Метро.

Я с уже нескрываемым сочувствием и жалостью наблюдал за тем, как Фрэнк пытается улечься. Ноющие уши никак не желали проходить и, при любом контакте с мягкой подушкой, Фрэнк завывал, подскакивая, и проводил еще с десяток минут сидя на постели, пока боль в раздраженных мочках не утихала, после чего следовала новая попытка лечь. По правде, я уже невероятно хотел спать, но совесть просто не позволяла оставить Фрэнка одного, отдавшись грезам, поэтому я мужественно держался. Однако, сам парень вряд ли оценит этот поистине благородный поступок. - А на животе пробовал? - подал голос я, из-под прикрытых слипающихся век наблюдая за возлюбленным. - Ага. Мне набок наклонять голову приходится, а так я уже подушки касаюсь, - вздохнул он, одаряя меня тяжелым взглядом и разводя руками. - Ну, тогда не будешь спать, пока не заживет, - я негромко усмехнулся, переводя взгляд на округлый диск луны за окном. - Сам ведь решил. Из-за сизо-синих кучерявых облаков, плывущих вдоль небосклона, белоснежный свет ночного светила не был достаточно ярким, чтобы осветить всю комнату. Он не мог пробиться сквозь тонкие, дешевые занавески, которыми непрочно были занавешены окна. Узкий столб света, проникающий сквозь щелку меж неплотной тканью, скользил ровной полосой по полу, забирался на нашу постель и пролегал ровно между мной и Фрэнком, освещая складки слегка мятой цветастой простыни. Это, кстати, заслуживает отдельного внимания. Разве это не странно, что цветастое постельное белье - с рисунками, узорами, всякой другой ерундой - дешевое, и, наоборот, если стоимость просто заоблачная, а набор не блещет красотой? Ну, может и глупо об этом думать, но разве это не странно? Разве богачам, желающим спать на шелках, всем так не нравятся разноцветные постели? Как будто нелюбовь к орнаментам на одеяле растет в геометрической прогрессии от количества купюр в твоем кошельке. Мне за все три десятка лет моей жизни так и не довелось увидеть яркий, дорогой постельный набор. Они вообще существуют? - О чем ты думаешь? - небыстрое движение передо мной, которое сопроводил тихий скрип дивана. Я перевел взгляд и непроизвольно вздрогнул, лишь сейчас заметив низко наклонившегося ко мне Фрэнка. Проскальзывающая в его взгляде, мелькающая в выражении его лица усталость вперемешку с грустным отчаянием тут же стерла с моего лица зародившуюся было улыбку. Может быть я излишне драматизирую, но его вид, свидетельствовавший о его состоянии, уж никак не способствовал моему хорошему настроению. - Я? - я приподнял брови, заглядывая в его глаза. - Я думаю о том, что можно чертовски разбогатеть на дорогих наволочках в цветочек и узорчатых простынях. - Что? - он негромко рассмеялся, все же устраиваясь полулежа рядом на животе и, опершись локтями в матрас, подпер ладонями щеки. - Ты употреблял что ли? - Ну, ты вот видел когда-нибудь постельное белье, из дорогих материалов, фирменное, с какими-нибудь зверюшками или звездочками? - я придвинулся ближе к Фрэнку, с усмешкой негромко объясняя ему свою теорию. - А ведь наверняка богачи тоже иногда хотят на слонах спать. Этот мрак, окутавший комнату от пола до самого потолка, словно создавал какую-то гармонию. Не было желания говорить громко, словно бы наши голоса могли рассеять такую уютную, даже будто теплую темноту. Даже при таком плохом освещении, вернее, почти полном его отсутствии, я мог видеть Фрэнка, но если бы я, к примеру, лишился зрения, в подобной темноте я все равно мог с уверенностью сказать, что он, мой столь любимый и дорогой мне Фрэнк, рядом. Я буду не первым, кто скажет, что в темноте все чувства обостряются, ведь так? Но я никогда не задумывался о том, идет ли речь о таких чувствах, как взаимопонимание между людьми или чувство значимости друг для друга, помимо основных чувств, как зрение или слух. - Мне кажется, когда у человека есть деньги, ему уже не до слонов и зайчиков на его подушке, - на его губах задержалась грустная полуулыбка, а взгляд скользнул по этой освещенной луной полосе на постели. Я несколько секунд молчал, пытаясь понять