была толпа людей, а я из-за этого перенервничала. — Эмили протянула руки вперёд, держа вату, промоченную спиртом, и мягким голосом пыталась успокоить Стэна, будто он перепуганный зверь, загнанный в угол. Стэнли странно изменился в лице, словно вспомнил трагедию мирового масштаба, но спокойно сел на стул.       — Я так понимаю, что ты уже всё знаешь про меня. После всего я уже не удивлюсь, если ты местный бог без дома. Вряд ли ты бы меня знала, если бы не была знакома с Фордом. Отдай мне лекарства, я сам все сделаю. И зеркало, — он сидел, опустив голову, и говорил довольно тихо. Эмили подумала, что это странно, судя по тому, что рассказывал о нём Форд.       — Лучше я сама всё сделаю. Поскольку Форд не вышел на шум, он явно не дома, поэтому потом пойдём его искать. Может, из-за усталости он опять заснул прямо в лесу. — Эмили принялась обрабатывать рану и Стэн, к удивлению, не сопротивлялся. Тут голубоглазка захотела узнать по поводу неожиданных гостей.       — Я не знаю, зачем, но судя по всему, это ты привёл толпу к нам домой. Зачем? Думаю, Форд этого не разрешал, и тем более ты только приехал. Так ещё и раньше срока. Что ты тут делал? — Стэн всё так же молчал, а Эмили уже успела закончить перевязывать ему голову. Обошла его и, взяв себе табурет, села напротив него.       — Если ты хочешь, чтобы я продолжала разговор нормально, тебе нужно отвечать. Последствия ты ощутил на себе. Говори. — Эмили уже злилась и понимала, что ещё чуть-чуть и она сорвётся. Голубоглазка всё так же была в том выжатом состоянии, но пыталась этого не показывать. На удивление, Стэнли заговорил.       — Я приехал ещё часа четыре назад. Форд был дома, а открыв дверь, начал нести всякую пургу про дневники, угрозу всему живому, что мне нужно забрать первый и увезти его как можно дальше. Мы пошли с ним в лабораторию, и по пути он рассказывал детали, которые я не очень слушал. Потом мы спустились вниз, как я потом понял, к порталу. — Эмили сидела как на иголках. Она понимала, что всё идёт явно не к хорошему исходу.       — Я сказал ему всё, что я обо всём этом думаю, и мы подрались. Пока я таскал его по какой-то панели, включилась эта штука. Мы перешли в другую комнату, и после я... он... его затянуло в портал. — в этот момент у Эмили в голове что-то щёлкнуло.       — Что?! Повтори-ка, что ты сказал? Нет-нет-нет. Этого не может быть. Ты врёшь, — Эмили с полминуты пыталась всё отрицать, и её стало трясти, но она быстро подскочила с табуретки и устремилась в лабораторию. Ноги подкашивались, а она не верила в то, что такое может произойти наяву. Пробежав вниз к потухшему порталу, Эмили увидела место драки, поломанный стул, перевёрнутые вверх дном бумаги. Она не понимала, как такое могло произойти. Стэн побежал за ней, даже не понимая, зачем он это делает. Эмили ещё с пару минут пялилась на недавнее место драки, пока Стэнли тихо за всем наблюдал и уже подумывал уйти.       — Этого не может быть. Эт-т-то просто очередной кошмар. Я сейчас проснусь и всё закончится. — Эмили сначала просто себя ущипнула. Поняв, что это не помогает и она явно чувствует боль, голубоглазка резко развернулась к Стэнли. Она смотрела на этого человека и не могла уложить в голове, как он смог поступить так со своим братом.       — Это всё из-за тебя. Если бы ты приехал завтра, как вы договаривались, то этого всего не случилось бы. ЭТО ТЫ ВО ВСёМ ВИНОВАТ! — Эмили рвано дышала и, указывая дрожащим пальцем, угрожающе шла на брата-близнеца. Перед глазами стояла пелена слёз, а сама она покраснела от злости.       — Ты всегда мешал Форду. Всё, что можно, ты ему испортил. Он всегда хотел быть с тобой, но ты был лишь вечной помехой у него под ногами. А ТЕПЕРЬ ТЫ СТАЛ ПРИЧИНОЙ ЕГО ИСЧЕЗНОВЕНИЯ! КАТИСЬ ВОН ИЗ ЭТОГО ГОРОДА! — Эмили уже просто орала на Стэна и говорила всё, что только вздумается. Что-то в глубине души подсказывало оставить это всё и уйти туда, где ей всегда становилось легче. В лес.       Не вытерпев ещё и одной секунды, голубоглазка оттолкнула Стэнли с прохода и выбежала наверх, а потом и на улицу. Эмили не помнила, как взлетела и добралась до дуба, но добравшись туда, она просто упала на траву перед деревом. В лесу раздался истошный крик. Он не был молящим о помощи. Это было состояние души Эмили, что рвалось наружу. Она не понимала, почему это всё происходит именно с ней. Всё только начало налаживаться и восстанавливаться, а приезд Стэна должен был поставить точку во всём этом, но нет. Судьбы имела на это свои планы.       Слёзы лились рекой из кристальных глаз Эмили ещё не один час, день, неделю и месяц. Всё будто потеряло смысл. Зачем что-то делать и стараться, если потом оно пропадёт так же, как и её друг. Эмили теперь жила в своём доме, поскольку не желала больше видеть Стэна и секунды. Всё стало как раньше. Эмили снова одна, никому не нужная, сидит и упивается своими собственными слезами. Она не думала, что он умер, точнее тешила себя этой мыслью. Теперь ночи стали ещё невыносимей. Раньше кошмары были одноразовыми и пугали только происходящим, но теперь одно присутствие в них Форда могло уничтожить все её попытки уснуть.       Холодный паркет под босыми ногами и пустая комната, в которой эхом раздаётся каждый вздох. Ничего вокруг, кроме огромного, появившегося из ниоткуда, белого мраморного стола. Эмили медленно и тихо шагала к нему, будто пыталась не спугнуть маленького котёнка. Через секунду, после лёгкого прикосновения к холодному столу, она оказалась в лесу среди рощи берёз. Эмили никого не видела вокруг. Вдруг её кто-то схватил за плечи и развернул к себе. Перед ней оказался Форд. Его кожа была трупного цвета, через всё лицо шёл разрез, что проходил через нос, который практически полностью отсутствовал. Можно было увидеть отслаивающуюся кожу и медленно стекающую алую кровь, что давала хоть какой-то цвет бледному и высохшему лицу. Один глаз был белым, а другой вырван с корнем и теперь Форд смотрел им на Эмили через свои побитые очки. Зубы отчасти были выбиты и вырваны, а на их месте было лишь месиво. Руки, что Форд положил на плечи Эмили, были без шестых пальцев, которые были отсечены и на их месте можно было увидеть кости и вены. Вдруг, разлепив пересохшие и растресканные губы, Форд начал говорить.       — Эмили, зачем ты это сделала со мной? Я теперь больше не твой друг? — на что голубоглазка не отвечала, а просто с ужасом пялилась на ходячий труп. Заикаясь, Эмили смогла невнятно промычать, что это не она, но потом Форд схватил её лицо изуродованной рукой и развернул к крыльям. Все перья были измазаны кровью, а на одном из них была присохшая часть носа. Эмили больше не могла этого терпеть и завопила, закрыв глаза, а после проснулась. По её вискам стекал холодный пот, а дыхание было таким, будто она пробежала кросс на сорок километров. Глаза были уставшими и без блеска, что уже давно потух и внутри неё. Мешки от недостатка сна теперь её вечные спутники, что увеличивались с каждым кошмаром и испорченной ночью. Эмили судорожно посмотрела на свои крылья, что теперь были ещё большим проклятием, чем раньше. Металлические перья были такими же чистыми, как и всегда.       Каждый день становился пыткой. Уже давно наступила весна и теперь не было запасного варианта для получения еды, как было, когда Эмили жила с Фордом. В магазин она не может пойти по двум причинам. Первое — люди испугаются её саму, второе — у неё нет денег. Поэтому, как бы ни было ужасно плохо и тяжело, ей приходилось ухаживать за огородом и садом. Как бы ни подкашивались ноги и опускались руки от недосыпа и моральной усталости, ей приходилось часами всё поливать, убирать, чистить. Днём бывало даже удавалось поспать три часа, и это уже было праздником. Свой день рождения Эмили пропустила и теперь вообще не видела в нём смысла.       Наступило лето и стало ещё больше работы и жарче. Теперь Эмили не могла нормально что-то делать, а головные боли и иногда галлюцинации из-за недосыпа стали каждодневной нормой. По началу Эмили очень испугалась того, что всё куда-то плывёт, а дом рушится, но со временем поняла — это галлюцинации. Тяжелее всего было видеть Форда наяву. Это было наихудшим, что теперь ей приходилось испытывать.       Однажды, зайдя на кухню, Эмили увидела мужскую спину, что сидела на стуле. Незнакомец повернулся, и теперь среди комнаты сидел абсолютно здоровый Форд. В этот момент ведро вишен упало на пол, а голубоглазка ринулась к нему. Эмили подбежала вплотную к Форду, и он пропал. После этого она уже сидела рядом с вишнями и аккуратно их собирала, пока лились уже такие знакомые и горькие слёзы. День рождения Форда стал для неё ещё более трудным днём, чем остальные. Всё вокруг так и кричало о её любимом друге, каждый угол ей напоминал о нём. Казалось, ещё чуть-чуть, и реальность станет ещё хуже, чем вечные кошмары.       Бывало, ночами Эмили, когда от кошмара в очередной раз уходил сон, вспоминала те прелестные шесть лет, что она провела с Фордом. Тот самый день рождения, когда Пайнс дал ей документ на приобретение территории и маршмеллоу, которое он специально достал для неё. Воспоминания затягивали её и, не желая видеть все ужасы её теперешних снов, она мечтала о тех прошлых тёплых и таких дорогих деньках.       Вечер. Эмили и Форд выходят из домика, пока последний запрещает ей открывать глаза и старается медленно вести её по крыльцу.       — И в чём такая разница между тем, что мы сделаем с этими вкусняшками и тем, что съедим просто так? Я уже успела попробовать одну и они похожи на зефир, что ты дарил на один из предыдущий новых годов. Из-за всей твоей секретности я сейчас точно грохнусь. Всё, я открываю глаза! — голубоглазка открыла глаза, и перед ней оказался костёр. Оцепенев от такого буйного пламени, а после резко отвернувшись и зайдя за угол дома, она начала сбито дышать.       — Эмили, в чём дело? Пойдём к костру, я уже всё приготовил. Будем пить чай, сделанный на костре, и есть воздушные маршмеллоу. — Форд быстро устремился за Эмили, что совсем не хотела смотреть на бушующее пламя.       — Ты столько всего знаешь и выучил, а то, что я боюсь огня, так и забываешь. Твоя девичья память тебя угробит, хотя сначала она угробит меня, — пытаясь вывести это всё в шутку, Эмили переводила дух. После чего Форд лишь треснул себя по лбу и предложил пожарить всё на уже прогоревших углях, а чай он сделает сам. Через полчаса бурного спора о том, что лучше пить во время жары — холодные или горячие напитки, Эмили и Форд очухались и пошли на улицу готовить сладость.       По началу выходили обгоревшие и дымящиеся угольки сверху без изменений внутри, но после трети пачки они поняли принцип готовки. Когда под тонкой хрустящей сладкой корочкой находилось тёплое, тягучее и безумно вкусное воздушное облачко, то в момент поедания этой прелести можно забыть обо всём. Что собственно и делали Форд с Эмили. Так и закончилась пачка маршмеллоу без капли приготовленного и уже давно остывшего чая.       Наступила осень, а потом и зима. Все дни сплывали, будто их и вовсе не существует. Эмили казалось, что она просто спит, и всё это кошмар, после которого она проснётся в доме Форда и они пойдут попьют чай на кухне, пока учёный будет её успокаивать и отвлекать, но этого не происходило. Эмили так же проживала каждый следующий день этой кошмарной жизни.       Сначала закончился один год жизни без Форда, потом следующий, и так пробегал один за другим. Прошло шесть лет бессмысленных скитаний. Несмотря на то, что всю выращенную еду Эмили ела сама, она была довольно исхудавшей и измождённой. За это время день рождения Форда стал днём печали, когда Эмили вспоминала те былые времена, те лучшие шесть лет за всю её жизнь. Кошмары по-прежнему были постоянными ночными гостями и мешали жить. За отсутствием нормального сна голубоглазка просто отключалась на девятнадцать часов раз в пять дней. Организм не выдерживал постоянного стресса, урывчатого и малочисленного сна.       Эмили уже практически полностью утонула в трясине скорби и печали. Каждый час, день, месяц, год — всё это жадно пожирало и утаскивало её на самое дно. Казалось, нет ни конца, ни края вечными мукам, что уже стали частью жизни Эмили. Она уже давно оставила надежду на лучик света и счастья в её жизни. Для Эмили были лишь работа, сон, кошмары и ничего более. Её будто завели в лабиринт, в котором царила кромешная темнота и отсутствовал выход.       В очередной пасмурный день лета, что очевидно предвещал жуткий дождь, Эмили вышла в последний момент собрать нужные травы. Медленно идя по лесу, она срезала и складывала всё необходимое в плетёную корзину. Вековые деревья громко поскрипывали и пели странную мелодию вместе с ветром вместо птиц, что сочли сегодняшнюю погоду нелётной. Подойдя к кусту зверобоя, Эмили взялась аккуратно оттягивать стебли растений и срезать их секатором. Проще было бы сделать это острыми перьями крыльев, но последние года вечных кошмаров отбили у голубоглазки даже желание летать и всячески использовать крылья. Теперь большую часть времени они были лишь балластом и элементом тяжести на спине.       