Изысканное несчастье (BL ver.)

Мысли мелькали так же быстро, как и здания за окном. Никаких логических цепочек, просто много несвязанного дерьма, которое лень разгребать в своей голове. На самом деле, Пак задолбался. Он до чёртиков устал в этом круговороте событий. И чем дольше Чимин едет, тем чаще задаётся вопросом, а не попросить ли Ви отвезти его обратно. В рюкзаке лежит билет домой. У Пака осталось чуть больше двух суток, чтобы разобраться в происходящем. Вроде бы не так уж и много, но, как показывает опыт, за эти дни может случиться что угодно и сколько угодно вещей. Тэхён что-то рассказывал, но Чимин едва ли обращал внимание. Лишь единожды прислушавшись к говорящему, стало понятно, что тот просто хвастается своими похождениями на тусовках. Не совсем интересно, но прерывать «увлекательный» монолог не имеет смысла. Это как с радио или телевизором: просто нужно, чтобы на фоне что-то говорило. Спустя ещё минут десять машина наконец-то останавливается около небольшого домика в типичном спальном районе. По правде, уже не терпелось войти и увидеть Его. Но Чим шёл специально медленнее, чтобы зайти последним. Глупо, однако это состояние отлично подходит под фразу «И хочется, и колется». Как и говорилось, в гостиной на полу были засохшие пятна крови. Кажется, их даже не пытались отмыть. По этим каплям вполне вероятно проследить траекторию движения. Там, где пали маленькие и редкие, можно было предположить, что парень пытался убежать от надоедливого друга. Там же, где пятна были больше и более насыщенного цвета, можно предположить, что у них состоялась стычка. А после капли ровно уходили в сторону одной из комнат. Туда и последовал Пак, ожидая увидеть что-то до жути страшное. Не может человек потерять столько крови и при этом выглядеть нормально. Но в небольшой гостевой спальне обнаружилось не бледное бездыханное тело, а мирно спящий парень на простынях, пропитанными кровью. Цвет его лица был вполне себе здоровый, да и сон не выглядел беспокойным. Тихонько, чтобы не разбудить, Пак подошёл и сел на край кровати, стараясь не задеть спящего. Взгляд пытался выцепить из всего хаоса те ранения, которые сильно кровоточили. — Почему же ты снял бинты? — вопрос не требовал ответа. Чим аккуратно потянул руку Гука и положил на свои колени, чтобы осмотреть порезы и ненароком не разбудить. Кроме тех ран, что он обрабатывал тогда в ванной комнате, появились новые и намного глубже. Множество из них было нанесено поверх старых, остальные же пересекались, превращаясь в одну открытую. Жутко. Чимина начало немного мутить, но он старался держаться. Дверь тихонько скрипнула и в комнату вошёл Тэ. — Что с его руками? — Пак перевёл взгляд на вошедшего, чтобы не потерять сознание от видимого количества крови. — Я же говорил тебе, что этот придурок просто неконтролируемый, — Ви продолжал отвечать слишком лениво. Так, словно подобное объяснение вполне могло описать всё. Но Чим был отнюдь не проницательным. — Расскажи мне всё. Я должен знать, как он получил эти ранения и почему находится сейчас в таком состоянии, — усталость давала о себе знать. Голос был тихим. Но Чимин не мог позволить себе слабость, только не сейчас, когда он, кажется, единственный здесь, кто хоть что-то может и хочет сделать с этим. Стоило собраться и побыть сильным ещё чуточку дольше. — Ой, только не кипишуй раньше времени, — парень завалился на кресло и схватил недопитую бутылку виски, что стояла на журнальном столике рядом, — Этот идиот ничего не хочет есть, а пьёт только алкоголь. Даже таблетки не принимает. А Чон, между прочим, когда пьян, не особо-то и контролируемый. Вот и бушует тут. Это, кстати, порезы от бутылок, что он разбивает. — Ви кивнул в сторону руки, что всё ещё лежала на коленях у Пака. — Ну, нахожу