***
Юджи уже вторые сутки не выходил из своей комнаты. Все это время он валялся в темноте, завернутый с головой в одеяло, и тупил в телефон. Осознание наступило не сразу. Сначала он пытался догнать Мегуми и сказать ему что-то, но оставшись наедине с собой, вдруг понял, что говорить ему было попросту нечего. «Теперь он знает правду про уговор с Сукуной… Получается, я использовал его… Уверен, ему от меня противно… и… больно…» Юджи было совестно, что соврал своим товарищам о температуре и пропустил важное собрание, но самочувствие у него, и правда, было хреновое. Терзало чувство собственной вины, когда прошел точку невозврата, и уже ничего нельзя исправить. Жжение в груди постоянно напоминало о случившемся. Пульс беспорядочно стучал в ушах, иногда оборачиваясь чем-то похожим на судорогу. «В тот раз Мегуми сам поцеловал меня, но теперь все выглядит будто я ответил ему лишь из-за Сукуны. Поздно пытаться объясниться. Я хотел защитить его… Почему я не набрался сил рассказать правду? Всё просто… Потому что она совпадала с моими собственными желаниями… Я всё испортил». Находясь в плену у заевшей пластинки самобичевания, которая по спирали затягивала все глубже в бездну отчаяния, хотелось то ли закричать, то ли разрыдаться от собственной беспомощности. О голоде вспоминал только, когда где-то в районе солнечного сплетения начинало сводить. Глотал лапшу быстрого приготовления, но та лишь противно стояла комом в горле, словно подошва старого ботинка. Со сном дела обстояли еще хуже. Стоило Юджи сомкнуть глаза, как он тут же возвращался обратно в темную комнату, наполненную тревожными мыслями. Нехотя выбравшись по нужде из своего одеяльного кокона, Итадори подошел к зеркалу над раковиной, снял прежде закрывающий его лицо капюшон уютной толстовки и уставился на своё отражение, проведя ладонями по щекам, стягивая бледную кожу вниз. «Это вообще я?» — жутковатый вид словно вернул его в реальность. Он плюхнулся на кровать, снова уткнувшись в телефон, и набрал сообщение. Палец в сомнении завис над кнопкой «отправить».***
Девушка уже ждала его в условленном месте. — Здравствуй, — она по-лисьему улыбнулась, взяла его за руку и повела за собой. — Идем, тут совсем близко. Сначала они шли по широкой оживленной улице, потом свернули в неприметно мрачноватый узкий переулок, где одиноко светилась табличка над входом, ведущим в подвальное помещение. Спустившись вниз, они расположились в тихом месте за уединенным столиком, отделенным невысокой ширмой. — Выглядишь ужасно, — бесцеремонно подметила она. — Выкладывай все, знаю, ты не стал бы мне писать просто так. Но сначала… Тебе, кажется, нужно немного расслабиться… Хозяин заведения — мой знакомый, так что всё будет в порядке. Улыбка не прекращала украшать её лицо в предвкушении чего-то интересного. Через пару минут на столе появился небольшой керамический кувшин и две чашечки. — Я не для этого сюда пришел, Дженн, ты вообще не изменилась, — устало проговорил Юджи. — Да ладно тебе, не бойся, не отравлю, — она перекинула ногу на ногу, демонстрируя свои загорелые соблазнительные ляжки. — Или думаешь, что я тебя напою и изнасилую? — Да, не в этом дело — хотела бы, давно бы уже это сделала, возможностей было предостаточно, — отмахнулся парень. Юджи был противником выпивки, смысла в ней он никакого не находил, соответственно, алкоголь никогда даже на вкус не пробовал и особым желанием это делать не горел. — Держи, пить нужно смакуя, маленькими… — она сверлила его пронзительным взглядом, словно гипнотизируя, пододвинув ближе к нему керамическую емкость. Не дожидаясь окончания её напутствий, Юджи взял чашечку, заглянул вглубь теплой прозрачной жидкости и опрокинул её всю полностью себе в рот. — Га-арх, ну и дрянь! — Воу-воу, полегче! — А? Я видел, как дед так делал, — непонимающе удивился он. — Ну и как ощущения? — хихикнула Дженн. — Вообще ничего не чувствую, кроме противного вкуса, — он протянул вперед пустую чашечку, Дженн в ответ наполнила ее доверху. — Ну, теперь признавайся, что хотел, дорогой? — Что делать, если перед человеком, который тебе небезразличен, раскрылась неприятная правда? — Хм, смотря, насколько небезразличный человек, и насколько неприятная правда. Юджи наклонился ближе к Дженн, взял её руку и прислонил к своей груди, напряженно глядя в её глаза полным решительности взглядом. Сердце настолько сильно рвалось наружу, что каждый удар эхом отдавал в ладонь девушки, доходя до самого нутра, заставляя собственное сердце сжиматься. — И… Давно у тебя так? — она неуверенно медленно вернула руку к себе. — Да какая