Вдруг в кустах неподалёку что-то зашелестело, и Эмили обернулась в сторону шума. Через пару секунд из зелёной шапки пушистого куста показывается красный колпак. Следом за ним на лужайку вылазит и сам гном. Та же седая борода и слегка угрюмый взгляд, синяя футболка и поношенные ботинки. В руке у него была вязка свежесобранных трав. Эмили смотрела на Шмебьюлока впервые за эти двенадцать лет. Слегка стеклянный взгляд и, до сих пор не осознавая этих шести лет одиночества в своём домике, голубоглазка медленно шагала к отцу, смотря ему в глаза. Оба застыли и боялись упустить этот момент. Эмили и Шмебьюлок молча подошли друг к другу, лишь перекинувшись тем самым добрым взглядом с недостатком любви, и утонули в объятиях.       Шум деревьев становился всё громче и напористей, а сухие ветви всё сильнее скрипели на ветру. Дул прохладный и влажный ветер, что оповещал о скором дожде. В лесу не было слышно ничего более. Всё вокруг притаилось и ждало приближающуюся бурю. Только два потерянных существа стояли в самых крепких и недостающих каждому из них объятиях. Такое странное чувство играло внутри каждого, оно не успокаивалось, а только усиливалось с каждой секундой. В момент, когда Эмили и Шмебьюлок разошлись, на них начал дуть ветер и стягивать остатки нежного тепла.       Будто и не прошло тех ссор, скандалов, годов разлуки. Теперь вновь каждый взгляд был дороже и важнее сотни сказанных слов. Перебросившись одним из таких, Эмили и Шмебьюлок направились в гости к одному из них. В построенный деревянный домик, среди уже довольно взрослого сада в окружении древнего и могущественного леса.       Положив на кухонный стол связку и корзину трав, Эмили поставила чайник и села за стол напротив Шмебьюлока. Как бы их взгляды не стоили больше всех драгоценностей этого мира, но разъяснение ситуации словами никогда не лишнее. Поэтому, приготовив чай и морс, Эмили и Шмебьюлок начали свою беседу за столь долгое время.       — Ты очень подросла за прошедшее время... Хоть и поздно, но я тебя поздравляю с пятнадцатилетием. Подарок я отдам тебе при следующий встрече, ведь в душе я надеюсь, что мы встретимся и сможем всё уладить. — это были первые слова Шмебьюлока за всё время после ссоры и побега Эмили. Голубоглазка, имея достаточно много времени из-за ночных пробуждений, думала о своём тогдашнем поступке. Вначале у Эмили были мысли лишь о её вине, но со временем она поняла важность этого, казалось бы, идиотского поступка.       — Знаешь, Эмили, у меня было достаточно времени для обдумывания нашей прошлой жизни, общения, отношений и всего прочего. И что бы между нами не произошло, я хочу сказать тебе только спасибо и прости. Я думаю, ты всё понимаешь, — отец улыбнулся слегка кислой ухмылкой и одарил Эмили понимающим взглядом. Казалось, два слова ничего не значат, но для голубоглазки они были не простыми.       — Ты меня тоже прости. Я тоже не всегда была права, — теперь атмосфера на кухне стала менее давящей и ждущей понимания. Эмили уже давно простила Шмебьюлока за всё, что происходило. Она не держала на него ни зла, ни обиды и понимала, что не бывает крайнего в ссоре между двумя.       Слово за слово и пошёл разговор. На улице шёл сильный дождь и бушевал ветер. Скрипели вековые деревья и сиял на своей сцене гром, что довольствовался своим великолепием.       — Эмили, что произошло тогда, когда ты переехала сюда? По твоему рассказу это должно было случиться только через год. Этот учё... то есть, Форд что-то сделал с тобой? Насколько я знаю, он всё так же живёт в своей хижине, но теперь ещё и водит туда всякий сброд. Расскажи мне причину всего этого. — Шмебьюлок уже давно заметил большое количество людей, которые буквально толпами ходят в тот дом на окраине. Отец всё переживал, не сделали ли из Эмили зверюшку в клетке, и даже ходил проверять. Он был несусветно рад тому, что не заметил ничего подобного.       — На самом деле, тот человек, что водит толпы людей в хижину, это не тот учёный, которого вы видели до этого. Это его брат Стэнли. Я-я сейчас не хочу поднимать тему того, почему так получилось. Думаю, я расскажу это тебе немного позже. Точно не сегодня. А ещё, смотря на погоду, тебе лучше переночевать у меня, чем брести до пещеры по грязи во время бури, — ветер снаружи свистел, ударяясь об угол дома и дальше гнал за собой бушующие облака. Этой ночью Эмили спала на первом этаже на зелёном диване, что она вместе с Фордом стащили из-под дома Нортвестов. Судя по всему, этот просто пылящийся по углам диван им надоел, и они выставили его у своих стен. Эмили, заприметив это зелёное чудо, сразу попыталась забрать его к себе домой, но не смогла, и пришлось звать Форда. Вместе они с горем пополам смогли притащить диван к дому Эмили. Так он стал первой мебелью, поставленной в новопостроенном доме.       Открыв глаза, Эмили увидела зелёный дуб и потрёпанное покрывало, на котором лежали «Подземелья». Рядом сидел Форд во всё той же тёмно-синей футболке и коричневых штанах. Тут, копаясь в воспоминаниях, голубоглазка подумала, что все эти года страданий и исчезновения Пайнса, лишь один из надоедливых кошмаров и с улыбкой от уха до уха ринулась обнимать Форда.       — Наконец-то ты проснулась. Я думал, мы будем здесь до завтра. Ех-х-х, а я так хотел уже закончить путешествие вдоль реки Андуин, но не суть, и завершим всё потом. — Форд сидел рядом и мягко улыбался, пока Эмили успела подумать, что её обнимашки с пустого места смотрятся очень странно и отлипла от учёного. Солнце уже понемногу опускалось к горизонту и готовилось к отдыху, в то время как на пост должна была вступить луна. Близился закат, а Эмили с Фордом так и сидели под дубом, пока его листья тревожил озорной ветер.       — Эмили, знаешь, я понимаю, что это тебе всё очень трудно даётся и ты очень дорожила нашей дружбой, но тебе пора отпустить меня. Это не последняя наша встреча. Напоследок пообещай мне, что ты будешь такой же сильной и встретишь той же лучезарной улыбкой, как и всегда. — Эмили застыла на месте. Её кристальные глаза видели лишь Форда и его мягкую улыбку, пока он медленно уходил в лес. Голубоглазка не заметила, когда он встал или начал идти, она слышала лишь его прощальные слова и игривый ветер, что никак не хотел успокаиваться. Эмили проснулась на рассвете, когда птицы уже пели восходящему солнцу. Мягкий плед наполовину валялся на полу, а другая его часть прикрывала её ноги. В этот раз пробуждение не сопровождалось плачем, дрожью, страхом, ужасом и опустошением. Казалось, это первый раз за долгое время, когда Эмили смогла улыбнуться восходу солнца и начинающемуся дню. Всё озарил мягкий свет утра, а с крыши до сих пор капал ночной дождь. Понемногу Эмили просыпалась и начинала приводить волосы в порядок. Две косички обвивали её голову и соединялись на затылке, а другая часть волос была собрана в низкий пучок. Добравшись тихо на второй, чтобы не разбудить Шмебьюлока, Эмили залезла в комод и достала голубой топ на завязочках и джинсовые шорты.       