я его, значит, спящим на битом стекле. Собственно, подобные порезы у него по всему телу. Гук даже не даёт мне их обработать или забинтовать. Парень ведь не понимает, что раны не смогут затянуться, если он и дальше так продолжит. Кореец говорил это слишком тягуче, словно не про своего близкого друга жуткие вещи рассказывал, а про какого-то левого чувака. Более того, ему, казалось, было лень разжёвывать такую банальную информацию. Это раздражало. Не удивительно, что Чонгук был в данном состоянии. Вокруг него нет ни одного адекватного человека, который бы позаботился, как следует. Даже лучший друг отзывается о Чоне, как о непонятно ком. То, что услышал Пак, было страшно. Очень. Переживать такое изо дня в день... Это какую же боль он испытывает. Чимин не намерен сидеть сложа руки, если он тут единственный, кому не наплевать, то пусть так оно и будет. Всё так же аккуратно Пак перекладывает руку своего друга на кровать и поднимается. Ви что-то листал в телефоне, попивая алкоголь. Кажется, ему попался смешной мем, так как его губы расплылись в широкую квадратную улыбку. Желание церемониться пропало окончательно. Парень резко выхватывает телефон и бутылку. — Так, шуруй в аптеку за лекарствами, — взгляд Ви был недовольным, казалось, ещё секунда и он разразится возмущениями. — Если хочешь, чтобы твой друг выжил, поднимешь свою задницу и сделаешь это. Ответом послужило бурчание, но парень всё же встал и начал собираться в аптеку. В местных лекарствах Чимин не разбирался, потому сказал, чтобы тот попросил фармацевта: что-нибудь для заживления ран, много мотков бинта, пластырей разных размеров, обеззараживающее средство и антибиотик широко спектра. Это был минимум того, что можно сделать в текущий момент. Чим не ожидал, что его присутствию обрадуются по пробуждению, но об этом он подумает после того, как выполнит свой план на сегодня. Тихонько выйдя с комнаты, парень отправился на поиски кухни. Кажется, Ви упоминал о том, что Чонгук ничем не питается, вливая в свой организм один алкоголь. На этом далеко не уехать и раны не залечить. И маловероятно его организм сейчас способен принимать какую-то сложную пищу, поэтому простой бульон будет идеальным вариантом. Холодильник, очевидно, пуст, если не считать алкоголь и пару испортившихся продуктов, но в морозилке удалось отколоть кусок мяса. Конечно, никто не знает, как долго он там лежит, однако это всяко лучше, чем ничего. Быстро поставив воду на бульон, Чимин отправился к Чонгуку. Сейчас Паку предстояла одна из самых сложных задач. Ви успел вернуться из аптеки и принести огромный пакет. Первое, что следовало сделать, это избавиться от одежды. Со словами «Его даже пушечный выстрел не разбудит в таком состоянии», Тэхён вручил ножницы озадаченному Паку, а сам ретировался в другую комнату, чтобы отоспаться. Что ж, а Чимину необходимо было обеспечить себе доступ к ранам. Потратив на это не более десяти минут (Чон даже не подавал виду, что просыпается, хоть и морщился иногда от неприятных ощущений), Пак избавился от всей одежды, оставив лишь трусы. Теперь можно полностью взглянуть на масштаб трагедии. А она вполне себе присутствовала во всей красе: не было ни единой части тела, где бы не красовались порезы. Тошнота вновь начала подступать к горлу. Стоило попросить прикупить ещё и нашатыря. Отвлекаясь на пакет с лекарствами, Чимин выложил всё необходимое на пол, рядом с кроватью, и приступил к долгому и кропотливому занятию. Спустя примерно час каждая рана на теле была обработана. Что-то забинтовано, где-то потребовались пластыри — ушло много расходного материала, но Ви купил с запасом, поэтому всего хватило. Больше всего Чим переживал, чтобы это побитое чудо не проснулось и не начало возмущаться. Но Чонгук лишь иногда недовольно