Метро.

Домой я возвращался окрыленный - труд моих многодневных работ был закончен, и я со спокойной душой мог вдохнуть полной грудью, более не скованный сроками подачи рисунка. На радостях я даже заглянул в какой-то супермаркет возле метро и купил первую попавшуюся бутылку в отделе алкоголя. На мою удачу, мне попалась не самая худшая бутылка вина. Той небольшой суммы, что была при мне, хватило еще и на горстку конфет, которые я охапкой взял уже на кассе и, рассовав по всем карманам, уплетал всю дорогу до дома, одну за одной. Добравшись до двери собственной квартиры, я уже было потянулся к звонку, когда заметил опущенную металлическую ручку, гласившую мне по опыту о том, что дверь не то, что не заперта - даже не закрыта. Я, поглощенный недоумением, так и не надавив на кнопку звонка, отворил дверь и прошел в квартиру, затем остановился на этом противном коврике, на котором когда-то чернела на коричневом фоне надпись "Добро пожаловать." Только ковер здесь употреблял эту фразу. Я, наклонившись, заглянул на кухню - с моего положения было видно, что она пуста, затем я покосился на приоткрытую дверь в комнату. Из-за нее доносились шорохи и... Я, постояв еще несколько секунд, чуть не выронил бумажный пакет с выпивкой из рук. Из моей собственной спальни явно доносились стоны, воспроизводимые хорошо знакомым мною парнем. Я слышал, как томно вздыхает Фрэнк, как неслышно скулит и тихо ойкает. По началу, я даже и не знал, что думать и как лучше поступить. Он там не один, я полагаю. С одной стороны, будет очень некультурно вломиться сейчас в комнату, помешав процессу, а с другой это, черт возьми, мой собственный дом и кому хочу, тому и мешаю трахаться! Как можно тише опустив на пол занимавший руки пакет, я, медленно ступая по полу, направился к отделяющей меня от изменника двери. Я слышал, как хрустит сыпавшийся с обуви песок на полу, но не разуваться же мне теперь, верно? Когда в твоей квартире твой возлюбленный (хоть и не взаимно) дает кому-то, тут уж не до чистоты коридора. Я, протянув руку с блестящей ручке двери, замер в последний момент, расслышав несколько недовольный голос Фрэнка из комнаты: - Черт, - даже этот негромкий шепот на выдохе я умудрился хорошо расслышать, - больно... нужно больше вазелина... Я и сам не заметил, как побелели костяшки на моих руках, сжавшихся в кулаки. Вазелина ему мало, видите ли! Мне казалось, опыт ему позволял делать это и на сухую. Шлюха. И, нет, меня переполняла не ревность, а обида за невыполненное Фрэнком обещание завязать с проституцией. Да, никак не ревность. Я не ревную его. Нисколько. Резко распахнув дверь, я уже набрал воздуха в грудь на громогласный вопль о том, что кому-то пора выметаться отсюда, но мои планы с крахом сорвались, когда, так с открытым ртом и осмотрев комнату, я никого не нашел. Разве что, сам Фрэнк, сидя за моим столом, с недоумением мерил меня взглядом. - Фрэнк? - наконец выдавил я, сумев даже заговорить в спокойном тоне. - Ты один? - Издеваешься? - он прыснул, отвернувшись от меня к стоящему перед ним круглому зеркальцу. Лишь сейчас я обратил внимание на то, чем он занимался - чуть-чуть наклоняя голову набок, он что-то проделывал, как я понял, с собственным ухом, жмурясь и шипя в процессе. Я, неуверенно, все еще смущенный собственной ошибкой, подошел ближе к нему, изучая процесс - в его пальцах, покрытых прозрачно-серым скользким вазелином я заметил цветастую пластмасску спиралевидной формы, которую он упрямо пытался вставить в прокол в мочке уха. - Чего смотришь? - недовольно буркнул он, явно сдерживая болезненный стон. - Проваливай, я занят. - Что ты делаешь? - я заглянул ему в лицо, немного наклонившись перед ним. - Тоннели хочу. Уходи, ты мне мешаешь, - его руки подрагивали от напряжения, а пальцы соскальзывали с закрученной спирали, что, видимо, доставляло ему некоторые неудобства. - Тоннели? - честно сказать, я не сразу сообразил, о чем он. Я с минуту молчал, наблюдая за этим мучительным процессом, затем удивленно приподнял брови. - Это когда дырки в ушах что ли? - Да-да, дырки, уходи, - я заметил, как на его щеках зажегся румянец, что было большой редкостью, по-моему. Он, оттолкнувшись босой ступней от столешницы, повернулся на стуле спиной ко мне. - Давай я помогу тебе? - я коснулся его плеча, выпрямившись и теперь наблюдая за ним сверху вниз. Лишь сейчас я заметил, что на нем была моя футболка. Не думаю, что