Метро.

Я не знаю, что и думать. Пока я сидел на парах днем, в моей голове звонким эхом повторялись слова Мэтта о том, что Фрэнк просто лживая шлюха, и он лишь использовал меня. До конца дня, вплоть до начала кружка, я ненавидел Фрэнка. Ровно до того момента, пока не встретился с самим парнем лицом к лицу. Тогда я сразу забыл эту пренеприятнейшую теорию и подумал о том, что Фрэнк не мог так поступить. Я наблюдал из-за своего стола, как мой возлюбленный записывает за мной то, что, пожалуй, называлось лекциями; на практических занятиях, когда я пытался заложить в головах подростков основы рисования, я любовался тем, как Фрэнк упорно выводит разноцветные линии на листах. Не то, чтобы у него это получалось, но он был так прекрасен в эти моменты... Он и вправду старается, очень сильно старается. И я не знаю, что думать. Я вздохнул, коснувшись пальцами собственной переносицы и потерев ее. Я лишь точно знал, что и сейчас безумно его люблю. Занятия проходили три раза в неделю, хоть я и не вижу смысла в такой частоте. За полгода, по-моему, они могут не только безупречно подготовиться к вступительным экзаменам, но и пройти часть обучения за первый курс. Я осмотрел группу, притихшую за мольбертами, и, поднявшись из-за стола, медленно зашагал по кабинету. Чувствовать некое превосходство и уважение было до задницы приятно, если честно. Они больше не боялись меня, видимо, увидев во мне обыкновенного парня или даже друга. Я не командовал, общался с ними на равных, и это способствовало рождению уютной атмосферы и взаимного уважения. - Нет, здесь не так... - наклонившись к девчушке, я коснулся пальцем закрепленного листа. - Светотень будет с другой стороны, источник света же справа, а не сверху. - Ой... - девушка смутилась, неловко кивнув, и потянулась за ластиком. Некоторые из них имели уже опыт в рисовании, занимаясь, видимо, в каких-то художественных школах. Я не придумал ничего лучше, как на практике разделять их на две группы, давая разные задания. Сделав несколько шагов дальше по кабинету, я остановился, наблюдая, как один из подростков наносит неуклюжие штрихи на лист. Но, наверное, я немного перестарался: он обернулся, почувствовав мой взгляд, и вопросительно посмотрел на меня. Мы встретились взглядами. Я легко улыбнулся, покачав головой: - Ничего, продолжай. - У Вас пляжный сезон, мистер Уэй? - усмехнулся мальчишка. Я удивленно приподнял брови, но, поняв о чем речь, усмехнулся. - Именно. Самое время ведь. Он говорил о солнечных очках, которые я второй день практически не снимал, пряча лиловый мерзкий синяк под глазом, поставленный мне лучшим другом. С того дня, кстати сказать, мы не общались. Я был сильно обижен на него за те слова... Он вполне может оказаться правым... Но я не хочу верить в это. Не хочу верить в то, что Фрэнк лишь использовал меня, ушел из чувства гордости. Я украдкой взглянул на возлюбленного. Из-за этого парня я поссорился с лучшим другом, а он даже ни разу не посмотрел на меня за все три занятия! Словно мы не были знакомы, словно не с ним мы жили три месяца вместе. Я вновь разозлился, сам не заметив, как неприлично долго уже откровенно пялюсь на парня. И тут мой взгляд был таким тяжелым, что тот его ощутил на себе. И лишь на мгновение оторвался от работы, коротко посмотрев в мои глаза. Но и от этого зрительного контакта, который продлился не дольше нескольких секунд, по моей спине пробежали мурашки. Я хочу поцеловать его. Я не спеша пошел дальше по кабинету, наблюдая за работой и всячески пытаясь себя отвлечь от мыслей о возлюбленном. - Мягче линии, зачем так грубо? - Да... - мальчишка кивнул. Еще несколько шагов. - Выкинь свой карандаш вообще, он отвратный, - я сунул удивленной девушке собственное орудие рисования. - Вот, возьми мой. - Эм, спасибо. Прохожу дальше. - Да нет же, увереннее, - наклонившись и подняв очки на лоб, я сжал руку подростка, помогая наносить штрихи, - карандаш не взорвется, чего ты так боишься? Рука в моей ладони задрожала, и я, слегка смутившись, виновато посмотрел в лицо сидящего парня. - Фак... - я еле слышно выдохнул, глядя в такие знакомые каре-зеленые глаза, находившиеся от меня в нескольких сантиметрах. Я, похоже, так увлекся отвлечением от собственных мыслей, что попался в ловушку. - Дж... - голос Фрэнка дрогнул. Парень резко отвернулся, опуская голову, - мистер Уэй, я понял, я сам. - Да-да... - я поспешно отстранился и, помедлив секунду, ретировался к собственному столу, опуская очки обратно. Еще бы секунда, и я впился бы в его губы поцелуем... Я, раскрасневшись, сел на мягкий стул, тут же пряча взгляд в тетрадках и листах, лежащих на столе. Господи, за что мне это? Где я так нагрешил? Верните меня обратно на месяц назад, и я бы ни за что не начал тот разговор с Фрэнком. Всего на месяц! Все было так хорошо! Чего мне еще надо было? Я робко посмотрел на парня из-под темного стекла очков. Он вновь не смотрел на меня, старательно работая за мольбертом. Он выглядел