ворчал и пытался перевернуться, когда уставал лежать в одном положении. Из-за этого парень пару раз проливал антисептик на кровать, тихо чертыхался и продолжал свою работу, но уже с другой стороны. Следующая задача была более непосильной, потому пришлось пойти будить Тэхёна, чтобы тот помог заменить окровавленные простыни на чистые. Матрас уже не спасти, но Ви лишь махнул рукой и сказал, что позже просто купит новый. После этого парни отправились на кухню, где Чимин принялся готовить бульон из имеющихся немногочисленных продуктов. Параллельно он отписывался Хосоку о том, что с ним происходит. Конечно, изложить сложившуюся ситуацию было сложно. Но, как минимум, Чим успокоил истерящего друга, что всё хорошо, он жив-здоров и через пару дней возвращается домой. На самом деле, только сейчас Пак понял, насколько соскучился по родному дому, маминому смеху и папиным шуткам. Тосковал за рутиной в универе, которую скрашивал неугомонный Хосок. Он для Чимина ближе, чем кто-либо: родственная душа, понимающая с полуслова. Не нужно было рассказывать о том, что ты чувствуешь — ему стоило лишь взглянуть и Пак словно открытая книга перед ним. Чим обязательно по приезду всё Хосоку расскажет, поделится, поплачет в плечо и попытается жить дальше. Он не особо ещё понимал, но как-то в любом случае придётся. — Блядь, почему на мне пластыри!?— громкий голос вырвал из размышлений. Чонгук очнулся и, кажется, увидел обработанные раны. Голос не предвещал ничего хорошего. Но, выключив плиту, Пак кинулся в комнату. — А ты что здесь делаешь? Чимин знал, что его не будут особо рады здесь видеть и, наверное, даже не ждал слов благодарности за проделанную работу. Но всё равно что-то вновь кольнуло где-то в груди. Однако раз парень такой бодрый, значит он в порядке. Это были неплохие новости, вызывающие короткую улыбку. Гук пытался осмотреть каждую часть своего тела. Казалось, что вместо бинтов он видит неведомые предметы. Но, несмотря на это, он не пытался их содрать, только лишь оценивал масштаб ущерба. Чон запустил руку в свои волосы, чуть их взъерошив. Он выглядел как побитый и потерянный котёнок, который не понимает, почему ему помогают. Взгляд, брошенный в сторону Пака, лишь укрепил этот образ. Там столько всего. Но в купе с радостью и благодарностью были злость и раздражение, словно ему осточертело то, что Чимин с ним возится. Третий удар и третье попадание в сердце — сколько ещё осталось клеточек до полного его уничтожения? — Сейчас принесу покушать, — стоило срочно уйти. Вынести несколько ударов за один раз сложно. Пак просто будет делать то, что планировал. На данный момент, ему нужно придумать, как запихнуть в Чонгука бульон, который поможет и придаст сил организму справиться с этими проблемами. А потом Пак сядет в своей съемной комнатке и выплачется от души в подушку, чтобы не разбудить хозяйку дома. — Какой ещё, нахрен, бульон? Ты чего несёшь? Тэхён, блядь, зачем ты приволок его сюда!? – кажется, Чонгук был слишком зол. Все те отблески тёплых чувств погасли так же быстро, как и вспыхнули. Он гневно смотрел на стоящего в дверном проёме Ви. Дальнейшего разговора Пак не слышал, а точнее, не желал слушать. Прошло пять минут, как парень налил немного бульона в глубокую тарелку и вернулся в комнату. Там царила странная атмосфера: Чон сидел на кровати и злостно продолжал осматривать своё тело, а Тэ, устроившись на кресле, спокойно потягивал виски, который не допил днём. Словно никто и не ругался пару минут назад, хоть атмосфера и продолжала давить. — Ты немедленно должен уйти! — голос звучал очень резко и грубо. По телу пробежали мурашки, а руки задрожали. Пак в какой-то момент не верил, что сможет вынести происходящее и готов был сдаться. Всё это немного отличается от того, что он