он надел ее из большой любви ко мне - судя по количеству мази на горловине, он лишь не хотел пачкать собственную одежду. Мне не особо хотелось возиться с подобного рода вещами, если честно, я не считал пирсинг уродством или чем-то таким, но самому с этим связываться у меня желания не было. Но ради Фрэнка я был готов немного потерпеть. Видеть его расстроенным было гораздо неприятнее, чем наблюдать за тем, как он растягивает проколы в собственных мочках. Я не обижался на его грубое поведение, понимая, что он огрызается лишь из-за, видимо, не одной неудачной к ряду попытки совершить задуманное. Он хмуро взглянул на меня снизу вверх - сначала лишь через плечо, с сомнением, затем, оставив в покое ухо, он опустил перепачканные ладони на собственные согнутые в коленях ноги и откинул голову назад, на спинку стула, заглядывая в мои глаза. - На самом деле я затрахался уже с ними, - честно признался он, приопуская веки. - Я уже ушей не чувствую. Было бы круто, если бы ты помог. Я улыбнулся и кивнул, хотя и не торопился совершать обещанную помощь: я коснулся ладонью его щеки, кончиками пальцев скользя по коже, покрытой колючей, короткой щетиной. Это ощущение было для меня в новинку - то ли в силу своих женских замашек, умения в готовке, стирки, уборке, и не особо брутальной профессии, то ли из-за своей натуры ведьмы, у этого парня просто аномально отсутствовала какая-либо растительность на лице, в счет которой не шли брови с ресницами. Пару раз мне все же удалось поймать Фрэнка за бритьем - во время болезни, проводя все время дома, я знал практически о каждом шаге Фрэнка. В небольших размерах моего жилья все-таки тоже были плюсы. Но даже в подобных случаях я мог лишь мельком посмотреть на него, а тут мне довелось потрогать!!! Я чувствовал себя словно ребенок, которому в цирке посчастливилось погладить слона. Но это было круче. Это же, черт возьми, щетина Фрэнка, а не какой-то там слон! Я тыльной стороной ладони легко касался щеки Фрэнка, затем скользнул пальцами на его лоб, убирая перепутавшиеся прядки волос. Он, закрыв глаза, по-моему, был готов замурлыкать от моих поглаживаний. Я провел подушечкой указательного пальца по его носу и, не сдержавшись, захихикал, глядя на его расслабленное лицо. Он и не сопротивлялся, когда я коснулся его губ, проведя вдоль бледно-розовой кромки ногтем. Я уже и вовсе забыл о том, что и десяти минут не прошло с того момента, как я готов был пойти на убийство. Я медленно наклонился, спустившись ладонью на его вытянутую шею, касаясь пальцами бугорка кадыка. Даже задержав дыхание, я приблизился к его лицу и коснулся его губ своими в легком поцелуе. На несколько мгновений задержавшись, я отстранился и тут же встретился глазами с его, как будто даже изнеможенным, взглядом. Я уж было почувствовал стыд за свой порыв, но когда на его губах заиграла легкая полуулыбка, мне показалось, что я даже наоборот, сделал все правильно. Улыбнувшись в ответ, я, оперевшись одной рукой о ручку кресла, попытался вновь припасть к его губам, дабы поймать еще один поцелуй, но он, наклоняя голову, увернулся. - Не надо,- на выдохе прошептал Фрэнк, глядя в мои глаза. Мне показалось, или в его взоре мелькнула вина? - Хорошо, - я кивнул, покоряясь ему и выпрямился. Неожиданно взгляд Фрэнка в корне изменился - нахмурившись, он сначала изумленно осмотрел меня, насколько ему позволяло положение головы, а затем с недовольством фыркнул: - Ты почему не разулся? - он прошептал это с такой ненавистью, что, черт, мне показалось, что в этом омуте не только черти, но и вурдалаки и другая нечисть водится не в самых малых количествах. С виду маленький и обаятельный Фрэнк на деле был убийцей и серийным маньяком. Во всяком случае взглядом он меня в этом убедить сумел. - Я здесь убираю не для того, чтобы ты засрал все, ленивая задница! - подскочив на стуле, он развернулся ко мне лицом, встав коленями на сиденье. Я предусмотрительно попятился, не отрывая взгляда от Фрэнка: - Я изменю свои принципы и выебу тебя, если ты немедленно не пойдешь и не снимешь куртку и ботинки! Угроза (или предложение?) звучало отчасти даже чуть-чуть заманчиво на мой взгляд, но, думаю, он не подразумевал буквальный смысл, говоря это, и я бы просто получил за оставленные в комнате следы. Проверять, сдержит обещание Фрэнк или нет, я не рискнул, поэтому быстро ретировался к входной двери, на ходу расстегивая молнию куртки.

