Метро.

Прошло около, по-моему, двух недель с той ночи. Вдаваться в подробности этого четырнадцатидневного периода слишком скучно - ничем знаменательным ни один день не обозначился. Дырки в ушах неугомонного мазохиста Фрэнка становились все больше, история моей любви не имела до сих пор счастливого конца, хотя мне удалось украсть пару-тройку неповторимых поцелуев у этого недотроги. И я бы, пожалуй, и дальше не видел бы смысла в пересказах дней моей жизни, если бы в один день не случился дичайший переполох. Вернее сказать, когда все началось, на дворе было раннее утро. Настолько раннее, что мой сон не был просмотрен и наполовину. Досмотреть мне его, увы, так и не удалось - затрезвонивший телефон на полу у нашей постели настойчиво будил меня. С неохотой перевернувшись на другой бок, мысленно проклиная звонившего за то, что мне пришлось отлипнуть от теплого плеча Фрэнка, заменяющего мне подушку этой ночью, я нащупал на полу телефон и, не поднимая его, надавил на кнопку отбоя. Не имеющая логического завершения греза, мне показалось, сжалилась надо мной и решила все же остаться со мной, но мой телефон помешал этому желанному соитию - он зазвонил во второй раз, мне даже показалось, настойчивее. Я снова заворочался, потянувшись к трубке. Отключив вызов, я опустил приоткрытые веки и попытался вновь уснуть. Но звонящий, очевидно, был слишком туп, раз не понимал и со второго раза. Вновь раздавшаяся мелодия доставило мне и физическое неудобство - получив от разбуженного Фрэнка по бедру, я уже точно отчаялся уснуть и, подняв с пола телефон, встал с постели. - Алло? - я попытался вложить в это слово всю ненависть, испытываемую к человеку на том конце, но получилось как-то сонно. Сонная злость в моем лице была наравне со злостью разъяренного хомячка, поэтому мои старания были тщетны. - Уэй? - я расслышал как будто бы даже знакомый женский голос. Такой приятный и ласкающий слух, что я даже немного остыл. - Доброе утро. Я по поводу художественной выставки колледжа, в котором Вы учитесь. Вы можете говорить? Я закатил глаза, мысленно выругался и ответил единственное, что позволяли ответить правила этикета: - Да, могу. Или, наверное, этикет все-таки позволяет отказывать? Если есть веские причины, которых у меня не было. Хотя какая к чертям вежливость, если я дважды сбросил звонок, сыпля проклятиями в адрес бедняжки? Я, слушая тонкий голос в трубке, не спеша добрел до кухни и там, еще слипающимися после сна глазами, осмотрелся на предмет волшебной феи, которая могла бы подарить мне кофе. Мне слишком лень его готовить. - Я звоню, чтобы сообщить Вам место и время мероприятия. Запишите, если Вам не трудно. Разбуженный таким неудачным образом, мой мозг работал с трудом, поэтому я тупо решил повиноваться, даже не задумываясь о том, чтобы просто запомнить информацию. Найдя на обеденном столе карандаш, я взял одну из белых салфеток, перехватывая телефон в другую руку: - Я записываю, диктуйте. Уже когда грифель карандаша выводил адрес, я задумался о том, зачем мне вообще это знать? До сих пор мне нигде не были вывешены списки прошедших участников, а столь огромного желания смотреть на работы своих одногруппников у меня не было. По правде говоря, я вовсе и забыл об этой чертовой выставке. - В общем, ждем Вас на выставке! Дресс-кода нет, если Вас интересует. Я пробежался взглядом по написанному мной адресу на салфетке и лишь сейчас понял, что, задумавшись, я прослушал время проведения. - А, извините, когда это будет? Повторите, пожалуйста, еще раз, - вежливо начал я, инстинктивно виновато заулыбавшись. - Завтра, в одиннадцать утра Вам надо быть по адресу, - отчеканила она в трубку. Я, машинально кивнув, записал полученную информацию и, ткнув концом карандаша в собственную щеку, решил задать-таки интересующий меня вопрос: - А присутствие обязательно? По-моему, у вас и без меня будет достаточно зрителей... А кому хотелось с утра подниматься и тащиться на другой конец города из-за какой-то выставки? - Всем участникам нужно присутствовать обязательно на случай покупки работы. Мне показалось, мое удивление настолько велико, что не только мои брови поползли на лоб, но и брови у бровей тоже шокировано задергались. - Погодите-ка, - я покачал головой, словно бы