теперь таким напряженным и озабоченным... Черт. Пусть он использовал меня и врал мне, я все ему это готов простить, только бы снова иметь ту иллюзию взаимной любви, которая делала меня почти счастливым. Может быть, мне попробовать поговорить с ним? Раз уж нам суждено теперь так часто видеться, надо наставить все точки над i. Я до сих пор не понимаю, почему он тогда решил уйти. Что на него нашло вдруг? Неужели его что-то не устраивало? Неужели... Он ни капельки меня не любит? Даже как друга? Даже как источник денег? Я рискую все испортить, сделать еще хуже, но я все-таки поговорю с ним. Еще раз. Я не могу так. В таком состоянии я близок к тому, чтобы спиться. Не думаю, что это поспособствует моему и без того хрупкому авторитету, который я не без труда создал в обществе богачей. Интересно, где Фрэнк сейчас живет? Я дернулся, широко распахнув глаза от посетившей меня мысли. А что, если он снова стал работать? Ну, то есть, вернулся в проституцию? Может быть, он именно поэтому прячет взгляд? Он стыдится, что нарушил данное мне обещание? Мой телефон, лежащий на столе, негромко запищал, но в повисшей тишине мелодию расслышал каждый. Так как поздно вечером в колледже звонки уже не работали, я решил ставить обыкновенный будильник, дабы не пропускать ненароком конец или начало занятия. - Д-до свидания, - от волнующих мыслей я слегка запнулся, слыша, как заскрипели ножки стульев об пол, и как зашуршали подростки, вставая с мест и собирая вещи. Я посмотрел на Фрэнка, поднявшегося вместе со всеми. Как мне задержать его так, чтобы не напугать, но и чтобы другие ничего не заподозрили? Будет плохо, если кто-то из них узнает, что мы с Фрэнком спали. И пусть, что он гораздо старше них. Он выглядит так, словно бы одного возраста с ними, поэтому в их глазах это будет какой-то педофилией. Он не спеша собирал вещи, не поднимая головы. Эта замершая в его лице напряженность вперемешку с волнением заставляли меня чувствовать вину. Это из-за меня? Все те полуторачасовые отрезки по вечерам, которые мы в каком-то смысле проводили вместе, он был тихий и молчаливый. Совсем не такой, какой был обычно. Совсем не такой, как обычный Фрэнк ведет себя. Я испортил Фрэнка, получается? Та ссора, что произошла между нами... Или что-то еще? Фрэнк, что происходит в твоей жизни сейчас? Я хочу знать, я должен знать. Я люблю тебя, Фрэнки. Сильнее, чем все те, кто проводят с тобой ночи. Подростки лениво собирали вещи в свои сумки и портфели, тянулись парами, группами или по одиночке от кабинета вплоть до раздевалки и входных дверей колледжа, расходились по домам. Если бы моя жизнь была мультфильмом, над моей головой бы вспыхнула сейчас лампочка, оповещающая всех и в первую очередь меня о том, что в моей голове родилась неплохая идея. Я, поднявшись, быстро прошел в другую часть класса, туда, где была парта Фрэнка. Я открыл дверцы стоящего шкафа. Папки. То, что нужно! Выудив несколько толстых, пластиковых папок, я обернулся к Фрэнку: - Ээээ... Фрэнк, верно? - я улыбнулся парню, мрачно взглянувшему на меня. - Подержи это, пожалуйста! Я, не дожидаясь ответа, сунул бумаги ему в руки. Он, опешив, крякнул от удивления и ошарашенно посмотрел на меня, видимо, ожидая объяснений. Я взглянул на нескольких подростков, которые, переговариваясь, медлили в сборах собственных вещей. - Ребята! Мне надо... Эээ... Оцифровать... Да, точно, оцифровать! - я решительно кивнул. - Мне надо оцифровать все эти бумаги! Не могли бы вы мне помочь? По правде говоря, я даже не знаю, что в этих толстых обложках лежит. Я видел эти бумаги впервые в жизни и даже не уверен, что я могу их брать. Ученики переглянулись, я заметил волнение в их лицах. Отлично. - Нет, извините, мистер Уэй! - одна из девушек виновато улыбнулась, наспех застегивая сумку. - Мне надо... мне еще уроки делать! Извините! - Мне пса выгулять надо! И.. мама там помочь еще просила, да... Ха, сработало! Они все быстренько убрались из кабинета, оставив нас с Фрэнка вдвоем. Конечно, кому захочется допоздна помогать какому-то парню, пусть и своему учителю, задаром? Я перевел взгляд на парня, когда за последним подростком закрылась дверь. Улыбка сползла с моего лица. Я опустил взгляд, не зная с чего начать, и непроизвольно облизнул губы: - Фрэнк, я хотел... - Я тоже не собираюсь Вам помогать, мистер Уэй! - я дернулся от его неожиданного громкого голоса. Подняв голову, я с немым вопросом посмотрел ему в глаза. - У меня тоже дела, вообще-то! - Фрэнк? - я нахмурился, не понимая,- но Фрэнк, я просто... - Возьмите эту ерунду, мне идти надо! - он грубо сунул мне в руки папки и, перекинув длинный ремень сумки через плечо, направился к двери. - Подожди, Фрэнки! - Я тебе не Фрэнки! - резко развернувшись, он остановился у дверей. - Не называй меня так! Дай мне спокойно забыть тебя, мать твою! Он выбежал из класса, хлопнув дверью. Поджав губы, я глубоко вдохнул и выдохнул. Затем, осмотрев пустой класс, принялся расставлять папки обратно.