представлял себе. Но это лишь минутная слабость, которую он быстро задушил, хоть и не смог успокоить дрожащие руки, выдававшие его. — Никуда я не уйду, пока ты не съешь этот бульон! Я устал от твоих капризов. Покушай, пожалуйста. Твой организм истощён. Думаю, не стоит объяснять, что кушать никто не хотел. Пока Чимин всеми мысленными и немысленными способами старался уговорить парня съесть хотя бы ложку, Тэхён преспокойно смеялся над данной ситуацией. Пак каждый раз терпеливо набирал ложку бульона и подносил её к губам Чонгука, говоря дурацкое «а-а-а», но тот не собирался сдаваться, лишь гневно смотрел на эту мутную жижу. Пусть она и не являла собой прозрачный бульон из дорогого ресторана, но это было самое адекватное, что можно найти в этой квартире. Чимин злился и закипал. Его силы и терпение находились где-то на грани. Бросив поднос на пол, Пак подорвался, абсолютно не обратив внимание, что всё содержимое разбитой тарелки вылилось на ковёр. Это действие удивило парней. Глаза постепенно наполнялись слезами, но Пак прикладывал максимум усилий, чтобы не заплакать. — Я полнедели не знал, что с тобой происходит. Каждый божий день приходил к твоему дому и ждал тебя. Я не спал ночами, а только и делал, что волновался о тебе. И, наконец-то, объявляется Тэхён и привозит меня сюда. И что я вижу? Ты лежишь на кровати весь в крови. Думал, не выдержу. Я старательно обрабатывал каждый сантиметр твоего тела, готовил этот чёртов бульон. А ты даже не хочешь попробовать!? И после этого будешь говорить о каких-то чувствах? Да я лишь игрушка в твоих руках! Истерика — вот, что случается, когда вода в чаше переливается за край. Чимин устал, зол, хочет спать, ничего не понимает, не знает, что делать и куда приткнуться. Всё, что он сейчас может, это поддаваться внутреннему голосу, который подсказывает, как поступать в той или иной ситуации. Пак уже не задаёт лишних вопросов, просто старается быть полезным, помочь. Но всё, что получает в ответ – грубость. Больно и обидно, до жгучих слёз, что дорожками скатывались по щекам, падая на воротник футболки. Всё, хватит с него всего этого. Вытирая тыльной стороной ладони глаза, парень ушёл в кухню, где оставил свой телефон. У него было немного тех денег, которые дала хозяйка. Чимин не знал, откуда в нём столько доброты к малознакомым людям. Одолженной суммы вполне достаточно, чтобы вызвать машину и уехать. Стоит выйти отсюда и словить такси. В фильмах так работает, значит и у Пака получится. Даже если и нет, ему просто нужно поскорее убраться с этой душной квартиры. — Прости меня… — голос был тихим, но в этой ситуации для Чимина тот был настолько громким, что он невольно выронил телефон из рук. Эти слова казались такими не искренними. Зачем извиняться, если действиями ты уже давно всё показал. И, к сожалению, сейчас Чимин не может найти ни одного оправдания такому наплевательскому отношению к своим чувствам. Опускаясь на колени, парень присел на пол в поисках телефона. Это был единственный способ не видеть Чона, но он, кажется, не собирался отступать. И уже через минуту его рука протягивала телефон. Гук сидел возле парня на корточках, весь в бинтах и с потрёпанными волосами. Сейчас он был не тем грубым парнем, что отказывался есть суп, а провинившимся мальчишкой, что привык сначала колоть, а потом извиняться. — Я не имел намерения обидеть. Просто не хотел втягивать в свою жизнь. Твоя забота, на самом деле, бесполезна для такого, как... Я не заслуживаю и капли всего этого. Но как бы не хотел оттолкнуть, твои слёзы делают мне больно. Я готов удушить самого себя за каждую твою слезинку, — Пак не мог разобрать, что чувствовал, но буквально ощущал, как эти слова обволакивают раны мёдом. Он верит ему, в каждое его слово, даже если оно будет пропитано