Одев первые попавшиеся шлёпки, Эмили вышла во двор посмотреть как пережили её растения эту бурю. Из-за плотного расположения деревьев вокруг территории ветер не сильно покалечил растительность, а дождь только улучшил их состояние, поэтому Эмили была спокойна и пошла собрать черешню, что уже была в полном соку. За первые десять минут ведро уже практически полностью наполнилось. По дороге домой Эмили прихватила капусту, помидоры, огурцы и сбор зелени для салата. Аккуратно всё поставив на стол, голубоглазка занялась приготовлением завтрака.       Шмебьюлок проснулся от услышанного шума с первого и в полусонном состоянии спустился вниз. На столе стояла свежепожаренная молодая картошка и салат, а сам он был накрыт на двух человек.       — А я как раз хотела тебя будить. Если не хочешь есть всё холодным, то, думаю, тебе стоит идти есть сейчас, — голубоглазка была в слегка приподнятом настроении, и это было намного лучше, чем до этого. Теперь вместо ходящего привидения была та самая Эмили, что любила пошутить и иногда даже съязвить. На кухне были слышны лишь цоканья вилкой по тарелке и шарканье ложкой по миске с салатом.       — Кстати, у меня тут появился вопрос. Как я понял, всё, что ты выращиваешь у себя, ты и ешь. И поскольку ты бы никогда не охотилась, то, собственно, мяса у тебя и не было. Я всё правильно понимаю? — на что Эмили лишь кивнула и продолжила есть.       — Ну, теперь-то понятно, почему ты такая бледная. Тогда ты можешь раз в неделю приходить к нам и брать всё, что тебе нужно. Но ты же знаешь наших, поэтому ты приноси какую-то мелочь взамен, их это будет хоть как-то успокаивать. — Эмили не стала возражать, поскольку ей действительно это было нужно, а после завтрака Шмебьюлок поблагодарил её за всё и ушёл домой. Напоследок он задал один вопрос.       — Я всё время смотрел на кулон, что ты носишь, и никак не мог понять, из чего он. Только с утра до меня дошло. Это кусочек стекла из твоих часов? — голубоглазка лишь кивнула, на что Шмебьюлок улыбнулся и, кинув прощание, ушёл в пещеру.       После визита Шмебьюлока и Форда во сне Эмили стало лучше. Теперь она регулярно встречалась с отцом, и они обговаривали новые созданные ею рецепты для настоек, мазей, чаёв и всего прочего. Шмебьюлок каждый раз удивлялся, будто до сих пор не мог поверить, что это всё создала сама Эмили только своими знаниями и одним утащенным при пробеге томике трав. Казалось, всё понемногу налаживалось. На днях Эмили даже смогла повидаться со своим старым учителем.       — Теперь я решил заняться более важным делом, чем мои вечные странствия. Помнишь, я рассказывал тебе о том, что нам легче быть хранителями леса, чем другим? Так вот, я стал хранителем одного из близлежащих лесов. Думаю, если бы ты там побывала, тебе бы он точно понравился. Представляешь, там есть отдельная роща дубов размером с три здешних берёзы. К слову, я думаю, тебе тоже следует заняться чем-то более важным, чем вечный уход за территорией сада и огорода. Разве тебе дали крылья только ради того, чтобы тебе было удобно собирать фрукты с деревьев? — Эмили уже час четвёртый слушала рассказы Тредмоуеля, периодически переходящий в морали или прикапывания к её жизни. На самом деле, ей нравились долгие тирады об их похождениях со Шмебьюлоком. Это было всячески лучше одиночества в компании трав, рабочих дневников, сада, огорода и кошмаров.       — И что же мне тогда делать, если не собирать мои вкуснейшие фрукты? Я думаю, вы бы так не говорили, если бы попробовали их, — Эмили сидела с улыбкой и готова была смеяться во всеуслышание.       — Ну, как минимум, я предлагаю тебе возобновить тренировки. Без меня, конечно, не то, но и так ты сможешь привести себя в форму и, может, даже стать хранительницей.       — А вот это вряд ли. Мне и моего сада с огородом хватает, а тут бегать и приглядывать за целым лесом и решать вечные споры и конфликты других. Нет-нет-нет, спасибо, но моя нервная система этого точно не выдержит.       — Пока не попробуешь — не узнаешь, — сказал Тредмоуель с лисьей улыбкой и отпил ещё немного яблочного сидра. Сидя под всё тем же любимым дубом Эмили, они болтали часы напролёт, то споря на обычные житейские темы, то рассуждая о правильности того или иного решения и, конечно, делились историями.       — Представляете, я решилась один раз сходить с Фордом на поиск аномалий и узнала о мужикотаврах, что живут по ту сторону пещеры в сторону горы. В итоге в тот же день мы убегали от разъярённой толпы. Оказалось, они не очень любят гостей, особенно незваных, поэтому они были готовы нас втоптать в землю в любую секунду. Благо, мы успели сбежать и удача была явно на нашей стороне. — Эмили нравилось рассказывать истории, связанные с Фордом. Светлые дни, проведённые в его компании, навсегда останутся в её памяти. При всём этом голубоглазка не отваживалась рассказать ни Шмебьюлоку, ни Тредмоуелю о том, что случилось, да и они, будучи явно не глупыми, тоже старались обходить эту тему.       Лето подходило к концу, Эмили заканчивала сбор нужных трав и в скором времени должна была готовиться к окончательному сбору урожая. Теперь в её рационе были не одни овощи и фрукты, а и мясо, рыба, яйца. С каждым днём Эмили уже не так сильно терзали мысли о Форде. Теперь при каждом его упоминании она не заливалась слезами. Даже сама она спокойно заводила рассказы об их приключениях и жизни в общем. Понемногу жизнь получила другую траекторию развития событий, а именно в тот день, когда Эмили решилась прийти к Стэнли. На эту идею её натолкнул Шмебьюлок, которому она однажды рассказала о части произошедшего с Фордом.       — Господи, зачем я сюда пришла? Это надо было повестись на слова Шмебьюлока о том что:       — Он не менее огорчён произошедшим, а учитывая всё, что ты успела ему наговорить, то ты не улучшила ситуацию. Я думаю, тебе стоит сходить к нему хоть один раз.       Эмили прилетела к двери хижины уже только тогда, когда уехали все посетители и зашло солнце. Аккуратно постучав, она стояла на пороге и как тогда рассматривала всё вокруг. Теперь это был украшенный всякими безделушками дом с огромной вывеской «Хижина чудес». Рядом стояла старая и побитая временем машина чёрного цвета. Ещё среди двора теперь был огромный столб с изображением всяких животных и, судя по всему, мифических существ, ну или что там ещё есть. Через какое-то время дверь открылась. На пороге стоял мужчина средних лет в белой майке, чёрных шортах, домашних тапочках и странной тюбетейке красного цвета с чёрной кисточкой и непонятным золотым рисунком рыбки с кружочком во рту. Это был Стэнли, что очень, видимо, изменился за эти шесть лет. На его лице читалось недопонимание, а потом он перевёл глаза за спину Эмили и внезапно вспомнил, кто стоит перед ним, и резко захлопнул у неё перед носом двери.       — Капец, и что мне теперь делать?! Стучать к нему в дверь до победного или влететь в дом через окно? Аргх, и зачем я только припёрлась сюда? По-моему, это худшее, что я делала в своей жизни, хотя тут можно поспорить... — вертя эти мысли у себя в голове, Эмили всё так же с периодичностью в минуту стучала в двери. Казалось, прошла вечность до того, как перед ней во второй раз открылись двери. Теперь перед ней стоял явно взбешённый и недовольный Стэн. В голове у Эмили теперь крутились только две фразы: «Теперь мне точно конец, пора делать ноги. Тарабаня полчаса человеку в дверь, не жди нормального разговора.»       — Хей, девчонка с крыльями, что мне угрожала. В чём причина твоего идиотского стука ко мне в дверь ночью? Разве у тебя нет своего дома для того, чтобы не морочить мне голову? — Эмили стояла ошарашенной от такого общения, поскольку в прошлый раз единственное, что он мог, так это делать ноги со всех сил, но явно не выгонять её, не дослушав, из дома, который точно не принадлежит ему.       — Я Эмили, если ты не забыл. Я как раз хотела бы обсудить с тобой тот день. Так что впусти меня, пожалуйста, в дом, и мы спокойно поговорим. — Эмили старалась думать обо всём, кроме оскорблений, которые она хочет бросить в лицо Стэна. Тот в свою очередь где-то самую долгую минуту в мире стоял на пороге, перекрывая путь в дом, а после смерил оценивающим взглядом и немного отступил, намекая на пропуск внутрь. Впервые за такое долгое время Эмили неуверенно ступила на порог когда-то её с Фордом дома.       Всё вокруг пестрило красками, фигурами и всем, чем только можно было выделиться. Разные яркие ковры, постеры, товары прилавка, поддельные экспонаты. Стоп, тут Эмили уже остановилась и решила детальней рассмотреть это чудо-юдо. Где-то неподалёку послышался удивлённый и одновременно уставший вздох. Стэн явно не думал, что гостья, пришедшая сюда как домой, будет разглядывать его экспонаты. Эмили решила не испытывать и так закончившееся терпение Стэнли и пошла за ним дальше.       На кухне остался всё тот же связанный плафон от Эмили в подарок Форду на один из праздников. Казалось, это единственная частичка, что за всё время осмотра дома напоминала ей о прошлом этого места. Увидев стул со спинкой, Эмили была «безумно» рада и, повернув его спинкой в сторону, она спокойно села под заинтересованный взгляд Стэна. Мигала лампочка, в раковине лежала грязная посуда, по столешнице возле мойки были разбросаны сковородки и кастрюли, на столе была белая скатерть с несколькими пятнами и в этой тишине сидела Эмили, что не терпела такого устоя в этом доме.       — Я жду твою пламенную речь по поводу того дня, девочка. Меньше глазей и говори по делу. — Эмили постаралась спокойно вдохнуть и начала.       — Я всё ещё сожалею за свои слова, что я тогда произнесла о тебе. Прошу прощения за тот ужас, что я наговорила тебе. — теперь, сидя на стуле и стараясь смотреть в глаза Стэну, она поняла, насколько странно и глупо это выглядит со стороны.       — Молодец, ты извинилась, что дальше? Можешь идти отсюда с чистой душой, если тебе больше нечего говорить. — Эмили не понимала, как человек в свои тридцать восемь лет может быть таким грубым стариком. По словам Стэна можно было сказать, что ему все восемьдесят восемь, и он явно устал от этой жизни.       — Я, конечно, понимаю, что тебе не хочется и видеть меня, но я хочу осмотреть это место не только издалека за деревьями и пройтись внутри. Тем более, что некоторые из вещей я так и не смогла забрать.       — Так бы и сказала, что тебе нужно забрать твоё оставшееся шмотье. Мне не нужны твои чётко отрепетированные перед зеркалом извинения. Как всё заберёшь и будешь уходить, хлопни дверью посильнее, я услышу и пойду закрою её. — Стэнли просто встал и ушёл в гостиную на диван смотреть телевизор. Казалось, ему абсолютно всё равно, что, куда и как делает Эмили в этом доме. А она помнит время, когда дом был пуст настолько, что стол и стул уже казались полноценным заполнением комнаты. Явно не хотя и дальше говорить с человеком, что не ищет диалога, она пошла к лестнице наверх. Зайдя в гостиную, Эмили пыталась найти глазами лестницу, ведущую в лабораторию Форда. Покрутившись, она не обнаружила ничего подобного и тут уже начала думать о том, что Стэн всё уничтожил, включая труды брата.       — Что ты мечешься, как пешеход перед едущей машиной? Я думаю, ты ищешь лабораторию. Я прав? — Эмили даже слегка испугалась от неожиданного появления Стэна, который сказал, что не будет смотреть за ней.       — Да, я ищу лабораторию. Что ты с ней сделал? Только не говори, что ты всё уничтожил.       — Уж больно большой бы костёр вышел. Я ничего не трогал. Просто замаскировал вход подальше от таких любопытных, как ты.       — Автомат с едой?       — Молодец, ты её нашла, что дальше? Думаю, там явно нет твоих вещей. Лестницу наверх ты точно помнишь и знаешь, где она, так что вперёд. — Стэн держал в руках баночку пит колы и аккуратно её открывал. Форд сразу полюбил этот напиток после того, как нашёл его на прилавках магазинов. Эмили не разделяла его фанатизма, и после одного глотка решила больше не пить эту гадость и вернулась к своему любимому морсу.       Решив не спорить со Стэнли, Эмили просто развернулась и ушла наверх. В небольшой комнате так и стояла её кровать, маленькая тумбочка и такой же побитый жизнью комодик. Внутри валялась пара журналов, что ей подарил Форд. В них была куча фото известных мировых мест. Больше этот журнал напоминал фото-путеводитель по значимым уголкам разных стран, а для Эмили заменял поездки по миру. Вытащив стопку громоздких журналов на пол, девушка стала дальше рыться в вещах. В комоде она ещё нашла пару зимних вещей, ручек, блокнот с записями, книгу с красивыми сушёными полевыми цветами и ещё множество всего. Тогда ей казалось, что она, залетев в окно, забрала практически всё, но это оказалось не так. С каждой вещью приходило и воспоминание о светлой жизни с Фордом. Нежная улыбка ностальгии не сползала с лица Эмили и, не заметив, она провела там целый час. Так же, само собой, она не заметила поднявшегося наверх Стэна, что был явно всем этим недоволен.       — Я, конечно, всё понимаю, но что тут можно делать час? Учитывая, что у тебя осталось всего пара вещей, ты слишком долго здесь копаешься. И вообще давай уже ко... т... Что это?! — Стэн резко схватил блокнот, что был открыт на последней странице. Там были чертежи планировки дома Эмили и это было явно не то, что он ожидал там найти.       — Показалось, неважно. Давай быстрее забирай всё. Дома у себя будешь копаться во всем этом по отдельности. — голубоглазка уже и так понимала, что засиделась, и поэтому, быстро схватив все нужные вещи в охапку, вылетела в окно, пожелав спокойной ночи Стэну. Брат-близнец, будучи совсем не привыкшим к вылетающим людям из окна, пару раз проморгался и был немного в шоке, вернувшись вниз.       Дома Эмили, пока окончательно разбирала все вещи, думала о том, что так отчаянно искал Стэн. Его аж передёрнуло от того, что он хотел там найти. Будучи очень уставшей, Эмили, убрав всё, решила лечь спать и уже завтра об этом подумать. Тем более у неё запланирована тренировка с Тредмоуелем, который решил заглянуть к ним. На самом деле девушка думала, что он уж больно часто к ним наведывается для хранителя, хотя кто знает, как там оно должно быть. Узнавать Эмили точно не хочет, поскольку начнётся новая волна переубеждения и склонения быть хранительницей леса, но она решила, что этому не бывать. Так, думая о всяком, Эмили погрузилась в глубокий сон.       Следующий день начался с занятия с Тредмоуелем. Казалось, не прошло этих лет и Эмили снова на утренней пробежке и в полёте. Из-за потери формы в небе ей приходилось всё навёрстывать, поскольку нагрузки на ноги у неё предостаточно, а с полётами на некоторое время было завязано. После, вспомнив те самые концентрирующие медитации, они приступили к самому интересном и захватывающему — к бою.       — Тот, кто проиграет, становится хранителем. Замётано? — Тредмоуель всё так же улыбался своей фирменной лисьей улыбкой и готовился к поединку.       — Я думаю, что вам не удастся стать хранителем во второй раз, так что спор неинтересен.       — Я смотрю, кто-то очень уверен в своих силах. Сейчас мы это проверим. Тот, кто первый собьёт противника с ног, будет победителем. Крылья не используются.       — А разве так честно?       — Более чем. Ну что же, начнём. Три, два, один, нападай!       Эмили решила начать с быстрого наступления. Ей нужно быть быстрее и изворотливей, поскольку размеры Тредмоуеля тоже не просто слова. Хоть она и выросла, но её новые одиннадцать сантиметров её явно не спасут. Девушка обошла учителя и его спина оказалась открыта, но вмиг он развернулся и попытался сделать удар под дых. Эмили вовремя увернулась и ей зацепило только бок и руку. Решив сделать резкий выпад и так сбить того с ног, Эмили начала старт, но тут её оттолкнул ногой Тредмоуель и казалось бы, бой закончен.       В последний момент перед падением Эмили раскрыла крылья и, не дав себе упасть, взмахнула один раз перед стартом для придания скорости и направилась в сторону учителя. Набрав достаточную скорость в процессе бега к нему, Эмили, притворившись, что собирается сделать удар в челюсть, проскользнула по земле и сбила его опорную ногу, а за другую потянула руками. Так Тредмоуель оказался на траве. Отдышавшись с минуту, голубоглазка крикнула:       — Я выиграла! Ура!       — Но ты нарушила правила. Я же сказал, никаких крыльев.       — Победа на моей стороне!       — Ладно, мисс любительница споров, у нас ничья, но тогда мы, по сути, оба проигравшие, поэтому ты станешь хранительницей. Поздравляю! — Тредмоуель поднялся на ноги и немного отряхнулся, пока победно смотрел на негодующую Эмили.       — Я не уверена, что хранителями становятся по принуждению или на спор, так что нет. — так идя и споря по дороге, они пришли под дуб, где их уже ждал Шмебьюлок. Под деревом на мягкой траве лежало салатовое покрывало, на котором было пару бутылок бурбона и какие-то бутерброды — закуска. Вечер обещал быть весёлым и громким.       Спустя несколько часов анекдотов, новых историй с путешествий, уговоров стать хранителем, рассказа о самой работе и пары выпитых бутылок бурбона они решили идти по домам. Тредмоуель, будучи в состоянии не стояния, смог дойти только до ближайшей поляны и врос корнями в землю, ушёл в сон. Теперь даже самый внимательный мимо приходящий не задумается о подлинности этого дерева. Эмили всё так же зачарованно смотрела на всё это, хотя видела это уже не в первый раз. Слегка покрученное дерево, раскинувшее руки-ветви спокойно стояло, покачиваясь в унисон ветру. После того, как они оставили учителя спать, Эмили решила провести Шмебьюлока до дома, болтая по пути о всяком.       — Знаешь, Эмили, я всё-таки на стороне Тредмоуеля, что бы кто не говорил, но ты как никто подходишь на эту роль. Нам в лесу давно не хватает такого существа, что расставит всех по местам.       — Шмебьюлок, пожалуйста, давай оставим эту тему. Я уже не могу слышать это слово. Хранитель то, хранитель сё. Я не хочу, и это главное. Так что давай лучше сменим тему.       — Ладно, это твоё дело. Как прошла встреча с тем братом?       — У него характер хуже даже того, что описывал Форд. Но был момент, который меня насторожил, и теперь я думаю кое-что проверить. Ещё одна встреча с ним мне не помешает. — так за разными рассуждения и темами они спокойно дошли до пещеры и, попрощавшись, разошлись по домам.       Стук в дверь хижины, и снова ночью, когда нет ни души. Тот же недовольный взгляд Стэна и удивление Эмили от того, что он с первого раза открыл дверь.       — Чего тебе, девочка? Опять вещи? — Стэнли лишь скептически изогнул бровь.       — Нет, но нужно поговорить. Я хоч...       — Я не буду слушать твои извинения снова. Надеюсь, не свидимся. — и Стэн потянул дверь, чтобы её закрыть, но Эмили успела просунуть крыло, что точно прочнее её ноги.       — Я знаю, что ты ищешь дневники, и знаю, зачем они тебе! — тут уже брат-близнец серьёзно напрягся.       — И что будешь делать с информацией?       — Буду пытаться помочь тебе их найти. Ты не один скорбишь по потере Форда. Просто сидеть и смотреть я не буду. Я знаю чуть больше тебя и собираюсь это использовать. Один из дневников находится в лесу. Он может находиться в скрытом металлическом дереве, где Форд хранил некоторые запасы и ещё одну лабораторию. Предлагаю отправиться туда завтра вместе и попытаться разыскать дневник. По рукам? — к этому моменту Стэн немного отворил дверь для того, чтобы лучше слышать и в этот проём поместилась рука Эмили. Пожав руки, обговорив место и время встречи, они, не имея больше тем, просто разошлись.       Домой голубоглазка летела в слегка приподнятом настроении и понимала, что у них есть хоть какой-то мимолётный и маловероятный шанс вернуть Форда. Не одна она хотела и готова была до безумства верить в этот план, а точнее призрачный шанс. Подготовив удобные закрытые штаны и тонкую футболку на завтра, Эмили ушла спать в надежде на то, что всё свершится.       