собеседница могла меня видеть, - то есть, меня приняли? Вы серьезно? - Да, Ваша работа прошла отбор, - в монотонности ее голоса я уже начал улавливать недовольство - я, видимо, был слишком тугим на сообразительность художником, поэтому, в попытках унять удивление, я поспешно поблагодарил девушку и, попрощавшись, отключил звонок. Черт возьми! Выходит, моя работа достойна этой чертовой выставки, где будут ходить эти зажравшиеся богачи? Радость-то какая! Я прямо спал и видел, как они фикают и фукают на мою работу, перешептываясь со своими тощими блондинистыми подстилками о том, что "такая работа и цента не стоит!" Мое настроение в миг испортилось и я, хмурый, с телефоном и исписанной салфеткой в руках, вернулся в спальню, так и не встретив на своем пути чудесную фею. Фрэнк, потирая ладонью глаз, сидел на постели. На мое возвращение он отреагировал счастливым зевком и отсутствующим взглядом в мою сторону: - Я готов убить тебя. Я не выспался и теперь не усну. - Не меня убивай, а эту бабу, которая звонила, - я плюхнулся на край постели, взглядом перебирая перепутавшиеся прядки волос Фрэнка. - Я не знаю эту бабу и уж тем более не знаю, где она. А звонила она тебе, значит виноват ты, и умрешь ты. Я улыбнулся в ответ. Фрэнк, согнув три пальца руки и, наоборот, выпрямив указательный и большой, вытянул руку и выстрелил воображаемым пистолетом. Когда невидимая пуля пробила мою черепушку насквозь и я картинно упал на постель, подыгрывая, Фрэнк захихикал. - Ты не только мазохист, но еще маньяк и садист - радоваться смерти друга, как мерзко! Фу! - я наморщил нос, корча гримасу, хотя улыбка с моих губ исчезнуть просто не могла. - Если бы ты умер, глубоко в душе бы я скорбил, - Фрэнк наигранно вздохнул, качая головой. - Но ржал бы не только я, если бы ты умер в этих трусах. - Это почему еще? - я опустил глаза, взглянув на собственное белье. - Как по мне, так все правильно и красиво. Я не смог сдержать смешка, пробежавшись взглядом по этим серебристо-блестящим буквам "Sexy boy" на черных боксерах. Порыв приобрести новое белье был столь велик, что мы были вынуждены накупить себе самых дешевых трусов в ближайшем магазине данной тематики. Сумма, которую мы могли потратить на эту прихоть, была не настолько велика, поэтому выбор был между этим и ничем. То есть, по сути, выбора не было. - А что за баба звонила-то? - Фрэнк, потянувшись, спустил ноги с постели. Коснувшись холодного пола босыми ступнями, он вздрогнул и поспешно забрался обратно. - Из моего колледжа баба какая-то, - я вытянулся на постели, опустив веки, - сказала, что завтра мне надо прийти на выставку, чтобы наивно мечтать и не дождаться покупки своей картины. - Тебя приняли?! - парень буквально кинулся на меня, когда я еще даже не окончил фразу - я успел бы только моргнуть, будь мои глаза открыты, а он уже, сидя верхом на моих бедрах, упирался в мои плечи руками. - Ты серьезно, чувак, нашу работу взяли на выставку? - Ага, - спокойно отозвался я, хотя мне польстила и несомненно обрадовала такая реакция Фрэнка. То, что сам я испытываю некоторое недовольство от этого, я решил не упоминать. - Ты рад? Я, взглянув в его глаза, уже знал ответ на свой вопрос. Еще до того, как он успел, многократно кивнув, открыть рот: - Да, конечно, я очень рад! Поздравляю! - Завтра в одиннадцать часов утра нам надо быть... - я запнулся, нащупывая салфетку ладонью на постели. Когда поиски мои увенчались успехом, я протянул свою записку парню,- вот по этому адресу! - Бля, далеко, - вчитываясь в мой трудноразбираемый, корявый почерк, он негромко вздохнул, - ну, ладно. Зато мы можем денег заработать! От нетерпения он заерзал на месте, со счастливой улыбкой глядя на меня. Я попытался ответить ему тем же, хотя искренне улыбнуться было немного трудно, когда твой собственный член беспокоят от столь невинной радости. - Значит, сегодня нам надо купить тебе костюм! - торжественно заявил Фрэнк, скрещивая руки на груди. - Это не обязательно, - я отрицательно покачал головой, ощущая это предательское напряжение в паху, - можно одеться как угодно. Она сказала мне об этом. - Мне плевать. Ты пойдешь в костюме, - он решительно кивнул с таким выражением лица, что я понял - мне остается лишь смириться, ведь возражения приняты не будут.