разница! — внезапно повысил он голос, но тут же смягчился. — Извини, я… Просто я в растерянности и не знаю, что делать… Она нежно обхватила его двумя руками за голову и притянула к своей груди, он почувствовал мягкое живое тепло и сладкий женский аромат. — Что именно произошло? — Дженн ласково гладила его по ежику на затылке. Сейчас он вдруг почувствовал, как по телу разлилось ощущение похожее на легкое покалывание, стало так по-домашнему уютно и более спокойно, но внезапно он отстранился, опрокинул в себя ещё одну и, выдохнув, продолжил говорить. — Так вышло, что он думает, что я ответил на его чувства ради «шутки», хотя это вовсе не так, и мои чувства настоящие, настолько настоящие, что… Дженн, я так хочу его увидеть… — его язык вдруг начал заплетаться, речь становилась всё менее связной. Голова становилась все тяжелее, и он поддержал её руками, опираясь локтями о стол, но через какое-то время и вовсе сполз, растекшись по деревянной поверхности. Уши забавно румянились. Из-под рукавов, в которые он уткнулся лицом, доносилось неразборчивое бормотание. — Когда я говорила, что тебе следует расслабиться, не имела ввиду настолько! — Дженн потеребила его по плечу, но тот только, сладко причмокивая, выдал что-то похожее на «погладь ещё». В это же время у оставленного на столе без внимания телефона загорелся экран, на котором появилось уведомление о новом сообщении. Фушигуро Мегуми [21:45] Итадори, где ты? «Опа, а это разве не тот парень из торгового центра?» — быстро сообразила Дженн. — «Юджи, прости меня заранее, но сама судьба подсказывает мне это сделать». Наманикюренная ручка потянулась к чужому телефону. — Он все такой же простачок, — хихикнула она и разблокировала телефон, набрав известный ей старый пароль, который Юджи и не думал когда-то менять. Девушка практически на сто процентов была уверена, что Фушигуро и есть тот самый человек, которого Юджи так хотел увидеть, хоть имени его он не называл. Так ей подсказывали ее острое чутье на подобные ситуации и некоторые подмеченные факты. «Забирай скорее этого дурачка», — Дженн отправила адрес места и фотографию, пускающего на стол слюньки розовоушкового Юджи.***
После слов Нобары Мегуми пришло осознание, что он, поддавшись навязанным Сукуной эмоциям, зациклился на чересчур поспешных выводах и даже не думал о том, чтобы попытаться узнать все лично от Юджи. «Пусть я вновь услышу горькую правду, но я хочу, чтобы он сам сказал все, как есть», — с этими мыслями Мегуми решительно направился к комнате Юджи. — «Так себе из меня друг получается, товарищ болен, а я наплевательски не утрудился поинтересоваться, как он…» Пытаясь собраться с духом, Мегуми выдохнул, застыв перед дверью. «Хуже уже не будет, соберись», — он достаточно громко постучал костяшкой, но ответа не последовало. Подергав за ручку, Мегуми убедился, что дверь заперта. Тогда, не желая сдаваться, он зашёл с улицы: через задернутые шторы было видно, что свет выключен. «Возможно спит, но я, все же, проверю…» — он призвал гончую, но присутствия Юджи поблизости она не почуяла. — «Чувствую себя гребанным сталкером, надеюсь, он никогда об этом не узнает». Вернувшись к себе, Мегуми уже собирался лечь спать, но на душе было как-то неспокойно, даже тревожно. Мягкая кровать сегодня казалась жёстче угловатого валуна, одолевала ломота в ногах, заставляя пытаться найти положение, в котором будет удобно, но, казалось, его не существовало. Не выдержав всего этого, он сел на край кровати и разблокировал телефон, ослепив привыкшие к темноте глаза ярким светом. «Может, с ним что-то случилось?» — проморгавшись, он решил перестраховаться и отправил смс на номер Юджи, но ответ пришёл совершенно неожиданный. — «Что же этот дурень творит?» Уставившись на фотографию, в голове Мегуми начала вырисовываться непонятная картина. Сломя голову, он рванул по указанному адресу.***
Дженн ждала у входа. Мегуми тут же узнал её, и ему совсем не прельщала сложившаяся ситуация, что он показывал своим ещё более холодным, чем обычно, видом. — Чего так напрягся? Проходи, я не кусаюсь! — она довольно сильно для девушки хлопнула его по плечу и провела за столик, где Юджи, уже с ногами забравшись на диванчик, мило пускал слюнки. — Не кипишуй, завтра утром будет как огурчик. — Я отнесу его домой, — сухо озвучил Мегуми свои намерения. — Да куда ты так торопишься? Спит человек. Садись, нам есть, о чем поговорить, — настаивала Дженн. Нехотя Мегуми поддался уговорам и разместился на краешке дивана возле Юджи, словно кот, который предпочитает быть сам по себе, но при этом старается держаться в