— Ваши бутерброды, — поставив передо мной тарелку с чертовыми сырными бутербродами, Пайрон почтительно склонился, ожидая дальнейших указаний от своего даоса.
— Спасибо, — поблагодарила я зомби, уныло.
— Ешь, — велел мне Джун, не сводя своего острого взгляда.
Довольно большая кухня в доме Асакура сузилась в одну маленькую точку. И стала слишком мала для нас всех. Рю отнес Асакура в ближайшую комнату, укладывая подростка на диван, попутно отчитывая Такагеро. Дух продолжал прожигать взглядом задумчивого Амидомару, которому явно было плевать на своего шамана и творящийся беспорядок в доме. Басон крутился под люстрой, как заведённая юла, натыкаясь шлемом на плафоны. Один Безликий продолжал смотреть «Холостяка» в большой комнате. Не хватало только Анны для полноты картины, Манты или Рена. Духи, что я скажу Манте?
Потираю лицо. От запаха горелого сыра и масла меня начинало подташнивать. Как и от происходящего в целом. Что мне делать?
— Наверное, я плохой друг, раз велела Манте не общаться с Асакура, а сама поперлась есть с ним бутерброды и смотреть фильмы.
— От чего же? — Спрашивает Джун. — Мы часто нарушаем собственные обещания, даже не замечая этого.
— Я ведь и не хотела сюда идти.
— Почему? Он тебя заставил?
— Нет, — мотаю головой, — меня никто не заставлял этого делать. Просто все навалилось на меня: ты, Рен и, — как же тяжёло, — мама. Ты бы знал, как я её ненавижу и в тоже время люблю. После всего, что она сделала, — мне хочется уйти, спрятаться и никогда больше не иметь дел с семьёй Тао и Асакура. Вернуться к бабушке в деревню и не появляться в городе. — Ещё и Йо… Прилип ко мне, как репейник, говорит, что по другому не может, но это же не так! — Вскакиваю со своего места, нервно зачесывая ладонью челку назад. — Мы даже не друзья, одноклассники только. А Манта? Я же не могу оставить её одну разбираться со всем этим.
Джун слушает внимательно, склонив по-птичьи голову. А в не спрятанных под рваной чёлкой глазах я вижу бездонную пустоту, затягивающую меня без остатка.
— Как ты вообще понял, что я — это я? После стольких лет? — И так знаю ответ, видя в воспоминаниях Тао, но мне важно услышать это от самого парня.
— Твоё фурёку, — Джун будто очнулся от долгого сна, слепо потирая глаза своими тонкими пальцами, — когда мы столкнулись в той первой битве, от тебя фонтанировало духовной силой, как от какой-то электрической лампочки. И глаза, такие глаза я видел только один раз в своей жизни, очень и очень давно. Из-за ядовитой фурёку радужка его глаз становилась красной. Метаморфоза. И невероятная мутация.
— Рю что-то говорил об этом, — говорил же? Как-то мимолётно и вскользь, когда я очнулась.
— Я думал отправится к отцу, в резиденцию, потребовать ответов, но разве они теперь важны? — Джуну вернулась осмысленность и взгляд его потеплел. Он повернулся ко мне и легонько взял за руку, боясь спугнуть меня. — Отец ни за что не должен узнать, что мы нашли друг друга, как и Рен.
— Он знает, — осторожно.
Джун не скрывая своего раздражения, сжал пальцы сильнее, впиваясь мне в кожу. Останутся синяки, — заторможенно думается мне, но эта мысль быстро отходит на другой план.
— Обо всем, — произношу быстро, — и он хочет помочь. Мне. Нам. Как будущий глава клана он может…
— Ничего, — перебил меня Тао, — Рен ничего не может сделать. Рен — ничто, пустое место для моего отца. Рен — наследник дедушки, его фаворит и пешка в чужой игре. И тебе он не поможет. Он враг.
Но это же неправда, — хочется возразить мне, но я молчу, кусая губы. И кому теперь верить? Джун не знает, что мама беременна, не знает, что в скором времени Рена сместят с пьедестала, но так будет если родиться мальчик. Здоровый. С сильной фурёку. Истинный наследник семьи Тао. А если нет?..
— Такагеро хочет кое что сказать, — голос Рю был спасением, той соломинкой за которую можно было ухватиться. Подошёл ближе, хватая бутерброд и усаживаясь на стол, на котором ранее сидела я. Джуну пришлось отпустить меня под его грозным взглядом, — Правда?
