***
Эпилог Спустя год Сара лежала на просторной кровати и весело смеялась, действительно смеялась, держа на коленях трехмесячную дочь, и этот смех заставил Томми улыбнуться ей в ответ, пока он смотрел на своего ребёнка. — Она такая забавная, когда мочит пелёнки. О, её губы, они так смешно вытянулись в трубочку! Томми проследил за мимикой маленькой Лили и посмеялся. — У неё твои губы. Дай мне её? Том протянул руки и Сара ухмыльнулась. Она так много времени проводила с маленькой Лили, и Томми не возражал против естественного процесса, но порой она замечала, что иногда ему катастрофически не хватает возможности повозиться с ребёнком, поменять около пяти пелёнок, стереть с ткани идеально выглаженного пиджака полоску свернувшегося молока от акта срыгивания, почувствовать на своём лице неуклюжие ручки, испачканные слюной, поэтому Сара отпустила Лили с её красивыми небесными глазами в объятиях отца. Близнецы же постепенно научились принимать то, что произошло между родителями. Сара чувствовала жуткую вину за своё халатное отношение к их психическому здоровью и в течение нескольких месяцев она водила их к детскому доктору. Это дало свои положительные плоды: Дариен излечился от тика, а Эдриен от агрессии. Хотя Сара могла связать улучшение их здоровья с минимальным присутствиям в их жизнях Альфреда. Дети виделись с ним не часто, даже не по праздникам, во время которых он умудрялся присылать им чеки, вместо встреч. Он словно не простил их за решение их матери стать счастливой с другим. Сара помнила его визит этой весной, когда он привез мальчиков после небольших каникул. Это было преднамерено и Томми тоже это знал — любопытство прожигало еврея, когда он узнал от сыновей, что Сара ждёт ребёнка. Он не смог остаться в тени мерзких шуток. Увидев Сару, Алфи коротко оценил её новые данные. Семейная стезя шла ей, что не говори: округлый живот, высокая грудь, густые волосы и абсолютное, не поддельное счастье на красивом лице. Когда он насладился зрелищем, то перевёл взор на Тома, который терпел его присутствие в своём доме только ради детей, и громко сказал: «Поздравляю, Шелби. Уверен, что тебе ничем не помогли?» Это было пулей на вылет, но Том от неё увернулся. «Если ты о себе, то конкретно твой уход в тень стал для нас с Сарой самым благополучным и, как видишь, весьма плодородным периодом.» Сейчас же Сара знала, что у Алфи рак. Он передал ей записку, сообщив о своём состоянии через неделю после её родов. Ей казалось, что все действия Алфи были тщательно спланироваными и гадкими, дабы нанести ей максимальный урон. Алфи понимал, что Сару расстроит эта новость в той или иной степени. И это правда. Сара действительно забеспокоилась и на время у неё пропало молоко, чтобы кормить новорождённую. «Прости меня, любовь. Будь счастлива, живи долго. И пусть не угасает в твоём сердце память о НАС, заключенная в прекрасных детях.» Это было так коротко, так остро и одиноко, что сердце Сары оказалось полностью разбитым в миг прочтения. Она чувствовала всю печаль ситуации, закопанную в о осознании, что даже после его смерти она останется в тисках Алфи, который сознательно и управлял её жизнью. Она каждый день молилась перед тем, как заснуть, чтобы Алфи наконец обрел покой, чтобы Господь не был с ним строг. — А вот и мы! — воскликнули близнецы, ввалившись в комнату в своей школьной форме, ища глазами сестру. Мальчики обожали Лили. Когда Томас положил её на кровать, то близнецы окружили её своей любовью и её прекрасное личико озарилось в ответ. Она узнала своих старших братьев. Для них всех это был чудо-ребенок, и семья полностью сблизилась с рождением маленькой девочки. Сара наблюдала за двойняшками, за тем, как они ласковы со своей сестрой. Они были крепкими, даже здоровенными в свои восемь, и от этого на лице Сары изредка появлялась тень, потому что они были так похожи на Альфреда. Но в глубине души она знала, что её прекрасные мальчики не собирались становиться такими, как их родной отец. Томас позаботится о том, чтобы воспитать всех троих должным образом, и Сара могла быть спокойна. Она поцеловала Лили в макушку и приласкала, оставляя внимания и старшим детям, прижимая их груди, слушая о том, как прошёл их день. А Том наблюдал за самым прекрасным зрелищем в мире и мягко улыбался своей семье.КОНЕЦ