его, суть его слов, которые наверняка имели какой-то иной смысл, помимо очевидного. - Ты думаешь, ты не был бы счастлив, если бы у тебя было много денег? - наконец подал голос я. Фрэнк, вновь взглянув на меня, медленно пожал плечами, после чего неуверенно кивнул: - Скорее наоборот. В бедности не бывает счастья, по-моему. - Может быть. В бедности слишком много забот, чтобы его заметить, - я улыбнулся уголками губ, приподнимаясь на локтях. - Это слишком глубокая тема, мне кажется, если проблема только в твоих ушах. - Да, ты прав, - он усмехнулся, опуская глаза и медленно облизывая искусанные губы, - не о том думаем. - Хотя, знаешь, - я медленно наклонился к Фрэнку, и сам, если честно, не зная зачем. Может быть, я всего лишь хотел, чтоб он наверняка расслышал мой шепот? - Я не стану переубеждать тебя, хотя и не думаю, что ты прав... Я всего лишь хочу попытаться выполнить все те условия, которые ты требуешь для своего счастья. Мне кажется или я краснею? Да, я определенно краснею. Невероятное желание отстраниться, нарушая эту близость с Фрэнком, отвести взгляд, дабы разорвать этот волнительный зрительный контакт. Но, черт возьми, мое тело никак не согласовывает свои действия с мозгом, да? Или последний ушел в неоплачиваемый, неопределенной продолжительности отпуск? Иначе я не могу объяснить, почему я, не смотря на неловкость, подался вперед, дабы украсть у Фрэнка поцелуй. Он, опустив руки, потянулся мне навстречу и уже через мгновение наши губы сомкнулись в легком, нежном, словно бы даже первом поцелуе. Наш первый поцелуй был в порыве пьяной страсти, верно? Или в том кафе, или уже на пути домой, я даже не помню. Я не хочу называть это таким сентиментальным и нежным наименованием как "Первый поцелуй". Стойкие стереотипы из книг и фильмов о том, что премьерный поцелуй должен быть ласковый и невесомый стойко закрепились в моем мозгу, не позволяя то пьяное соитие губ обозвать столь романтично. Последующие я уже не считал первыми - в них не было той обоюдной робости вкупе с жаждой этого контакта, которыми было насыщено это соприкосновение губами. Ну, я думаю, никто не будет против, если я буду называть именно этот поцелуй первым? Прошло всего несколько мгновений, для пересчета которых и пальцев одной моей руки было бы чересчур много, когда он оторвался от моих губ. Я слышал как он жадно глотнул воздух, я уловил как дрогнули его ресницы. А я не торопился отстраняться, находясь все так же близко, в нескольких лишь сантиметрах от его лица. - Драматичная задница, ты чересчур романтизируешь все, - он, улыбнувшись, заговорил еще тише прежнего, словно боясь, что нас может услышать кто-то посторонний. - Романтизирую? Есть такое слово? - я нахмурил брови, с непониманием заглядывая в его глаза. - Теперь - есть, - он важно кивнул, - этим словом будут называться вся та тупая, но милая ерунда, которую ты мне говоришь. - Разве из уже существующих слов нет ничего подходящего? - я прыснул, затем картинно надулся. - И почему это ерунда? - Я бы на твоем месте радовался, - он пожал плечами, посмеиваясь и пропуская вторую часть моей реплики мимо ушей. - Это же такая честь, специально для тебя целое слово. Как будто ты... особенный, - эта пауза перед последним словом увенчалась в мгновение изменившимися эмоциями на его лице. Он, отведя взгляд, криво улыбнулся и, кивнув в пустоту, будто бы самому себе, опустил голову на собственные руки, покоившиеся на подушке. Немного повозившись, он таки сумел улечься так, чтобы не беспокоить собственные будущие тоннели и медленно опустил веки. Я молча, стараясь не особо грубо сверлить его спину взглядом, лег на свое место и уже было подписал контракт с Морфеем на эту ночь со всеми стандартными условиями, но Фрэнк неожиданно вновь заговорил: - Если узнаешь такое слово - свистни мне... - он выдержал небольшую паузу, словно бы издеваясь надо мной. - Просто я сомневаюсь, что существует что-то подходящее тебе. Что он имеет в виду? Мне удалось поразмышлять совсем недолго - уже пришедший ко мне сон не желал больше ждать и накрыл меня с головой.