Следующий день прошёл в довольно быстром темпе из-за количества работы. С начала все из домашних забот, потом сборы и вылет к Стэну на поиск дневника. По дороге они молчали, пока Стэнли шаркал по земле своими тёмно-зелёными штанами, Эмили пыталась придумать куда бы она могла спрятать дневники. Один в городе, а другой в лесу. Так это выглядело даже правдоподобно, но она не имела понятия где и как искать в городе. Надеясь, что они придумают что-то, она подлетела и нажала на ветку-рычаг, что открывал лестницу вниз. Вокруг ствола дерева начали появляться металлические ступени, ведущие в полнейшую темноту, откуда не было слышно и шороха. Уверив Стэна, что там все безопасно, она спустилась вниз, а следом за ней и мужчина.       У стены стоял отдельный стеллаж с припасами и разными годами на боку коробок. Пару столов, заваленных бумагами и сотня проходов, ведущих в никуда, уже ждали этот дуэт. Проходя по тёмными коридорам, что были подсвечены лишь полупотухшим фонариком, они пытались обнаружить новые комнаты, где так же были бумаги и коробки, в которых можно было припрятать дневник. За тот день Эмили и Стэн, перекинувшись только парой колкостей, всё время посвятили поиску третьего дневника. Было удивительно то, как общая цель смогла утихомирить эту парочку. Следующая пара дней всё так же прошла в поисках проклятой рукописи Форда, что должна была помочь с починкой портала.       В последний день, когда руки уже опускались и иссякла всякая надежда найти то, что им нужно, Эмили и Стэнли на выходе решили осмотреть также и оставшиеся пару мест по типу коробок, странных капсул и ещё кучу всякого барахла. Они подошли к огромной стеклянной капсуле, в которой было непонятное нечто, напоминающее прозрачное чудовище с красными глазами. На Эмили оно произвело впечатление ещё при первом взгляде и уж точно не хорошее. В надежде найти что-то она копалась в разбросанных рядом ящиках, пока к ней бурча что-то себе под нос не подошёл Стэн.       — Похоже, неудача пришла вместе с тобой и мы здесь точно не найдём дневник. Думаю, стоит прекратить эти напрасные поиски. — Эмили смерила его скептическим взглядом, но согласилась и, резко развернувшись на пятках, устремилась в сторону выхода. Крылья, видимо, зацепили какую-то кнопку, сзади послышалось пиликанье и треск. В следующую секунду Эмили толкают в спину и та, падая, катится в бок. В этот момент, приходя в чувства, голубоглазка пыталась понять, что произошло. Перед ней открылась картина двух дерущихся Стэнов и каждый из них старался посильнее врезать другому.       — Эмили, помоги мне с этим червём-переростком! Скорее! — в тот момент голубоглазка уже была готова метнуться на помощь Стэну, но поняла, что потеряла взгляд кричащего ей. Ей не оставалось ничего, кроме как оттащить одного из них и прижать того к стене крылом, а на другого направить второе.       — Эмили, отпусти меня, так мы сможем прикончить этого монстра. Это наш шанс! — Стэн, прижатый к стенке, жалобно смотрел в её глаза, в то время как другой просто сверлил этого взглядом.       — Просто задай вопрос, в чём проблема? Другой сразу спалится. — прижатый Стэн всё так же говорил Эмили на ухо, а другой стоял молча. Голубоглазка думала, что так будет правильно, но в какой-то момент ей что-то снова стало кричать в голове, что стоящего у стенки нельзя отпускать. В голове крутилась мысль задать вопрос, но какой? Её взгляд метался от одного к другому, а потом она лишь врезала тому, что стоял у стенки. Следующие два удара в челюсть так же были предназначены ему. Вскоре из уголка его рта потекла странная голубоватая жидкость, и он превратился в то странное существо. Эмили бросила взгляд в сторону Стэна, а после сразу оттолкнула монстра от стены и втолкнула его в стеклянную кабину, когда брат-близнец нажал на кнопку камеры.       — Какого чёрта ты стоял столбом и только пялился на меня?! Я понимаю, что ты будешь рад моей смерти, но не сейчас же! — Эмили пыталась отдышаться, когда Стэн присел на хлипкий стул.       — А что мне нужно было делать? Вырвать его из-под твоего крыла и сесть играть с ним в шахматы? Кто выиграл, тот и настоящий! Ты так это себе представляешь? — Эмили ничего не отвечала и смотрела на застывшего в ледяной камере монстра.       — Да и тупому было понятно, что это не я.       — Ну тогда объясни мне, а то я, видимо, хуже тупой.       — Во-первых, я никогда не называл тебя по имени, во-вторых, я бы так не стоял под твоим крылом и просто вырвался, как тогда! — Стэн опустил угрюмый взгляд в пол и просто направился в сторону выхода.       — Здесь точно ничего нет. Пойдём. — Эмили не сопротивлялась и спокойно вышла из бункера под металлическим деревом. Они даже не перекинулись обыкновенным «пока» и просто разошлись по домам.       После Стэн стал уже не с такой ненавистью пускать Эмили на порог дома. Бывало они часами придумывали места и искали, где могли быть дневники. Тот случай они не вспоминали, как и их встречу. Мужчина никогда не затрагивал темы помимо поиска дневников, но Эмили всё равно было интересно узнать чуть больше о брате Форда. В конце концов это был тот человек, с которым он провёл всё детство и подростковые годы. У голубоглазки проскакивали вопросы про их детские приключения, про корабль, погоню за сокровищами. Стэнли же мастерски пропускал их мимо ушей, но иногда он бывал в хорошем расположении духа и отвечал на всякие мелочи. Он не рассказывал с упоением или много, но постепенно открывался.       После утомляющей беготни в поисках дневников Эмили иногда наведывалась к Шмебьюлоку и редко появлявшемуся Тредмоуелю в его компании. Учитель всё так же горел идеей сделать Эмили хранительницей, но все попытки или игнорировались, или высмеивались. Так время текло, как песок сквозь пальцы, и все жили своей жизнью, что переплеталась с судьбами других.       Наступили девяностые под громкие возгласы Тредмоуеля, Шмебьюлока и Эмили, сидящих под дубом, где всё было более-менее очищено от снега. Зима этого года выдалась не такой грозной, как раньше, но щёки всё же щипала мастерски. Закутанные в пледы, куртки и свитера, они пили вишнёвую настойку, что принёс с собой учитель. Согревала и давала в голову она похлеще любой другой выпивки, за это, впрочем, и была обязана своей популярностью зимой. Так прошёл ещё один Новый год с грандиозным обещаниями и планами на будущее.       Поиски дневников по прежнему продолжались, и Стэн с Эмили постоянно обыскивали разные места леса и его окраины. В какие-то моменты они уже совсем опускали руки, но потом кто-то случайно натыкался на всё те же пыльные и завалявшиеся в углу старой комнаты Форда «Подземелья» и в них просыпалась та уверенность в их деле. В другое время Эмили продолжала ухаживать за территорией и встречалась с Шмебьюлоком и Тредмоуелем. Последнего так и не покидала навязчивая мысль сделать из Эмили хранительницу. На самом деле за года того, как учитель ей предлагает эту работу, она кажется уже и не такой абсурдной, как раньше. Ну или Эмили опять просто ударило в голову с её «кажется».       