***

Мои пальцы соскальзывали с пластмассовой спирали, измазанные в белесой, мягкой мази. Мы с парнем устроились на полу, посреди комнаты, где мне и пришлось выполнять обещанное. Я даже не могу сказать точно, кто страдал больше - Фрэнк из-за невыносимой, судя по его виду, боли, или я из-за морального стресса. Пластмасска туго входила в узкий прокол, не желая проникать сквозь даже по скользкому вазелину. Я наблюдал, как, жмуря глаза, Фрэнк терпеливо выдерживает эту сильную боль. Он жадно хватал ртом воздух, бессильно хватаясь за мою рубашку руками, сжимая ткань при каждом моем движении, отзывающимся в проколе острым покалыванием. - Ты уверен, что мы все делаем правильно? - неуверенно спросил я, отнимая руки от раскрасневшейся мочки уха Фрэнка и с жалостью смотря, как он судорожно облизывает искусанные губы. - Нет, - честно признался он, незаметно качая головой, - но иначе я не знаю, как это делается. Но я хочу сейчас, значит мы будем делать сейчас. - А как оно вообще? - я повел бровью, рассматривая цветастую спираль. Лишь сейчас я заметил, что на заостренном, тонком кончике, который уже выглядывал из прокола в мочке позади, накапливалась капля алой крови, сочащаяся из порванной кожи. - Ощущение, будто ухо разрезали, - меня передернуло от его слов. Я как будто даже на секунду ощутил то, что чувствовал он, попытавшись это вообразить себе. - Нет, даже не разрезали,- он покачал головой, отводя задумчивый взгляд. Я вопросительно взглянул в его лицо. - Скорее даже оторвали кусок. - Фу, - я наморщился, опуская руки на собственные колени. Если уж Фрэнку не нужен был перерыв в затянувшемся уже на двадцать минут процессе издевки над частями его тела, так его ухо будто молило меня если не о пощаде, то хотя бы о перекуре. - Что фу? Будет так здорово зато, когда закончим, - Фрэнки одарил меня радостным взглядом и даже улыбнулся. - Пофиг, что я сейчас испытаю, мне результат важен. - Прямо философские мысли, - я прыснул, опуская голову. Вынести все, ради собственного счастья, верно? Ну, на мой взгляд, и впрямь достойное размышление для какого-нибудь начинающего философа. Но уж точно не для меня. Не могу сказать, что я люблю всю эту тягомотину, несмотря на то, что она и впрямь часто посещает серое вещество, пропитанное мыслями, в моей голове. Эй, а была ли в моей жизни ситуация, подходящая под эту мысль? Я задумался, сам не заметив, как слегка нахмурил брови и начал покусывать собственные губы, уделяя особое внимание потрескавшимся местам в попытках отгрызть кусочки тончайшей кожи. Эй, а может, как раз мое отношение к Фрэнку? Сейчас я не то, чтобы страдаю, но уж явного удовольствия от отказов я не получаю. Но если я стерплю все это и получу желаемый результат? Полученное счастье будет в разы сильнее, а так же будет гордость за себя, как за сильного, сумевшего перебороть мешавшие препятствия. - Кстати! - Фрэнк встал на коленях, приподнимаясь надо мной и, резко опустив руки на мои плечи, тем самым отрывая меня от поедания собственных губ и не самых веселых мыслей (за что, вообще-то, было бы неплохо поблагодарить его), с довольным видом начал. - Я кое-что хочу тебе показать! - Что? - я непроизвольно растянулся в улыбке, глядя на его радостную мордашку снизу вверх. - Сейчас... - он, отстранившись, отполз чуть-чуть от меня и развернулся ко мне спиной. Я с интересом наблюдал за его действиями - за тем, как он, повозясь, ухватил край собственной футболки и быстрым движением стащил ее со своего торса, а после оглянулся на меня через плечо. - Смотри! Ну как? Недоумение посетило меня лишь на несколько секунд, пока я разыскивал взглядом на его коже предполагаемый объект, который я должен был удостоить особого внимания. Поиски не заняли много времени - задержавшись на долю секунды на красивых плечах Фрэнка и острых лопатках, я скользнул по его позвонку вниз и на его пояснице моему взору представились пара пистолетов. Черный контур ярко выделялся на еще покрасневшей коже. - Это ведь... - я как-то и не подумав о том, что свежее тату еще может болеть или что-то в этом роде, протянул руку, касаясь набитых линий на его спине пальцами. - То, что я рисовал? Я в восхищении выдохнул, а Фрэнк, довольно улыбаясь, кивнул мне в ответ. Рисунок отличался лишь тем, что он был аккуратнее и ровнее - ну конечно, у меня то была возможность исправить, да и инструменты были не совсем подходящие! - Зачем, Фрэнк? - я не сумел сдержать смешка, даже зажав растянутые в улыбке губы ладонью. - Оно ж навсегда теперь. - Да, я знаю, - он важно кивнул, выворачивая свою футболку, дабы напялить ее обратно, - теперь твой рисунок будет всегда со мной. Как память о том дне, - он ловко натянул футболку на собственные руки и когда очередь дошла до головы, немного помедлил, вспомнив об болящих мочках ушей. И, как бы он ни старался, растягивая горловину, он таки задел тканью футболки ноющие места. Фрэнк зашипел от боли, скрипнув зубами, а я, даже и не успев осознать, подавшись вперед, заключил его в легкие объятья, приобнимая за талию и притягивая к себе. - Осторожнее,- негромко, ласково прошептал я, с волнением глядя на робко касающегося своего уха Фрэнка. Он краем глаза взглянул на меня безэмоциональным взглядом. Несколько мгновений мы лишь молча смотрели друг другу в глаза, и лишь после Фрэнк нарушил это действо, опустив взгляд, как-то даже расслабившись в моих объятьях, и коротко кивнув.