A Grave Mistake

      Усадив меня на высокий стул у барной стойки и выдав мазь от ушибов и бинт, Йо достал из холодильника хлеб, сыр и масло.       — Мы и правда будем делать бутерброды? — Несколько заторможенно спрашиваю я. — Просто думала, что ты только искал повод затащить меня к себе домой.       — А чём ты хочешь заняться? — Хмурится Йо. — Я-то толком и не завтракал, а спать ложиться ещё как-то рановато, не находишь? Мы после могли бы посмотреть фильм или погулять по внутреннему дворику? У меня и приставка есть, и настольные игры. А ещё куча комиксов. Ты любишь Бэтмена? Или Блейда?       — Наврятли, нам удастся что-нибудь посмотреть, — осторожно.       — Почему это? — Не понимает он, и в подтверждение моих же слов Безликий всё-таки находит телевизор в столь большом доме Асакура, включая своего любимого «Холостяка».       — Сегодня новая серия «Холостяка» и повторение предыдущей, — мне впервые стало неловко за поведение своих хранителей перед кем-то. — Они и так пропустили из-за меня несколько выпусков, так что… — надеюсь, он не видит моих покрасневших ушей.       Йо тихо засмеялся, выкладывая продукты на столешницу рядом со мной. Амидамару же закатил глаза. Сноб.       — Никогда не смотрел «Холостяка», — Йо возвращается к холодильнику, доставая из него пачку сосисок. Берёт с подставки доску и нож из ящика, — Интересно?       — Не сказала бы, — растираю мазь по покрасневшим костяшкам, — но духам нравится.       — Может и ты тогда посмотришь? — Спрашивает он у своего духа-хранителя.       — Вот ещё, — недовольно сморщил своё лицо Амидомару, — глупостями такими заниматься. А если госпожа Анна увидит?       — И что?       — Обидеться, что её любимое место у телевизора заняли, — бурчу я, перевязывая коряво свою ладонь.       Йо отбирает у меня бинт и просит сидеть спокойно, пока закончит перевязку. Ножом разрезает бинт, крепким узлом фиксируя повязку на ладони.       — Готово, — и улыбается мне мягко и одурманивающе.       Да что со мной творится?!       — Спасибо, — благодарю нервно.       Йо поддевает пальцами упавшую мне на лицо прядь волос, убирая её за моё пунцовое ухо, неприлично близко находясь рядом.       — Тебе, — сглатываю образовавшийся в горле ком, — может помочь с чём-то?       — Не волнуйся, — легко говорит Асакура, — я сам всё сделаю. Мне даже нравится готовить. Как переехал сюда, пришлось приспосабливаться как-то, а потом даже втянулся.       — Понимаю, — говорю, чтобы поддержать разговор, хотя сама ничего не понимала.       Зачем я продолжаю здесь сидеть? Для чего? Чтобы у Киояма появился ещё один повод ненавидеть меня? А если Манта узнает? А она узнает, что я была в гостях у Асакура и уплетала чертовы сырные бутерброды за обе щеки. Что будет тогда? Как я могу что-то просить её не делать, если сама нарушаю своё же слово!       Солнце неумолимо клонилось к закату, предвещая первых посетителей домашнего онсена семьи Асакура. Купальни находились в отдельном помещении, соединенным с главным домом узким коридорчиком и садиком. И окна купален выходили на противоположную улицу, на речушку, которую и полноценной речкой нельзя было никак назвать. Так почему меня, неожиданно, потянуло к воде? К главной дороге?       — Ты в порядке? — Неожиданно спрашивает меня Йо, отвлекаясь от нарезки сыра.       — Да, — нервно, — просто, рука болит, — и поворачиваю голову, всматриваясь в темноту коридора.       Мне же не показалось, что я слышу рёв двигателей? Ощущая ступнями вибрацию земли и чувствуя запах сожженного горючего.       — Онсен же забронирован кем-то? — Спрашиваю я, — Сегодня?       — Кажется, да, — подтверждает мои слова Асакура, — бандой каких-то байкеров. А что? Они неплохо заплатили.       Байкеры. А я знала только одну банду байкеров в нашей округе. «Загнанные в угол». Почему именно сегодня? Хватаюсь руками за голову от бессилия, желая успокоиться. Рю. А где Умэмия — там и Джун. Мою же ж мать.       — Эри?       — Мне нужно идти! — Спрыгиваю со стула, роняя его на пол. — Извини.       — Но почему? — Не понимает Йо, бросая нож на разделочную доску и в два широких шага оказываясь рядом со мной, хватая за руку. — Что случилось?       Замираю, продолжая вслушиваться в шум, что доносится до меня с улицы. Как вообще можно что-то услышать с такого расстояния?       Нужно успокоиться, — приказываю я сама себе, — просто успокоиться и тогда Джун не узнает, что я здесь. Вот и всё. Вдох-выдох. Вдох. Воздух застревает где-то в глотке, заставляя закашляться и испуганно вытаращиться на Асакура.       — Госпожа, — Басон появляется как раз вовремя, почувствовав отклик знакомой фурёку, — что с вами?       Машу рукой, мол все впорядке, а сама и слова вымолвить не могу. Джун убьёт Йо. И меня заодно, посчитав наши посиделки предательством.       