— Я не хотел, — пробурчал неразборчиво дух, отвернувшись от нас.
— Чего именно? — Решил подтолкнуть его к сути Умэмия.
— Нападать на тебя, — всё так же не понятно, — как и убивать. Извини.
— Я вспомнил, — голос Амидамару был для нас полной неожиданностью, так как мы успели позабыть о нём, — тебя. Ты хотел украсть мой меч и доспехи, — недовольно.
— Я пытался выжить, — сквозь зубы произносит Такагеро, глядя зло на самурая, — мы пытались выжить! Но ты убил всех нас! Не пожалел даже детей! Им и десяти ещё не исполнилось, они и жизни толком не видели.
— Они бы и так погибли, — грубо обрывает Амидамару мечника, — не тогда, так после. Незачем оплакивать давно умерших.
— Какая же ты мразь, Амидамару, — выплевывает Такагеро, и я полностью согласна с ним.
Басон появляется за Такагеро, поддерживающие сжимая его голое плечо своёй рукой. Безликий проходит сквозь меня, одним рывком запрыгивая на столешницу, а затем и на самого самурая, желая разрубить того своим мечом. Амидамару принимает удар своим клинком, но не достав его из ножен. И смотрит так недовольно, явно не ожидая такой реакции.
— Странно, что ты все ещё здесь, — замечает Умэмия, продолжая жевать хрустящий хлеб, — топчешь землю, в ожидании чего?..
— Отправить бы тебя на перерождение за такие слова, — Джун говорит серьезно, не сдерживая своёй горячей фурёку, — вот только твой шаман в отключке из-за тебя — слабого духа, который и может только языком трепать. Ты — маленькая песчинка, ничто без права на перерождение.
Безликий спрыгнул на пол, заводя руку с клинком назад. Амидамару так и замер в воздухе, безумно глядя на нас, не в силах двинуться из-за плотной фурёки даоса. Я впервые видела изгнание духа.
— Нам не нужны проблемы, Нун, — попыталась вразумить Джуна, — отпусти его. Отправишь его на перерождение после, в честном бою, а не на кухне. Засмеют же.
— Пусть продолжает, — хмыкает довольно Рю, вытирая жирные пальцы об свою же футболку.
— Пусть, — вторит ему Такагеро.
— Прекратите, — Йо ввалился на кухню, держась рукой за ноющие ребра с левой стороны, — не нарушайте правила гостеприимства, Тао.
— Тц, — раздражённо, но дышать становится несколько легче.
— А теперь уходите, — просит Йо. На его лице непроницаемая маска и он больше походит этим на своего деда.
— Идём, Такагеро, — Рю берёт на дорожку ещё один бутерброд и встанет со стула. Обходит Йо, даже не взглянув на него. Почему так? Разве Йо виноват, что у него дух-хранитель плохой человек?
Джун щелкает пальцами, заставляя Пайрона исчезнуть, как некогда исчез гроб. Тянет меня за собой, беря за руку и заставляя сделать шаг к выходу, а затем и ещё один. Йо не смотрит на меня, бездумно глядя вперёд. Это не те дружеские посиделки, на которые он рассчитывал.
Парни зашли в дом со внутреннего дворика. Мне же нужно было вернуться ко входной двери и забрать свою школьную сумку с вещами. Джун терпеливо дождался пока я найду свою сумку и затем обуюсь. На улице уже достаточно стемнело. По дороге зажглись фонари и лампочки. С купален доносился весёлый смех остальных парней из банды. Мотоциклы ровным рядком стояли на автостоянке. Джун подвёл меня к одному из железных монстров, велев никуда не уходить. Вот только уходить мне никуда не было. Если только на остановку.
Телефон нетерпеливо завибрировал, оповещая о входящем сообщении. Писал Рен.
«надеюсь, у тебя веская причина не прийти ко мне сегодня»
«не заставляй меня идти к тебе»
«Эрин»
«я звоню Оямада»
Стоп, а откуда у него номер Манты?
— Надевай, — Джун протягивает мне черный шлем с изображением зелёного дракона на нем.
Сам Тао взял шлем с соседнего байка. Обычный чёрный и без каких-либо рисунков или надписей.
— Не знала, что ты умеешь водить.
