Сборник моих драбблов)

Дыхание рваное, неровное, прерывистое. Громкое. Руки плавно, с нажимом ведут по плечам, зарываются в волосах и оттягивают, заставляя смотреть вверх. Прямо в безумные глаза с пляшущими в них чертями. - А ты не хочешь? И вот вроде Козерог уже многое в жизни повидал к своим девятнадцати, вроде с детства ещё человек не впечатлительный, но дрожь по телу проходит непозволительно долго, заставляя чувствовать себя то-ли извращенцем, то-ли ёбаным мазохистом. Почему-то нравится, почему-то интересно. Он громко сглатывает, понимая, что всё это очень жутко, и дрожащим, надломленным голосом произносит: - Не хочу чего? Человек напротив ухмыляется, сощурив и без того узкие лисьи глаза в две хитрые, словно смеющиеся щёлки. Ухмылка беззлобная, игривая, как у ребёнка, но есть в ней что-то такое совсем не детское, что-то, отчего мурашки проходятся по телу с новой силой. - Не хочешь быть моим единственным? Жутко. Внутри всё сжимается, холодеет. Но Козерог убегать не хочет. Возможно, видит себя в этих пляшущих в глазах парня чертях. И хочется обнять, утешить, сказать, что он вовсе не ничтожество и не пустое место. А с другой стороны глупость полная. Он же явно больной. Или его заставили так думать... - Хочу, - тихо, неуверенно и.. глупо, наверное. Какой идиот. Этот парень может запросто зарезать в переулке и там и оставить. Но почему-то уже не хочется в это верить. Да и думать уже как-то не хочется... Но "псих", что, собственно, и свойственно самым настоящим психам, делает вещь абсолютно странную, спонтанную и пиздец какую неожиданную. Он падает на пол, опустив голову, а через несколько мгновений уже рыдает, часто подрагивая плечами. Плач чем-то даже напоминает смех, но водопады слёз из зажмуренных глаз слишком явны. Он спешно пытается скрыть лицо за руками, словно слёзы для него - неприкрытые пороки, расковырянные гнойные раны, ранее скрытые под коркой засохшей крови. Черти разбегаются, оставляя только маленького потерянного мальчика, отчаянно ищущего хоть кого-то сквозь пелену невинных детских слёз. Козерог немного теряется, оглядываясь по сторонам и снова переводит взгляд на парня. Растерянности нет - всё давно понятно. Понятно ещё с лживых чертей. И снова хочется обнять до хруста чужих рёбер и успокоить, тихо гладя по голове. Он осторожно тянется к чужой макушке, чтобы не напугать резким порывом объятий, но маленький мальчик парень сам проявляет инициативу, в одно мгновение обвивая руки вокруг чужих коленей. Он словно чувствительный механизм, который готов начать работать от любого движения. Парень зарывается в чужих коленях, окрашивая штаны влагой слёз в ещё более чёрный оттенок, а Козерог мягко поглаживает по спине, смотря стеклянными глазами в стену.

***

Мальчик открывает яркую подарочную коробку и пустым взглядом смотрит на счастливо высунувшего язык щенка. Ого. Он всегда хотел собаку. - Спасибо, - словно безжизненным голосом произносит он, даже не смотря в сторону затаившихся в ожидании его реакции родителей и спокойно уходит в свою комнату, уже забыв про подарок. Мать устало и раздражённо вздыхает и обращается к отцу. - Это нормально по-твоему? Он же говорил, что хочет собаку! Это всё?! Мне это уже знатно надоело. Я ради чего пашу? Чтобы он просто сказал спасибо и ушёл?! - она срывается на крик и бьёт рукой поверхность деревянного стола. Волосы закрывают её лицо и она снова кричит, падая на кресло. Кричит так, чтобы Козерог услышал её из своей комнаты: - Гадёныш неблагодарный! - и Козерог слышит. Мужчина спокойно констатирует: - Его к врачу надо. Переходный возраст, может быть, какой-нибудь. - В шесть лет?! Но к врачу его действительно надо. Он же ненормальный.

***

В кабинете педиатра тихо и серо. На стенах какие-то научные и плакаты и полки с картами клиентов. Мужчина задаёт ещё несколько вопросов абсолютно равнодушному мальчику, прежде чем непонимающе развести руки в стороны, покачивая головой. - Физически он более, чем здоров. Я могу только направить его к детскому психологу. - Да, пожалуйста, - мать еле сдерживает поступающие к горлу слёзы, тихо добавляя про себя шёпотом: - Да что с тобой, чёрт возьми, не так?! - Хорошо. Сестра, есть свободные номерки? - Да. Вам удобно в 15 в среду? - её писклявый старческий голос заполняет кабинет. - Да, конечно.

***

Кабинет психолога значительно отличается от других. На стенах играют слоники, прыгают белочки и улыбается жираф. Козерогу от этого зоопарка легче не становится. Женщина с противной улыбкой задаёт точно такие же скучные вопросы и, наконец, готова выносить вердикт. Мальчику всё равно, что она скажет. Ему просто хочется домой и не ходить больше по больницам. Тут пахнет лекарствами и женщинами за пятьдесят, а ещё дети орут и бесятся. - Он психически не здоров. Ваш мальчик почти не испытывает эмоций. В будущем ему, возможно, это и поможет. Но о счастливом детстве можно и не думать, - она произносит это так, словно слова ничего не значат. Это всего лишь её работа и ей за это платят. - Вы не можете ничем помочь? - еле выдавливает сквозь сжатое горло слова отец, подставляя плечо жене, что уже на грани истерики. - Увы.

***

- Ненавижу, ненавижу, ненавижу! - кричит она, только переступая порог квартиры. Медленно оседает по стене, садясь на пуфик в прихожей. Сжимает в руках еле снятые туфли и кричит, рыдает, напрочь позабыв о слоях макияжа. Дикими, обезумевшими глазами смотрит на своё чадо и кричит ещё громче: - Уходи! Просто уйди, я не хочу тебя видеть! И Козерог уходит молча и без истерик в свою большую, заполненную бесполезными игрушками комнату.

***

На следующий день в этой комнате живёт уже его новая сестра, с блеском в глазах осматривая все игрушки и счастливо благодаря новоиспечённых родителей. - А где буду жить я? - мальчику, на самом-то деле, всё равно. Лишь бы не трогали и не пытались осчастливить. Некоторым людям и так хорошо живётся. Мать в его сторону намеренно не смотрит, пытаясь игнорировать само существование и с радостью развлекая новую дочку. И только отец обращает внимание на сына, отводя к неприметной дверь. - Здесь раньше всякий хлам хранился, я убрал, кровать поставил. Для жизни сойдёт. А Козерогу всё ещё абсолютно всё равно.

***

- Ты меня ненавидишь? - спрашивает его сводная сестра, опустив голову, словно провинившись. - Нет. Не знаю.

***

- Ты больной, у тебя просто нет будущего. Ты понимаешь? - Да. - Что ты будешь делать? Сидеть у нас на шее? - Не знаю. - Ничтожество, пустое место, бестолочь. Как я вообще могла родить кого-то, как ты... - Не знаю.. Хочется исчезнуть, провалиться, и не чувствовать давящих стен, не слышать чужих голосов, не дышать горячим, душным воздухом.