Йо несколько раз стукнул меня ладонью по спине, пытаясь помочь. И укутывая своёй фурёку, что было нам только на руку. Асакура являлся сильным шаманов, и защитные амулеты должны были хоть как-то укрыть нас.       — Господин Джун здесь.       — Я знаю, — хрипло.       — Джун? И что он забыл здесь? — Хмурится Йо. — Ты из-за него так испугалась?       — Из-за тебя, — пытаюсь вырваться из его хватки, но мне не хватает сил, — он убьёт тебя! — Оседаю на пол, пытаясь восстановить дыхание и просто хоть как-то успокоиться.       — Не убьёт, — пытается успокоить меня Йо, продолжая поглаживать меня ладонью по спине.       Мне хотелось искренне возразить, но слова так и застревают в глотке при виде ядовитого зелёного шарика пролетающего мимо нас. Йо так же замер, заметив незнакомого нам духа, разглядывающего во всю кухню.       — Опа, — выдал дух, понимая, что его заметили, — а вы кто будете? — И смотрит так внимательно, прищурившись.       — Покажись, — приказывает тому Амидомару, обнажая свой клинок.       — Амидомару, — оскалился Такагеро, — я помню тебя, — кожа мёртвого мужчины была и правда зелёной, потрескавшейся и натянутой на исхудавшийся скелет, обнажая острые ребра. — Убийца! — Его лицо исказилось от гнева. — Не прощу!       Йо отпихивает меня, закрывая собой и давая злому духу завладеть своим телом. Мутная, грязная, как болотная грязь, аура перебивает фурёку Йо. Как вообще у Такагеро получилось подавить Асакура?       — Йо!       — Даже не думай что-то предпринять, Амидомару, — скалится Йо, — иначе, этот мальчишка умрёт, как и эта девка, — схватив меня за волосы, продолжил он.       Не так. Всё не так. Такагеро должен был захватить тело Рю, а уже потом дать бой Асакура и завладеть его телом, желая убить. А раскаявшись, отпустить и переосмыслить всю свою жизнь. Так какого? Йо дернул меня за волосы, желая вызвать хоть какую-то реакцию, но я настолько ушла в себя, что не чувствовала боли.       — Госпожа Эри, — Басон не знал, что делать, беспомощно глядя то на меня, то на задумчивого Амидомару.       Как вообще Такагеро оказался здесь?!       — Заснула чтоль? — Парень заставил меня привстать, чтобы заглянуть мне в лицо. — Просыпайся, — дернулась от пощечины, прикусывая язык. Мой взгляд стал несколько осозненей, как и хлынула острая боль, — Не спать! — Рука у Йо тяжёлая, горячая. И почему он никак не придёт в себя?       — Что будет если Джун узнает об этом? — Спрашиваю тихо. — Ты же знаком с ним и с Рю?       — Не узнает, — усмехается Такагеро, — поверь мне.       — Давай, Басон! — Единение происходит быстро, заставляя парня отпустить меня и отпрыгнуть в строну, хватая нож со столешницы. — Я могу только помолиться о твоём перерождении и найти Рю другого духа-хранителя, — мой голос тих, — жаль, что мы не познакомились при других обстоятельствах, — медленно выпремляюсь, довольно смотря на всего перкосившегося Йо.       — Жаль, что ты сдохнешь так глупо, — рычит Такагеро, перехватывая нож поудобнее, — твоя кровь будет на руках этого мальчишки!       Встаю в защитную стойку, мысленно считая до десяти. Раз — и Йо пригнувшись, набрасывается на меня. Два — ухожу в сторону, пригнувшись. Три — и нас разделяет деревянный перевязанный толстым конатом гроб. Четыре — и крышка гроба отлетает в сторону, ломая столешницу. Пять…       — Вот так сюрприз, — смеётся сипло Джун, появляясь из темноты коридора. Удивительно, что он ещё одет, хоть и бос. — моя маленькая леди и Асакура.       — Джун! — Доноситься до нас из глубины дома. — Ты куда так сорвался и куда делся Такагеро?       — Он ударил тебя, — Замечает Тао, хватая меня за лицо и поворачивая к себе.       — Это Такагеро, — недовольно.       — Что за шаман даст овладеть своим телом столь слабому духу? — Спрашивает он, продолжая впиваться пальцами в и покрасневшую кожу на моем лице, — И ударит девушку? Что ты забыла здесь и ещё в таком виде?       — Бутерброды, — тихо.       — Ещё раз?       — Сырные бутерброды!       — Я вам не мешаю? — Решил уточнить Такагеро.       — Вот ты где, — довольно произносит Рю. — Эри? И как там тебя? А, не важно, — махнул рукой Умэмия на Йо, — ты чего так сорвался?       — Разберись с ним, — приказывает Тао Пайрону.       — Не убивай только, — прошу я Джуна, вырвавшись из его хватки, — пожалуйста, Джун. Йо не виноват. Поверь мне, Нун! — И корю себя за сказанное сразу же.       Нун. Ну что за идиотка? Именно так маленькая Эри называла Джуна, когда ещё не умела выговаривать все буквы.       Пайрон останавливается, замирает, как какой-то робот, у которого резко закончилось питание в батарейках. Джун складывает несколько печатей, используя своё фурёку и выкидывая Такагеро из тело Йо. Вот так просто и легко.       — Ты вспомнила, — шепчет Джун, не глядя на меня.       Это конец. Фиаско. Безликий опускается мне на голову, привычно успокаивая. Вот только… Что мне ему ответить? Глупо моргаю, не зная, куда девать руки и себя. Лучше бы убил, обидевшись.