***

Ситуация с финансами была не то, чтобы плохой, но и хорошей ее назвать нельзя было. Мы в последнее время экономили на еде, якобы откладывая на "черный день". Хотя по тому, как мы выглядели любой человек, пожалуй бы, сказал, что у нас каждый день черный - немного заношенного вида одежда вкупе с бледными лицами смотрелась не особо привлекательно. Я отрицать этого никак не мог: каждый день я видел в зеркале немного осунувшееся лицо, а мои собственные джинсы уже без ремня на мне практически не держались. Фрэнк от меня не отставал - я каждый день мог изучать его ясно выделяющиеся ребра на боках, а в такие моменты, как описан выше, я еще и явно ощущал, как он похудел. Однако ни один из нас не жаловался. Мы смирились и привыкли к этому положению, наверное. Не знаю, как Фрэнк, но я даже научился наслаждаться тем, что имел и радоваться тому, что мне до сих пор есть хотя бы чем завтракать и ужинать. На костюм, в наличии которого я, по правде, не видел смысла, Фрэнк решил не пожалеть денег и перед выходом из дома выгреб из небольшой коробки, где хранились наши сбережения, почти все содержимое. Мне удалось его уговорить оставить двадцать долларов, напомнив о том, как страшна смерть от голода. Взять все деньги с его стороны было, конечно, очень не предусмотрительно, но, по-моему, он был уверен в том, что на выставке мы что-нибудь, но все же получим. Первые несколько магазинов подходящей тематики мы прошли мимо - Фрэнк, видите ли, был убежден, что самая отличная вещь, в которой наилучшее соответствие цены и качества, не может быть в ближайшем бутике. - Ты ведешь себя как моя бабуля, - вздохнул я, когда мы прошагали мимо еще одного, на мой взгляд, подходящего магазина. - Будь хорошим мальчиком, внучек, и просто поверь мне, - в ответ Фрэнк усмехнулся, коротко оглянувшись на меня через плечо, после чего продолжил выискивать взглядом подходящее место. - В тебе слишком много женских наклонностей. Ты родом случайно не из Таиланда? - с наигранной подозрительностью спросил я, прищуривая глаза. - Ты думаешь, ты первый, кто называет меня девочкой с пенисом? - парень, развернувшись ко мне лицом, посмотрел в мое лицо, при этом продолжая шагать. Я с опаской посмотрел за его плечо, чтобы, по возможности, предотвратить его столкновение с кем-либо. - Поэтому шутка не удалась, Уэй, извини. - А кто шутит-то? Ты еще длиннее волосы отрасти и никто не будет знать, что ты все-таки относишься к мужскому полу. Кроме меня, конечно, ведь я-то видел тебя голым, - не без наигранной гордости закончил я. - Не обольщайся, я не твоя личная девственница, - хихикая, он продолжал не спеша идти спиной вперед, при этом умудряясь до сих пор ни в кого не врезаться, да еще и искать бутик мужской одежды, судя по его бегающему по вывескам взгляду. - Фу, как грубо, Фрэнки! Фрэнк чересчур неожиданно остановился, и я врезался в него. Я, дабы не упустить такого нужного равновесия, вцепился в его плечи, что, наверное, со стороны больше походило на объятья, и уже открыл рот, чтобы с недовольством вопросить о причине его резкого торможения, но он опередил меня: - Вот туда пойдем. Проследив за его повеселевшим взглядом, я оглянулся и нашел глазами большую, синюю вывеску с крупными, белыми буквами. Однако название магазина мне прочитать так и не удалось - Фрэнк, словно боясь, будто бутик может исчезнуть, поспешил зайти внутрь, а оставаться одному на улице мне не хотелось.