Жизнь шла полным ходом, иногда не оставалось и секунды присесть или отдохнуть. В этом сумасшедшем колесе бегали все, и изредка получали свои плоды.       — Удивительно, что Стэнли предложил продавать часть выращенного у меня в саду и на огороде и даже помог с этим. Эх-х-х, жалко, что его хорошее настроение непостоянно, но и на этом спасибо. Теперь у меня есть маленький, но всё же доход. Может, через время я смогу и завести телевизор, а то мне уже как-то неловко от вечных приглашений Стэна. Ладно, что-то я засиделась. Пора идти спать, поскольку завтра очередной заход на поиски дневников. — Эмили нашла себе отличное место для времяпровождения вечеров, а точнее, ночей. Её крыша стала самым удобным местом, поскольку она была наклонена только по бокам, а посередине шла ровная поверхность, на которой могли спокойно усесться два человека, хотя зачем ещё один лишний, если раскинув руки и ноги, Эмили и одной там отлично лежится.       Так прошло ещё четыре года вечной беготни то за дневниками, то в домашних делах, то за посиделками со Стэном или с Шмебьюлоком и Тредмоуелем. Всё шло отлично и казалось, что нужно ещё для жизни? А нет, оказалось, что нужно. За несколько лет постоянного уговаривания Эмили всё-таки согласилась стать хранительницей леса. Все совместные труды Шмебьюлока и Тредмоуеля не пошли насмарку. Через неделю должен был состояться обряд посвещения и вот это уж точно стоило долгой подготовки.       За эти года Эмили наверстала свою старую физическую подготовку. Теперь ежедневные хлопоты ей казались мелочью, а тренировки снова стали регулярными и обыденными. Ко всему прочему в этом году ей должно было исполниться восемнадцать. Сразу через неделю после её дня рождения и должен будет пройти обряд. Всё было запланировано на 25 апреля. Весенняя погода в этом году была довольно тёплой, учитывая, что только прошла середина весны.       Эмили часто думала о том, как они с Фордом будут праздновать её совершеннолетие. Правда, для самой голубоглазки дата ничего не значила, поскольку у гномов, среди которых она выросла, всё учитывалось по-другому, но ради Форда она готова была поверить и в святость этого числа, только потому, что он так сказал. В то же время для гномов важны были даты кратные пяти, по типу пятый, десятый, пятнадцатый, двадцатый и так далее день рождения. Шмебьюлок не знал традиций людей, поэтому и не устраивал пир на весь мир, а собрал их троицу и тихонько отпраздновал.       Из-за посвящения Эмили немного отложила поиски дневников, но успокоила Стэнли тем, что она только пару недель не будет участвовать, а потом вернётся. Стэн старался не показывать того, что ему не всё равно и пытался сохранить свой, так сказать, «образ». Эмили всё равно приходила раз в несколько дней к нему и приносила овощи и фрукты на продажу. Так они в любом случае виделись.       Наступила ночь обряда. День выбран был не наугад, как могло показаться, а по лунному календарю, поскольку для обряда требовалось полнолуние. Так же вся церемония должна была приноситься старейшему одушевлённому существу, и выбор сразу пал на старый дуб. Он был не просто единственным в этом лесу, так ещё и старейший за всех ныне живущих в ближайших тысячах километров, но их пока интересовали только границы леса Гравити Фолз. Сам обряд заключался в подношении в виде фруктов и алкоголя, медитации на полное погружение в себя, очищении мыслей и окончательной присяге, что составляется лично для каждого, хотя некоторые пренебрегают этой старой традицией.       Эмили слушала все инструкции уже нескончаемое количество раз и готова была их пересказывать, даже если её поднимут среди ночи. Саму присягу она составляла вместе с Тредмоуелем, поэтому запомнить её не составило труда, но размер, конечно, был ожидаемо большим.       Эмили появилась на поляне возле дуба ровно в полночь. Луна ярко сияла и освещала путь, что ей приходилось пройти. В руках Эмили несла поднос с вишней, яблоками, виноградом и клубникой, а также бутылкой крепкой настойки на грушах, что по крепости переплюнет любой другой алкоголь. Эмили была одета в тёмно-синее платье на двух завязках на спине сверху и снизу крыльев с v-образным вырезом и лёгкой развевающейся юбкой. Её длинные шоколадные волосы были собраны в две косы и украшены колокольчиками и гуальтерией, что напоминала ландыши, но имела красные вкрапления на белых цветах.       Босые ноги Эмили шли по мокрой от росы траве и аккуратно обходили неровности тропинки. Стоя под дубом, голубоглазка медленно положила поднос на траву и низко поклонилась. После она села на холодную землю в позу лотоса и начала глубокую медитацию, что поможет ей очистить все уголки собственного разума. Дул тёплый ветер, который вместе с собой нёс шум деревьев и неспящих его жителей. Где-то вдалеке слышалось уханье совы и шелест её крыльев, что гнались за уходящей добычей. Никто и ничто вокруг не подозревало о столь важной и ответственной церемонии, которая проходила у старого дуба, повидавшего на своём веку многое.       Спустя долгий и весьма сложный час Эмили вернулась в мир ночи и дальнейшего ритуала. Далее следовало произнести присягу, что для каждого сопровождалась своим изливанием души в словах.       — О, старейший дух леса, Я присягаю тебе в верности своей. Готова положить на камень жертв Свой дух и тело, радость, гнев. Прими же ты меня в хранители свои, Чьи сердца все так чисты, И, получив твоё благословение, Готовы жизнь свою отдать, Чтобы сохранить всю благодать, Что здесь уж не первый год Хранить сей лес от всех невзгод... — стоило вдумчиво следить за интонацией и концентрироваться на своих ощущениях. Весь лес знал о происходящем и был благосклонен к своей новой хранительнице, поэтому её путь домой не был никем потревожен. Теперь между Эмили и лесом была невидимая, но в то же время весьма ощутимая связь.       Всё время, пока Эмили шла домой, у неё крутилось в голове одно: «Хоть бы никого не встретить на своём пути.» Это считалось плохим знаком и чаще всего трактовалось как отказа леса принять тебя на долгую службу. Придя домой, Эмили смогла спокойно выдохнуть и лечь спать, даже не переодевшись. За окном уже светило утреннее солнце и встречало всех своими мягкими весенними лучами.       Теперь, после долгих уговоров и переубеждений, Эмили стала хранительницей леса. Казалось, ответственность ляжет на её хрупкие плечи и согнет её до самой земли, но кто знает наверняка, из какого теста она сделана и как преодолеет весь путь?