The Lure of the Moon

Он медленно приходит в сознание. Размытый мир вокруг качается, то попадая в фокус, то нет. Странный «кап-кап-кап» звук стучит у него в ушах оглушающе громко. Лицо Дерека вплывает в его поле зрения вверх тормашками, когда тот хмуро склоняется над ним. — Мм, привет? — слабо говорит Стайлз. Дерек хмурится сильнее. — Ты потерял сознание, — говорит он, и каким-то образом у него это звучит как обвинение. Стайлз пытается сесть, и Дерек укладывает его обратно. Тогда он понимает, что лежит головой на его коленях, что было бы забавно, если бы не пульсирующая головная боль и этот странный капающий звук. Стайлз смотрит в сторону и отслеживает взглядом водяные разводы и мох на мощеных каменных стенах. — Мы реально в подземелье? — Нет, — кривится Дерек, и его брови слегка приподнимаются до уровня нормального хмурого человека, что Стайлз считает победой. — Мы в безопасности здесь. — В безопасности, — произносит Стайлз, и тогда он наконец вспоминает. Он освобождается от хватки Дерека, распахнув глаза, только для того, чтобы опереться о ближайшую стену, когда волна дурноты ударяет его. — О, Боже! Где остальные? — Я приказал им бежать, — заверяет его Дерек. — Я думаю, они все выбрались до того, как дом обрушился на нас. Стайлз крепко зажмуривается и видит золотые отблески глаз, окружившие дом — Эрика, Айзек и Бойд. Он помнит, как они убегали после одного особенно душераздирающего воя Дерека. — Да. Да, они выбрались, — облегченно выдыхает он. — Но как это сделали мы? Он бросает взгляд на Дерека и замирает, видя, что шея и руки того покрыты кровью. — Это…? — Не моя, — говорит Дерек. — И не твоя тоже. — Точно, — говорит Стайлз. — Ты убил их? Не то чтобы у меня были моральные претензии или еще что-то, потому что да, плохие парни, я просто хотел бы знать в тактическом смысле. Ну, вроде, сколько конкретно тел я должен тебе помочь похоронить? — Я еще не убил никого. Ты пострадал, я должен был сначала тебя вытащить. — Еще? — отзывается Стайлз. Глаза Дерека вспыхивают красным. — Они причинили тебе вред. Ты думаешь, я оставлю это просто так? Стайлз не отвечает, вместо этого разглядывая свою руку, которая перевязана тонкой белой материей. Было так темно, когда нападающие ворвались, но он помнит лезвие, прошедшееся по его предплечью. Это была, скорее, просто царапина — он не знает, почему это так быстро его вырубило. — Ты что, перевязал меня своей майкой-алкоголичкой? * — спрашивает Стайлз. — Потому что это ужасающе мило. Ну, знаешь, не считая того, что обсуждаемый предмет одежды назван в честь морально разложившегося индивида. — Стайлз. — Ты знаешь, откуда пошел этот термин? Это было в шестидесятых, можешь себе представить. Все пошло от стереотипа мужчины, который приходит домой, снимает рубашку, напивается и бьет свою жену. Некоторые считают, что первым был Стэнли Ковальски. Теперь рана болезненно горит, когда он обращает на нее внимание. Она зудит под самодельной повязкой. Стайлз пытается скрыться от нее в потоке своей болтовни. — Разве не странно, что такие термины остаются широко распространенными? В смысле, мы перекрутили столько оригинальных названий, как нам было удобнее, но «майка-алкоголичка» все еще присутствует в ежедневном лексиконе. — Стайлз, сконцентрируйся, — говорит Дерек, приседая возле него. — Это я сконцентрированный, — отвечает Стайлз, смотря на него, — такое впечатление, что ты меня совсем не знаешь. — Ты знаешь, кто это был? — требовательно спрашивает Дерек. — Я? — удивляется Стайлз. — Я думал, это твои знакомые. — Никогда прежде их не видел. Это были не оборотни. — Охотники? — пробует Стайлз. — Возможно, — бормочет Дерек, отвлеченно косясь в сторону коридора. — Нужно связаться с остальными, — говорит Стайлз. — И, Боже, Господи, который час?! Отец меня убьет. Он посадит меня под домашний арест и не выпустит, пока мне не исполнится тридцать! — Мы не можем. Тут мы в безопасности. Мы не можем рисковать выходить на поверхность, когда ты ранен, когда мы не знаем, кто это был. И чем меньше остальные знают, тем они в большей безопасности. Ты должен отдохнуть. — Тогда мой отец тебя убьет, — замечает Стайлз. — Я добавлю его в список желающих. — Мне кажется, что ты не принимаешь ситуацию всерьез, — говорит Стайлз. — Он коп, и находить людей — вроде как его работа. И он в этом хорош. Теперь, когда у него на руках все факты, он сложит их вместе. — Здесь он не найдет нас, — заверяет его Дерек, — это последнее место, где будут искать. — Мы там, где я думаю? Потому что я думаю, что это первое место, где будут искать. — Он не найдет нас, и он будет в большей безопасности, если так и будет, — настаивает Дерек. — Я схожу проверю, закрыты ли все выходы. Я хочу, чтобы ты побыл здесь, ты сможешь это для меня сделать? — Почему ты разговариваешь со мной как с ребенком? — возмущается Стайлз. — Потому что у тебя есть склонность блудить и теряться, даже когда у тебя нет сотрясения мозга. — У меня нет сотрясения. Скорее всего. Я процентов на восемьдесят семь в этом уверен. — Просто оставайся на месте, — Дерек расстегивает свою кожаную куртку и бесцеремонно заворачивает в нее Стайлза. — Хей, аккуратнее! — восклицает Стайлз. — Ты даже порыцарствовать нормально не можешь, не так ли? Тебе нужно вывихнуть мне плечо, пока ты одеваешь меня в свою жуткую, залитую кровью куртку. Это так по-твоему. Мне нужен новый парень. — Я скоро вернусь, — ровно говорит Дерек, по-видимому, игнорируя всю тираду Стайлза. Стайлз мгновение сердито смотрит ему вслед, прежде чем почесать рану на руке. Такое ощущение, что что-то ползает у него под кожей и давит изнутри, пытаясь выползти наружу. Он задирает рукав слишком просторной куртки и разворачивает повязку. Это только маленькая царапина, и сама по себе она выглядит почти безвредно. Просто тонкая красная линия, извивающаяся от запястья до обратной стороны его руки. Единственная проблема в том, что теперь от нее исходят толстые черные линии, обернувшие его руку сеткой вен, пульсирующие под кожей. Значит, все-таки не сотрясение. *В английском языке есть устоявшееся название майки «wife-beater» — то есть, «избивающий жену»; на самом деле Стайлз говорит о нем, но поскольку более близкого аналога к термину я не нашла, то перевод этой части несколько более вольный. Стэнли Ковальски — персонаж пьесы Теннесси Уильямса «Трамвай „Желание“», наиболее известен участием Марлона Брандо в одноименном фильме, в котором он как раз щеголял в майке.