— А я и не умею, — довольно, — отвезу тебя домой и поеду обратно. За онсен уплачено.
— Странно, что ты ещё вернуться сюда хочешь, — замечаю недовольно я, надевая шлём и фиксируя его под подбородком.
— Покеда, крошка, — махнул мне рукой Такагеро на прощание.
Байк у Джуна совсем новенький, будто только что с конвейера. Такой же чёрный и с зелёным драконом на панели. И приходиться прижиматься к Тао, чтобы ненароком не упасть, цепляясь руками за его рубашку.
Мне хотелось думать, что отношения с Асакура испорчены окончательно и бесповоротно, но это было явно не так. Йо всепрощающий и добрый. И обижается всегда мало, не ожидая извинений. Этим и подкупая всех. И, наверное, уже поздно вечером прилетит смс от него.
Дорога до дома слилась до меня одним цветным пятном. И ехала я с закрытыми глазами, ловя искры остаточной фурёку брата. Сейчас, он на моей стороне, но что будет после того, как он узнает, что мама носит под сердцем ребенка? Что будет потом? Турнир начнется совсем скоро. Ещё несколько месяцев и небо окрасят две звёзды. Тогда Джун не участвовал в Турнире, являясь обычным зрителем, а теперь? Он не оставит Рю. И пойдет с ним до конца.
Джун останавливаться аккуратно и плавно, прямо у подъездной дорожки. Я даже не подозревала насколько Тао болезненно худ. Отпускать его не хочется, как и уходить домой. Безликий торопит, кивая головой на наши окна, желая продолжить прерванный ранее просмотр тв-шоу.
— Нам пора, — Басон.
— Спасибо, что подвёз, — шлем снимаю с трудом.
Джун потрепал меня по голове, принял протянутый мною шлем и уехал, медленно сделав круг вокруг дома, чтобы выехать на трассу. Будь Тао, что сказать — он бы сделал это?
— Госпожа, — осторожно.
— Пойдём домой, — улыбка выходит натянутой.
В квартире включаю во всех комнатах свет. И только тогда понимаю, что все ещё нахожусь в одежде Йо. Надо будет вернуть как-то. Забираюсь на диван с ногами, подтаскивая к себе подушку и школьную сумку. Долго в ней роюсь в поисках телефона. На дисплее высвечивается несколько входящих сообщений и пропущенных звонков. Не читая их, тыкаю на значок нового сообщения. Пусть Манта узнает всё от меня, чем ей преподнесет всё Анна. Последняя уж точно не упустит шанса, поддеть меня и рассорить с подругой.
Пишу честно, не тая ничего. О Йо и своёй истерике, о семейных скелетах, которые уже больше ни для кого не являлись тайной. Нельзя скрыть то, что знает кто-то другой. Иной раз, нельзя доверять и самой себе. Пишу так же и Рену, сетуя на то, что я — полная дура. И что Джун обо всем знает. Засыпаю на диване.
Утром первым делом бросаюсь к телефону, наплевав на скованность в теле и на головную боль. Но никак не могу заставить себя прочитать мигающие сообщения. Не хочу. Не сейчас. В школу иду в летней форме. Единственной, что была более выглаженной и чистой. Первым уроком должна быть литература, но вместо этого, я провожу час в кабинете замдиректора.
— Вы можете сдать экзамены сейчас или как все, через два месяца, — сухо проговаривает заместитель директора, сухопарая женщина лет пятидесяти. — Задания будете получать в электронном варианте, как и писать контрольные. За дополнительными материалами, вам придется обращаться к учителям. Вот список.
— Простите, — поднимаю руку, перебивая женщину, — но кто перевел меня на домашнее обучение? — Спокойно и тихо. У меня больше нет сил чему-то удивляться.
— Почему вы спрашиваете об этом? — Не понимает та. — Ваш отец щедро вознаградил школу и директора, чтобы исполнить вашу прихоть.
Отец. Эну было прекрасно известно обо мне все эти годы. Азуми не хотела спрятать меня, только избавиться, потакая Тао. Что ж. Хорошо.
Домой возвращаюсь быстро, как и собираю свои вещи. В деревне с интернетом беда, но он хотя бы был, а это уже победа. Бабушка Изуми примет, не выгонит на улицу, возможно даже пожалеет. И спасёт от подосланных Эном убийц.