ядовитой ложью — всё примет в себя, стерпит, лишь бы Чон и дальше это говорил, так трепетно касаясь щёк, и стирал дорожки слёз. Резкие перепады настроения были странными и непонятными. Это как эмоциональные американские горки, где кидает из стороны в сторону и ты ничего не можешь сделать. Чувств слишком много, они заполняют до краёв. Ими можно захлебнуться и умереть. И ничто не сможет тебя спасти. Чим прикрывает глаза, позволяя себе погрузиться в эту сладкую реальность, залечив внутренние раны оправданиями и обещаниями. — Тогда поешь, пожалуйста. Ради меня… — голос был тихим из-за спадающей истерики, что ещё комом стояла в горле, но слёз больше не было. Присутствовала лишь лёгкая апатичная пустота, которую нужно заполнить чем-то. — Если тебе станет легче, то я съем тот чёртов бульон. *** В конечном итоге, Чимину всё равно пришлось поехать домой, потому что хозяйка забыла ключи от дома. После того разговора на кухне Чонгук осилил-таки парочку ложек бульона. Было видно, как ему это неприятно, но он старательно проглатывал содержимое. Чимин даже предполагает, что после его ухода тот старательно запивает суп виски. Он не мог запретить ему пить. Да и проконтролировать это невозможно. Там живут два друга-алкоголика с кучей денег в кармане. Но всё же Пак смог выбить обещание больше не буянить. В это, конечно, слабо верилось, но надежда была. Старушка, оказывается, просто захлопнула дверь, когда выходила в магазин. Отчасти Чимин был рад такому стечению обстоятельств. Уйти с той квартиры хотелось невероятно. Вкусный домашний ужин немного скрасил вечер, а партия в шашки способствовала распределению мыслей по полочкам. Женщина словно чувствовала что-то и потому игра прошла в молчании, лишь с редкими комментариями. Если с мыслями было более-менее понятно, то вот с сердцем творилось непонятное. К сожалению, столкнувшись с розовыми мечтами, Пак упускал целую кучу последствий. Но об этом он решил подумать завтра. *** Среди ночи раздалась мелодия звонка, что заставила резко подорваться на кровати и потянуться за телефоном. Ещё частично пребывая в царстве морфея, Чимин был готов взорваться гневными тирадами в сторону друга за то, что тот звонит посреди ночи. В трубке послышался обеспокоенный голос Тэхёна, что тараторил, запинаясь, глотая слова. В общем, его речь не была бы понятна даже проснувшемуся человеку, что уж говорить про сонного Пака. Тот уже хотел далеко и надолго послать пьяного парня за такие выходки. Но одна его фраза быстро вырвала сознание из сна, ударяя о жёсткую реальность. — Что ты сказал!? — Пак, готовый бежать прямо в пижамной одежде, резко подскакивает с кровати, отчего даже голова закружилась на пару секунд. — Боже, до тебя, наконец-то, дошло! Я уже пять минут рассказываю тебе, что Чонгука забрали в больницу, сейчас делают операцию. Собирайся, машину за тобой я уже выслал. Чимину больше ничего не нужно было говорить. Он быстро натянул на себя толстовку и носки, оставаясь в пижамных штанах. Сгрёб в карман телефон и побежал на улицу, у порога натягивая кроссовки. Чуть позже он отправит сообщение хозяйке, чтобы та не волновалась. Но пока что ему следует подумать о другом. Все мысли занимал лишь один человек, который сейчас, кажется, борется за свою жизнь. Как и говорил Тэ, внизу уже ждала машина. Чимин особо не разбирался, кто за рулём. Просто сел на заднее сиденье машины и уткнулся взглядом в окно. Руки, что трусились от переживания, он зажал между ног, стараясь успокоить себя. Водителем оказался тот самый парень, что подвозил их в первый вечер. Он поначалу даже предпринимал попытки поговорить, но быстро понял безуспешность своих стараний и дальше вёл машину в тишине, лишь включив на фон какую-то радиостанцию с джазовой музыкой. Лишь бы всё было хорошо.