обществе своего хозяина, сам не зная почему. — Давай начистоту, — девушка вдруг стала серьёзнее. — Кто для тебя Юджи? Мегуми совершенно не был готов к такому прямолинейному вопросу, и его лицо вдруг неконтролируемо вспыхнуло. Он немного засуетился, выдавая, что Дженн сорвала джекпот, подняв очень животрепещущую тему для него. — Угощайся, — быстро уловив положение дел и празднуя свою догадливость, она протянула ему чашечку, отчего смущенность Мегуми тут же куда-то выветрилась. — Нет, спасибо, — вежливо отказался он, на что Дженн только пожала плечами. — Мне кажется, возникло некоторое недопонимание, — она сделала небольшой глоток из чашки, которую только что предлагала Мегуми, и продолжила. — Мы с Юджи проводили много времени вместе, не стану скрывать, я ему нравилась и, прекрасно зная об этом, просила притворяться моим парнем, чтобы всякие школьные ублюдки прекратили донимать меня из-за экзотической привлекательной внешности, он же по доброте душевной согласился, хоть для него самого сначала это было в какой-то степени мучительным. Мы достаточно долго играли в эту игру, тесно общаясь на всевозможные темы, валяясь вместе за просмотром фильмов после школы, а иногда и вместо уроков, у нас не было никаких секретов, знали друг друга, как облупленные. В конце концов, изучив мой не самый лучший характер поближе, я стала для него скорее кем-то вроде близкого братана или старшей сестры. Признаюсь, порой я слишком много себе позволяла, нарушая личные границы Юджи, периодически подкалывая его мужское начало всякими, ну, ты понимаешь… В общем, как-то раз я, действительно, перегнула палку, и мы немного повздорили, вскоре после чего я внезапно уехала с родителями на родину. Фушигуро видел, что она говорит правду, и теперь понимал, что причин для ревности больше нет, а всё, что выдаёт Сукуна следует делить, как минимум, надвое. Тем не менее, приятных чувств девушка у него не вызывала, и ему хотелось, как можно скорее забрать Юджи домой. — Ладно, нам пора, — уловив паузу, Фушигуро приподнялся, никак не прокомментировав услышанное, больше не желая копаться в их прошлом. — Спасибо за рассказ. — Хей, вставай, пора возвращаться домой, — он мягко приподнял Юджи, закинул его руку к себе за спину и вытащил его из-за стола. «Тяжелый…» — Мегуми не сразу поймал равновесие, немного не рассчитав массу еле стоящего товарища, несмотря на то, что он уже не в первый раз волочит на себе его обмякшее тело. — Тепло… — прижимаясь лицом ближе к знакомо пахнущей ткани толстовки друга, сонно бормотал Итадори, не раскрывая глаз, пока Мегуми вёл его к выходу. — Фушигуро! Я давно знаю Юджи, он очень искренний и прямолинейный человек. Если он чем-то не поделился с тобой, на то должны быть очень весомые причины, — вдруг крикнула она им вслед, чувствуя за собой должок за прошлое. — А еще этот болван втрескался в тебя по уши!***
По дороге в сторону дома Юджи сквозь сон что-то постоянно невнятно мурлыкал, периодически выдавая полноценные фразы. Чуткий слух Мегуми сумел различить нечто вроде «М-н-н… Мегуми не уходи…», «Это не правда…», «Все это время… Это мои собственные чувства». Мегуми ощущал себя неуютно, подозревая, что ему довелось в силу сложившихся неблагоприятных обстоятельств услышать от Юджи то, что он не должен был услышать. Но эта «неуютность» разливалась теплом по конечностям и отзывалась умиротворением во всем теле. Парни кое-как добрались до общежития, оставшись незамеченными. Мегуми нащупал в кармане Юджи ключи, и они буквально ввалились в его комнату. Наконец, освободившись от своего ценного «груза», уложив его в кровать, он облегченно вздохнул. «Этому чудику нужно хорошенько проспаться», — уже собравшись уходить, Мегуми почувствовал прикосновение на своей руке. — Останься… Побудь со мной еще чуть-чуть… — Юджи крепко ухватился за его ладонь. Сердцем Мегуми сейчас больше всего на свете мечтал быть рядом с Юджи, но все еще стеснялся себе в этом признаться, поэтому слова, только что сорвавшиеся с губ полусонного друга, были восприняты им как некое одобрение. Сделать нечто смущающее по собственной воле, или, если бы Юджи попросил об этом, несмотря на то, что желания их часто совпадали — в голове Мегуми отражалось, как совершенно различные по своему существу действия. — Хорошо, раз ты просишь… — тихонько он проговорил куда-то в воротник. Мегуми аккуратно оперся коленом о край кровати, стараясь не задеть Юджи, и перешагнул через него, вытянувшись вдоль стены. Новая волна смущения накрыла его вместе с головой, затаив дыхание, он по-дурацки уставился в потолок, боявшись пошевелиться.